Письмо из Рима

В Риме самое пугающее — автомобили, вдвое быстрее наших, и полчища мотороллеров, быстрее автомобилей. Перейти улицу — подвиг. У тротуаров парковка в два ряда — не знаю, как они выезжают Всюду ремонтные леса и пыль — отстраиваются к 2000-летнему юбилею Господа Христа В Колизее среди обглоданных временем арок светлыми пятнами глядят гладенькие новоотстроенные стены и своды — вдруг его тоже решили восстановить? Перед Колизеем — статисты в псевдолегионерских одеждах (золотой шлем, красный плащ), можно сняться рядом; говорят, это с тех пор, как зачастили японские пуристы В прошлый раз я смотрел на форум сверху и ничего не мог разобрать в его кирпичной каше — теперь прошел понизу, как будто между зернами этой каши, но все равно ничего не могразобрать. Дома с садиками называются виллами, в такой вилле Монтефьо-ри была наша конференция; раньше там жила любовница первого всеитальянского короля, а потом был женский монастырь, и чугунные перила до сих пор украшены крестами*.

Сам «НН слишком рано пошел своим путем, пренебрегая сделанным другими» (слова А. Н. Колмогорова).

Само «Раздел 7. Нечто о средствах к устранению самоповешения у народов финского племени» (Вести. Имп. Рос. геогр. об-ва», 1853).

Сахара Гумилев говорил Г. Иванову, я ее не заметил, я сидел на верблюде и читал Ронсара. Так Кусиков, когда его устыдили, что нехорошо жить в Париже и не видать Версаля, поехал в Версаль, просидел полный день в трактире и вернулся в Париж

Сверху Александр I в 1814 г. в Лондоне просил у вига Грея доклад о средствах создания в России оппозиции.

«Свобода нужна не для блага народа, а для развлечения», — говорил Б. Шоу.

Свобода Гиппиус — Берберовой, 27 авг. 1926 г.: свобода ни с чем не считаться — «это, скорее, рабство и покорность желанию собственной левой ноги»; Ходасевичу, 22 сент.1926 г.: Пишущий должен знать, что ему предоставлена свобода самому ограничивать свою свободу, а достоин ли он такой свободы, — это редактор, конечно, решает...».

Свобода В чукотском языке нет слова свободный, есть сорвавшийся с цепи; так писали в местной газете про Кубу. Поэт М. Тейф говорил переводчикам: «Даю вам полную свободу, только чтобы перевод был лучше оригинала» (восп. Л. Друскина).

Свобода Петровский указ — «фендриков разгонять фухтелями, ноне-собраний же что фендрик фендрику может сказать умного?» (Письма Шенгели к Шкапской, РГАЛИ).

Здесь каждый охотно встретить готов Свободу мышей при свободе котов. И. Сельвинский

Связность текста (лише)... У А. М. Топорова, «Крестьяне о писателях», 1930 г. о поэме Пастернака говорится: «Связанных слов нисколь нсту-ти. Добрый человек скажет одно слово, потом завяжет его, еще скажет, опять завяжет. Передние, середние и задние — все завяжет в одно. А в этом стиху слова, как скрозь решето, сыпятся и разделяются друг от дружки». (Книга, очень похожая на «Народ на войне» Федорченко.)

Святой На вечере памяти М Е Грабарь-Пассек С. Авсринцев начал так «Лесков говорил, что в России легче найти святого, чем честного человека, — так же можно сказать, что легче найти гения, чем человека со здравым смыслом и твердым вкусом...»

и т. д.

Селянка Мережковский приставал к Чехову с вечными вопросами, а тот говорил: «Не забудьте, что у Тестова к селянке большая водка нужна». Ср. в «Даме с собачкой»: «Если бы вы знали, с какой очаровательной женщиной я познакомился в Ялте!» — «А давеча вы были правы, осетрина-то с душком». Алданов: «Надо было наговорить столько лишнего, сколько мы наговорили, чтобы понять, как он был прав, когда молчал». Это А. Лютер сказал, что у Достоевского люди не едят, чтобы говорить о Боге, а у Чехова обедают, чтобы не говорить о Боге.

Середина «Итак, немного о себе. Я родился около середины века, в 1932 году...» (В. Цыбин. О своем. Избр. произв., 1989, т. 1, с. 5).

Середина «В 35 плюс-минус два года люди или умирают, или меняют странствия жизнь: бросают работу, жен и т. д.», — объясняли мне. Даже земного Высоцкий сочинил про это песню. У Петра I в этом возрасте была Полтава, у Цветаевой — ее звездный 1926 год когда она лихорадочно дирижировала двумя великими поэтами. Блок весной 1918-го часто повторял, что ему 37 лет (восп. Книпо-вич). А Жуковский, верный себе, в 37 лет написал: «Победителю-ученику от побежденного учителя».

Синоним В. Марков комментирует стих Бальмонта из «Зарева зорь Твой поцелуй — воистину лобзанье — «строка, которую доля ны бы цитировать специалисты (но не цитируют)».

