Лексикография. Типы словарей

Языкознание занимается не только теоретическим изуче­нием словарного состава языка, но и практической работой по составлению словарей. Наука о словарях, их типах, прин­ципах составления называется лексикографией (от греческого lexicon — словарь и grapho — пишу). Словари нужны и для теоретического изучения языка и для практического пользования им. Работа по составлению словарей требует больших теоретических знаний и хорошего «чутья» языка, т. е. хорошего понимания оттенков значения слова, особенностей употребления, сочетаемости с другими словами.

При составлении словарей лексикографу приходится разрешать ряд специальных задач.

Подбор слов. Первая задача, стоящая перед лексикографом, — это выбор слов, которые будут включены в словари.

Можно ли составить словарь, в который входили бы в слова данного языка? Такой тип словаря называли тез русом (от греческого thesauros — сокровище). В Германии была сделана попытка составления тезауруса латинского языка, но, начатый в 1900 г., такой словарь до сих пор доведен лишь до половины. И теоретически и практически составление таких словарей невозможно (см. § 36). Тезаурус возможны лишь в какой-то ограниченной области (язы определенного писателя или произведения и т. п.).

При составлении словаря языка в целом всегда делаете отбор слов, определяемый задачами словаря, его назначением. Могут отбираться только слова литературного язык в его современном состоянии, только диалектные, только старевшие, только термины и т. д. В зависимости от подбор слов словари могут быть терминологическими, диалектными историческими, синонимическими и т. д.

Широкое распространение имеют терминологические словари, включающие специальные термины, употребляемые в какой-либо научной области: химии, биологии медицине, гидротехнике и т. п. Такие словари есть и для языкознания. Наиболее известны «Словарь лингвистических терминов» Ж. Марузо, изданный в русском переводе 1960 г., но во многом уже устаревший, и «Словарь лингвистических терминов» О. С. Ахмановой (М., «Советская энциклопедия», 1966), отражающий современную лингвистическую терминологию. Словарь раскрывает содержание терминов и дает их иноязычные соответствия, что очень важно для чтения спе­циальной литературы на английском, немецком и других языках. Например,

АНТРОПОНИМИКА англ. study of personal names, фр. anthroponymie, нем. Anthroponymie, исп. antro-ponimia. Раздел лексикологии, изучающий собст­венные имена людей (стр. 50).

Терминологические словари могут содержать термины, употребительные в отдельных направлениях науки, научных школах. Таковы «Словарь американской лингвистической терминологии» Э. Хэмпа (М., «Прогресс», 1964) или «Лингви­стический словарь пражской школы». Й. Вахека (М., «Про­гресс», 1964).

Диалектные словари включают лексику одного диалекта (см. § 1) или равных диалектов языка. Примерами первого типа могут быть некоторые старые диалектные словари, такие, как «Материалы для объяснительного областного сло­варя вятского говора» Н. Васнецова (1908 г.), «Смоленский областной словарь» В. Добровольского (1914 г.), и новые: «Словарь современного русского народного говора» под ред. И. А. Оссовецкого (М., «Наука», 1969), в котором дана лекси­ческая система одного из говоров (дер. Деулино) Рязанской области, «Псковский областной словарь с историческими данными», который начал выходить с Ш67 г. (вып. I, Л„ Изд-во ЛГУ); «Словарь русских старожильческих говоров средней части бассейна р. Оби» и подобные. Второй тип пред­ставлен «Опытом областного великорусского словаря» Ака­демии наук(1852 г.), «Толковым словарем живого великорус­ского языка» В. Даля, современным «Словарем русских народных говоров» (см. ниже) и подобными.

Возможны словари, включающие заимствованные слова, таков, например, «Словарь иностранных слов» под редакцией И. В. Лехина и Ф. Н. Петрова, включающий десятки тысяч иноязычных по происхождению слов, вышедший несколькими изданиями.

Широкое распространение в последнее время получают словари, в которых представлены отдельные группы слов: синонимы, омонимы и т. п. Таков «Словарь синонимов рус­ского языка» 3. А. Александровой (М., «Советская энцикло­педия», 1969), содержащий около 9 тысяч синонимических рядов.

Институтом русского языка АН СССР выпущен в свет двухтомный «Словарь синонимов русского языка» под редак­цией А. П. Евгеньева (Л. «Наука», 1970—1971). Словарь включает 4148 словарных статей (1958 в I т. и 2190 — во II). Синонимы объединены в одну словарную статью на основе единства выражаемого понятия. В словарной статье имеются указания на особенности сочетаемости синонимов, оттенки их значения, сферу употребления, стилистическую окраску.

Например:

Вынуть, достать, извлечь, вытащить (разг.), вытянуть (разг.), выудить (разг.).

Несов.: вынимать, доставать, извлекать, вытаскивать, вытягивать, выуживать.

(из чего, из-под чего, из-за чего Взять) то, что находится внутри, в глубине чего-либо. Вынуть — взять изнутри чего-либо; достать — взять наружу откуда-либо; извлечь — слово литературной речи; вытащить употр. в обиходно-бытовой речи; вытянуть употр., когда надо указать, что действие совершается медленно, постепенно или с некоторый затрудне­нием; выудить — достать то, что нужно, из глубины чего-либо, слово имеет шутливый, иронический характер (стр. 200).

Толкование синонимов сопровождается многочисленными примерами их употребления, взятыми из языка художествен­ной литературы от Пушкина до наших дней и из публицисти­ческих и научных произведений.

Такие словари имеют большое практическое значение при изучении как своего, так и иностранного языка. Наряду с большими специальными синонимическими словарями очень полезны краткие, типа учебных пособий, синонимиче­ские словари, подобные «Краткому словарю синонимов рус­ского языка» В. Н. Клюевой (1956 г. и.1961 г.); «Краткому словарю синонимов английского языка» И. А. Потаповой (1957), «Краткому словарю синонимов французского языка» Л. С. Андреевской-Левенстерн и О. М. Карлович (1959 г.) и другим.

Имеются особые фразеологические словари, материалом которых являются не слова, а фразеологические обороты. Такие словари есть во всех языках. В русском наиболее рас­пространены: «Крылатые слова» С. В. Максимова (ряд изданий) и Н. С. и М. Г. Ашукиных (М„ 1960). В 1967 г. вышел большой «Фразеологический словарь русского языка» под ред. А. И. Молоткова (М., «Советская энциклопедия»), включающий 4000 словарных статей.

Очень интересен «Словарь иноязычных выражений и слов, употребляющихся в русском языке без перевода» А. М. Баб­кина и В. В. Шендецова (М., «Наука», 1966). В двух книгах словаря не только приводятся иноязычные слова, употребляю­щиеся без перевода (a propos, франц. — кстати, к случаю; all right, англ. — все в порядке; alma mater, лат. — почти­тельное наименование студентами своего университета), но и даются многочисленные примеры их употребления.

Отбор, слов определяет и источники, которыми пользуется лексикограф при составлении словаря. Источники нужны не только для отбора слов, они помогают установить возможно более точное значение слова и показать путем подбора соот­ветствующих примеров особенности его употребления.

Объяснение слов также диктуется целью словаря, его назначением, которое определяет характер словарной статьи, т. е. всех тех сведений, какие приводятся в словаре под определенным словом.

Особенно широкое распространение имеют перевод­ные словари. В этом случае слово не объясняется, а дается его перевод на другой язык, т. е. подбирается соответствую­щее ему слово другого языка. Перевод слов всегда пред­ставляет большую трудность, т. к. объем значения слова в разных языках часто не совпадает, переносные значения в каждом языке развиваются по-своему. Так, в русском сон означает и «сон» (состояние сна) и «сновидение», а в чешском первому соответствует spanek, а второму — sen, аналогично в английском различают sleep и dream, slumber; в немецком Schlaf и Тгаит; во французском sommeil и reve songe. Наоборот, важное для русского языка различие глаголов идти и ехать не получит отражения в переводе на болгарский язык, где будет общий глагол ида, идвам, и французский, где arriver — и идти, и ехать и т. п. (см. § 29).

