Во Франции становление единой централизованной монархии было осложнено во второй половине XVI в. религиозными войнами между католиками и гугенотами (французские кальвинисты), в ходе которых резко усилились сепаратистские тенденции, особенно на юге страны, а также попытки крупных феодалов отстоять и укрепить свою независимость от королевской власти.
После Варфоломеевской ночи (1572 г.) в среде гугенотов появились произведения монархомахов (тираноборцев), осуждавших тиранию короля преимущественно с позиций феодальной аристократии. Монархомахи требовали ограничения власти короля сословными учреждениями, предоставления народу права смещать и выбирать монархов, призывали к сопротивлению тиранам. Рассуждая о свободе и правах народа, монархомахи имели в виду лишь привилегии крупной аристократии. “Когда мы говорим о народе, – писал один из них, – то понимаем под этим словом не весь народ, а лишь его представителей: герцогов, принцев, оптиматов и вообще всех деятелей на государственном поприще”. Восстание против тирана и его убийство, по мысли монархомахов, допустимо и правомерно только по инициативе и под руководством должностных лиц аристократии: “Берегитесь господства черни или крайностей демократии, которая стремится к уничтожению дворянства”. Кроме монархомахов-протестантов (Гетман, Ланге, Без и др.) за ослабление королевской власти выступали монархомахикатолики, в том числе иезуиты. Показательно, что некоторые монархомахи порицали Макиавелли, приписывая ему защиту тирании.
|
|
В целом монархомахи представляли реакционно-феодальное направление. Однако некоторые произведения тираноборческой литературы по содержанию и историческим судьбам выходили за пределы защиты узкосословных интересов аристократической знати. К числу таких произведений относится трактат “Рассуждение о добровольном рабстве”, написанный около 1548 г. и изданный гугенотами вскоре после Варфоломеевской ночи. Автор трактата Этьен де Ла Боэси (1530–1563 гг.) в ярких красках описывал постыдное и бедственное положение народа и страны под игом тирании, которая противоречит природе, свободе и равенству людей. Тирания возникает различными способами (договор, сила, наследование) и держится привычкой народа к рабству. Это рабство является добровольным, поскольку впавший в привычное заблуждение народ содержит тирана, терпит его прихоти и злодеяния.
В начале трактата резкая критика тирании сочетается с наивными рассуждениями, что опорой тирана является лишь несознательность подданных: если бы все сразу просветились, власти тирана, конечно, тут же пришел бы конец.
|
|
Иная концепция излагается во второй половине трактата. Тиран, утверждает Ла Боэси, опирается на нескольких пользующихся его милостями приближенных, каждый из которых, в свою очередь, имеет своих приближенных, и так далее. В результате “сотни тысяч, миллионы связаны этой цепью с тираном...ради этого создаются новые должности и новые ведомства, которые все учреждаются на деле не ради реформы правосудия, а для того, чтобы служить новой опорой тирании”. Описывая, по сути дела, становление административно-военного аппарата абсолютной монархии, Ла Боэси рассуждает уже не о “добровольном рабстве”, а о порабощении “одних подданных с помощью других”.
Сила тирана в том, что он, создавая себе приближенных и сторонников, раскалывает народ: “В конечном счете оказывается, что людей, которым тирания выгодна, почти столько же, сколько и тех, которым дорога свобода”.
Государство, считал Ла Боэси, это объединение тиранов, из которых высшие опираются на низших и в то же время при случае грабят их.
Суть тирании, ее “секрет и основу” Ла Боэси видел, таким образом, в организованной иерархии связанных общей выгодой с тираном и между собой прислужников тирании, каждый из которых стремится “обеспечить себе долю в добыче и быть самим маленьким тиранчиком при большом тиране”.
Резкое осуждение тирании с позиций естественного равенства и свободы людей, критика ряда реальных качеств абсолютной монархии (фаворитизм, рост бюрократической иерархии, отсутствие законности, гарантий прав личности, посягательство деспотического государства на имущество состоятельных лиц и др.) обусловили долговременную жизнь трактата; трактат переиздавался неоднократно, в том числе два года подряд (1789 и 1790 гг.) в начале Французской революции.