Ситуация В. Холшевников сидел, ждал электричку, подошел пьяный: «Вы интеллигентный человек, и я интеллигентный человек, ш меня поймете: я артист, мой отец у Соколова перед Распутиным пел, а теперь от нас образованности требуют. Ну скажите, зачем интеллигентному человеку образованность? артисту не образованность, а талант нужен!» и т. д., а в конце сказал загадочную фразу «Ситуация превозмогает сибординацию!!*

Скверное «Как о человеке обо мне может рассказать Экстср, как о собеседнике — Бердяев, а все самое скверное — это тоже бывает нужно — Эльснер», — писал Аксенов Боброву.

Об Эльснере рассказывал A Парнас Эльснер был с Аксеновым шафером на киевской свадьбе Гумилева и Ахматовой и уверял, что это он научил Ахматову писать стихи (Аксенов потом собирался писать параллельный анализ сочинений Ахматовой и Вербицкой под заглавием «Писарство и чистописание*.) Почему не эмигрировал? — «Хотел посмотреть, чем кончится*. В Тифлисе имел хобби: жениться и отсылать жен за границу (как?). Зарабатывал сочинением диссертаций для грузин Последняя вдова настаивала, чтобы его похоронили на Мтацминде — но пока грузины об этом советовались, перевезла прах в Москву и похоронила... (в кремлевской стене? подымай выше!) в Переделкине рядом с Пастернаком

Скелет Емельянов-Коханский, автор «Обнаженных нервов», хотел выпустить и вторую книгу, «Песни мертвеца», с новым своим портретом в виде скелета, но встретились цензурные трудности (Белоусов).

Слава Бальмонт об автобиблиографии. Брюсова: «делопроизводитель собственной славы» (из письма Е. Архиппова Альвингу, РГАЛИ, 21, 1, 11). Твардовский о Маршаке: «крохобор собственной славы» («Знамя», 1989, № 8). А потом — юбилейная речь.

Слава Флобер восхвалял «Войну и мир» (это цитируется), но признавался, что не дочитал до конца ее философию. Мировая слава пришла к Толстому, когда он начал тачать сапоги (Алданов).

Славянство «День святителей Кирилла и Мсфодня был отпразднован обедом, данным в залах Дворянского собрания. Против царской ложи была водружена хоругвь, принесенная в дар слепцом-писателем Ширяевым. Меню было составлено из одних исключительно славянских названия. Посреди него была изображена географическая карта славянских земель с надписью «Одним бы солнцем греться нам» (Неведомский).

Слово «Теперь я буду говорить не для того, чтобы нечто сказать, но дабы не умолчать», — сказал протоирей Сергиевский, приступая к догмату Святой Троицы.

Сложность А. И. Ромм о Пастернаке: «...и у него сложные отношения с женой, которая любит музыку Прокофьева и такие слова, как "яркое переживание"» (РГАЛИ, 1495,1,80).

Слон В Париже в 1945 г. выходила русская" газета «Честный слон». «Отчего такое веселое название?» — спросил я. «Ну все-таки война кончилась...» — ответил Л. Флейшман.

Служба М. Ф. Андреева спросила Муромцеву-Бунину «Сколько лет вы служите Ивану Алексеевичу?» Муромцева, однако, обиделась. Е. Архиппов писал Альвингу «Чем живете, чему поклоняетесь? Какое имя владеет Вами?» (РГАЛИ).

Служба Юродивый Никитушка за вызов к Александру I получил чин 14-го класса (Мельгунов).

Смерть «Просить Господа Бога,«чтобы снял меня с иждивения» (Цветаева — Пастернаку). «Умер, как большая, отслужившая вещь» (она же).

Совесть «Впрочем, попы стыдились таких проповедей, но не совестились» (Тиляров-Платонов). Я вспомнил знаменитую статью В. Н. Ярхо «Была ли у древних греков совесть?»

Сократ «Познай самого себя»: гусеница, которая познает себя, никогда не станет бабочкой (А Жид).

Сократи Сын моей сотрудницы мечтал изобрести лекарство «сократив», чтобы можно было не болеть, но сократить жизнь с конца за счет невыполненных болезней.

Спарта «Способность относиться к себе со спартанской суровостью умиляла его до слез» (Ходасевич об Александре I).

Спонтанный «Вы не позволяете себе спонтанных движений». Мои спонтанные движения всегда кого-нибудь ушибают. Самое безобидное мое спонтанное движение — считать рифмы Мариенгофа.

Сталин «В Европе XV века власть почти повсюду принадлежала Сталиным» (Алданов).

Старое и новое Ларошфуко: «Многие борются против нового не оттого, что привержены к старому, а оттого, что первые ряды поборников нового уже заняты, а быть во вторых они не хотят*. — «Это о нашем НН.«, — сказала И. Ю. Подгаецкая.