Переводные словари могут быть двуязычными (русско-немецкий, немецко-русский, англо-русский и т. п.) и много­язычными. К последним относится составленный А. и В. По­повыми «Словарь на семи языках (французско-немецко-английско - итальянско - испанско - португальско - голланд­ско-русский)», вышедший в свет в 1902 г. Теоретическое и практическое значение подобных словарей весьма невелико. Значительно важнее многоязычные специальные словари, дающие перевод какой-либо отраслевой терминологии на ряд языков, например, выпущенный в России в 1881 г. «Карманный русско - английско - французско - итальянско-датский и норвежско-латышский морской словарь».

В последнее время довольно широкое распространение получили краткие многоязычные словари с подбором наибо­лее употребительных слов и выражений. Примером может быть «Славянский разговорник», выпущенный в Софии в 1961 г. В нем приведены приветствия («Здравствуйте! и под.), предостережения (Берегитесь!), слова для беседы на бытовые темы в гостях, в магазине, на почте и т. д. на рус­ском, сербохорватском, болгарском, польском и чешском языках.

Совершенно иной характер имеет объяснение слова в толковых словарях, в которых дается полная характе­ристика слова, как определенной языковой единицы, указы­вается значение слова, его основные грамматические свой­ства, употребляемость, экспрессивно-стилистическая окраска, произношение и написание. Иногда даются сведения о про­исхождении слова, его этимологии. Наибольшее распростра­нение имеют толковые словари литературных языков, но могут быть и диалектные толковые словари, словари языка писателей и т. п. В настоящее время широко известны «Толко­вый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1936—1940 гг.); «Словарь современного-русского литератур­ного языка» Академии наук СССР в 17-ти томах и составлен­ный на его основе краткий (в 4 томах) «Словарь русского языка» (1957—11960 гг.). Особое значение для русской лекси­кографии имеет, конечно, 17-томный академический «Словарь современного русского литературного языка». Он включает более 120 тыс. слов. Выходил словарь с 1950 по 1965 г. В 1970 г. он отмечен Ленинской премией. Для практических целей очень полезным оказывается однотомный «Словарь русского языка» С. И. Ожегова, выдержавший ряд изданий.

Из толковых словарей других языков наибольшую извест­ность имеет «Большой оксфордский словарь» английского языка. Работа по его составлению была - начата в 1858 г., первый том вышел в 1884 г., а закончен словарь был лишь в 1928 г., т. е. через 70 лет. Первое издание состояло из 10 томов, в 1933 г. словарь был переиздан в 12-ти томах и к нему дан дополнительный 13-й том, в который вошли слова, возникшие за последние 50 лет.

Толковые словари могут строиться на материале не толь­ко литературного языка, но и диалектов. Таков «Толковый словарь живого великорусского языка» В. Даля, вышедший первым изданием в 1863—1866 гг. Он включает около 200 тыс. слов литературного языка и диалектов. С 1965 г. начал вы­ходить «Словарь русских народных говоров» под редакцией Ф. П. Филина, в котором будут представлены диалектная лексика и фразеология всех русских говоров XIX—XX веков.

В толковых словарях может получить отражение не толь­ко современное состояние языка, но и его прошлое. В истори­ческих словарях при объяснении слов даются указания на то, как звучало слово в прошлом, каковы был» его значение и грамматические свойства. Для русского языка наиболее известны «Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам» И. И. Срезневского. В настоя­щее время Институтом русского языка АН СССР готовится «Словарь древнерусского языка XI — XIV вв.» (под ре­дакцией Р. И. Аванесова) и «Словарь русского языка XVIII века».

Совершенно особый характер имеет объяснение слов в этимологических словарях, где раскрывается этимо­логия слова, т. е. его происхождение (см. § 32). В словарях указывается: исконное слово или заимствованное, если заим­ствованное, то когда и из какого языка оно пришло. Для исконных слов устанавливается их первоначальное значение, приводятся параллели из других родственных языков, выясняются изменения в значении и форме слова. Примером этимологических словарей могут служить «Этимологический словарь русского языка» А.Преображенского, «Russisches etymologisches Wörterbuch» М. Фасмера, который с 1966 г. начал выходить в русском переводе. Издательством Москов­ского университета начат выпуск большого 8-томного «Этимо­логического словаря русского языка» (под редакцией Н. М. Шанского). Для практических целей может быть полезен вышедший в 1961 г. «Краткий этимологический сло­варь русского языка» Н. М. Шанского, В. В. Иванова и Т. В. Шанской.

Особую группу составляют лингвистические справоч­ные словари, в которых дается не объяснение значения слова или особенностей его употребления и происхождения, а приводятся различного рода справки о слове как языковой единице. Собственно говоря, справочный характер имеют и другие словари, в первую очередь толковые, но в данном случае выделяются те словари, у которых справочная функ­ция является основной, для них важно не объяснить слово, а дать о нем ту или иную справку лингвистического характера.

Такие словари следует отличать от нелингвистических специальных справочных словарей типа Большой Советской энциклопедии, «Словаря литературных терминов» и т. п., в которых объясняются не слова, а понятия, предметы, явле­ния, называемые этими словами, справки даются не о словах (происхождении, составе и т. п.), а о самих предметах, поня­тиях, явлениях.

Лингвистические справочные словари могут быть различного типа в зависимости от характера справок. Наибольшее распространение имеют орфографические словари дающие сведения о правильном написании слов. В последи время появились и орфоэпические словари, указывающие правильное произношение слов (например, словарь, справочник «Русское литературное произношение и ударение, Р. И. Аванесова и С. И. Ожегова). К этой же группе примы¹, кают словообразовательные словари, дающие справ­ки о морфологическом составе слова. Примером может служить «Школьный словообразовательный словарь» 3. А. Потихи ()1964 г.). Интересный материал о морфологическом составе слова дают и так называемые обратные словари.; в которых слова располагаются в алфавитном порядке, но не по началу, а по концу слова, т. е. сначала все слова, оканчивающиеся на с, а затем на б и т. д. Алфавитный порядок выдерживается и внутри букв (по 2—3-й и т. д. букве). Так составлен вышедший в 1958 г. в Берлине «Rticklaufiges Worterbuch der russischen Sprache der Gegenwarfo Г. Биль- фельдта.

В последнее время начали получать распространение частотные словари, дающие сведения о степени употреби­тельности того или иного слова. Примерами частотных слова­рей русского языка могут служить «The Russion Word Count* (Detroit, 1953) Иоссельсона, составленный на основе данных статистического анализа употребления около одного мил­лиона слов, и «Частотный словарь современного русского литературного языка» Э. А. Штейнфельдт (Таллин, 1963), дающий 2500 наиболее употребительных слов. Такие словари имеют и чисто практическое, особенно при изучении ино­странных языков, и теоретическое значение.

Иногда различают еще нормативные и ненорма­тивные словари. К первым относят такие, которые уста­навливают определенные правила употребления слов, ко вторым — такие, где подобной задачи не ставится. Норма­тивным является большинство справочных словарей (орфо­эпические, орфографические), основная масса толковых словарей. К ненормативным относятся исторические, этимо­логические и т. п. словари. В последнее время в связи с усилением борьбы за культуру речи стали выпускать специальные словари, показывающие нормы словоупотребле­ния в особенно трудных случаях. Таков, например, изданный под редакцией С. И. Ожегова словарь-справочник «Правиль­ность русской речи» (М. 1962).

ЛИТЕРАТУРА

О. С. Ахи а нова. Очерки по общей и русской лексикологии. М., Уч­педгиз, 1957. Изд. 2. м.: urss, 2004.

С. Д. Кацнельсон. Содержание слова, значение и обозначение. М.Л., «Наука», 1965. Изд. 2. М.: URSS, 2004.

В, А. Звегинцев. Семасиология. М., Изд-во МГУ, 1957.

К. А. Левковская. Теория слова, принципы ее построения и аспек­ты изучения лексического материала. М., «Высшая школа», 1362.

A. А. Уфимцева. Слово в лексико-семаитической системе языка. М,, «Наука», 1968.

М. Д. Степанова. Методы синхронного анализа лексики. М., «Выс­шая школа», 1968. Изд. 2. М.: URSS, 2004.

