Аблай Мырзахметов: нужны структурные реформы в целях улучшения экономики страны / казахстанская правда / 04. 09

19 августа 2015 года Правительство и Национальный банк Казахстана объявили о новой денежно-кредитной политике в стране, отменив валютный коридор.

Ради чего затевалась новая экономическая политика? Как скажется на состоянии отечественного предпринимательства переход к свободно плавающему курсу тенге? Какие нужны реформы, чтобы стабилизировать экономическую ситуацию в стране? Давая оценку сложившейся ситуации, председатель правления Национальной палаты предпринимателей РК «Атамекен» Аблай МЫРЗАХМЕТОВ констатировал, что это формирование курса тенге, исходя из рыночных принципов спроса и предложения.

– Безусловно, это абсолютно новая ситуация, к которой нужно привыкать и рынку, и бизнесу, и, наверное, в первую очередь, потребителю. Мера, конечно, непростая, не идеальная, но она вынужденная, – сказал Аблай Мырзахметов. – Сейчас в обществе в социальных сетях звучат разные мнения экспертов, которые высказывают различные, порой полярные точки зрения, но истина посередине, необходимо объективно оценивать ситуацию, исходя из экономической закономерности. Одни считают важным переход именно к свободно плавающему тенге, другие же полагают, что следует двигаться в коридоре фиксированного курса, при этом медленно ослабляя тенге. Здесь есть свои плюсы и минусы. В плавающем курсе, сами видите, какие сейчас «качели», никто не может прогнозировать, сколько эти «качели» будут продолжаться. Конечно, тяжело будет привыкать к новым условиям, но такая реальность наступила.

Что дальше? Одни экономисты считают, что нужны реформы. Другие эксперты говорят: необходимы серьезные структурные изменения. На мой взгляд, Правительству, экспертам стоит обратить внимание именно на эти вопросы, выносить их на обсуждение. Крайне важно, как мы проведем эти сопутствующие реформы, и от того, насколько успешно мы проделаем эту работу, станет понятно, ради чего и как мы пошли на эти шаги. Думается, в данной ситуации следует больше концентрироваться на тех реформах, которые необходимы, чтобы эта политика привела к тому, ради чего она затевалась – для улучшения экономической ситуации в стране.

– Аблай Исабекович, Глава государства и Правительство, объявляя в стране новую денежно-кредитную политику, отметили, что именно предпринимательское сообщество в лице НПП «Атамекен» выступило инициатором проведения девальвации в стране. Скажите, какие именно регионы и отрасли выступали с таким предложением и получат ли они в данном случае какую-либо выгоду, станет ли это реальным повышением их конкурентоспособности или временным обезболивающим?

– Мы неоднократно подчеркивали, что главная задача НПП – обеспечить обратную связь, и мы этой позиции с начала года последовательно придерживались, показывая, как обстоят дела в некоторых отраслях. Мы намеренно не освещали ситуацию, связанную с экспортоориентированным направлением или с теми крупными компаниями в сфере недропользования: там ситуация классическая, и она понятна. Но сложилось так, что здесь сошлись два явления. Так, уже более года мы наблюдаем тенденцию снижения цен на нефть, и, самое главное – наши ожидания в течение года показывают, что в среднесрочной перспективе (от 5 до 7 лет) цены не вернутся к прежней отметке. Раз эспортоориентированные отрасли «проседают», соответственно, идет снижение пополнения бюджета (секвестр). Понятно, что крупные компании сокращают свои капитальные затраты, и это, в свою очередь, мультипликативно бьет по нефтесервисному рынку. Я недавно был в Мангистау, и там налицо стагнация, которая по цепочке идет дальше. В связи с этим я считаю, что новая денежно-кредитная политика – ослабление валюты – даст свои положительные результаты.

И если первая ситуация видна невооруженным глазом, то вторая ситуация связана с малым и средним бизнесом, где наблюдается общая ситуация сжатия неф­тедоходов. Например, в той же Мангистауской области за полугодие объем добычи нефти не упал, даже повысился на 2%, но при этом фактически на 40–50% снизилась выручка, то есть доход от продаж нефти, соответственно, на 30% сократились заказы нефтесервисных компаний, на 38% – объемы кредитования. Секвестр бюджета сказывается на состоянии МСБ, без этих заказов им будет тяжело, и в этих областях сложились моносектора, связанные с нефтегазовым сектором. В Казахстане больше 100 тысяч занятых в 4–5 областях страны, которые так или иначе связаны с нефтегазовой отраслью, и они начали испытывать серьезные трудности. Кроме того, остро МСБ почувствовал обвал рубля.

Правительство, Нацбанк, принимая решение о новой экономической политике, учитывали наш сигнал о состоянии бизнеса, но подчеркну, что окончательное решение, безусловно, принимается соответствующими органами. Наша задача – доводить ситуацию до Правительства. Да, при принятии решения информацию, которую мы представили Правительству и Нацбанку, взяли во внимание. На мой взгляд, без перехода Казахстана на новую экономическую политику, предусмат­ривающую свободно плавающий обменный курс, осенью ряд предприятий остановил бы свою работу, в частности, это коснулось бы птицеводческой, масложировой отраслей, а затем ситуация расползлась бы дальше.

– Сейчас по всему миру наб­людается обвал фондовых бирж, валют, в том числе Китая, одного из наших крупнейших торговых партнеров. В России рубль ослаб на 100%. Как это может повлиять на экономику Казахстана в дальнейшем?