Стиль «Ввиду моего стиля, который мне противен, но от меня не зависит...» (письма И. Аксенова к С. Боброву). «Стиль мове гу» из «Бани» Маяковского — шутка, записанная еще Д. Философавым: «стиль мове гу, как выразился один столяр». I

Стиль «По сторонам от дороги, вправо и влево, волочились горемычные облака; исподволь угнетали душу убогие ужасы предместья; ныли телеграфные столбы, и качался, тужился против ветра, виляясь в педалях, упрямец велосипедист... Но тут, буравя мозги, заверещал мстительный-за вчерашнее с кряком ковыряние в его спине — будильник, к нему тупо подтопали, цапнули за глотку, он брызнул по пальцам душителя предсмертным клекотом и затих. В одеяльное шерстяным рупором ущельице гляделось скудное утро. Я думал тихо: умерен бы». Кто это? Набоков? Нет. — Мало кому известный Иванников. I

Сталь И. Тройский говорил В. Ярхо: нельзя ради стиля переводить коров Гелиоса быками Гели оса — какой дурак станет держать быков стадами?

«Странно, право, что эти люди ничего не понимают, «но гораздо страннее, что это для меня странно* (Фет Л. Толстому, 21.01.1879).

Страхоговение «Нигде высшую церковную иерархию не встречали в качестве преемников языческих волхвов с большим страхоговением. как в России, и нигде она не разыгрывала себя в таких торжественных скоморохов, как там же. В оперном облачении с трикирием и дикирием в храме, в карете четверней с благословляющим кукишем на улице... со смиренно-наглым и внутрь смеющимся подобострастием перед светской властью, она, эта клобучная иерархия, всегда была тунеядной молью всякой тряпичной совести русского православного слюнтяя» (Ключевский, Письма, 1968 г.). I

Сон сына, самый главный. Книга в серии сказок издательства восточной литературы: «Эскимосский Христос — Фрол Иванович Драхва-Тетерников: местные сказки и предания К 150-летию со дня рождения*. Вначале — запись автобиографии. Ему смолоду было предсказано погубить девять душ. Впрямь был буен, сети, еще при крепостном праве убил деревенского соседа, сдан в солдаты, убил шестерых горцев, за храбрость взят в денщики сибирским губернатором, зарезал его восьмым и бежал к эскимосам вместе с другим денщиком, Петрушкою, взяв лит Библию и букварь, а был неграмотен. Перекамлал насмерть главного шамана, женился на Белой куропатке, его вдове, воспевался под именем тетерева на разных диалектах («взлетел на ветку и стал гласить Нагорную проповедь**), переложил

Библию на эскимосский язык: «Царь Соломон ушел от дел, эхой/и тогда пришли тупы, эхоШ и опережали зайцев, эхоШ и прыгали через костры, эхоШ* Когда приехала ревизия, назвался миссионером, стал читать попу свою Библию; на II кн. Царств поп сказал: «А ведь это ересь/*, — но эскимосы Тетерникова отстояли Друг его Петрушка, записывавший его учение, вдруг объявил, что Фрол — это Бог Отец, а Христос — он сам; Фрол распял его на льдине, это был девятый. Женившись на Оленухе и на Нерпе, объединил тундровых и приморских эскимосов; укрывал беглых политкаторжан, и они через год были неотличимы от местных. Когда на его девятом десятке случилась революция и пришли комиссары, то политкаторжане вышли навстречу с бубнами и дудками Фрола как героя отвезли в Ленинград консультантом при Институте народов Севера, но Библию, как дурман, изъяли и сожгли, все цитаты из нее — по американскому изданию. Умер в 1930 г. дети его попытались явиться в Ленинград, но скоро были отправлены под конвоем обратно.

Слруктурализм Интервью с дизайнером А. Логвином: «Только ясность оправдывает провокацию, ясность на уровне структуры, а не на уровне вкуса Как с женщиной: приводишь, она вроде вся офигительная. Ложишься в постель и понимаешь, что на самом деле она вся совершенно деструктурная. Чего-то много или мало. Что-то тебя обламывает, и понимаешь, что надо уходить из койки*. — «Можно это оставить в тексте?» — «Конечно. У меня как раз очень структурная жена» («Итоги», 1996, № 26).

Стул «Нашествие французов и за ним последовавшее нашествие крестьян на ту же Москву с целью грабежа» впервые вынесло в провинцию стулья вместо лавок (Гиляров-Платонов).

Судьба «На Олимпе было решено, что греки и троянцы взаимоистребятся, но не было решено, кто кого; поэтому боги разделились в поддержках» и т. д А Троя потом продолжала существовать незримо, как град Китеж Суздаль «Ударя с тыла в табор их / с дружиной суздальцев своих» — но суздальцы, как и нижегородцы, на Куликовом поле не были, а держали тылы. Москва пересилила Тверь денежной помощью Новгорода, который дружил через соседа.

Сурков Сгенич говорил о Гумилеве: если бы был жив, перестроился бы и сейчас был бы видным деятелем ЛОКАФа (Восп. Н. Чуковского).

Суффикс «А Н. Толстой очень любит слово задница и сетует о его запрети ости-, прекрасные исконно русские слова — горница, горлица, задница...* (записи Л. Я. Гинзбург). По-японски эта часть тела называется «ваша северная сторона».

