Глава 22

В ту ночь Оксана почти не спала, ворочалась с боку на бок, вздыхала и ждала рассвет. Ох, скорей бы. Ведь, судя по всему, именно сегодня Глеб отбросит свою напускную сдержанность и приступит к обольщению. Ну, а как же иначе? Вчера он из-за нее подрался, заступился за даму сердца. Любой мужчина будет ожидать благосклонности за такое геройство. Наверняка, хвост распустит и павлином будет вышагивать... Оксана с хитренькой улыбкой представляла, как поставит нахала на место: "Простите, сударь, но между нами ничего не изменилось, оставьте свой игривый тон". Махать кулаками каждый может, только это еще не доказательство чувств и не оправдание.
И вот она уже сорок минут сидит за столом и сверлит взглядом дверь его комнаты, и... ничего. Почему он так долго спит? Глеб ведь всегда просыпался рано. Или это она проснулась ни свет ни заря? Девушка посмотрела на часы: даже семи нет. Спала бы себе спокойно, так нет же...
В конце концов, за дверью послышались шорохи, затем парень громко чихнул, начал что-то насвистывать. Оксана вся подобралась, выпрямила спину и убрала ноги со стула - настоящая леди за чашечкой утреннего чая. Дверь вскоре открылась, и Глеб с полотенцем на шее прошел мимо нее, торопливо бросив: «Доброе утро". И все? Оксана была в недоумении. Он, наверное, еще не проснулся.
Через несколько минут парень вернулся на кухню, на ходу вытирая полотенцем волосы, которые теперь забавным ежиком торчали на его голове. Он был без майки, в одних штанах, и, когда он присел за стол напротив Оксаны, девушка смущенно отвела глаза от его обнаженной груди.
Все было как тогда, почти год назад, когда они были вместе. Дома Глеб почти всегда ходил с голым торсом, а Оксана смеялась над ним, подозревая, что он хвастается своими «кубиками» на животе и «шишечками» на руках. Парень, улыбаясь, говорил что эти «шишечки» называются бицепсами и трицепсами, но она, восхищенно трогая их пальчиком, каждый раз восклицала: «Ух, ты! Какие шишечки у тебя прикольные!»
А еще Оксана вспомнила, как они, просыпаясь по утрам, порой еще долго валялись в постели, и ей так нравилось проводить ладонью по его груди и плечам. Вспомнила гладкую теплую кожу, сильное тело...
От нескромных мыслей щеки ярко вспыхнули, Оксана была готова провалиться сквозь землю.
Глеб же, как назло, невозмутимо пил кофе, время от времени разбавляя тишину замечаниями о погоде, новом ошейнике для Пифа и покосившейся двери сарая. А, позавтракав, он собрался и ушел помогать Серафиме Петровне на огороде.
Оксана переделала всю домашнюю работу, потом бесцельно бродила по комнатам, пытаясь хоть чем-то себя занять, потом не выдержала и вышла во двор. За домом Глеб о чем-то спорил с Серафимой Петровной, старушка воинственно потрясала в воздухе колышком для грядок, а Глеб, в свою очередь, что-то пытался ей доказать, чертя лопатой на земле. Пиф в это время стоял между ними, иногда вставляя в разговор свое весомое "гав", и радостно вилял хвостом.
Ну вот... Началось в колхозе утро. Оксана обреченно вздохнула. Такую картину она наблюдала почти каждую весну, только в роли Глеба обычно выступал ее отец. На повестке дня самый важный вопрос: как лучше расположить грядки.
Дабы предотвратить кровопролитие, Оксана двинулась к спорщикам.
- Слушай, - бабушка тут же повернулась к ней, - как ты с ним раньше общалась? Он же упрямый, как осел.
- Он просто думает, что самый умный. – Оксана усмехнулась, глядя на парня, который всем своим видом показывал, что так оно и есть - он, действительно, самый умный, и нечего тут сомневаться.
Оксана еще какое-то время помаячила рядом, чувствуя себя лишней на этом слете огородников-любителей. Очевидно, что Глеб с бабушкой неплохо нашли общий язык. На нее они попросту не обращали внимания. Тогда девушка надулась и ушла готовить ужин.
