2015-10-16
2494
Социалистические политико-правовые учения. Э. Бернштейн, К. Каутский
Социалистическое общественное движение начала XX в. характеризовалось наличием двух направлений: реформистского и революционного. Реформисты делали ставку на постепенные преобразования общества, отвергали постулаты о классовых антагонизмах и органической связи государства с интересами эксплуататоров в условиях капиталистического общества, ориентировались на осуществление социальной эволюции мирным путем посредством демократических институтов. В свою очередь представители революционного течения исходили из неизбежности классовой борьбы, рассматривая революцию как ее высшее проявление, оправдывали революционное насилие, готовились к нему и настаивали на неизбежности переходного периода революционной диктатуры пролетариата.
До поры до времени реформисты и революционеры уживались в рамках единого Социалистического интернационала. Окончательное размежевание произошло после революции 1917 г. в России. По инициативе В. И. Ленина в 1919 г. был создан Коммунистический интернационал (III Интернационал), призванный сплотить революционные партии, порвавшие с социал-демократическим движением (II Социалистическим интернационалом), в котором восторжествовал реформизм. В результате коммунистическая идеология стала символом революционного радикализма, а традиционное название "социал-демократия" стало употребляться применительно к сторонникам мирных революционных преобразований.
Наиболее ярким выражением платформы реформистов в начале XX в стало творчество Эдуарда Бернштейна (1850- 1932). Свою позицию он изложил в серии статей и книге "Проблемы социализма и задачи социал-демократии" Бернштейн заявляет, что пророчество основоположников марксизма о скорой пролетарской революции не только не сбылось, но и не сбудется в ближайшем будущем, потому что капиталистическое общество развивается не так, как предсказывал Маркс. Необходимо, следовательно, отказаться от революционных мифов, приступить к изучению новой действительности и пересмотреть устаревшие положения марксизма.
Теория "катастрофического развития общества", т. е. теория движения к социализму через революцию, по мнению Э. Бернштейна, не является оправданной - ученый предлагает рабочему классу целиком посвятить себя практической и легальной борьбе за улучшение своей жизни. Он не отрицает несправедливости существующего распределения богатства, но предпочитает "катастрофе" постепенное улучшение ситуации, путь реформ, конституционно-реформистскую деятельность. Последний действует более медленно, но зато надежно.
Знаменитая формула основателя ревизионизма звучит так: "То, что считается конечной целью социализма, для меня ничто; движение - все".
Другим виднейшим представителем социалистического движения начала XX столетия являлся Карл Каутский (1854- 1938), стоявший на центристских позициях. В своих сочинениях Каутский подверг критике концепцию Бернштейна, заявив о неизбежности социальной революции как следствии углубления кризиса капитализма. Однако теоретически предсказанная революция казалась ему весьма отдаленной перспективой, продуктом длительного исторического процесса. Каутский был убежден, что пролетарская революция может произойти только в развитых капиталистических странах (т. е., на Западе). Октябрьская революция в России, провозглашенная ее вождями социалистической, не вязалась с представлениями Каутского о закономерностях исторического развития. В 1918 г. К. Каутский опубликовал брошюру "Диктатура пролетариата", содержащую резкую критику большевизма.
В данной работе ученый пишет, что социализм немыслим без демократии: современный социализм предполагает не только общественную организацию производства, но и демократическую организацию общества. Под демократией он понимал прежде всего парламентский режим и парламентский путь достижения власти (путем выборов). Когда социал-демократы придут к власти, они могут столкнуться с вооруженным сопротивлением правящих классов и ответят на него силой, рассуждает Каутский. Но в этом случае они будут подавлять выступления против свободы и демократии. Начинать же с насильственного переворота, по мнению Каутского, означает идти наперекор демократическим принципам.
Социализм предполагает особые исторические условия. Только они делают его возможным и неизбежным. Исходя из этого, Каутский отвергает метод подготовки и организации масс для революции подпольным авангардом. "Массы, - пишет он, - нельзя организовать тайно, и, самое главное, подпольная организация не может быть демократической. Она всегда приведет к диктатуре одного человека или группы людей".
Впоследствии Каутский продолжил критику русской революции и вынес ей окончательный приговор: "Ленин отошел от ортодоксального марксизма, в соответствии с которым ход истории определяется железными законами общественного развития, большевики бездумно взялись за решение задач, для которых не было необходимых предпосылок, в своих попытках свершить невозможное, опираясь на голую силу, они подорвали экономическое, интеллектуальное и моральное состояние трудящихся масс больше, чем царизм и война вместе взятое".
Социалистические политике-правовые учения начала XX столетия способствовали формированию идеологических доктрин партий демократического социализма, выдвижению концепции государства благоденствия, предполагающую широкие социальные функции государства и экономическое регулирование.
Политическое учение В. И. Ленина
Владимир Ильич Ленин (Ульянов) (1870-1924) рассмотрение проблем государства и власти начинает с вопроса о классовой природе государства. Именно этому вопросу посвящен первый же параграф первой главы работы "Государство и революция. Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции" (1917) - по общему признанию того основного труда, который содержит теоретически-системное изложение соответствующих ленинских представлений.
Сугубая классовость - врожденная, неотъемлемая и все-определяющая, по Ленину, черта такого социального установления, каким выступает государство. Она внутренне присуща ему в силу нескольких причин. Первая из них - воплощение в государстве антагонизма классов, расколовшего общество со времени утверждения в нем частной собственности и общественных групп с противоречивыми экономическими интересами. Важнейшим и коренным пунктом называет Ленин тезис, согласно которому "государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий".