Счастье Филологический анекдот из сб. Азимова. Отплывает пароход, в последнюю минуту по трапу вносят старшего помощника, мертвецки пьяного. Проспавшись, он читает в судовом журнале «К сожалению, старший помощник был пьян весь дев Бежит к капитану, просит не портить ему карьеру. «Попр; ки в журнале не допускаются, но сделаю, что могу». Назавт читает: «К счастью, старший помощник был трезв весь ден

Счастье Подумайте, нет ли у вас садомазохизма», — сказал психот рапевт. «Конечно, Поликратов комплекс: за счастье нуж* платить». — «А вы уверены, что вы счастливы?»

Свеж металлический ветер осенью. Росинки нефритовы и жемчужно круглы. Светлый месяц чист и ясен. Красная акация душиста и ароматна Надеемся, что вы процветаете в постоянном благополучии

Вы думаете, это стихи? Нет, это китайское деловое письмо

Там «А у вас там, под Москвой, говорят, война идет?» — спрашивали архангельские мужики Н. Я. Брюсову в 1904 г.

Тезаурус В 4-язычном разговорнике Сольмана самые общие категории — размер, форма, вес, вид — оказываются подрубриками раздела «Одежда».

Температура «Каковы ваши жгучие несчастия?» — спрашивало доброе письмо из-за границы. А у меня нет жгучих, у меня холодные

Тень «У Алданова слова не отбрасывают тени», — вежливо выражался Набоков.

Тень Д. Н. Бразуль, зав. худотделом «Рабочей газеты», пил только пиво, но так, что пытался открывать дверь редакции, хватаясь за тень от ручки. Кожебаткин (уже в изд-ве МТП), грузный и беззубо улыбающийся орел-стервятнйк в пенсне, носил женские чулки, потому что в них теплее, а в портфеле имел любые книги, серебряный набалдашник без трости, подвязки и всегда бутылку вина. В. А Попов, редактор «Вокруг света» и «Следопыта», вылечился от запоя новы способом, «электричеством через женщин», но как — не говорил (Восп. Д Да-рана, РГАЛИ, 2436,1,42).

Техника «Акмеизм обрек себя на поощрение бездарности, ибо всякая школа, желающая сделать поэзию трудной, делает ее легкодоступной» (Мирский).

Тот «Если есть тот свет, то там только наслаждаются природой и искусством, а кто не натренирован к этому и больше любил выпить, покурить да в кино, тому скушно, вот и все наказание» (И. С. Ефимов). Похожим образом Эриугена истолковывал ад

Ttentanz Из Триция Апииата, XVI в. (найдено в цитате):

Если мертвый приходит к живым — он приходит с улыбкой, Мертвый может быть добр — даже добрее живых.

«Трагедия есть лишь недоудавшаяся комедия» — эпиграф у К Келли к главе о Тэффи.

Традиция «Искусство Г. Адамовича и Г. Иванова — аптекарское: смешивают в новых дозировках и комбинациях влияния старых поэтов» (восп. HL Чуковского).

Традиция М. Пруст серьезно называл себя последователем Дж Эллиот

(упом. у Алданова).

«Традиций не рвать, идей не водить, святынь не топтать» — из С Кржижановского (там, где дальше про Словарь умолчаний).

Тринадцать: дурная слава этого числа — недавняя, от контрреформации XVII по месту Иуды среди апостолов (В. Марков).

Тютчев «Для служилого дворянства Россия была государством, и пейзажи могли быть европейские-, для отстраненного — поместьем, и природа в них — только собственного имения. Как непохоже на пейзажное западничество Тютчева и Пушкина цветущее евразийство поэта петровской индустриализации Ломоносова и поэта тропически-агрессивного екатерининского крепостничества Державина» (Д. Мйрский).

Тюфяк Манделыптамовское «Страшен чиновник: лицо как тюфяк» английский переводчик перевел «the face like a gun» и сделал примечание про «тюфяк» по-турецки и по-гречески.

Убийство «Нам с ней не котят крестить», выражение Ремизова («Петерб. буерак*). Из жалости топить котят в теплой воде — это не выдумка «Записей Ко нянина», это было и в мемуарах (не у Шкловского ли?). Топившая хозяйка могла ответить на попреки: «А если б вас самих топили, вам все равно было бы, да?»

Угадайка Литературные премии, эта игра в угадайку с будущим. Или благодарность живым за то, что им уже некуда меняться.

Уже В Енисейске хозяйка спрашивала: «Убил, что ли, кого?» — «Нет». -Украл?» — «Нет». — «Так за что же это тебя?» — «Я поляк». — «Такой молодой, а уже поляк!». Так Федор Сологуб говорил дочке Кривича: «Такая маленькая, а уже внучка Анненского!». Анненского он не любил.

Упругий нрав находил Ермолов у адмирала Чичагова. Ср. «с верною супругой / Под бременем судьбы упругой» (эвфемизм вместо упрямый). «Упругая литературная карьера Набокова».

Упругость Показатель моральной упругости армии — при каком проц те потерь она ощущает свое поражение? У турок в Плевне 20%, у итальянцев при Кустоцце — 4%.

Утешение Изменил и признаюся,

Виноват перед тобой. Но утешься, я влюблюся, Изменю еще и той

Стихи Магницкого-душителя из «Аоиид» (цит. у Вяземской

Ушлый Опусти пору учиться, что по ушлому гнать. (Даль).