– То, что мировая экономика в целом переживает не лучшие времена, это очевидно. И конечно, одним из более значимых моментов в мировой экономике является развитие Китая. Примерно подсчитано: для того чтобы мировая экономика более или менее находилась в плюсе, Китай должен показывать рост в размере 7–8%. Понятно, что Китай эту отметку снижает, испытывая структурные трудности. Там из экспортоориентированной политики пытались перестроиться на внутренний спрос, но, видимо, эта политика исчерпала себя, и теперь происходит ослабление национальной валюты, возможно, ставка будет на экспорт. В связи с этим Китай более не может быть локомотивом, отсюда и реакция фондовых бирж.

Что касается Российской Федерации, то здесь складывается парадоксальная ситуация. С момента, как была объявлена новая экономическая политика, стоимость нефти составила 45 долларов, рубль – уже за 70, а тенге укрепляется. Это, конечно, очень интересная картина. У меня по этому поводу есть два возможных объяснения: либо здесь какое-то вмешательство в процесс свободного формирования курса тенге, либо все-таки у нас нет тенговой ликвидности. То есть предложение валюты есть, но нет тенге. Те, кто хотят покупать, не имеют доступа к необходимому объему национальной валюты. Поэтому объемы продаж тоже небольшие, и то, что курс так себя ведет, это, конечно, с точки зрения рынка не совсем понятно.

Наверняка ситуация с юанем и рублем будет на нас давить. На встрече Главы государства с бизнесом об этом тоже было сказано. Мы – в ВТО, ЕАЭС, границы открыты, таможенные пошлины снижены, свободный переток капитала, товаров. И, естественно, все эти события мы будем импортировать в экономику. Приняты меры защиты в целях сохранения приоритетных отраслей, повышения их конкурентоспособности.

Президент страны запретил поднимать цены на отечественные товары, А что с импортом?

– Там, где импорт, понятно, что рост цен будет. Это очевидно, потому что импортеры стоимость валюты перекладывают на цену товара. Но мы говорим, что нужно проявлять социальную ответственность, потому что у импортеров есть определенный складской запас, который куплен по старому курсу. И когда на следующий день они пытаются на этом быстро заработать, подняв цены, я думаю, что это недопус­тимо с точки зрения социальной ответственности.

На сегодня 50% потребительской корзины составляет импорт. Нам серьезно нужно работать над импортозамещением, но не всего подряд, а именно потребительской корзины. Для этого все условия есть. Это должно быть, как KPI у всех соответствующих министерств. Каждый год надо мониторить, в этом ничего сложного нет. Потребительская корзина состоит на 60% из продовольственных товаров. Из них 43 позиции – это хлеб, мука, рис, гречка, мясо и так далее и 40% – это тарифы, просто нужно взять эти 43 позиции и вести импортозамещение.

– Горно-металлургические предприятия говорят, что ослабление курса тенге поможет им вернуть часть прибыли. Но они ждут структурных реформ, снижения расходов на железнодорожные перевозки, электроэнергию, и со стороны государства им оказываются меры поддержки. Но хотелось бы спросить о другом. Каковы гарантии, что люди, которые работают на этих крупных предприятиях, не будут уволены? Все мы знаем ситуацию с АО «АрселорМиттал». Как будет решаться этот вопрос?

– Когда мы говорим о структурных реформах, крайне важна последовательность. Сказали о том, что будем снижать долю государства в экономике, давайте пойдем до конца. Крайне важно, чтобы и малый, и средний бизнес развивались. После того как принято непростое решение по курсу, важно не обмануть ожидания населения и бизнеса. В ближайшие 2–3 года нам надо выполнить это.

Данная мера потребует огромных усилий, воли и ответственности Правительства и соответствующих госорганов. Если мы объявили, что сделаем демонтаж сложившегося государственного капитализма, то его надо обеспечить, каких бы это нацкомпаний, СПК ни касалось. Анализ, проведенный в прошлом году, показал: более 7 тыс. всяких ТОО, АО, РГП, КГП – государственные. По активам государство занимает 40–50% в экономике. Это, мне кажется, не самый лучший показатель.

Необходимо серьезно проанализировать все государственные программы. Знаете, в какую ситуацию мы попали? Десять крупных коммерческих банков отмечают, что они в последние годы находятся в большей зависимости от фонда «Даму», который оперирует госпрограммами, чем от Нацбанка. Это говорит о чем? О том, что бизнес сильно «подсел» на госпрограммы. Сейчас нам дают сигнал – у бюджета таких средств нет. Дальше мы не можем рассчитывать на такие меры гос­поддержки.При отказе от этой политики разумно поставить вопрос о снижении налоговой нагрузки для всех предпринимателей и обеспечить доступность дешевой «тенговой ликвидности» (свободной денежной массы).

Это крайне важно. Если мы не решим эти вопросы, не будет и роста малого и среднего бизнеса. И через полгода-год мы наступим на те же грабли.

– Сразу после объявления Правительства местные исполнительные органы в регионах активно начали работу по массовому контролю цен на торговых рынках и в магазинах. Правильно ли контролировать рыночную экономику?

– При каждой корректировке курса мы это наблюдаем. На первый взгляд, это оправданно, чтобы сбить спекулятивный настрой, он тоже есть, все хотят заработать. Но системно я вижу, что нужно в целом субсидировать социально-адресную помощь. То есть нужно субсидировать те отрасли, которые затронуты в продовольственной корзине. Стабфонд – это тоже один из методов. Они формируются каждый год, из местных бюджетов до нескольких миллиардов тенге тратится на пополнение Стабфонда. И сейчас ситуация покажет, как эти средства работают. Это тоже одна из мер, как сбить цены.

Нужно переходить к рыночным мерам, больше, я считаю, к точечным субсидиям социально уязвимого населения. Это будет более справедливо и понятно, чем пытаться административным путем сдерживать цены.

– Спасибо за интервью.

Рынок жилья в Казахстане