Вторая причина, под действием которой государство является по своей природе классовым установлением, - комплектование аппарата государства (и прежде всего верхних эшелонов государственной власти) лицами из среды господствующего класса. Ленин вместе с тем отмечает, что отнюдь не весь государственный аппарат заполняют сплошь одни только выходцы из этого класса.
Третья причина, делающая государство, согласно Ленину, организацией насквозь классовой (вернее, организацией господствующего класса), - осуществление государственной машиной политики, угодной и выгодной главным образом господствующему классу, отвечающей его коренным экономическим, политическим и идеологическим интересам.
Конкретное содержание феномена "диктатура класса" Ленин видит таким. Во-первых, диктатуру определенного класса составляет его власть, т. е. осуществляемое им господство над всеми остальными социальными группами, непререкаемое подчинение его воле и интересам поведения, действий всех членов общества. Во-вторых, подобная диктатура включает в себя опору власти господствующего класса прямо на насилие, применяемое в самых различных формах. Момент насилия Ленин особенно выделяет в качестве одного из необходимых слагаемых диктатуры. В-третьих, непременным признаком диктатуры класса является ее полнейшая "раскрепощенность", совершенная не связанность какими бы то ни было законами. Вот его слова: "Диктатура есть власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не связанная никакими законами".
Оборотная сторона марксистско-ленинской трактовки сущности государства как классовой диктатуры - это восприятие и оценка демократии, свободы, права, принципов гуманизма, в частности сложившихся в досоциалистическую эпоху, как малозначащих компонентов общественно-политической жизни.
"Буржуазная демократия, - писал он, - будучи великим историческим прогрессом по сравнению со средневековьем, всегда остается - и при капитализме не может не оставаться - узкой, урезанной, фальшивой, лицемерной, раем для богатых, ловушкой и обманом для эксплуатируемых, для бедных".
Анализируя проблему "государство и революция", Ленин писал: "Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть первый, главный, основной признак революции как в строго научном, так и в практически-политическом значении этого понятия". Применительно к социалистической революции прежде всего встает вопрос о том, как пролетариат должен отнестись к буржуазному государству - олицетворению власти старых господствующих классов. Тут имеются, абстрактно рассуждая, две возможности. Ленин видит их. Одна - пролетариат овладевает уже готовой государственной машиной и затем пускает ее в ход для решения своих собственных задач. И вторая - пролетариат ниспровергает, разрушает буржуазную государственность и на ее месте создает свой, принципиально новый тип государства. Вслед за К. Марксом Ленин без малейших колебаний выбирает вторую возможность: "...все прежние революции усовершенствовали государственную машину, а ее надо разбить, сломать. Этот вывод есть главное, основное в учении марксизма о государстве".
Всецело солидарен Ленин с К. Марксом в том, что разрушение наличной "государственной машины требуется интересами и рабочих и крестьян, объединяет их, ставит перед ними общую задачу устранения "паразита" и замены его чем-либо новым. Чем же именно?" Пролетарским, социалистическим государством - орудием диктатуры рабочего класса, т. е. власти, завоеванной и поддерживаемой насилием пролетариата над буржуазией и не связанной никакими законами.
Диктатура пролетариата - система власти, не ограниченная формальным законом, она опирается на силу победившего класса - пролетариата. "Становой хребет" диктатуры пролетариата составляет его партия, складывается новая иерархия власти. "Что диктатура отдельных лиц очень часто была в истории революционных движений выразителем, носителем, проводником диктатуры революционных классов, об этом говорит непререкаемый опыт истории... Поэтому нет решительно никакого противоречия между советским (т. е. социалистическим) демократизмом и применением диктаторской власти отдельных лиц". Такая трактовка определенно базировалась на народническом ткачевском активизме и готовила почву для грядущего "культа личности".
Теория солидаризма Л. Дюги
В начале XX столетия на базе различных течений социализма возникло учение под названием солидаризм, которое особенно плодотворно развивалось во Франции Это правовое учение было близко к юридическому позитивизму Наиболее известным его представителем был Леон Дюги (1859-1928)
Он критически пересмотрел некоторые понятия юридической науки, являющиеся, по его мнению, метафизическими ("суверенная личность государства", "субъективное право личности"), и обосновывает ряд новых понятий ("юридическая ситуация", "функция", "социальное право" и др) В "Трактате о конституционном праве" (1911) он предпринял попытку уточнить и переосмыслить предмет конституционного права
Дюги полагал, что люди объединены здесь на основе принципов взаимопомощи, находятся во взаимной зависимости, а потому связаны отношениями солидарности Каждый класс, каждая группа людей или их организация выполняют свою миссию и несут за нее ответственность, их долг участвовать в гармоничном развитии общества Отклонения от этого принципа разрушают общественную жизнь, в основе которой должен лежать высший принцип (можно сказать императив), гласящий "Не делай ничего, что нарушает социальную солидарность, делай все, чтобы ее укреплять"
Право должно соответствовать этой, скажем, основной форме солидарности, регулировать и обеспечивать ее осуществление, создавать наиболее благоприятные условия для развития и укрепления солидарности В силу этого право даже стоит над государством Последнее в лице законодателя лишь фиксирует и охраняет то, что создано самим обществом Подобно Конту Дюги считал, что собственность не есть право, но обязанность Собственник должен действовать не столько в личном (коллективном) интересе, сколько в интересах всего общества За этим должно следить государство, основу которого составляет отнюдь не народный суверенитет, но "синдикалистский федерализм", т е объединение людей на основе так называемых синдикатов (последний термин, столь важный для всей концепции Дюги, чаще всего понимается им как объединение людей по профессиональным интересам: синдикаты - это политико-юридическая форма координации интересов различных классов, профессий и т. д.). Поэтому всеобщее избирательное право, основанное на личном интересе и волеизъявлении, должно уступить место представительству от партий и профессиональных организаций. Такой порядок приведет, по мнению Дюги, к тому, что не будет ни власти буржуазии, ни власти пролетариата, ни власти какого-либо другого класса или группы, возникнет диффузия власти и наступит политический плюрализм. Политическая власть перейдет именно к синдикатам. Из их представителей будет формироваться высший орган государственной власти, под руководством и контролем которого должно работать правительство.