Учение Мандраит сказал Фалесу «Проси чего хочешь за то, что н учил меня этому расчету». — «Прошу: когда будешь учить е» других, не приписыпай его себе, а назови меня» (Апулей).

Сон, Дом престарелых актеров. Морщинистый старик представляет меня ei личавой паралитической старухе: «Онмолодрй, но все знает про наше время*. О/, такой гиперболы я замираю, но старуха только спрашивает: «А он не еврей?*

Фамилия Полковник Чеботарев в «Игроках» в цензуре стал Чемодано вым, а то фамилия не дворянская (С. Аксаков Гоголю, 6 февр 1843II

Фамилия Приснилось, что меня зовут: Михаил Леонович Рава-Русаш

Фанатик «Я за всю жизнь не встречал ни одного фанатика — таково уя было невезение» (Алданов в очерке об убийце Троцкого).

Феминизм в литературе мог бы быть полезнее всего, если бы взялся переписывать мировую литературу с женской точки зрения, в переводе на женский язык: «Подлинная Анна Каренина» и пр. В таком случае первым феминистом мог бы оказаться Овидий в Героинях»: Троянская война с точки зрения Брисеиды. Что говорят феминистки об Овидии? приветствуют или разоблачают?

"Анна Каренина", может, уже была, — сказал А Осповат. -Митчелл написала "Унесенных ветром" после того, как в 1932 г. вышел новый перевод "Карениной", и ее включили в колледжную программу. Я просил студентов поискать, не обыгрывается ли у нее поезд, — кажется, нет. В Америке читать лекцию о "Карениной" идешь как на убой: тут тебе не позволят рассуждать о поэтике, а потребуют однозначно оценить ее поступок».

Философия У НН талант исследовательский, а душевный склад творческий: не филолог помогает философу, а философ давит филолога.

Флот В Русском вестнике», 1902, № 2, с. 185, в исторической статье была фраза: «Главным врагом русского военного флота всегда было море».

Формализм «Типот подарил трехлетней дочери книжку о животных, она равнодушно перелистала львов и тигров, а о зебре спросила, — это еще что за ерунда?» (записи Л. Гинзбург).

Функционирование государства отвратительно, но не более, чем функционирование человеческого организма» (Е, Лундберг).

Школьный вечер в Принстоне, дети сочиняли истории и рассказывали родителям. «Жили и дружили девочка Дженни и мальчик Альфред. У Дженни на шее всегда был зеленый бантик; Альфред спрашивал, почему? а Дженни отвечала: "Не скажу1'. Они выросли, поженились, состарились, и Альфред все спрашивал, а Дженни отвечала- "Не скажу1'. А когда Дженни стало совсем плохо, она сказала Альфреду: 'Вот теперь развяжи мне бантик, и ты кое-что поймешь9. Он развязал, и у Дженни отвалилась голова*. Идиллическая страшилка

Хелефен Я раскрыл Библию, открылась Вторая книга Царств, 20,7: «И и фелефеи вышли за ним люди Иоавовы, и хслефеи и фелефеи, и все храбрые пошли из Иерусалима преследовать Савея, сына Вихри». Я обрадовался и написал открытку В. П. Григорьеву, вот какой хлебниковский (или хармсовский) язык я нашел в Писании. Он ответил: «Хармсовский, но не хлебниковский, потому что звука ф в "звездном языке" не было».

Ходить «Розанов входил, семеня и перебирая руками; Мережковский, как гроб; Гиппиус — на костях и пружинках; Вяч. Иванов, танцуя, а Горький, урча» (Ремизов. Петерб. буерак).

Хорей 5-стопный: «Выхожу один я на дорогу...» и т. п. Гумилев объяснял ученикам, что всегда, когда поэту нечего сказать, он пишет. «Я иду...» (восп. Н. Чуковского). Тогда считалось, что самоед, везя этнографа на нартах, поет. «Я еду...»

Хорошо «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо» (Лук 6, 26). Ср. VII, ВСЕ

Хорошо Старик в деревне учил: «Ты делай хорошо, а плохо само получится».

Хотеть «Все можно сделать, если захотеть, только захотеть нельзя, если не хочется» (Дневн. А. И. Ромма, РГАЛИ). Ср. ОТКАЗ.

Храбрость «За два года стали храбрее в смысле способности все перенести и трусливее в смысле нежелания что-либо переносить» (Ф. Степун. Из писем прапорщика).

Цветаев И. В. был хорошим ученым, автором свода италийских диалектных надписей, но отказался от большого научного будущего ради просветительского дела. Дочь прославляла его, но этого -главного! — поступка его жизни она не заметила. Потому что амплуа в ее воспоминаниях были расписаны твердой глади, и вся жертвенническая часть была отведена матери.

Чай Константин и Николай в 1825 г. подносили друг другу Россию, как чай, от которого из вежливости отказываются».