Н. М. Шанский. Лексикология современного русского языка. М., «Просвещение», 1964 и 1972. Изд. 3. М.: Издательство ЛКИ/URSS, 2007.

Н. М. Ш а н с к и й. Фразеология современного русского языка. М., «Просвещение», 1969.

Д. Н. Ш м е л е в. Очерки по семасиологии русского языка, М., «Просве­щение», 1964. Изд. 3. М: Издательство ЛКИ/URSS, 2008.

B. Н, Т е л и я. Что такое фразеология. М., «Наука», 1967.

Р. М. Цейтлин. (Краткий очерк истории русской лексикографии. М., Учпедгиз, 1958.

Лексическая синонимия. М., «Haiy«a», 1967.

Лексикографический сборник, вып. I—VI. М., Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1957—1963.

Лингвистические проблемы научно-технической терминологии, М., «Наука», 1970 (статьи С. Г. Бархударова, Е. Н. Толикиной, Л. Л. Кутиной).

Статьи по отдельным вопросам

(Часть статей указана в подстрочных примечаниях)

В. В, Ак у лен ко. Существует ли интернациональная лексика? — «Вопросы языкознания», 1961, № 3.

В. В. Виноградов. Основные типы лексических значений слова. — «Вопросы языкознания», 1953, № 5.

В. В. В ни о г р а д о в. Об основных типах фразеологических единиц в Русском языке. — В кн.: Академик А. А. Шахматов. М.-Л., 1947.

В. В. Виноградов. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины. — Труды юбилейной сессии Ленинградского Университета. Л., 1964.

Б. Н. Головин. О минимально-достаточном определении слова.— Ученые записки Горьковского университета. Вып. 52, серия историко-фило­логическая. Горький, 1961.

A. Ф. Ефремов. Многозначность слов. — «Русский язык в школе», 1957, № 3.

B. М. Жирмунский. О границах слова. — «Вопросы языкозна­ния», 1961, № 3.

Л. А. Капанадзе. Терминологическая лексика в общелитературном языке. — «Русский язык в школе», 1965, № 3.

Л. С. К о в тун. О значении слова. — «Вопросы языкознания», 1955, № 3.

К обсуждению вопроса об омонимах -(редакционная статья). — «Воп­росы языкознания», 1959, № 2.

Л. П. Крысий. О причинах лексического заимствования: — «Русский язык в школе», 1965, № 3.

Б. А. Л а р и н. Очерки по фразеологии. — В об.: Очерки по лексикологии, фразеологии и стилистике. Л., Изд-во ЛГУ, 1S56.

М. М. Маковский. К проблеме так называемой «интернацинальной» лексики. — «Вопросы языкознания», I960, Ns 1.

И. А. Мельчук. О терминах «устойчивость» и «идиоматичность». «Вопросы языкознания», 1960, № 4.

И. Ф, Протченко, Из наблюдений над интефиаииоиальной лексикой. — «Русский язык в школе», 1962, № 3.

А. И. Смириицкнй. Значение слова. — «Вопросы языкознания» 1955. Ns 2.

А. И. С м и р н и ц к и й. К «опросу, о слове. — В кн.: Вопросы теории историк языка, М., 1952.

М. М. Ф а л ь к о в и ч. К вопросу об омонимии и полисемии. — «вопросы языкознания», 1960, № 5.

Л. В. Щерба. Опыт общей теории лексикографии. — Известия А СССР, отделение литературы и языка, 1940, № 3.

О. Б. Ш а х р а й. К проблеме классификации заимствованной лексики. «Вопросы языкознания», 1961, № 2.

ГЛАВА IV

ГРАММАТИКА

§ 45. Грамматика как наука о грамматическом строе языка

Грамматика — наука, изучающая грамматический строй языка. В § 4 говорилось, что в языке можно выделить систе­му фонетических единиц, лексическую систему (словарный состав), морфологическую и синтаксическую системы. Мор­фологическая и синтаксическая системы и образуют грамма­тический строй языка.

Мысль не может быть передана, выражена средствами только лексики. Для того, чтобы участвовать в процессе общения, слова должны быть соответствующим образом оформлены, связаны между собой. Простой набор слов, не организованных в единое целое, не связанных друг с другом, не может сообщить мысль другим. Слова: человек, волк, убить — в русском, a man, a wolf, to kill — в английском, der Mensch, der Wulf, toten — в немецком, I'homme, le loup, tuer — во французском и т. д., не связанные между собой; грамматически в единое целое, в предложение, еще не выра­жают мысли, ничего не сообщают нового, т. е. не выполняют: коммуникативной функции (см. § 4). Участвовать в выполне­нии этой функции они могут, только став частью граммати­ческой единицы — предложения.

Каждый язык обладает своими способами и средствами оформления слов, соединения их в предложения. В словах выявляются особые значения, отличные от лексических, называемые грамматическими. В разных языках э значения могут быть разными. Сравним одно и то же по содержанию предложение в пяти разных языках:

Русские — Ом читает книгу. — Они читают книги.

Английские — Не reads the book. — They read the books

Немецкие — Er liest das Buch. — Sie lesen die Bucher.

Французские — Ii lit le lime. — Its lisent les Uvres.

Узбекские — У китобни укийди. — Улар китобларн укийдилар.

Лексическое значение существительного во всех случая: одно и то же, но, кроме него, у слов книгу, book, Buch, livre, китоб есть грамматические значения, которые в разных язы­ках имеют и сходство и различие.

Таблица 5

Сопоставление грамматических значении

	Часть речи	Род	Число	Падеж	Определен­ность, неопре­деленное 1Ь	Член пред­ложения
Книгу	Сущест.	женск.	ед.	Вин.	_	дополнение
The book	Сущест.	—	ед.	Общ.	определ.	дополнение
Das Buch	Сущест.	средн.	ед.	Вин.	определ.	дополнение
Le Jlvre	Сущест.	муж.	ед.	—	определ.	дополнение
Китоб	Сущест.	—	ед.	Вин.	неопредел.	дополнение

Общими признаками для слов разных языков оказывается то, что все они — существительные единственного числа, выступающие в предложении как дополнение. Остальные признаки различны. В русском, немецком и французском у существительного есть род, но слова с одинаковым значе­нием (книга) относятся к разным грамматическим родовым, классам; в английском и узбекском вообще нет рода. Сход­ство в падежах наблюдается в русском, немецком и узбек­ском; в английском языке нет различия между именительным и винительным падежами, им (и ряду других) соответствует общий падеж; во французском падежей нет вообще. В рус­ском языке отсутствует указание на определенность или неопределенность существительного, о котором идет речь (именно эта книга), в остальных языках такое указание имеется. Различия отмечаются и в глаголе. В английском глаголе reads — есть значение неопределенного настоящего, настоящего вообще, не связанного с данным моментом, иначе была бы иная форма глагола he is reading (он читает книгу сейчас, в данный момент); в других языках такого указания р глаголе нет. В русском языке в глаголе есть указание на несовершенный вид, в других языках глаголы не имеют такого грамматического признака, вид глагола не разли­чается. Отсутствие различения рода в узбекском последова­тельнее, чем в английском, так как в узбекском род не раз­личается не только в существительных, но и в местоимениях; местоимение у означает и ом, и она, и оно.

Но дело не только в наличии в разных языках разных зна­чений, аив различии способов выражения этих значений. В русском языке род, число, падеж слова книгу выражены смеете единым окончанием -у, которое оказывается много­значным. В узбекском у слова китоб-ни признака граммати­ческого рода нет, падеж выражен особым падежным суффик­сом -ни, а число—отсутствием признака множественного числа -лар (ср. китобнилар). В английском у существительного the book рода нет, число выражено отсутствием специального показателя множественного числа (ср. books), определен­ность — артиклем. В немецком языке род выражен артиклем; число — артиклем, отсутствием специального окончания -ег и отсутствием умлаута (ср. множественное — die Bucher), винительный падеж показан артиклем и отсутствием падеж­ных окончаний, специфических для дательного и родитель­ного падежей, и т. д.