Дюги по-новому трактует понятия "социальный класс", "индивидуальное право", "разделение властей" и др. Обосновывая систему прав коллектива и прав индивида, Дюги считает, что в современных обществах имеются не только бесконечные конфликты и непримиримая вражда буржуазии и рабочего класса, но и совокупность индивидов, между которыми "особенно тесная взаимная зависимость" (солидарность), основанная на общественном разделении труда. Наряду с социальной солидарностью людей объединяют и интегрируют в новые общности правила поведения, которые заданы социальной нормой.
Дюги создает концепцию социальной нормы, основанной на соединяющей людей взаимной зависимости. Социальная норма не есть моральная норма, но ее необходимо считать правовой. Как и норма правовая, она относится к внешним проявлениям человеческой воли и необязательна для его внутренней жизни. Социальная норма - "органический закон общественной жизни", она призвана вытеснить в правопонимании образ правовой нормы с ее многовековым иллюзорным восприятием и употреблением.
Дюги считал, что в настоящее время возникает общественный строй, в котором не будет места метафизической концепции субъективного права; она уступает место понятию объективного права, которое налагает на каждого члена общества социальную обязанность и дает власть для выполнения этой миссии.
Неокантианское учение о праве. Р. Штаммлер
Стремление ученых обновить теоретические основы общественных наук, в том числе правоведение, привело к возрождению определенных идей И. Канта во второй половине XIX в. В это время в Германии образовались две школы неокантианцев - фрейбургская (баденская) и марбургская. Видным представителем марбургской школы был немецкий юрист Рудольф Штаммлер (1856-1938), изложивший свои основные идеи в работах "Хозяйство и право с точки зрения материалистического понимания истории", "Учение о правильном праве" и "Теория юриспруденции".
Штаммлер, как последовательный неокантианец, противопоставлял науки о природе наукам об обществе, подчеркивая, что природа - это "мир причинности", здесь применяется закон причинности, общество - это "царство свободной воли", в нем действует закон целеполагания. Утверждая, что высшей закономерностью социальной жизни является стремление свободной воли людей к целям, Штаммлер отрицал причинную обусловленность развития общества и выступал с резкой критикой марксизма, который претендовал на научное познание объективных закономерностей развития общественной жизни.
Так, обращаясь к одному из неясных тезисов марксистского учения о базисе и надстройке, Штаммлер отмечал, что производственные отношения всегда выступают в правовой форме, а значит, носят волевой характер. Следовательно, "правовой порядок и экономический строй - безусловно, одно и то же". Триаде К. Маркса "технология - материальные производственные отношения - юридические законы" он противопоставил соотношение хозяйственной жизни ("аморфной материи") и права как "совокупности формальных условий, при которых осуществляется общественное сотрудничество". Немецкий юрист пришел к заключению, что не развитие техники, не "аморфное хозяйство" является движущей силой истории, а право. Эти представления об историческом процессе, определяемом развитием права, подверглись обоснованной критике представителями фрейбургской школы за ряд методологических просчетов, а также сторонниками марксизма за буржуазно-либеральную направленность в политике
Штаммлер предложил абстрактное определение права. "Право есть такое принудительное регулирование совместной жизни людей, которое по самому смыслу своему имеет не допускающее нарушения значение". Штаммлеровское правопонимание представляет определенный интерес, так как содержит ряд рациональных идей. Так, Штаммлер полагал, что юридические нормы возникают, устанавливаются и начинают действовать независимо от государства. Право он разграничил на справедливое и несправедливое, доказывая тем самым, что в зависимости от конкретной ситуации происходит изменение содержания правовых положений. Штаммлер ввел в оборот и обосновал новое понятие - "естественное право с меняющимся содержанием" Он отмечал, что в обществе время от времени происходят столкновения между хозяйством и правом, возникают однородные массовые явления, которые противоречат конечной цели ответственного за них права. Все это и порождает идеи изменения права. По Штаммлеру, "естественным правом с изменчивым содержанием" являются принимающие массовый характер, исторически складывающиеся идеи изменения содержания права, которые содержатся в общественном правосознании и должны осуществляться применительно к конечной цели
Для Штаммлера "конечная цель" - это некий абстрактный правовой идеал, такое социальное общество, в котором каждый человек в своих решениях и поступках руководствуется только объективно правомерными соображениями, это "общество свободно хотящих людей". В таком обществе преодолено основное противоречие между волей и желаниями, разумом и чувствами, должным и сущим. Штаммлер, вслед за Кантом, утверждал, что этот идеал никогда не может быть достигнут, так как это означало бы конец истории человечества Однако он считал, что общество можно приблизить к идеалу, и призывал создавать соответствующие проекты, распространять идеи, морально совершенствоваться.