Чайник Когда начиналась Г мировая война, и Германия уже объявила войну России, был момент: а вдруг Франция дрогнет и не вступится за Россию? Мольтке пришел в ужас, сказал, что план войны разработан на два фронта и менять его на ходу — смерти подобно. Тогда в ноте Франции написали, что если и не будет воевать, то пусть для гарантии впустит в Туль и Верден немецкие гарнизоны, и война пошла своим чередом (Лиддо-Харт). Это напоминает анекдот о математике. — «Как вскипятить чайник? — Налить воды, зажечь газ и поставить чайник на огонь — А как вскипятить уже налитый чайник? — Вылить воду, погасить газ, и тогда задача сводится к предыдущей». Психоаналитики говорят, что мы всю жизнь сводим новые задачи к предыдущим именно таким образом. Когда Фоменко начинает с предположим, что мы не знаем того, что знаем» о древней истории, то мы тоже присутствуем при энергичном выливании воды из исторического чайника.

Человек И. М Брюсова сказала Д Е. Максимову, выслушав об Андрее Белом: «Я его знаю, он может быть и человеком». В. П. Григорьев говорил: Я как лингвист ручаюсь: написать такую книгу, как Мастерство Гоголя», не имея словаря языка Гоголя, невозможно; а Белый написал. Могу только предположить, что, когда он писал, он помнил собрание сочинений Гоголя наизусть от переплета до переплета». Я ответил: «А я как стиховед ручаюсь: написать за два месяца словарь рифм на -ар-, не имея обратного словаря русского языка, невозможно; а Белый написал».

Честь «Всем людям свойственно, потерпев крушение, вспоминать о требованиях долга и чести» (Плутарх, Антоний).

Честь «Из чести лишь одной я в доме сем служу», <т говорит девка в Опасном соседе». «Теперь бы сказали: на общественных началах», — догадалась А

Чихнуть Только славянофилы сидели в позе человека, который собрался чихнуть, да никак не чихнет» (Энгсльгарт о 1868 годе).

Имущий злато веек робеет, и Боится ближних и всего; Но тот, кто злата не имеет, Еще нещастнее того. Во злате ищем мы спокойства; Имев его, страдаем ввек; Коль чудного на свете свойства, Коль странных мыслей человек/

Херасков.

Что делать?» была последняя книга, которую читал Маяковский перед самоубийством.

Шаг вправо, Орвеллом трудно восхищаться не потому, что его антиуто-шаг влево пия для нас привычный быт (так Вересаев, побывавший на войне, не мог восхищаться «Красным смехом»: «Андреев забыл, что есть такая вещь — привычка»), а еще и потому, что его и наш быт мало чем отличается от всеевропейской казармы. Просто там дан приказ: «Шаг вправо, шаг влево — обязательны, за неисполнение — моральный расстрел», и все засуетились. Когда был отдан такой приказ? Наверное, при Руссо.

Школа О школах, «где учат технике страдания», мечтал Ал. Вознесенский (РГАЛИ, 2247,1,22). «И, грозный вождь на многолюдьи.! ты так направил все мечи, что палачей не судят судьи, а судей судят палачи».

Штука Что Россия — шестая часть света (в смысле: шестой континент), сказал еще Краевский, а «Эта штука сильнее "Фауста" Гете» — Гоголь, по поводу пушкинской сцены из Фауста.

Сон сына. Фейерверк в 75 залпов к юбилею Ленинской библиотеки и вислоусый пиротехник из Лихтенштейна, который говорил: «Ваша держава слишком велика, чтобы быть счастливой*, а потом, напившись прохладительных напитков: «...слишком велика, чтобы быть великой*.

ЭАпАИ «Будь счастлива» по-марсиански будет Evai divine («Вест.

иностр. лит-ры», 1900, № 4, с 283, о швейцарской галлюци-натке). У Гумилева это из фантазий Руссо, будто первоначальные языки были пением гласных, и лишь потом в них вторглись артикулирующие согласные.

Экзамены Лисы-оборотни в Китае тоже сдают экзамены; за 500 лет успешной практики они получают вечное блаженство.

Экология Когда осуждают хорошего писателя за то, что он нехороший человек, — это все равно, что осуждать завод за то, что он дымит и лязгает.

Экономика Всякая дешевизна — перед дороготнею (Пословицы Симони, 87).

Элита (жшзотноводч). Стихи из радиопьесы А Володина «Между сытыми, мытыми / извиваюсь элитами, / свою линию гну:/ не попасть ни в одну».

Эпиграфика С. Ав. рассказывал: в клозетах библиотеки Британского музея он впервые увидел надписи со ссылками на источники. Не» смотря на обильные надписи, чтобы не делать надписей.

Этика Эйхенбаум был не менее этически озабочен, чем Бахтин, но Бахтин решал свои этические проблемы на поступках лиге* ратурных героев («это живые люди...»), а Эйхенбаум — на поступках их авторов.