Потом потянулись дни, как один, похожие друг на друга. Глеб относился к ней как к младшей сестренке: не напрашивался больше на откровенные разговоры, не пытался поцеловать, даже прикосновений, казалось, избегал. Нет, он не игнорировал ее, просто был подчеркнуто вежлив и до тошноты дружелюбен, спокоен и доволен жизнью. Он был похож на школьника у любимой бабули на каникулах. Оксану такое поведение раздражало, злило и ставило в тупик.
Может, он решил сменить тактику? Хочет усыпить ее бдительность, опять втереться в доверие и... А что после "и", Оксана и сама не знала. Стал бы он так стараться просто ради секса? Пусть даже очень хорошего секса. Вряд ли. Глеб рационален до мозга костей, не стал бы он из-за простой похоти в деревне штаны просиживать. А вдруг он и правда любит?
Противоречивые чувства и желания разрывали мозг, ставили в тупик. Она не знала, что делать дальше. Постоянное присутствие Глеба нервировало, выбивало из колеи.
Зато с бабушкой он неплохо спелся! И ведь нашел же подход, хитрец! Когда бабушка в очередной раз раскладывала свои пасьянсы на кухне, он присел за стол и попросил ему погадать. Оксана, которая чем-то занималась рядом, от возмущения аж поперхнулась. Она ведь прекрасно знала, что он не верит в гадания и приметы! А он тем временем послушно выполнял указания бабули и внимательно следил за ее руками. А потом с серьезным видом внимал всему, что она ему говорила. Оксана и не заметила, как эти ежевечерние посиделки стали традицией. Бабуля была замечательным рассказчиком, а Глеб, в свою очередь, был хорошим слушателем. Вот так, за вечерним чаем бабушка рассказывала парню о своей жизни. О раннем детстве, которое провела в маленьком городке на Украине, о переезде на Север, потом в Казахстан... Рассказывала про своего отца полковника, из-за назначений которого их семью так помотало по стране. Про мать, которая безумно любила своего сурового неразговорчивого мужа и отказалась от устроенной жизни в столице, предпочитая тяготы кочевой жизни рядом с супругом.
Потом отец вышел в отставку, и семья осела в небольшом сибирском городке, а молоденькая Серафима Петровна поступила в местный пединститут, где и получила образование, там же впоследствии и преподавала. А дальше как у всех: влюбилась, вышла замуж, родила дочь. Когда ей было чуть больше пятидесяти лет, муж погиб, и она решила переехать в деревню. Здесь Серафима Петровна быстро прижилась, стала преподавать в местной школе и совсем скоро могла запросто сойти за местную жительницу.
Удивился Глеб несильно - он всегда подозревал, что бабуля не так проста, как хочет казаться. Не дремучая бабушка, а вполне себе интеллигентная женщина. Она прожила интересную насыщенную жизнь, побывала почти во всех уголках Союза, но осесть предпочла здесь, в глубинке. И Глебу было действительно интересно слушать ее россказни под бесконечные пасьянсы.
Однажды, когда его не было поблизости, Оксана все-таки не сдержалась и наябедничала бабуле, что ни в какие гадания и предсказания "Глебушка" не верит и притворяется заинтересованным, чтобы только в доверие втереться.
- Деточка, я ж не совсем выжила из ума. Я прекрасно понимаю, для чего он все это начал. Но поверь мне – я хорошо разбираюсь в людях, и сейчас он не притворяется. Ни один нормальный парень не станет каждый вечер сидеть возле чудаковатой старухи и слушать ее бредни ради какой-то непонятной хитрости. А как приятно вспомнить свою молодость, детство, родителей... Жизнь била ключом, казалось, впереди уйма времени, а пролетели годочки-то незаметно, и вот я уже и сама бабушка. Но жалеть мне не о чем, я прожила счастливую жизнь - любила от всего сердца, от трудностей не пряталась, они меня только закалили. Пойми, детка, когда ты молода и полна сил, только от тебя зависит, какой будет твоя жизнь. Каждый сам свое счастье строит. И рушит тоже сам. Вот только некоторые понимают это слишком поздно. Зря ты так с парнем, деточка, ох, зря.
Оксана задумалась – права ли она была, когда пыталась найти во всех его поступках двойное дно. А еще о том, что Глеб, лишенный семьи в детстве, мог по-настоящему привязаться к ее бабушке.
Она вспомнила рассказы Глеба о детстве, и ей снова стало стыдно. Девушка непроизвольно поежилась: и здесь виновата!
- Оксан, - голос Глеба прозвучал совсем рядом, вырывая ее из плена собственных мыслей, - ты чего?