Психологическая теория права Л.И. Петражицкого
Процесс становления психологии как самостоятельной отрасли знания способствовал возникновению психологических теорий права. Так, видный русский юрист и общественный деятель Л. И. Петражицкий (1867-1931), остававшийся по своей методологической ориентации в рамках позитивизма, привнес в традиционную позитивистскую методологию методы психологического анализа права.
Происхождение права, его действие в общественной жизни и влияние на психику индивида и общества в целом Петражицкий трактовал как следствие правовых переживаний, составляющих реакцию организма на воздействие окружающей среды и формирующих его поведение.
Право, которым пользуются люди в повседневной жизни, ученый называет естественным или интуитивным. В процессе развития человечества одни нормы права отмирают, другие же закрепляются в сознании как наиболее пригодные для нормального существования общества. Необходимость общих правил поведения приводит к возникновению позитивного права, которое характеризуется ссылкой на внешний авторитет. Отсюда возникновение религии и официального права, власти, судов, которые также предназначались лишь для ограничения "диссонанса правоотношений".
Анализируя соотношение интуитивного права с позитивным правом, Л. И. Петражицкий отмечает, что в ситуациях расхождения между ними интуитивное право фактически доминирует при решении того или иного вопроса: в тех случаях, где интуитивно-правовые мнения сторон относительно их взаимных обязанностей и прав совпадают по содержанию, стороны обычно действуют согласно указанию их интуитивно-правовой совести (даже, если им известно, что по позитивному праву получилось бы другое решение). Там же, где дело с самого начала обсуждается и решается по позитивному праву или вследствие разногласия сторон оно доходит до обращения к позитивному праву, то последнее приобретает решающее значение. Но и в этом случае, считает Петражицкий, интуитивное право влияет на ход и исход дела, поскольку оказывает давление на толкование и применение позитивного права с позиций, согласующихся с указаниями интуитивно-правовой совести.
С другой стороны, и позитивное право влияет на формирование и развитие интуитивного права человека через его воспитание в детстве (в семье, в школе) и последующую социализацию (т. е. усвоение им норм и требований общества, необходимых для жизни в социуме). Именно поэтому Л. И. Петражицкий уделял большое внимание воспитательной и социализирующей роли права. По этому поводу он, в частности, писал: "Разумное право представляет собой сложную и могучую школу социализации народного характера, приспособления его к разумному общежитию. Неудачное право может распространять деморализацию, отравлять народную душу или, во всяком случае, противодействовать здоровому психологическому прогрессу".
В этой связи Петражицкий считал, что в своей "правовой политике" законодатель должен изучать и учитывать в ходе законотворческой деятельности различные формы сложившегося и действующего в обществе интуитивного права и с помощью официально устанавливаемого (позитивного) права поддерживать прогрессивные формы и противодействовать отсталым, консервативным формам и проявлениям интуитивного права.
Учение "свободного права" Е. Эрлиха
Евгений Эрлих (1862-1922), австрийский правовед, автор концепции "живого", или "свободного", права. Опубликовал в 1913 г. книгу "Основы социологии права", в которой писал: "Центр тяжести развития права в наше время, как и во все времена, - не в законодательстве, не в юриспруденции, не в судебной практике, а в самом обществе".
По мнению Эрлиха, не юридические положения, а внутренний порядок человеческих союзов первоначально определяет поведение людей. Соответственно свои права они рассматривают как нечто вытекающее из взаимоотношений, а не из тех юридических положений, которые регулируют эти отношения. Кроме того, внутренний порядок общественных союзов представляет собой основу юридических установлений. Тем самым Эрлих считал государство одним из видов общественных союзов и подчеркивал, что нормы права, изданные государством - всего лишь один и далеко не основной вид права.
Право содержится не в правовых положениях, предписанных государством, а во внутреннем порядке союзов и установленных с помощью соглашений договорах и уставах. Правила поведения, которые признаются обязательными для исполнения в рамках тех или иных союзов, разнообразны и включают в себя нормы этики, этикета, трудовой деятельности, внешнего поведения, моды наряду с нормами права. Эрлих считал, что природа юридической нормы аналогична природе всех остальных норм поведения, а компонент принуждения, стоящий за юридической нормой, далеко не всегда является ее неотъемлемым атрибутом, выступает в качестве формы общественного принуждения внегосударственной власти. Следовательно, не разграничивая правовые и не правовые нормы, Эрлих приходит к выводу, что существует множество правовых норм, которые не находят выражения в юридических установлениях государства.
Таким образом, Эрлих, отождествляя правопорядок и фактический порядок, понимает право как совокупность норм спонтанно устанавливающегося и так же действующего порядка общества. Основа этих норм - обычаи, привычки, организационные и уставные положения различных союзов.
Однако такого уровня правовых и "внеправовых" норм еще недостаточно. Поэтому наряду с ними в целях защиты правил поведения, сложившихся в обществе, так же, как и различных государственных институтов, существуют нормы второго порядка - нормы деятельности суда и административных органов. При этом истинным правом, которым должно руководствоваться правосудие, может быть лишь то, что становится "живой нормой". Это "живое право", или право, которое действительно существует в обществе, возникает в результате взаимодействия права общественного, права юристов и права государственного. Беря свое начало во внутренней системе человеческих союзов, оно всегда имеет более широкое содержание, чем право, содержащееся в законе.
