POV Августина

Как только сели в самолет, решил доспать, то, что не доспал дома. Наушники в уши, повязка на глаза и я просто отрубился. Не хватало того, что мне всю ночь снился Доминик, так он и здесь снился. Он как одержимость, наваждение. Я даже злиться долго на него не могу. Хотя все же вчера решил его малость наказать, чтобы знал, как мне недоговаривать, и вообще стыдиться того, что он меня любит. Отключил телефон и решил вообще ему не писать. А у самого руки так и тянутся к телефону. Уже после нескольких часов я стал чувствовать, как меня трясет. У меня словно ломка началась. Я уже и на стену бы полез, если бы не проглотил снотворное.

И сейчас голова на плече Оли вроде, но я чувствую запах его духов, ощущаю его теплоту. А если это он? А может просто сон. Я потянул руку и опустил на бедра. Так. Чуть правее и немного вверх. О-о-о-о. Его достоинство.

- Кхм, - услышал я. Тут же заметил, что плеера нет. Снял, значит. Я заиграл рукой по паху. Он тут же убрал руку. А я снова ее туда поставил. Убрал. Поставил. Убрал. Поставил. Убрал и тяжело вздохнул. Поставил и сжал. Он заскулил. А я сдержал смех.

- Бля, ты что, не спишь? – он повел плечом. Я жалобно застонал. Мол, что меня будить. Завозился и снова руку опустил на пах. Тут он застонал. Бедный мальчик, у тебя уже стоит. Так нельзя оставить. Я снял с глаз повязку. А одеяло, греющее меня, накинул на ноги Доминика.

- Ты это специально, - зашипел он. Я не ответив, закинул ногу на ногу и полез рукой под одеяло.

- Что ты делаешь?

- Ш-ш-ш, - произнес я. Представляете, как можно одной рукой расстегнуть ширинку. Может, кто да. Но я делал это впервые. Кое-как справившись, полез под белье, сжал член.

- Э-м-м-м-м, - замычал Ник.

Погладив головку большим пальцем, я задвигал рукой верх – вниз.

- Закуси губу и не стони, - прошептал я.

Доминик закатил глаза и вскинул голову на подголовник. Схватился руками за подлокотники.

Чем быстрее я двигал рукой, тем громче становилось его мычание. Еще чуть-чуть, на нас и так смотрело полсамолета. Раз, два, вот сейчас кончит. Доминик сложился пополам и закусил руку. Мне же больно. Руку зажал, свинья и это в благодарность. И минуты не прошло, как к нам подлетела стюардесса.

- Что-то случилось? – обеспокоенно спросила она.

- Просто у парня заболел живот, - соврал я. – Можно нам, пожалуйста, таблетку какую-нибудь и еще салфетку. – Она кивнула и отошла. Да, чувствую себя идиотом, она так смотрела на нас.

- Пожалуйста, - она протянула упаковку влажных салфеток и таблетку с водой.

- Спасибо, - она отошла. – Хватит дуриться, - сказал я согнувшемуся Доминику, - открой мне лучше упаковку. Он открыл и протянул мне. Я повернулся спиной к сидячим пассажирам и вытер руки.

- Я тебя ненавижу.

- Две минуты назад ты совсем другое мычал.

- Иди ты. Я из-за тебя всю ночь не спал! Разбил чашку, тарелки. И во всем ты виноват, скотина.

Как романтично, однако. Вот это жертвы во имя любви.

- А, что твое сердце говорит? Тебе я не очень верю, а вот ему да.

- НИЧЕГО!

- Врешь, оно говорит, что любит, - прошептал я. – Прости.

- Ты идиот, - смягчился он. – Я думал, что ты злишься.

- Я злился, но потом перестал. А не звонил, чтобы понял, что будет, если ты и в следующий раз вздумаешь стыдиться того, что любишь меня, ясно?

- Стыдиться? – я кивнул. – Но я не…

- Вот только не нужно. Тебя испугало, что твой друг узнает, что ты любишь парня.

- Извини, - произнес он. – Нам скоро приземляться.

Да уж. Чувствую нас, ждет интересный отдых. Он, я и наши девушки. И когда мы только будем успевать проводить время только одни, без посторонних глаз?