Задумавшись, она и не заметила, как он вошел на кухню.
- Все в порядке?
- Вполне. – Задумчиво протянула девушка.
Глеб пожал плечами и принялся чинить разболтавшуюся дверцу кухонного шкафчика.
Догадки Оксаны были верны – Глеб действительно наслаждался атмосферой семейного тепла, царившей в доме Серафимы Петровны. Он уже забыл, когда в последний раз чувствовал себя так комфортно. Поэтому все нехитрые поручения бабушки для него были как будто знаком, что он стал частью этой семьи.
Сравнивая свои шикарные апартаменты в Питере и этот маленький домик, Глеб теперь совершенно точно мог сказать, что ему необходимо для полного счастья. Конечно, рано или поздно им с Оксаной придется вернуться в городскую квартиру, но теперь он очень постарается, чтобы им вдвоем было так же тепло и уютно, как сейчас здесь. Ведь не только стены, пол и потолок делают дом домом. Важна любовь, доверие, понимание, взаимная поддержка - в общем, все то, что делает семью семьей. Эх, скорей бы она его простила.
К концу мая Оксана поняла, что устала. Устала напрягаться, изображать из себя равнодушную стерву, устала постоянно держать оборону. Это ведь не она, не она настоящая. Злиться уже не получалось, ругаться без причины тоже не хотелось. Хотелось просто жить и радоваться жизни, не сдерживать эмоции, не ограничивать себя.
А может быть, она привыкла к его постоянному присутствию рядом и... немного поверила. Совсем чуть-чуть. Капельку.
* * *
- Оксан?
- Что?
- В том доме культуры, где ты как бы преподаешь танцы, случайно по вечерам кино не показывают?
- Что значит «как бы»? – Девушка отвлеклась от нарезания овощей для ужина и посмотрела на Глеба, который сидел рядом за столом и таскал ломтики огурцов у нее из-под руки. – Вообще-то, сейчас каникулы.
- Ты мне про кино не ответила.
- Кинотеатр старый там есть, вроде и сейчас что-то показывают. Не интересовалась, если честно. А что?
- Может, сходим?
- Брось! – Девушка рассмеялась. – Там кинотеатр – одно название. Старый пыльный экран, древний диапроектор и фильмы бабулиной молодости…. – Девушка огляделась, чтоб убедиться, что бабушки нет поблизости, и добавила заговорщицким шепотом. – Ну, знаешь, «Прибытие поезда» и тому подобное.
- Может, в город съездим?
- Все, Глеб, заскучал?
- Нет. Просто мы могли бы чем-нибудь занять вечер.
- Я не хочу. – Оксана сморщилась.
- Не любишь кино? – Глеб, с любопытством глядя на нее, тем не менее, не забывал таскать у нее с досточки нарезанные овощи.
- Слушай, кончай свои набеги на будущий ужин, а то по рукам получишь. Займись-ка лучше чем-нибудь полезным для общества.
- Я тем и занимаюсь – развлекаю тебя разговорами. Так что насчет кино?
- А с чего такой интерес?
- Так, на будущее, я же не знаю, какие фильмы тебе нравятся, а какие нет. Вдруг ты однажды, лет через двадцать, согласишься, а я облажаюсь, выбрав не то.
- Не переживай, долго еще ждать. – Девушка закончила с салатом и присела за стол.
- И все же….
- Глеб, я не знаю, мне так с ходу сложно. Вот ты можешь мне сразу назвать, какое кино тебе нравится?
- Конечно! Мне нравится мистика, психологическая драма….
- Ну, как же без нее? – Не сдержалась Оксана.
- Никуда. – Глеб продолжил. – Мне Линч нравится, а тебе?
- Линч? Неее, я этого сумасшедшего дяденьку никогда не смогу понять. – Оксана отрицательно покачала головой, выражая свое негативное отношение к упомянутому режиссеру. – «Огонь, иди со мной», или «совы не то, чем они кажутся» – бред на самом деле.
- И все же ты его смотрела. – Парень глянул на нее с интересом.
- Смотрела. Пока однажды не наткнулась на «Малхолланд драйв». И перестала смотреть – разочаровал он меня. Полфильма было интересно и интригующе. Даже жутковато где-то, а потом…. – Девушка развела руками. – Я так и не поняла, что случилось потом, только фильм превратился в бред.