Социология права, непосредственно наблюдая реальную жизнь и действуя методом индукции, в качестве предмета изучения должна взять именно "живое право". Следя за постоянной эволюцией "живого права", она должна улавливать элементы нового права среди уже отживших правовых норм. Но всякая система права имеет свои пробелы. Их конкретизация (индивидуализация) осуществляется судом. Следовательно, заполнение пробелов в праве путем свободного судейского нахождения более эффективно, менее опасно, чем толкование закона при посредстве разнообразных логических приемов. Кроме того, непомерная авторитетность государственной правовой сферы подавляет, по его мнению, всякую творческую мысль и не способствует справедливости решений. Пора уже открыто сказать, что судья подчинен закону лишь постольку, поскольку он его интерпретирует. Основываясь на результатах социологического изучения "живого права", судья легко сможет заполнять пробелы в законе. Правовые положения, по мнению Эрлиха, содержат лишь по видимости норму для решения, фактически же это лишь указание судье самостоятельно найти соответствующую норму. Гарантию правосудия он усматривает в самой личности судьи, она заключается не в нормах материального права, а в судоустройстве, в избрании на судейские должности "сильных личностей". Их деятельность и способна обеспечить стабильность и правовой порядок в обществе.
Социологическая школа права. Р. Паунд
Школа свободного права оказала значительное влияние на социологическую юриспруденцию американского ученого Роско Паунда (1870-1964), который сыграл заметную роль в становлении и развитии социологической школы права. Он систематизировал свои взгляды в пятитомной "Юриспруденции" (1959), в которой характеризовал суть своей теории как "инструментальный прагматический подход" к изучению права. Само право стало восприниматься преимущественно как "инструмент социального контроля", как право в действии, как урегулирование и координация поведения и социального взаимодействия законопослушных граждан.
В древности механизмы социального контроля находились в нерасчлененном состоянии, и право не отделялось от религии и морали. Значение права как средства воздействия возрастает с XVI в. В современную эпоху, когда разрешение конфликта лежит на государстве, право становится важнейшим средством социального контроля.
В праве Паунд выделяет три аспекта: право - это правовой порядок или режим регулирования социальных отношений путем государственного принуждения; право - официальный источник, который служит руководством для вынесения решения (право штата Калифорния); право - судебный и административный процесс. Если их свести вместе, то право - специальная форма социального контроля, осуществляемая на основе властных предписаний в рамках судебного (административного) процесса.
Приведенные формулировки не содержат определения сущности права, а лишь совокупность его значений. Поэтому трехчленное определение и было построено как сумма социологических, нормативных и практико-процессуальных представлений о праве. Согласовать различные определения права предлагалось с помощью понятия цели. Принцип целесообразности права является средоточием его доктрины. Он позволяет согласовать различные определения права и связать общезначимые социальные идеалы с интересами и субъективными устремлениями участников общественных отношений.
Цель права состоит в примирении и гармонизации сталкивающихся и перекрещивающихся интересов и требований. Паунд составил весьма пространную таблицу этих интересов и увязал их с набором ценностей и постулатов современной цивилизации. Взятые вместе, эти интересы и требования должны обеспечивать "защиту интересов" с помощью права.
Ценности и постулаты изображены Паундом как идеальные вечные начала. Согласно его обобщению, человек, находящийся в цивилизованном обществе, может и должен исходить из той данности, что он вправе пользоваться всем, что ему принадлежит, в качестве созданных его собственными руками плодов (и в силу иных правомерных причин и обстоятельств); что все люди в его окружении будут в общении с ним поступать добросовестно и возвращать необоснованно полученное; что никто не будет совершать поступков, влекущих за собой повышенный риск для окружающих. Все постулаты Паунд весьма высокопарно объявил "юридическими постулатами цивилизованного общества", но добавил при этом, что в современном индустриальном обществе возможны тенденции и связанные с ними постулаты - о более терпимом отношении к "неудачникам", об их поддержке в трудную минуту и т. д.
Такова идеализированная схема ценностей и интересов общества, которое позднее назовут "состоянием всеобщего благоденствия" и которое все же не вполне оправдает такое название, поскольку в нем помимо изобилия потребительских товаров и услуг сохранится явно выраженная социальная стратификация, система все охватывающего контроля, неоднозначное влияние "четвертой власти" в виде СМИ и др.
Своеобразие позиции Паунда состояло в оценке роли важнейших из традиционных средств социального контроля (обычай, мораль, религия и право), которые на ранних стадиях не были отделены друг от друга, затем обособились и стали по-разному совмещаться с общественным и политическим бытом. Так, в средние века преобладали мораль и религия, которые в то же время плохо совмещались с урбанизацией и патриархальным бытом. В современном обществе, согласно Паунду, важнейшим средством социального контроля стало право, и такой контроль стал функцией государства. Функция социального контроля при помощи права предполагает, что оно должно быть, по крайней мере, стабильным, однако изменения условий жизни общества требуют постоянных поправок. Следовательно, "правовой порядок должен быть настолько же изменяемым, насколько стабильным". Он должен постоянно "пересматриваться в соответствии с изменениями в государственной жизни, которую он должен регулировать".
Паунд выступал с умеренно-консервативных позиций, предполагал достижение социального равновесия путем поиска компромиссов и сбалансированности государственных решений. Его прагматизм продолжает оказывать влияние и на сегодняшнюю политико-правовую мысль США.