Таким образом, различия между языками не только в том, что выражено, «о и в том, как выражено, т. е. языки различа­ются не только разными грамматическими значениями, но и разными способами их выражения. Грамматические значения и способы их выражения входят в поня­тие грамматического строя языка и являются предметом грам­матики.

В грамматических значениях слова конкретизируются общие грамматические понятия, существующие в языке и вы­являемые в словах и предложениях. Такие общие понятия (род, число, падеж, определенность—неопределенность, вре­мя, наклонение и т. п.) принято называть грамматическими категориями (подробнее они будут рассмотрены в § 54), Как показывают приведенные примеры, языки существенно разли­чаются как наличием тех или иных грамматических катего­рий (в английском и узбекском у существительных нет кате­гории рода, во французском отсутствует категория падежа, в русском нет категории определенности — неопределенности и т. п.), так и особенностями их проявления (в русском три ро­да, а во французском два, способы выражения категории ро­да в русском и, например, немецком — разные и т. п.). Грамматические категории, их состав, взаимо­связи, различия в языках также являются предметом грамматики. Грамматические значения и способы их выраже­ния Проявляются в особенностях строения слова, словосо­четания и предложения, а так как слова, с грамматической точки зрения, состоят из морфем, то в грамматике следует го­ворить о четырех единицах языка: морфемах, словах, слово­сочетаниях и предложениях.

Грамматические единицы различаются между собой по ха­рактеру выражаемых ими значений (см. § 4 и §§ 46, 61), по способам выражения этих значений, по соотношению друг с другом. Грамматические единицы находятся в сложных, иерархических отношениях. Морфемы являются единицами низ­шего порядка, они существуют лишь в составе слов, слова входят в словосочетании и предложении. Характер грам­матических единиц, особенности их строения, отношения между собой и с другими единица­м и также входят в понятие «грамматический строй языка» и изучаются в грамматике.

Значительное место в грамматике занимает изучение грам­матической классификации слов, т. е. классификации их по частям речи. Исследуются признаки частей речи, их своеобра­зие по языкам, особенности изменения и сочетания слов, отно­сящихся к разным частям речи.

Особо значимой единицей грамматического строя языка является предложение, изучению которого в грамматике уде­ляется много внимания. Исследуются основные свойства и признаки предложения, типы предложений, особенности их строения и состава и т. п.

Таким образом, грамматика изучает различные стороны граммагического строя языка.

Сложность прагматического строя языков, предмета изу­чения грамматики, определяет сложность этой науки, разно­образие проблем, охватываемых грамматикой, и сложность их решения.

Все стороны языка, все составляющие его частные системы (см. § 4) взаимосвязаны и составляют единую языковую струк­туру, поэтому и научные дисциплины, изучающие разные уро­вни (см. § 4) языковой структуры, взаимосвязаны. Грамматика не может быть оторвана от лексики, изучающей лексический уровень языка, и фонетики, изучающей его фонетический уро­вень.

Грамматика, исследуя язык, пользуется определенным лексическим материалом, т. е. словами, но при этом грамма­тика отвлекается от конкретного значения слова. Так, напри­мер, правила склонения существительных в том или ином языке объединяют слова, разные по их конкретному лексиче­скому значению. Слова стол, пол и потолок в русском языке склоняются одинаково, и с точки зрения грамматики они имеют одинаковые грамматические признаки- С точки зрения грамматики, белый и черный тоже одинаковы (качественные прилагательные мужского рода единственного числа в име­нительном падеже). Одинаковы, с точки зрения грамматики, и глаголы говорю и молчу (несовершенный вид, настоящее время, единственное число, первое лицо). Конечно, граммати­ка не может полностью отбросить лексическую сторону сло­ва: последняя будет оказывать известное влияние на подбор слов, их сочетаемость, даже на образование отдельных форм (см. ниже), но это влияние не является существенным, важ­ным для особенностей организации грамматической системы языка, а следовательно, и для науки о ней.

Грамматика связана и с фонетикой, так как фонетическая система языка дает возможность материализовать граммати­ческое значение, выразить его определенными материальными средствами. Поэтому часто говорят, что в грамматике нет ничего такого, что бы не имело фонетического выражения, т.е. каждое грамматическое значение должно получить какую-то материальную реализацию. Средства для такой материаль­ной реализации дает фонетическая система, причем средства эти очень разнообразны и отнюдь не сводятся только к зву­кам (см. § 52).

Грамматика, как и фонетика, и лексика, имеет дело с обоб­щением (см. § 20 о фонеме и § 26 об обобщающем характере слова), но степень обобщения в грамматике выше и характер обобщения иной (см. ниже § 50).

Отличается грамматическая система языка и большей са­мостоятельностью, меньшей восприимчивостью к влиянию внеязыковых факторов или. грамматических систем других языков.

Все эти особенности грамматической системы связаны с тем, что она является высшим уровнем языковой структуры, так как с ней связана основная функция языка—коммуника­тивная.

Изучение грамматического строя языков следует начинать с морфем, являющихся единицами низшего порядка, более простыми по составу и функциям.

§ 46. Понятие о морфеме. Значение морфем

Морфемой называется минимальная зна­чимая часть слова. Например, в слове столику таких минимальных (не делимых далее) частей три — стол-ик-у; в слове сотрудником — 4, т. е. со-труд-ник-ом; в слове сотрудницы — также 4: со-труд-ниц-ы, а в слове сотруд­ничество уже пять: со-труд-нич-еств-о. Каждая морфема имеет свое определенное значение- Так, в слове сотрудницы морфема -ы указывает ста множественное число (ср.: стен-ы, иэб-ы, коз-ы); морфема -ниц—на действующее лицо женско­го рода (ср.: сорат-ниц-а, работ-ниц-а, спут-ниц-а, в отличие от сорат-ник, работ-ник, спут-ник); морфема -труд- указывает на понятие «труд», «работа»; морфема со-означает совместность участия в чем-то (ср.: со-владелец, т. е. владеющий совмест­но, со-временник, со-ратник, со-отечественница и т. д.) - Если попытаемся разделить морфему далее, она исчезнет совсем, утратит свое значение.

Морфема не имеет отношения к фонетической структуре слова: она может совпадать со слогом, может соединять два слога или части двух слогов, может быть только частью слога. В этом легко убедиться, сравнив деление на морфемы и слоги одного и того же слова. Например, в слове перепроизводство 6 морфем л 6 слогов, но границы морфем и слогов часто не совпадают (ср. деление на морфемы пере-про-из-вод-ств-о и деление на слоги пе/ре/про/и/зво/дство).

Морфемы различаются: а) по характеру выражаемого значения; б) по месту в слове; в) по роли в слове.

По мнению Э. Сепира, принятому многими исследователя­ми, морфемы могут выражать три типа значений: веществен­ное, деривационное и реляционное, или относительное.

Вещественное значение — это выражение отдельного самостоятельного понятии. Носителем 'вещественного знамения в слове оказывается корень, или корневая морфема. В слотах бумажонка, взрыватель, школьный, замысловатый носителя­ми вещественного значения являются бумаж- (бумаж-онк-а), -рыв- (вз-рыв-а-тель), школь- (школьн-ый), -мысл-(за-мысл-оват-ый).

Деривационное (от латинского derivatio — отведе­ние) значение можно перевести на русский язык как уточнительное значение, т. е. значение уточняющее, конкрети­зирующее вещественное значение и вместе с тем дополняющее его. Оно не может быть самостоятельным, оно всегда должно употребляться при каком-то вещественном значении. Дери­вационное значение имеют суффиксы, например, суффикс -ник в слове работ-ник (тот, кто работает) указывает на действу­ющее лицо, такое же значение и у суффикса -тель ъ словах: уча-тель, воспита-тель, строи-тель, производи-тель и т. п. Де­ривационное значение могут иметь пристав»»: пры-город (то, что находится как бы при городе, около города), за-тород-н-ый, т. е. находящийся за городом, раз-ж-чь, раэ-мя-ть, раз-руш-н-ть, разнби-ть, т. е. нарушить целостность чего-либо спо­собом, указанным в корневой морфеме.