- Это не бред, Оксана, это сон. Ты так и говори, что не поняла это кино.
- В смысле – сон?
- В прямом. Все же на поверхности, Оксан. – Глеб наклонился к удивленной девушке и принялся объяснять ей. – Вспомни, с чего начинается фильм.
- Это вряд ли.
- Он начинается с того, что кто-то идет к постели и ложится спать. Все, дальше начинается сон.
Смотри, - он увлекся, - условно можно разделить фильм на три части…. Конечно, будь сейчас возможность его посмотреть, было бы проще объяснить, но я попробую.
Итак, первая часть – сон. Вторая – реальность. Третья – воспоминания. То есть, девушка, блондинка, заказала свою любовницу, брюнетку, киллеру за то, что та ее бросила….
- Мексиканские страсти. - Оксана закатила глаза и ухмыльнулась, но Глеб не обратил на это внимание и продолжал.
- Девушка ложится спать, и видит сон, в котором ее подсознание пытается исправить то, что случилось в жизни. После пробуждения она видит синий ключ – доказательство того, что ее заказ исполнен. Вспоминает события, которые к этому привели, и в итоге – стреляет себе в голову. Все просто. - Глеб, довольно улыбнувшись, откинулся на спинку стула, на котором сидел. – Я бы рассказал тебе подробнее, после просмотра.
- Серьезно, Глеб? Все так и было? – Оксана была поражена.
- Угу.
- И ты сам разобрался?
- Ну, что это сон, я понял сам, а все остальные нюансы мы обсуждали с моим научным руководителем по дипломной работе. Очень умный мужик, столько всего знает, но без пафоса, хоть и профессор. Если что непонятно, всегда можно было спросить, уточнить, никого не футболил. И лекции у него всегда интересные были. – Он задумался вспоминая. – Там такие моменты интересные были, когда звонил телефон под красным абажуром. Это вроде как реальность пробивалась в сновидение. Телефон звонил в реальности. Так просто на самом деле, когда все известно, правда?
Оксана удивленно смотрела на Глеба. Она пыталась понять этот фильм, и у нее ничего не вышло, а он так просто расставил все по своим местам.
- Ладно, - Глеб поднялся, - мне пора.
- Постой, Глеб, - она поспешила за ним, - расскажи мне еще что-нибудь про свою учебу.
- Ну, пошли со мной. Там у забора нужно старый пень выкопать, вот и займешься этим, пока я тебе рассказываю. – Он задорно улыбнулся и открыл дверь.
С того дня Оксана открыла для себя Глеба как интересного собеседника. Часто они подолгу разговаривали обо всем – об его институте и о ее, о разнице между ними. Они говорили о фильмах, о книгах, о спорте, политике, истории, да обо всем на свете. Запретной темой была только его жизнь в северной столице. Глеб мог рассказать ей о своей учебе в Новосибирске, но о том, чем он занимался в Питере полгода, он не говорил никогда. А она не спрашивала. Словно они заключили молчаливое соглашение не поднимать эту тему. Словно они начинают все заново и сейчас осторожно и робко пытаются узнать друг о друге то, что раньше прошло мимо.
Между тем, установилась солнечная жаркая погодка, и Оксана решила сбежать ото всех на пляж. Позагорать, может, даже искупаться. Это как в детстве: ждешь-ждешь лета, чтобы вдоволь накупаться, хотелось как можно раньше открыть купальный сезон и как можно позже его завершить. Потому что лето было коротким, и в начале августа за одну ночь все водоемы остывали, тогда на купании можно было ставить крест до следующего июля.
Надев на купальник лишь короткие шорты и почти прозрачную майку, девушка осторожно двинулась к калитке, стараясь не попасться на глаза домочадцам. Уже взявшись рукой за щеколду, она вдруг услышала, как ее окрикнул знакомый голос, и, обреченно вздохнув, оглянулась.
Недалеко от нее сидел на каком-то полене Глеб и, почесывая Пифа за ухом, глядел на нее. Как можно было его не заметить?
- Куда собралась? - Парень приблизился к ней и с сомнением разглядывал ее наряд.
- Только не говори, что будешь купаться.
- А в чем проблема? Что ты разволновался?
- Проблема в том, что ты сейчас застудишь себе все, что ниже пояса, а нам с тобой еще детей рожать.
- Каких еще детей? – Оксана подумала, что ослышалась.