Реалистическая теория права в США. К. Ллевеллин, Дж. Фрэнк
В начале XX в. в США под влиянием социалистической юриспруденции возникло движение "реалистов". Оно объединило в своих рядах специалистов разных отраслей права, которые, опираясь на современные методы психологии и социологии, стали наблюдать и анализировать деятельность судов и представителей различных юридических профессий.
Лидер движения "реалистов" американский цивилист Карл Ллевеллин (1893-1962) утверждал, что реализм означает лишь определенное направление в мышлении и деятельности, связанных с правом. Основные идеи Ллевелина нашли отражение в сборнике статей "Юриспруденция: реализм в теории и на практике"
Философско-методологической основой учения К. Ллевеллина стали идеи прагматизма. По его мнению, развитие любой отрасли права следует изучать и оценивать с точки зрения ее эффективности. Ллевеллин, как и все реалисты, с недоверием относился к традиционным правовым нормам и понятиям, которые представляют собой обобщенное предсказание того, что будут делать суды. Поэтому необходимо исследовать не только правовые нормы, установленные в законах и судебных решениях, но и сам процесс влияния права на поведение людей. Реалисты, таким образом, предлагали переориентировать юридическую науку на изучение судебной и административной практики. Они также предлагали отказаться от теоретических исследований в юриспруденции и ограничиться изучением эмпирически наблюдаемых факторов.
Другой наиболее известный участник движения американских реалистов Джером Фрэнк (1889-1957) в книге "Право и современный разум" выражал свое недоверие юридической науке, которая, по его мнению, оказалась задавленной целой грудой теоретических концепций и догм. Он ставил под сомнение то, "как мы думаем о праве и что мы думаем о праве". Опираясь на опыт и суждения юристов-практиков, Фрэнк предлагал пересмотреть сложившиеся представления о праве и создать новую "натуралистическую" философию права, которая бы основывалась на эмпирической социологии и психологии, так как любая правовая проблема является одновременно и социологической и психологической. Д. Фрэнк, опираясь на идеи фрейдизма и используя положения современной ему психологии, доказывал, что судья принимает конкретное решение на основе индивидуальных побуждений, предчувствий, догадок и только потом с помощью логических умозаключений, ссылок на статьи закона подбирает для него аргументы. Судебные решения, по Фрэнку, являются непредсказуемыми до того момента, пока судебное дело не принимается к производству или пока оно не начинает слушаться на судебном заседании.
Американские реалисты, противопоставляя теорию практике, пришли к выводу, что именно практика образует "костяк правовой системы". Юристам необходимо прежде всего обобщить существующую юридическую практику и заменить общие правовые категории решениями по конкретному делу. Реалисты утверждали, что право создается не законодательным путем установления абстрактных норм, а судебными и административными органами в ходе разрешения конкретных споров. К. Ллевеллин подчеркивал, что юристы, шерифы, чиновники, судьи и другие должностные лица, принимающие специальные решения по спорам, выступают официальными выразителями права. Соглашаясь с ним, Фрэнк утверждал, что "судья создает право всякий раз, когда решает дело". Таким образом, с точки зрения реалистов правом является лишь решение, вынесенное компетентным органом по данному конкретному случаю, и только в отношении этого конкретного случая.
Американские реалисты обратили внимание на проблему несовершенства "юридического языка", его неопределенность, неясность, в силу чего он нередко ставит в тупик и одурачивает обывателя и тем самым дает возможность прибегать к различным уловкам. Фрэнк отмечал, что юридический язык - это "жаргон, не имеющий четкого значения", а некоторые термины похожи на луковицы: если их хорошо почистить, то в результате ничего не останется.
В целом, своеобразие реалистической теории права заключается в том, что практико-прикладная проблематика в ней преобладала над теоретическим содержанием.
Нормативизм Г. Кельзена
Политическое и правовое учение нормативизма своими корнями восходит к формально-догматической юриспруденции XIX в. Оно сложилось на основе методологии, выработанной в юридическом позитивизме и представляет собой реакцию на распространение в современном западном правоведении социологических психологических и новейших этико-философских; концепций. Родоначальником и крупнейшим представителем нормативистской школы был австрийский юрист Ганс Кельзен (1881-1973).
Кельзену принадлежит большое число работ по обшей теории права и государства, по конституционному и международному праву, а также несколько сочинений, посвященных опровержению марксистской доктрины. Основные положения политической и правовой концепции Кельзена, получившей название нормативизма, изложены в его книге "Чистая теория права" (1934).
Следуя основной идее неокантианцев о разделении наук о сущем и наук о должном, Кельзен относил к первой группе естественные науки, историю, социологию и все те дисциплины, которые изучают явления природы и феномены общественной жизни с целью установить причинно-следственные связи. Их главным принципом является принцип объективной причинности. Ко второй группе Кельзен относил этику и юриспруденцию, которые изучают нормативно-обусловленные отношения в обществе, другими словами, механизмы и способы социальной регламентации поведения людей - их главным принципом выступает принцип вменения. Кельзен считал, что надежным критерием, позволяющим противопоставить природу обществу и естественные науки общественным, является определение права как нормативного порядка, выраженного в законах и актах и осуществляемого в случае необходимости принудительно.
