Хлебный вопрос

Анализируя причины Крымской войны, Карл Маркс напоминает, что все столкновения России с Турцией «отчасти были вызваны торговой конкуренцией южнорусских областей с Дунайскими княжествами, а также Боснией, Сербией и Болгарией, которые вели торговлю по Дунаю» [472]. Неслучайно очередной конфликт начался именно с оккупации русскими войсками Дунайских княжеств и установления полного русского контроля над устьем реки. Однако объяснение, которое дает Маркс, явно недостаточное. Дело не только в том, что амбиции Николая I были куда большими – он стремился овладеть Стамбулом и черноморскими проливами. Планы захвата Константинополя, как известно, в Петербурге вынашивали со времен Екатерины Великой. Россия уже неоднократно вторгалась в Турцию, что вызывало неодобрение Лондона и раздражение Парижа.

Несмотря на то, что Петербург никогда не скрывал стремления к разделу Оттоманской империи, русская дипломатия всегда прекрасно отдавала себе отчет, что завладеть турецким наследством без чужой помощи не удастся. Поэтому в Петербурге, строя свои планы, искренне стремились принимать во внимание интересы Англии, а также Австрии и Франции, в которых видели не столько соперников, сколько потенциальных партнеров при разделе Турции (по аналогии с разделами Польши в XVIII веке, которые были осуществлены совместно с Пруссией и Австрией). К тому же, по мнению царского двора, австрийские Габсбурги должны были испытывать благодарность к России за участие в подавлении венгерской революции, оплаченное английским золотом.

Однако на сей раз Россия не только не находила поддержки у своих традиционных союзников – австрийцев и англичан – но и сталкивалась с их нарастающим противодействием. Неожиданно для себя николаевская Россия оказалась в конфликте со всей Европой. Российский протекционизм уже вызывал раздражение не только Англии, но и других европейских стран, вставших на путь промышленной революции. Пруссия жаловалась на таможенную политику Петербурга. Австрия нервничала из-за попыток России установить контроль над Дунайскими княжествами, а следовательно, и над торговлей по Дунаю. Франция повторила путь Голландии и к середине XIX века превратилась из основного соперника в младшего партнера Британии. Одним из результатов промышленной революции во Франции было развитие современного транспорта – морского и сухопутного. Французский капитал нашел весьма эффективную форму симбиоза с британским. Английские компании производили товар для мирового рынка, французские предприниматели обслуживали его доставку и предоставляли финансовые услуги. Железнодорожное строительство, торговый флот и банковские кредиты стали основной специализацией французского капитала. Показательно, что по мере развития промышленной революции британскую элиту все меньше волновало соперничество иностранного торгового флота. Теперь уже неважно было, на чьих кораблях вывозится товар и сырье, главное, чтобы были гарантированы рынки сбыта.