- Наших детей. – Глеб смотрел на нее и был совершенно серьезен.
Оксана сразу не нашлась, что ему ответить. Она только засопела и попыталась выдернуть свою руку из его пальцев.
- Глеб, мои будущие дети – это моя проблема и тебя она касается меньше всего.
- Она меня напрямую касается, если ты еще не поняла. Перестань дергаться, или мне тяжелую артиллерию на подмогу звать? - Кивнул он в сторону дома.
- Глеб, не заводись, - Оксана знала, что, если Серафима Петровна прознает про купание, то не видать ей пляжа как своих ушей. Поэтому и решила уладить все миром. - Я же не ребенок, в холодную воду не полезу, можешь быть уверен. Просто позагораю, поваляюсь с книжкой, - девушка похлопала ладонью по плетеной сумке на плече.
Тогда Глеб сам открыл калитку и пропустил ее. Пробормотав "мерси", она поспешно вышла на улицу, вот только парень неожиданно последовал за ней.
- Ты куда?
- С тобой.
- Может, не надо?
- Выбирай: или я, или бабушка.
- А других вариантов нет?
- Боюсь, что нет.
- Тогда овощ в помощь.
- Что, прости?
- Хрен с тобой, вот что!
Оксана насупилась и сердито потопала по пыльной дороге, ведущей на речку. Глеб шел следом и бурчал что-то себе под нос об ее наряде. Девушка, не смотря на злость, все же довольно улыбнулась. Она прекрасно понимала, какой вид открывается его глазам – уж очень короткими были ее шортики, а майка не оставляла простора воображению.
Ну и пусть любуется, сам виноват! – довольно размышляла Оксана.
Вот уже несколько дней на улице стояла жара, погода радовала солнышком и ясным небом. Может быть, вода в реке все же прогрелась, и ей удастся окунуться.
Дорога до речки заняла минут двадцать. Все это время они с Глебом не обменялись друг с другом и парой слов. Оксана все так же шествовала впереди, Глеб созерцал вид сзади и не стремился поравняться с ней, Пиф бегал рядом и ловил бабочек раскрытой пастью. Парень то ли раздражать ее не хотел, то ли увлекся рассматриванием. Девушка склонялась ко второму варианту. Неожиданно впереди замаячила компания парней. Оксана споткнулась на секунду, а потом робко двинулась дальше. Она не любила эти встречи с местными незнакомцами – вполне хватало Юриных приставаний. Тем более в таком виде…. Хорошо, что Глеб все-таки увязался за ней. Под взглядами парней ей стало неуютно, слишком уж откровенно они на нее пялились. Разворачиваться, сбегать и искать другую дорогу уже поздно, да и глупо.
Неожиданно девушка почувствовала на талии теплую ладонь – Глеб уже был рядом и крепко прижимал ее к себе. Она сразу же успокоилась, ведь Глеб рядом и никогда не даст ее в обиду.
Поравнявшись с компанией, Глеб еще крепче прижал девушку к себе, а ребята посторонились, пропуская парочку на неширокой тропинке. Вблизи они не показались Оксане такими уж страшными, так, обычные парни, идущие с речки после купания- волосы мокрые, а на голых плечах полотенца, наверняка студенты какие-то. Да и Пиф пробежал мимо, не удостоив их своим вниманием. Но как же приятно чувствовать, что тебя защищают, оберегают, заботятся!
Кто-то из них восхищенно присвистнул вслед Оксане. Глеб заметил, как девушка покраснела и опустила глаза.
- Нравится? – Парень не смог удержаться от сарказма. – Ты для этого так вырядилась? Если бы меня не было рядом, завела бы себе сейчас новых знакомых.
- Не сгущай краски, обычные ребята, вряд ли стали бы навязываться. Я просто позагорать хотела...
- Вот и загорала бы в огороде.
- Глеб, - она вскинула на него глаза, - спасибо тебе, конечно, но я сама знаю, где мне проводить свое свободное время.
- Пожалуйста. – Буркнул он в ответ и надолго замолчал, злясь на себя за то, что опять не сдержался. Раньше он никогда не считал себя особо ревнивым, но теперь его раздражали даже заинтересованные взгляды других мужчин, будь то розовощекий усатый почтальон Николай Иванович или печально известный Юра. И, конечно, ревность подогревало то, что Оксана отказывалась подпускать его к себе, ведь она совершенно свободна, следовательно, приходилось удвоить бдительность.