Этика борьбы. Муж поэтессы Марины Цветаевой, благороднейший человек, t эмиграции стал агентом советской разведки: получал деньги от НКВД, участвовал в политическом убийстве. Как он мог? Те, кто недоумевают, забывают, что он был офицер, он знал, что на войне обманывать и убивать своих неэтично, а врагов — этично: иначе не выживешь ни сам, ни твои «свои». А «своих» он выбирал по одному принципу — за слабых против сильных, В 1918-м он не разделял идей белой гвардии, но примкнул к ней, потому что она была слабее, чем красные; в ч\ 1930-м он не разделял идей коммунистов, но примкнул к ним, потому что Россия была слабее, а капиталистическое окружение сильнее (об этом тоже забывают),

Эфир Из письма Н. В. Завадской: «Не упоминается ли у Яокса Эсфирь Шуб? Он был в нее влюблен и говорил, что поведение у нес было трудное и приходилось иногда бить мокрым полотенцем. Наверное, была наркоманкой. Локс тоже склонялся, и мне тоже предлагал эфир: говорил, что будут очень интересные цветные видения. Но я дольше двух минут не выдержала, банку выбросила за окно, а ему сказала, что лучше сама выдумаю все цветные видения, чем нюхать такую гадость. И он перестал, даже с некоторым облегчением. Что он Станевич не любит — понятно: была страшна собой и умна и остра для компенсации. А Анисимов был бедный и вызывал жалость».

Юбилей Был опрос к 200-летию, какие стихи Пушкина знают люди.

На первом месте оказалось «Ты еще жива, моя старушка?», на втором «Выхожу один я на дорогу», на третьем «У лукоморья дуб зеленый». «Помните рассказ Толстого о саратовском мещанине, помешавшемся на том, что не мог понять, чем так знаменит и славен Пушкин?» (Адамович).

Что сказал бы об этом юбилее сам Пушкин? Сказал бы-И ведь даже не извинятся».

Я «Мое физическое "я" оказывается ненужным и неудобным приложением к моей работе. Между тем, без него обойтись нельзя» (из письма О. Мандельштама Н. Тихонову, март 1937).

Я «Что б я ни делал, всегда нахожу что-нибудь между истиной и мною: это нечто — сам я; истина сокрыта мне одним мною. Есть одно средство увидеть истину — удалить себя, почаще говорить себе, как Диоген Александру: отойди, не засти солнца» (Чаадаев).

Я Восп. н Русанова начинаются: «У Паскаля сказана "Я — вещь ненавистная"...»

Язык «Как хорошо было бы перевести Бодлера на церковнославянский язык, как бы он зазвучал!» — говорил Ю. Сидоров Локсу.

Язык Знание французского языка развивает самонадеянность, а греческого — скромность, — доказывали Николаю I члены ученого комитета, вырабатывавшего гимназическую программу, но Уваров понимал нереальность, а Пушкин писал о ненужности, и греческий не ввели.

Язык Уваров послал Гете свою немецкую статью, тот написал: Пользуйтесь незнанием грамматики: я сам 30 лет работаю над тем, как бы ее забыть* (опять из Алданова).

Языкознание После смерти Ланского Екатерина в свои 50 с лишним лет была в таком горе, что излечилась только попыткою составить сравнительный словарь всех языков по Кур де Жавеле-ну, исписала гору бумаги без всякой научной пользы, однако исцелилась.

Ять В. Виноградов: «Убирайся ты к матери на ять голубей гонять» — загадочный источник фразеологизма.

М.И. Гаспаров "Записи и выписки", 2008 // Часть вторая

И ко всему, что будете вспоминать, мысленно прибавляйте: «а надо было б выть” Моя мать

По-английски говорят, self-made man. Тургеневские Базаров переводил как самомоломный человек». Моя мать была self-made man; сказать self-made woman было бы уже неточно.

Я не люблю называть себя интеллигентом, но иногда приходится говорите интеллигент во втором поколении». В первом была она. Ее мать, моя бабушка, быв из крепких мещан заволжской Шуи; в церкви из их семьи поминали «рабов божьих Терентия, Лаврентия, Федора, Вассу, Харлампия...». Эту кондовую Шую она ненавидела всей душой. Чтобы выбраться оттуда, она вышла замуж за моего деда-шляпа-котелок, усы колечками, непутевый шолом-алейхемовский тип, побывал Америке, работал гладильщиком в прачечной, не понравилось. До революции сложил коммивояжером (дорожные открытки с видами самых захолустных российских городов кипами распирали старый альбом), после революции — аптекарем или провизором по таким же городам, вроде Решмы и Вичуги. Если первым предметом ненависти для бабушки была Шуя, то вторым был он. Когда в 70 лет он приехал передохнуть в Москву, бабушка сказала матери: «Покупай ему билет куда угодно, или я натолку стекла ему в кашу». «И натолкла бы», — говорила мать.