В результате этого он пришел к выводу, что общее учение о праве, будучи теорией, стремится ответить на вопрос, что есть право и как оно есть в его специфически нормативном значении, с его внутренней стороны, но не как оно должно быть или создаваться. Юриспруденция совершенно некритично "расширилась" за счет психологии и социологии, этики и политической теории, писал Кельзен. Такое расширение можно объяснить тем, что эти науки имеют дело с предметами, которые, несомненно, тесно связаны с правом. И если чистое учение о праве желает отграничить познание права от смежных дисциплин, то вовсе не потому, что оно не замечает или даже отрицает эту связь, но потому, что оно хочет избежать методологического синкретизма, который затемняет сущность правоведения и смазывает границы, предназначенные ему природой его предмета. Чистота теории права также отвергает любые, не вытекающие из самого закона оценочные суждения о нем. Норма права либо соответствует норме права более высокого ранга, либо вообще не существует как норма права.
Таким образом, Кельзен представляет любую правовую систему как совокупность норм, согласованных между собой и образующих строгую иерархию. На вершине этой "пирамиды" находятся нормы конституции, вслед за ними - общие нормы, установленные в законодательном порядке или обычаем, в основании - так называемые индивидуальные нормы, создаваемые административными и судебными органами при решении конкретных дел. Как действительность норм закона обусловлена действительностью конституции, так и действительность этой высшей ступени норм во внутригосударственной правовой системе Кельзен предлагает выводить из норм международного права. Общим источником единства, нормой, из которой выводятся все правовые нормы, по Кельзену, является Gnmdnorma - основная норма. Данная норма не зафиксирована ни в каких юридических текстах - это "трансцендентально-логический постулат", который гласит. "Должно вести себя так, как предписывает конституция" (конкретная конституция данного государства). При этом не имеет значения содержание самой конституции или созданного на ее основе государственного правопорядка: неважно, справедливый он или нет, обеспечивает ли он состояние относительного мира в рамках конструируемого сообщества или нет. При постулировании основной нормы не утверждается никаких ценностей, вне положенных позитивному праву Благодаря основной норме Кельзен полагает, что он создает логически непротиворечивую, завершенную систему обоснования любого законопорядка. Иерархия, выработанная данной теорией, должна быть выражением чистой и универсальной формы права. Тем самым ни одна возможная правовая система не должна находиться вне этой формы.
Определяя законопорядок как иерархическую нормативную форму, которой должно охватываться все поведение человека, за исключением минимума свободы, не доступного регулированию, Кельзен подчеркивает, что смысл правопорядка - не принуждение к выполнению предписанного, а санкции или, другими словами, акты принуждения - "лишение жизни, здоровья, свободы, материальных и прочих благ, и оно причиняется виновному также и против его воли, а при необходимости - с применением физической силы, т. е. принудительно". Следовательно, Кельзен связывает наступление санкции с законо-применительным решением судебных и административных органов, а не просто с законом как таковым. Сведя смысл правопорядка к санкциям, Кельзен тем самым подчеркивает первичность правовых обязанностей - человек обязан вести себя определенным образом в соответствии с предписаниями нормы - и вторичность, производность правомочий, которые выражают меру свободы субъектов. Понятие "субъективное право", если следовать сугубо научному подходу, по Кельзену, избыточно для описания правовой ситуации, так как права, за редким исключением, лишь корреспондируют обязанностям. При этом далеко не все притязания, корреспондирующие обязанностям, принято называть правами - например, есть обязанности не убивать, не красть и т. д., но не существует прав не быть убитым или обкраденным.
Вводя понятие "субъективного частного права в техническом смысле", Кельзен говорит все же о возможности субъекта подать иск и требовать применения санкции в суде, если существующая по отношению к нему обязанность со стороны другого лица или административного органа не исполнена. В качестве первичных дозволений Кельзен выделяет также политические права - избирательное право и право в качестве члена законодательного собрания участвовать в создании общих правовых норм.
Конституционные гарантии равенства перед законом, свободы (т. е. неприкосновенности) собственности, личности, слова, свободы совести, свободы создания объединений, собраний и т. д. сами по себе еще не составляют субъективных прав: ни чисто отраженных прав, ни субъективных частных прав в техническом смысле, "это скорее запреты нарушать гарантированные свободы посредством законов (или законозаменяющих постановлений), т. е. отменять или ограничивать эти свободы". Кельзен отрицает возможность существования неотъемлемых естественных прав человека. Своего рода неотчуждаемая свобода, т. е. сфера человеческого существования, где нет ни запретов, ни предписаний, - это, по мнению Кельзена, не врожденное, естественное право человека, но следствие того, что возможности позитивно регулировать поведение человека "технически ограничены". Поэтому даже при тоталитарных режимах этот минимум свободы сохраняется.
Учение Г. Кельзена оказало глубокое воздействие на теоретические представления и юридическую практику в странах Запада. Под влиянием нормативизма правоведы стали уделять больше внимания противоречиям в праве, формированию стройной системы законодательства. С концепциями нормативизма связано также широкое распространение в современном мире идей верховенства международного права над законодательством государств, учреждение институтов конституционного контроля.
Современные теории естественного права. Неотомизм Ж. Маритена
Важное место среди политико-правовых учений XX в. занимают теории естественного права. Они опираются на неотомизм, неокантианство, неогегельянство, экзистенциализм, феноменологию, персонализм и другие разнообразные доктрины, сложившиеся в современной западноевропейской и американской философии. Современные естественно-правовые концепции, как и классические учения XVII-XVIII вв., наряду с позитивным правом (обычаями и законами) существование идеального порядка отношений между людьми называют естественным правом. В соответствии с этим подходом, законы государства являются действительными и легитимными лишь тогда, когда они соответствуют идеальному праву.