Однако, сейчас она все так же шла рядом, а его ладонь по-прежнему обнимала ее талию. Испугалась, наверное. Или забылась просто. Глеб решил отложить выяснение этого вопроса, боясь, что она вновь его оттолкнет. Со стороны они, наверное, казались влюбленной парочкой. Было так приятно обнимать ее. Как же он по ней соскучился!
Тем временем, они уже шли по высокой дамбе, выбирая место для спуска. Спуститься было сложно: видимо, весной… или осенью дамбу укрепляли, чтоб защитить дома, расположенные неподалеку от «большой воды». Из недовольного бормотания Оксаны парень понял, что раньше здесь были удобные спуски к воде, вытоптанные отдыхающими.
Выбрав более-менее пологий склон, Глеб спустился первым и протянул к девушке руки. Она немного поколебалась, видимо, взвешивая, что важнее: гордость или содранные коленки, потом протянула руку, принимая помощь. Глеб осторожно пятился, крепко держа девушку, когда рыхлый комковатый грунт под их весом "поехал" назад, увлекая их вниз. Ему удалось сохранить равновесие, вдвоем они даже не упали, лишь только в самом низу он, оступившись, резко дернул Оксану на себя. Оказавшись на ровной поверхности, Глеб понял, что все еще прижимает ее к себе. Девушка не вырывалась и казалась слегка испуганной. Неужели ей действительно страшно?
Оксана, в свою очередь, решила пока не рассказывать Глебу об их традиционной детской забаве "кубарем и в речку", очень уж момент был неподходящий. Их лица были так близко - одно лишь движение, и его губы, наконец, коснутся ее. Ну, еще немного, чуть-чуть поближе... Ожидая поцелуя, Оксана прикрыла глаза, чувствуя, как слабеют ноги, а голова идет кругом.
А потом она поняла, что уже довольно долго стоит так, закинув голову и прикрыв веки, а поцелуя все нет и нет.
Оксана открыла глаза. Глеб, склонив голову, наблюдал за ней, и в глазах его притаились смешинки.
- Ты чего? – Он притворился обеспокоенным. – Голова закружилась, Оксан?
Девушка поджала губки и молча вывернулась из его рук. Глеб не стал ее задерживать.
- Спасибо. – Оксана нервно расстилала плед и старалась не смотреть на него. – Ты сегодня ужасно полезен.
Устроившись на расстеленном покрывале, она вытянулась, надела солнцезащитные очки, воткнула в уши втулки и постаралась не обращать на Глеба никакого внимания. Парень устроился рядом, прикусил зубами сорванную травинку и, прищурившись, смотрел, как солнце бликами играет на покрывшейся рябью поверхности реки.
Позади него раздался громкий вскрик, а потом детский плач. Глеб обернулся и увидел, как с дамбы скатился мальчишка лет пяти-семи. Наверное, он оступился на крутом спуске, возможно, потянул связки, поцарапался и испугался. И сейчас, держась рукой за ушибленное колено, жалобно хныкал.
Глеб резко вскочил на ноги и подошел к нему.
- Эй! – Он присел перед ребенком на корточки. – Что случилось? Упал?
Ребенок покивал, не прекращая плакать и размазывая по лицу грязь с ручонок. Мальчишка весь был перепачкан грязью и песком. Парень оценил повреждения - содрана коленка, локоть, скорее всего, расцарапана ладонь. Серьезных ран или травм вроде не было. Тогда почему он так плачет? Синяки и царапины – обычное дело для маленького мальчика.
- Привет, малыш!- Рядом присела Оксана.- Ты, оказывается, каскадер. А где твои родители?
Ребенок не ответил, так как в этот момент к нему подбежал Пиф и принялся щекотать его своим шершавым языком, облизывая зарапины.
- Фу, Пиф! – Глеб потянул собаку в сторону. – Нельзя!
- Чего это «нельзя»? – Возмутилась Оксана. – Собаки так ранки дезинфицируют. Не мешай.
- Я тебя умоляю, - Глеб презрительно фыркнул, - нашла лекарство! Зеленка дезинфицирует и йод. А в собачьей пасти ничего кроме микробов, поверь.
Он перенес ребенка на покрывало, и принялся осторожно обмывать его царапины и проверять конечности на предмет вывихов и переломов. Оксане тем временем удалось выяснить, что мальчишка, воспользовавшись невнимательностью родителей, потихоньку сбежал из дома и отправился на речку.