Бабушка не работала, от деда помощи было мало, мать начала зарабатывал! В старших классах школы брала править корректуры. В Москве было два университета, на всякий случай она подала заявления в оба, сдала экзамены и в оба прошла. В 1926 году для человека из нерабочей семьи это было почти немыслимо. Филологических факультетов не было, был факультет общественных наук», там изучали все на свете, в том числе узбекский язык и артиллерию. Потом пошла мелким сотрудником в газету «Безбожник», орган Союза воинствующих безбожников под началом Емельяна Ярославского. Подшивки «Безбожника» я листал в детстве — о мракобесии и растленных нравах церковников, со свирепыми карикатурами. Душевных сомнений ни у кого не было: даже бабушка на моей памяти ни разу не вспоминала о церкви. Здесь, в «Безбожнике», мать встретила моего отца

Семейная жизнь детей часто складывается по образцу родителей; бабушка прогнала своего мужа, мать — своего. Она была замужем за горным инженером Лео Гасларовым из Нагорного Карабаха «Карабах — это вверх по степи от Баку, а потом плоскогорье, как гриб, а на нем, как в осаде, одичалые армяне». Знакомый журналист отыскал даже остатки деревни, откуда Гаспаров был родом, у г. Шуши. Гаспаров возил туда мать показывать родным: они не понимали по-русски, она по-армянски. Она сбежала через неделю. Всю жизнь они жили врозь, я не удивлялся горный инженер — значит, в разъездах. Только в первую зиму войны мы жили у него в Забайкалье, и мать каждую неделю ходила по битой дороге за несколько верст на почту за письмами от моего отца.

После войны она работала редактором на радио и ненавидела его так, что радио дома всегда было выключено. Потом, много лет, редактором в Ленинской библиотеке. Нужно было зарабатывать на бабушку и меня. Днем на службе, вечером под зеленой лампой за пишущей машинкой; каждый вечер я засыпал под ее стук Я видел ее только работающей. За мною присматривала бабушка. О бабушке я ничего не скажу: она умерла, когда мне было четырнадцать, но на месте памяти о ней у меня сразу осталось белое пятно. Лицо ее я помню не вживе, а по фотографиям: на довоенной — круглое и деловитое, над чашкой чая, на послевоенной — изможденное, волосы клочьями и взгляд в пространство. Маленьким, над книжкой про летчиков, я спросил ее, что такое «хладнокровный». Она ответила: «Вот мать твоя хладнокровная, а я нет».

Мне до сих пор трудно понять, что такое эдиповский комплекс: отец и мать для меня слились в ее лице. Жизнь сделала ее решительной: она всегда знала, что нужно сделать, а обдумать можно будет потом. Она любила меня, но по принципу, «застегнись, мне холодно*. Когда я познакомился с моей женой, я сказал о матери: Если бы она захотела, чтобы я убил человека, я убил бы помучился, но убил*. Жена не поняла. Потом перевела на свой язык и сказала: «Да, если бы она сказала, чтобы ты на мне не женился, ты помучился бы, но не женился».

Я никогда не видел ее смеющейся.

Ей было тридцать семь, когда оказалось, что в нашей стране нет науки советской психологии. Учредили Институт психологии и объявили прием в аспирантуру без ограничения возраста. Она пришла и сказала: «Я никогда в жизни не занималась психологией, но я умею работать; попробуйте меня». Институтом заведовал С Л. Рубинштейн, в молодости философ, учившийся в Марбурге с Пастернаком. Он понял ее, дал пробную работу и принял в аспирантуру. Диссертация была о борьбе физиолога Сеченова в 1860-х гг. за материалистическую психологию. Она вышла книгой, стиль правил мой отец Потом мать перешла на работу в институт, защитила докторскую, выпустила еще две книги по истории русской психологии. В них все было по-марксистски прямо, материализм против идеализма, идеализм чуть-чуть что не назывался поповщиной и мракобесием. «Иначе уже не могу», — говорила она. Но Рубинштейна она любила безоговорочно всю жизнь. После смерти отца смерть Рубинштейна была для нее самым тяжелым ударом.

Наступала усталость: сын, который молчал, невестка, которую приходилось терпеть, внучка, а потом и правнучка, на которых приходилось кричать. Я уже не баялся ее, я жалел ее, но так же молча и бездеятельно. Когда я с удивлением стал членом-корреспондентом, мне сказали: «Если бы вы знали, какая это радость для вашей матери». Она тяжелела и слабела. Стала изредка говорить о прошлом (но никогда — об отце): чаще о дедовом семействе, чем о бабушкином. («Жили в городе Бердичеве два брата Ниренберги, оба лавочники, Исай богатый, а Абрам бедный» — сродни Исаевичам были художник Нюренберг и писатель Шаров, из Абрамовичей вышел только мой дед.) Больше всего врезалось в память, как в десять лет в южном городке Ейске, где было посытнее, но нечего читать, она нарочно читала, держа книгу вверх ногами, чтобы на подольше хватила это был «Фрегат "Палла-да"» Гончарова. Потом я узнал, что при Христе так умели читать тору, потому что учились, сидя на полу со всех сторон.

У нес был рак горла, но оперироваться она не хотела. Сперва вспухла шея, потом пропал голос, остался только свистящий шепот, потом стало невозможно дышать. В больнице она металась тяжелым телом по постели, раскрывая красный рот и умоляя об обезболивающем. Когда она умерла, тело ее, как полагалось, выставили в морге, чтобы собравшиеся сослуживцы и родственники сказали добрые слова. Служитель в белом халате спросил: «Партийная?» Я ответил: «Нет». Тогда он, не спрашивая, накрыл ее не красным, а белым покрывалом с вышитыми черными крестами и молитвенной вязью по краям. В газете «Безбожник» это называлось мракобесием, но уже начинались годы, когда на такие вещи перестали обращать внимание.