Следует отметить, что современное понимание естественного права отличается от предыдущих трактовок.
Во-первых, изменились прежде всего взгляды на человека как носителя естественных прав. Ранее, в эпоху антифеодальных революций, человек рассматривался как обособленный, изолированный индивид. Для современных естественно-правовых учений человек - это активный участник многообразных общественных отношений и связей.
Во-вторых, в перечень включаются не только неотъемлемые, неотчужденные права личности, но и социально-экономические, политические права социальных общностей и др. При этом неотъемлемые права человека выступают в качестве основы современного гражданского общества и правового конституционного государства.
В-третьих, в современных естественно-правовых концепциях под естественным правом подразумеваются различные по своему содержанию, сущности и понятию варианты естественного права. Естественное право - это уже не совокупность раз и навсегда установленных разумом незыблемых предписаний, а сложное многогранное образование "с изменяющимся содержанием".
Наконец, естественное право апеллирует не к проблемам власти, а непосредственно к человеку и концентрированно выражается в неотъемлемых правах личности. В результате естественное право обретает непосредственное юридико-регулятивное значение. Оно обращается к реальным проблемам правовой действительности и предлагает свои ответы и решения.
Значительную роль в образовании идеи возрождения естественного права сыграл Жак Маритен (1882 - 1973) - французский католический философ, общественный деятель. Он принял участие в подготовке проектов Всеобщей декларации прав человека, принятой ООН в 1948 г. Его перу принадлежат следующие работы по проблемам социально-политической теории: "Интегральный гуманизм", "Права человека и естественный закон", "Принципы гуманистической политики", "Человек и государство" и др.
Ж. Маритен являлся представителем современного томизма. Томизм (неотомизм) - одно из основных направлений в рамках теологических построений, ориентирован на учение Ф. Аквинского о разумности божественного порядка, мироздания и естественном праве как выражении этого разумного порядка. Маритен был убежден, что идеи Ф. Аквинского позволят глубоко раскрыть реалии человеческого мира и помогут решить многие проблемы современности.
Маритен развивал персоналистскую концепцию естественного права. Согласно данному подходу, естественное право изначально вложено в природу человека вечным законом. Вечный закон (как его трактовал еще Ф. Аквинский) является источником всех остальных законов и всеобщим законом мироздания. Непосредственным проявлением вечного закона является естественный закон. Естественный закон, по Маритену, это установленные божественным разумом "универсальные нормы права и долга". Бог - первый принцип естественного права. Человек же обладает естественными правами и способен их осознавать в силу своей сопричастности божественному разуму В естественном законе коренятся права человека, которые католический философ трактует как естественно-правовое признание достоинства человеческой личности.
Ж. Маритен подразделил права на три вида:
1. Фундаментальные права личности выступают как естественные в строгом смысле слова, так как присущи самой природе человека. Это право на жизнь, личную свободу, право вступать в брак, право частной собственности, право на счастье и др.
2. Политические права (или права гражданина) являются продолжением естественного права, косвенно зависят от него, но определяются законодательством страны. К ним относится право народа на установление конституции, на определение формы правления, право на участие в политической жизни, право на объединение в политические партии, свобода дискуссий, равенство перед судом и законом. Реализация этих политических прав с помощью церкви приведет к установлению христианской демократии, т. е. "по-христиански устроенного светского государства".
3. Социальные права человека (права трудящихся) включают право на труд, право объединения в профсоюзы, право на справедливую заработную плату, право на социальное обеспечение в случае безработицы или болезни, право управлять предприятием, быть его совладельцем и т. п.
В работе "Человек и государство" Ж. Маритен дает социально-философское обоснование идеи создания единой федеральной власти, которая сможет заменить власть суверенных национальных государств. По Маритену, отдельное государство не в состоянии обеспечить себе самодостаточность, гарантировать внутренний и внешний мир. Этого может добиться лишь "политически организованное международное сообщество", в котором государства сохранятся, но будут лишены полного суверенитета. Источником суверенитета остается всевышний Бог, дающий народам закон соединения. Государство же выступает простым инструментом в реализации социальных целей. Маритен подчеркивал, что Бог остается и источником власти. Политики - это викарии народа, без его поддержки они - ничто. Присутствие самозванцев во властных структурах недопустимо. Концепция Ж. Маритена являлась одним из вариантов модернизации социальной теории католицизма применительно к условиям высокоразвитого индустриального общества.
Свой идеал будущего Маритен называл "интегрально-гуманистическим". Он базировался на признании ценности личности, ее прав и демократических свобод, общего блага как цели сообщества, плюрализма в экономике, политике, духовной жизни и, конечно же, христианских ценностей.
Ж. Маритен указывал на необходимость корпоративной реорганизации экономики, предполагающей переход предприятий и средств производства к ассоциациям трудящихся, интеллигенции и держателей акций. Подобный вариант народного капитализма должен смягчить классовые противоречия, которые могут привести к революционному взрыву. Изменения в экономике приведут к созданию плюралистической системы общественных объединений, в которых будут сотрудничать люди различного социального статуса и конфессиональной принадлежности. На этой социальной основе и должна возникнуть персоналистическая демократия, практически утверждающая ценность личности и общее благо. В рамках персоналистической демократии, по Маритену, должны реализоваться неотъемлемые личностные, гражданские и политические права людей.