Реляционное (от латинского relatio — отношение), иначе относительное, значение выражает отношение слова к другим словам. Например, окончание -ый в слове при­городный указывает на зависим ость слова от существительно­го мужского рода (пригородный поезд), -ая указывает на женский род (пригородная дорога), -ое-на средний (приго­родное хозяйство), -ом — на предложный падеж мужского или среднего рода (в пригородном поезде, хозяйстве), -ого— на родительный падеж (пригородного поезда) и т. д. В то же время окончание -ый в слове пригородный соотносит это сло­во со всеми другими прилагательными мужского рода един­ственного числа именительного падежа (ср.: железный, ка­менный, медный и т. п.), а окончание -ая—с прилагательными женского рода и т. д.

Реляционное значение ничем не связано с лексическим значением слова, его показатели могут встречаться в самых различных словах (поезд-ом, стол-ом, город-ом, человек-oм, дом-ом, дед-олс, нос-ом; золот-олу, crap-ому, плох-ому, добр­ому и т. д.) и везде выражать одинаковое отношение к другим словам. Реляционное значение, мак и деривационное, не мо­жет быть отдельным, самостоятельным. Оно всегда только сопутствует лексическому значению (см. § 50). Реляционное значение обычно выражается окончаниями, называемыми иначе флексиями (от латинского flexiio—огибание, переход), но.может быть выражено суффиксом или приставкой (см. §52).

Возможны в языке случаи, когда реляционное значение слова как бы не имеет внешнего выражения. Например, может показаться, что в словах дом, стол, нос и т. п. только одна морфема — корень. В действительности это не так.

В этих словах, кроме корневой морфемы, есть еще нулевое окончание, или нулевая флексия, указывающая на имени­тельный падеж. Нулевая флексия устанавливается по сопо­ставлению с другими формами слова. Так сопоставление: стол, стол-а, стол-у, стол-ом, стол-е и т. д. показывает, что само отсутствие особого окончания в слове стол есть показа­тель именительного падежа. Такое, внешне не выраженное окончание, выявляемое из сопоставления с другими формами того же слова, называется нулевой флексией, или нулевым окончанием. Естественно, что о нулевой; флексии можно говорить только в отношении слов, имеющих в других формах внешне выраженные окончания. Слова_: неизменяемые, например наречия там, здесь, хорошо и т. п., не могут иметь нулевой флексии, так как у них нет своей системы изменяющихся форм.

Различие морфем по характеру выражаемого значения дает возможность противопоставлять два типа морфем: корни и аффиксы (от латинского affixus — прикрепленный). Корни являются носителями вещественных значе­ний, аффиксы — реляционных и деривацион­ных (см. §§ 47 и 48). Аффиксы в свою очередь могут делить­ся на группы в зависимости от места по отношению к корню и от их роли в слове (см. § 48).

§ 47. Корень, его значение, структура

Корень — основная часть слова, носитель веще­ственного значения. В корне как бы указывается, какое явле­ние действительности названо (дом-ик, на-столь-н-ая), по какому признаку (бел-изн-а, черн-и-ть). Корень, как носитель вещественного значения, не связан с грамматической измен­чивостью слова, поэтому один и тот же корень обнаружи­вается в словах, относящихся к разным частям речи (ср.: корень бел- в словах бел-ый, бел-изн-а, бел-и-ть; корень дуб-в словах дуб-ок, дуб-ов-ый, дуб-и-ть и т. п.).

Для корней, как и для всех морфем, характерна их повто­ряемость: один и тот же корень может повторяться в десятках и даже сотнях слов. В этом легко убедиться, выбрав, напри­мер, по «Словарю русского языка» С. И. Ожегова (см. § 44), слова с корнем рук — руч-: рука, ручной, рукав, пору­чить, вручить, приручить, заручиться, наручный, поручение, обручение, рукоятка, ручка, выручка и т. д. Повторяемость корней — характерное их свойство во всех языках. Естест­венно, что и английский корень -hand- фиксируется в десятках.

слов: a hand — кисть руки, to hand — вручать, handful — горсть, handle — рукоять, handless — неуклюжий, handso­me — красивый, handy — удобный, handbill — листовка, handbook — учебник, handcuffs — наручники, handicraft — ремесло, handiwork — рукоделье, handrail — перила, shorthand — стенография, left-handed — левша и т. п.

Корни повторяются тем чаще, чем с более важными, жизненно необходимыми понятиями они связаны. Слова, объединенные вокруг одного корня, называются родствен­ными словами, они составляют гнездо слов. Гнезда слов, связанных с издавна существующими, важными понятиями, всегда очень обширны, наоборот, гнезда слов новых, связан­ных с понятиями, развившимися позже, обычно значительно меньше. Но постепенно и гнезда таких слов увеличиваются, разрастаются в связи с увеличением в жизни носителей языка удельного веса понятий, лежащих в их основе. Пока­зательно интенсивное увеличение в наше время гнезда слов, связанных с понятием «космос»: космический, космонавт, космоведение, космодром, космонавтика и т. п.

Вообще гнезда заимствованных слов, как правило, не бывают особенно большими. Увеличение гнезда заимствован­ного слова может служить показателем усвоения его языком (ср.: вакуум, вакуумный, и рядом — вагон, вагонный, вагон­чик, вагонщик, вагонник, вагонетка, вагонетчик, вагонетчица, вагонеточный, вагонеточка, вагоновожатый, вагоноремонт­ный, вагоностроительный).

В школе иногда говорят, что корень — неизменяемая часть слова. Это не совсем верно. Действительно, корень чаще всего сохраняется в одной и той же форме, но возмож­ны и его изменения, сравнить рука— ручной, книга — книж­ный, бег — бежать, немецкие: krank (больной) — kranktich (болезненный), Haus (дом) — Hauschen (домик), Stadt (го­род), — Stadtchen (городок). Однако такие изменения в пре­делах одного языка сравнительно невелики, всегда подчине­ны строгим фонетическим закономерностям, а в отдельных языках (семитских, тюркских) — и вообще отсутствуют.

Структура корней в разных языках имеет свои особен­ности. В японском, например, преобладают именные корни, а в индоевропейских языках — глагольные, т. е. в японском языке чаще наблюдается процесс образования глагольных форм от именных; последние выступают как более древние, а в индоевропейских языках, наоборот, в большинстве слу­чаев наблюдается образование именных форм от глагольных.

В таких, например, словах, как бег, ходьба, насыпь, ров, запись, чтение, корни глагольного происхождения, т. е. они передают понятие действия и, очевидно, первоначально употреблялись в словах, являющихся прототипами современ­ных глаголов.

Существенно различаются корни и по особенностям их звуковой организации. В арабском языке, например, в состав корня входят только согласные. Для арабского языка характерны трехсогласные корни. Так, в слове maktabun (школа) корнем является группа согласных -ktb-, которая выступает как носитель вещественного значения «писать»; она повторяется в разных формах глагола писать: katabtu — katabta — naktubu — kaiabna и в именных образованиях — kitab (квита). Корень -sit- передает понятие («властвовать», он обнаруживается в словах со значением «власть», «властитель» и подобных; корень -rgl- (ср.: riglum — нога) присут­ствует в словах со значением «идти пешком», «спешиться», «пешие» и подобных; корень -him- характерен для слов, обозначающих «сон», «сновидение», «видеть сны» и подобных.

Следует обратить внимание на наличие омонимии кор­ней, т. е. случаев, когда два корня звучат одинаково, но в действительности являются разными корнями. Сравнить корни вод-I и вод-II в словах: I — водить, вождение, пово­док, заводить и т. п. II — вода, водный, наводнение, паводок и т. п. или в английском post-I, post-П, post-III и post-IV в сло­вах: I — a post (столб), to post up (вывешивать объявления), post-er (афиша); II — a post (почта), post-al (почтовый), post-age (плата за пересылку), to post (сдавать на почту) и в сложных словах — postboy (форейтор), posthaus (почто­вая станция), postman (почтальон), postmark (почтовый штемпель) и т. п.; III — post (после), posterity (потом­ство), posterior (позднейший); IV — a post (пост), to post (ставить солдат на пост).