- Глеб, - шепнула девушка ему на ухо, - его нужно отвести домой, родители уже, наверное, с ума сходят.
Глеб подхватил ребенка на руки и принялся тяжело подниматься на дамбу. Оксана, спешно собрав вещи, карабкалась следом. Когда парень посадил мальчика на траву наверху, он развернулся и протянул ей руку. Девушка уцепилась за нее без колебаний.
Мальчик хорошо ориентировался, и найти дом его родителей не составило труда. Передав беглеца с рук на руки взволнованной матери, Глеб еще минут пятнадцать выслушивал благодарности, и объяснял чем обрабатывать царапины и как лучше лечить содранные коленки. Оксана, в сторонке наблюдая за ними, испытывала необъяснимую гордость за Глеба. Он был таким серьезным, деловитым. Девушка улыбнулась своим мыслям, сравнив его с настоящим доктором. С трудом отделавшись от приглашений на обед, они отправились домой. По дороге молчали, и каждый думал о своем. Оксана, умиляясь, вспоминала, как хорошо он смотрелся со спасенный ребенком на руках, а Глеб просто гордился собой.
Весь вечер Оксана прокручивала в голове сцену на пляже, и то, как повел себя Глеб, как возился с тем мальчишкой, ей понравилось. Девушка любила детей. Розовощекие младенцы в ворохе кружев ее несказанно умиляли, трех-четырехлетние карапузы смешили, своими танцорами-дошколятами она заслуженно гордилась. Ей всегда удавалось найти с ними общий язык, дети к ней тянулись, и это было сразу заметно.
Собственные дети стояли в жизненном плане Оксаны следующим пунктом после свадьбы. План этот часто менялся, некоторые пункты постоянно перемещались по шкале первостепенной важности, появлялись новые, некоторые удалялись безвозвратно, но свадьба и дети оставались неизменны и взаимосвязаны между собой – замуж она выйдет тогда, когда встретит своего принца, свою судьбу, а дети появятся после свадьбы. И без всех этих «мы поживем немного для себя, а уж потом….».
Вот и сейчас в голову ее упрямо лезли мысли о том, каким отцом мог бы стать Глеб. А если он действительно этого хочет? Если сейчас он действительно не врет? Живет же он здесь ради нее несколько месяцев и уезжать, похоже, не собирается. В корысти его сложно заподозрить - у нее нет ни состоятельных родителей, ни положения в обществе, обычная девушка из обычной семьи. Да и о каком положении может идти речь пока они живут здесь? Неужели нет никакого подвоха, и все это только ради нее самой?
В тот день за ужином Глеб был единодушно признан героем дня. Новости в деревне распространялись быстро, и к вечеру Серафима Петровна уже знала во всех подробностях, как парень спас внука ее старой приятельницы, живущей на другом конце деревни, и как разогнал любвеобильных племянников "НинСеменны" с друзьями, которые приехали погостить из города. Глеб же грелся в лучах собственной славы и чувствовал себя очень счастливым, уминая бабушкины блинчики с вареньем под восхищенное кудахтанье старушки. Серафима Петровна рано отправилась спать, так как собиралась утром на службу в церковь, а потом в гости.
А Глеб, наоборот, долго ворочался, недоумевая, что все-таки означает внезапная оттепель со стороны Оксаны. Готова ли она его простить или это временное перемирие?
Проснулся Глеб поздно, солнце уже светило во всю, а в доме было тихо, видимо, все уже позавтракали. Парень умылся и пошел на кухню в поисках завтрака, наверняка оставленного на видном месте внимательной хозяйкой. Он с аппетитом расправился с едой, думая о том, как же приятно, когда о тебе кто-то заботится, когда есть семья и близкие люди.
Потом Глеб решил заняться хозяйством, раз уж Оксаны все равно не было видно. И куда она только запропастилась? Он помыл посуду, прополол пару бабулиных грядок, хотя не особо и любил копаться в земле, погулял с Пифом, а потом вспомнил, что в бане заканчивается запас воды - надо бы снова наносить.
Насвистывая по привычке, Глеб старался не расплескать полные ведра, которые держал в руках. Открыв дверь плечом, он почувствовал, как жар ударил ему в лицо, видимо, кто-то баню растопил, а когда повернулся, дыхание перехватило, а веселый свист оборвался.