Омонимия корней часто появляется в результате звуковых изменений, приводящих к совпадению ранее различавшихся по звучанию корней, например, русские: мел-I в словах мелкий, мелочь, мелеть, мель, мельком и т. п. и мел-II в сло­вах мельница, мельник первоначально различались, так как в первом корме раньше был «ять» (ом. § 22). Омонимия корней может появиться и в результате заимствований из разных языков. Так, в английском scalel (чаша весов), to scale (взве­шивать) — от скандинавского seal; a scaled (чешуя), to scale (снимать чешую) — от старофранцузского escale; scale (масштаб), to scale (определять масштаб) — от латинского scalde (лестница).

Наиболее распространенным типом слов являются слова, содержащие только один корень. Такие слова называются простыми. Но возможны и слова, содержащие два и более корней. Такие слова называются сложными. Примерами сложных слов могут быть русские: водобоязнь, водовоз, водо­ворот, водоизмещение, водолаз, водолечебница, водомер, водонос, водонапорный, водопровод и т. д., английские: Sunday — воскресенье (sun — солнце, day — день), sunlight — солнечный свет (sun и light — свет), blackboard — классная доска (black — черный и board — доска), letterbox — почто­вый ящик (letter — письмо, box — ящик) и т. д.; француз­ские: le petit-fils — внук (petit — маленький и fils — сын), le timbre-poste — почтовая марка (timbre — марка и poste — почта), I'avant-garde — передовой отряд (avant — передняя часть и garde — стража, охрана) и т. п. Особенно много подобных слов в немецком: das Worterbuch — словарь (Wort — слово и Buch — книга), Grossvater — дедушка (gross — большой и Vater — отец), der Ruhetag — выходной день (Ruhe —- отдых и Tag — день). В немецком языке воз­можны сложные слова, содержащие три, четыре корня, например: Fruhkartoffelnerntefldche — площадь под урожаем раннего картофеля (fruh — ранний, kartoffeln, Ernte — уро­жай, Flache — площадь, равнина) или Freundschaftserdolleitung — нефтепровод «Дружба» (Freundschaft — дружба, s — соединит, элемент, Erdol — нефть, в свою очередь обра­зованное из Erde — земля и 01 — масло, и Leitung —провод).

Корень слова не всегда легко обнаруживается, часто он бывает затемнен происшедшими в слове изменениями (см. § 49). Так, не сразу заметен корень в привычных нам русских словах взять (корень -я- от старого яти — брать), внимание (корень -им- от глагола имати — брать), внушить (корень -уш- от вън уши, т. е. в уши) и т. д. Подобных фактов много в любом языке.

§ 48. Аффиксы и их типы

Аффиксы, как и корни, характеризуются наличием опре­деленного значения и повторяемостью, т. е. употреблением с одним и тем же значением в ряде слов. Но аффиксы в отли­чие от корня не могут выражать вещественного значения.

Аффиксы являются носителями деривационного и реля­ционного значений, т. е. они уточняют вещественное значение корня и указывают на отношение слова к другим словам. Эта особенность значения аффиксов определяет невозможность их самостоятельного, без связи с каким-либо вещественным значением, употребления. Аффикс -ик отчетливо выражает понятие уменьшительности: столик, домик, котик, козлик, носик, ротик и т. д., но вне слова он не может выразить это понятие, он теряет свое значение, аффикс -ая (окончание прилагательного) выражает грамматические понятия (жен­ский род, единственное число, именительный падеж), но выражает эти понятия только в составе слов: золотая, доро­гая, большая; плохая, новая и не может их выразить вне слова.

Однако многие современные аффиксы в прошлом обла­дали самостоятельностью, могли быть носителями веществен­ных значений, т. е. они выступали как самостоятельные слова, а не как аффиксы.

Так, немецкий суффикс -heit, часто употребляемый в отвлеченных существительных (Schonheit — красота, Weisheit — мудрость), раньше, в старонемецком, был сущест­вительным со значением «вид», «способ», «образ»; суффикс -schaft — означал «свойство», «состояние», «качество». Таким образом, слова типа Bruderschaft (братство), Gesellschaft (общество) когда-то были сложными. Сложными словами были раньше и английские wisdom (мудрость) и freedom (свобода), так как dom в древнеанглийском было самостоя­тельным словом, означавшим «суждение». До сих пор в английском существуют слова full (полный), less (мень­ший), able (способный), от которых образованы суффиксы прилагательных: -ful (beautiful — прекрасный), -less (helpless — беспомощный, hopeless — безнадежный), -able (valuable — ценный).

В русском языке аффикс -ин, встречающийся в словах типа горожанин, крестьянин, татарин и т. п., когда-то был местоимением инъ со значением, близким к «тот, один», отсюда и отсутствие его в формах множественного числа (ср.: горожанин — горожане, боярин — бояре и т. д.). Место­имением был и аффикс -ся в возвратной форме глаголов. В дрешерусскам языке ся употреблялось (самостоятельно и отдельно от глагола, например: На Дунай Ярославнынъ гласъ ся слышить — на Дунае Ярославны голос слышится, или Кто ся изостанетъ въ монастыри — кто останется в мо­настыре. В болгарском языке ся до сих пор сохранило само­стоятельность, изменяемость и свободное управление (ср.: Нейде се чува тиха песен — где-то слышится тихая песня). Окончание 3-го лица в глаголах -t многие исследователи свя­зывают с указательным местоимением и т. д. 'Превращение слов с определенным конкретным значением в аффиксы, имеющие более общее значение, есть показатель роста аостракиии в языке, усиления обобщающего (характера языка.

Значения аффиксов имеют более широкий, обобщающий характер, чем значения корней. В этом еще одна важная особенность аффикса. В самом деле, аффикс -ик как бы выражает общую идею уменьшительности, что и делает возможным употребление его с самыми разными словами (см. выше). В английском языке, например, почти от любой основы прилагательного, как исконного, так и заимствован­ного, можно образовать при помощи суффикса -ness сущест­вительное со значением качества, свойства или состояния: black-ness — чернота, темнота, мрачность: bitier-ness — горечь, злоба; cold-ness — холод, равнодушие; good-ness — доброта, добродетель; hardi-ness — выносливость, неустра­шимость и т. д.

Аффиксы легко сочетаются с разными корнями, но соче­таемость эта не безгранична, она ограничена и лексически и грамматически. Суффикс -ец в русском языке образует существительные со значением лица от основ существитель­ных [горец, комсомолец), прилагательных (гордец, упрямец), страдательных причастий (уроженец, переселенец), от гла­гольных основ {гребец, косец), т. е. сфера его применения широка, но все же ограничена определенными классами слов. Это пример суффикса с очень широкой сочетаемостью, обычно она бывает значительно более узкой; так, суффиксы -тель и -итель образуют существительные со значением лица только от основ инфинитива (учи-тель, иска-тель, писа-тель, воспита-тель и т. д.), суффикс -анин (-янин) — только от основ существительных со значением географического поло­жения, национальности, социального положения (север-янин, горож-анин, киевл-янин). В немецком языке суффикс -ung образует обычно существительные от глаголов: Erklar-ung — объяснение (от erklaren — объяснять), Wend-ung — перемена (от wenden — поворачивать) и очень редко соединяется с основами существительных; Zeitung — газета (от Zeit — время).

Аффиксы, как и корни, могут быть омонимичными, т. е. возможны случаи, когда аффиксы при одинаковом звучании имеют совершенно различное значение, оказываются раз­ными аффиксами. Например, суффикс -к- в словах горка, норка, ручка выражает уменьшительность, в словах варка, полка, стирка, мойка — название действия (образованы эти существительные от соответствующих глаголов), а в сло­вах артистка, студентка, блондинка, знахарка, машинистка и подобных используется (в сочетании с окончанием -а) для образования названия лиц женского пола от соответствую­щих обозначений лиц мужского пола. Очевидно, в данном случае перед нами три разных аффикса, звучащих одинаково, т. е. омонимичных. Еще ярче это в таких случаях, как: столу, } весну, пишу. В первом слове аффикс -у (окончание) указывает на дат. пад. муж. род. ед. числа, во втором — на вин. пад. жен. род. ед. числа; а в третьем — на I лицо ед. числа глагола наст, времени. Конечно, это три совершенно разных аффикса.

Аффиксы могут быть и синонимичными, например, аффиксы -ость и -ство в русском языке (дородность и дород­ство), -ец и -чанин (горьковец и горьковчанин); таковы же аффиксы -schaft и -turn в немецком (Studentenschaft — сту­денчество и Menschentum — человечество).

Аффиксы известны во всех языках, но не всюду они рас­пространены одинаково широко. Так, при сравнении русского и английского языка заметно большее разнообразие аффик­сов в русском языке. В русском языке более • 20 суф­фиксов могут выражать уменьшительность, а в английском их только б, поэтому уменьшительность в английском часто выражается словосочетаниями: a title house — домик, a title horse — лошадка и т. п. В китайском языке суффиксов очень мало. Так, Люй Шу-сян в «Очерке грамматики китайского языка» приводит только три характерных суффикса сущест­вительных: -цзы, -р-, -тоу (юань-цзы — двор, хуа-р — цветок, му-тоу — дерево). Наоборот, тюркские языки очень богаты аффиксами. В башкирском, например, с помощью аффиксов можно передать весьма сложные отношения. Так, последова­тельное присоединение разных аффиксов к корню урман — (лес) дает слово урман-дар-ыбыз-за-гы-лар-дан со значением «из тех, которые находятся в наших лесах».

Аффиксы различаются по их месту в слове, которое опре­деляется по отношению к корню (перед корнем, после корня), и по их роли в слове (образуют новые слова или новые формы слов).

По месту (по отношению к корню) выделяются разные группы аффиксов. Особенно широко распространены пре­фиксы и постфиксы.

Префиксом (от латинских рrае — впереди и fixus — прикрепленный) называется аффикс, стоящий перед корнем, т. е. приставка: при-ход, при-ставка, по-рыжевший, о-красить, по-беседовали; английские: im-possible — невозможный, bе-paint — окрашивать, bе-cloud — заволакивать; немецкие: er-trinken — утонуть, ver-kaufen — продавать, Ur-laub — отпуск, Un-ruhe — тревога и т. д.

Постфикс (от латинского post — после) — аффикс, стоящий после корня. К постфиксам относятся суффиксы и флексии (окончания). Например, в русском: учи-тель-ств-о, мея-н-ый, чин-овн-ый, рук-у, дум-а-л-и, пиш-ущ-ий; в англий­ском: teach-er (учитель), knock-er-s (молотки), love-ly (пре­лестный), wood-t/ (лесистый), go-es (он идет); в немецком: frucht-баг (плодородный), Wolf-m (волчица), hol-lich (вежливый), Wahl-ег (избиратель), die Genoss-en, frag-en (спрашивать) и frag-e, frag-s/ (спрашиваю, спрашиваешь); французском: femme-s (женщины), grand-e (большая), parl-fi (говорю), bet-ise (глупость), jardin-ef (садик); в татарском: тоз-лы (соленый), кул-сыэ (безрукий), авыл-лар (деревни), мэктэп-тэ«(из школы) и т. д.

В распространении префиксов и постфиксов в языках наблюдается значительное своеобразие. Есть языки, которым свойственны только префиксы. Таков, например, язык кхмер в Камбодже. Очень часто встречаются языки, имеющие только постфиксы. Таковы все тюркские (около 40 языков), финно-угорские и некоторые другие языки. В них корень всегда занимает первое место в слове, например, в башкирском: балык-сы-лар — рыбаки (от балык — рыба), эш-Ьез-лек — безработица (от эш — работа); в татарском: яз-гы-лар — весенние (от яз — весна + аффикс прилагательного гы и аффикс множ. числа лар), болыт-сыз — безоблачный (от болыт — облако) и т. д. Чаще в языке возможны и префиксы и постфиксы, но предпочитается что-нибудь одно. В язык хупа в Северной Америке после корня редко бывает больше одного аффикса, а перед корнем может быть и три и четыре например: te-s-e-ya-te — я Пойду, где корень –уа-(адти) и перед ним три префикса; в языке чинук (там же -i-n-i-a-1-u-d-am, где корень -d- (давать), а перед ним 6 префиксов, все же слово означает «я пришел, чтобы отдать е это». В большинстве европейских языков широко упо­требляются и префиксы и постфиксы.

Реже встречаются случаи, когда аффикс вставляется в корень. Такие аффиксы называют инфиксами (от латин. infixus — вставленный). Инфиксы характерны для-многих языков Азии и Малайского архипелага, например, на языке бонток-игорот (Филиппинские острова) tengao —празд­новать, a t-um-engao — буду праздновать; kayu — лес, a k-in-ayu — дрова; kineg — молчащий; k-um-inek-ak —: я молчу, k-m/n-inek-ak — я молчал. В европейских языках такие примеры редки. Можно привести лишь отдельные факты, например, инфикс -п- в латинском vi-n-с-о (по­беждаю) при vic-i (победил); fi-n-d-o (колю) при fid-i (колол), греческое la-m-bano (беру) при e-lab-on — взял.

В последнее время стало принято выделять еще несколько типов аффиксов. Обычно говорят о конфиксах, трансфиксах и интерфиксах. Конфиксами (от латинского confixum — совместно взятое) называются такие аффиксы, которые как бы состоят из двух частей, охватывающих корень, т, е. это префикс и постфикс, которые, употребляясь вместе, вносят в слово одно значение. Такие случаи очень характерны для немецкого языка, где причастия образуются путем одновре­менного присоединения к корню префикса ge- и постфикса -еп или -г. Так, от kaufen (покупать) причастие — ge-kauf- (купленный), от sagen (говорить, сказать) — ge-sag-r (ска­занный), от fahren (ехать) — ge-lahr-en, от lesen (читать) — ge-les-en и т. д.

Префикс ge- и постфиксы -en, -t порознь не могут образо­вать причастия (ср. формы инфинитива с постфиксом -еп: inhr-еп, sag-en — или формы настоящего времени с -г: sag-i, rauch-r и т. п. Аналогичные конфиксы есть в грузинском, где так могут образовываться порядковые числительные (пре­фикс те- и постфикс -е образуют те-ох-е — второй — от or-i — два), названия действующего лица (префикс те и постфикс -el, например: m-qam-el-i — едящий — от корня cam — есть) и т. д.

Иной характер имеют трансфиксы (от латинского trans — сквозь, через), которые как бы разрывают корень на части (подобно инфиксам), но при этом и сами состоят из нескольких частей (подобно конфиксам). Примером могут быть факты арабского языка, которые раньше относили к внутренней флексии (см. ниже). Корни, состоящие из согласных (см. § 47), включают трансфиксы, состоящие из гласных. Например, трансфикс -a-i--образует действитель­ное причастие: k-a-t-t-b-u — пишущий (от корня -ktb-}_t k-a-t-t-1-u — убивающий (от_корня трансфикс -и -и

множественное число (r-u-s-u-m — рисунки, b-u-j-u-t — дома, d-u-r-u-s.— уроки и т. п.

Особым типом аффиксов являются интерфиксы (от латинского inter — между). Так называют аффиксы, исполь­зуемые для связи других морфем в слове. К ним относятся, например, соединительные гласные -о- и -е- в русском: лес-о-вод, пчел-о-вод, язык-о-вед, тепл-о-ход, суд-о-строение, камен-о-ломня, угл-е-коп, земл-е-мер, земл-е-делие и т. п.; согласные п и s различного происхождения в сложных словах немецкого языка: Klasse-n-heft (классная тетрадь), Arbeit-s-tag (рабочий день), Mittag-s-pause (обеденный пере­рыв) и т. п.; -i- в испанском pel-i-rojo (рыжеволосый). Интерфиксы возможны я в других случаям.

Различаются аффиксы и по их функциям. Аффиксы с деривационным (уточнительным, см. § 46) значением, при­соединяясь к корню, уточняют его вещественное значение и тем самым создают новые слова: стена — стен-н-ой, стол — на-столь-н-ая, говор — раз-говор, при-говор, английские: read (читать) — read-er (читатель), friend (друг) — friend ship (дружба), child (ребенок) — child-ish (детский); немец­кие: klug (умный) — un-klug (неумный), rein (чистый) — rein-ig-en (чистить) и т. д. Такие аффиксы принято называть словообразовательными, или словообразую­щими.

Аффиксы, выражающие реляционное значение, т. е. указы­вающие на отношения между словами, не могут образовывать новые слова, т. к. они не связаны с лексическим значением слова, они могут только создавать новые формы слов: стен-н-ой, стен-н-ая, стен-н-ме, стен-н-мл; игр-а, игр-м и т. д.; английские: cat-s (кошки), book-s (книги), giv-s (дает); немецкие: schreib-en и т. д. Такие аффиксы называются формообразовательными, или формообразую­щими.

Учитывая роль в слове, выделяют особую группу аффик­сов — ф л ек с и и, или окончания. К ним относятся аффиксы, которые всегда выражают только грамматические значения и, следовательно, не могут участвовать в образова­нии новых слов (ср. русские: рук-а, рук-и, рук-е; пиш-#, паш-ешь, пиш-ет; больш-ой, больш-ая, больш-ие и т. п.; немецкие: die Тйг-ея (двери), die Tafel-n (классные доски), die Feder-rc (перья), schreib-en (писать), schreib-e (пишу), schrieb-sr (пишешь), schreib-f (пишет) и т. п.; английские: book-s (книги), read-s (читает) и т. п.^г

Следует заметить, что окончание не всегда стоит на конце. Например, в словах уч-у-сь, уч-ши-ся, уч-ишь-ся, уч-ыт-ся н т. п. после окончаний -у, -им, -ишь, ~ит находится аффикс -ся; в немецком Kind-er-chen (детки) — окончание множ. чис. ~ег, после него стоит аффикс со значением уменьшительности -chen.

Другая группа постфиксов, называемая суффиксами (от латинского suffixus — подставленный), служит прежде всего для образования новых слов: русские — охот-кик, учи-гелб, бел-ызк-а, реч-н-ой; немецкие der Lehr-tr (учитель), Arbeit-er (рабочий), mss-isch (русский), die Rein-«etf (чисто­та, от rein — чистый), английские: book-isA (книжный), bold-ness (смелость, от bold — смелый), doom-ed (обречен­ный, от doom — рок, судьба, гибель); татарские: тоз-лы (соленый, от тоз — соль), ачу-лы (гневный), эш-сез (безработный, от эш — работа), яз-гы (весенний от яз — весна), ике-нче (второй, от ике — два) и т. п. Однако суффиксы выполняют не только словообразовательную функцию. Они могут быть и формообразовательными. Например, суффикс -л в глаголах прошедшего времени в русском языке не обра­зует нового слова, а лишь новую форму (пишу — писа-л — буду писать, живу — жи-л — буду жить и т. д.), суффикс -ее образует не новое прилагательное, а лишь сравнительную степень того же прилагательного (ср.: нов-ый — нов-ее, син-ее, смел-ее и т. п.).

Способность участвовать в словообразовании и в формо­образовании свойственна и другим аффиксам. Так, префикс с- в глаголе сделать указывает только на совершенный вид, префикс пре- в прилагательном предлинный — на безотноси­тельную степень качества и т. д. В префиксах часто трудно разграничить словообразовательную и формообразователь­ную функцию. Приставки раз-, у-, по- не только меняют вид глагола, но и создают новое слово (ср. бить — разбить, брать — убрать, кинуть — покинуть и т. п.).

Не всегда аффиксы имеют внешнее звуковое выражение. Уже отмечалось (см. § 46), что наряду с выраженными аффиксами возможны и особые нулевые аффиксы.

Нулевые аффиксы характерны для многих языков. Так, в парадигме (от греческого paradeigma — пример, образец) склонения существительных мужского рода в русском языке в именительном и винительном падежах отсутствует особое окончание, но во всех остальных падежах оно имеется. Это дает основание говорить о наличии нулевого аффикса в этих падежах. В английском языке, где показателем множествен­ного числа у существительных является окончание -s (es), его отсутствие в единственном числе позволяет говорить о нулевом аффиксе в таких формах, как book (книга — ср. books), pencil (карандаш — ср. pencils), bag (сумка — ср. bag's) и т. п.

Аффиксы могут различаться и по особенностям их упо­требления. В этом отношении важно различение продуктив­ных и непродуктивных аффиксов. Продуктивность аффикса — понятие историческое. Продуктивными называются аффиксы, которые в данный исторический период широко участвуют в образовании новых слов. Такими аффиксами являются в русском языке суффиксы -ник (прием-ник, подъем-ник, запар-ник, окуч-ник; про-пашн- ник), -ацц-я (тип-из-аци-я, яров-из-аци-я, воен-из~

аци-я), -лив (запас-лив-ый, шум-лив-ый, совест-лив-ый); префиксы под- (под-плыть, под-кинуть), при- (при-писать, при-летать, при-землиться и при-лунитъся), в немецком: -е (Arbeit-er—рабочий), -пег (Bild-ner—художник, Glock-ner-звонарь), -in (Genoss-in, Lehrer-in — жен. род. от товарищ, учитель); английском: -у (angr-y— сердитый, ston-y — каменистый, nois-y — шумный), -ег (transmitt-er — передат­чик, fighi-er — истребитель), -ing (teach-ing — обучение, call-ing — призвание), pre- (pre-war — довоенный, pre-histo-ric — доисторический) и т. д.

Непродуктивными называются аффиксы, которые: в данный период не используются или почти не исполь­зуются для образования новых слов, например, русские: -лец (владе-лец, постоя-лец,. прише-лец), -тай (вожа-тай, глаша-тай), -ух и -тух (пе-тух, пас-тух, кон-юх)\, немецкие: -е (Lehre — учение, Hilfe—помощь), -set (Ratsel—... загадка); английские: -ship (friendship—дружба, ownership— собственность),-^ (beautify — украшать), -hood (childhood —j детство, boyhood — отрочество), -ful (beautiful — красивый, useful —полезный) и т. д.

Продуктивность и непродуктивность аффиксов не следует смешивать с их употребительностью. Непродуктивные аффиксы часто встречаются в старых повседневных и потому очень употребительных словах. По подсчетам американских ученых непродуктивные суффиксы английского языка -еп, -hood, some, -al (-ial), -uab, -ie входят в число З2 наиболее часто встречающихся суффиксов¹.

Продуктивные в прошлом аффиксы могут стать непродук­тивными, что свидетельствует о наличии исторических изме­нений в структуре слова.

§ 49. Исторические изменения в составе слова.

С некоторыми историческими изменениями в составе сло­ва мы уже знакомы. Так, в § 48 говорилось о переходе само­стоятельные слов в аффиксы я о превращении в связи с этим сложных слов в простые. Но в морфологическом составе слова могут происходить и другие изменения.

Одним из наиболее распространенных и интересных процессов изменения состава слова является процесс опро­щения, Опрощением называется такое изменение морфо­логического состава слова, при котором происходит сокра­щение числа морфем в слове, вызванное слиянием аффиксов с корнем. Например, в таком слове, как захолустье, неясность значения корня приводит к тому, что приставка перестает выделяться и сливается с корнем. В сло­ве сутки исчезло старое деление на су- приставку и корень -тък: Приставка су- существовала в древнерусском языке наряду с приставкой съ- (современная приставка с-), она может быть обнаружена в составе многих слов: сумрак, супесь, сутолока, сутулый, сутяжник. Корень -тък- сохранился в составе русских слов стык, стыкать, ткать (древнерусское тъкати) и подобных. Сутки раньше значило «столкновение, слияние дня и ночи». В слове облако, в связи с фонетическим изменением, исчезло деление на приставку об- и корень -влак (обвлако — «то, что обволакивает»); в слове вкус — на приставку в- и корень -кус- (сравнить: кусать, кусок) и т. д. Часто происходит и слияние суффикса с корнем, например, в словах палка, лавка -к когда-то был уменьшительным суффиксом (ср.: палица, лава), в слове колесо -ее был суффиксом (ср.: современное болгарское кола — телега, машина, русское кольцо, где -6tf- был суффиксом); в слове вершок т