Уголовное

ПРАВО

преступления». При буквальном толковании это означает, что лицо объективно совершает именно то преступление, признаки которого описаны в соответствующей статье Особенной части УК, однако по причинам, не зависящим от его воли, данное преступление не было доведено до конца. Следовательно, если лицо не совершает то преступление, которое указано в Особенной части УК, а выполняет иное деяние, будь то приобретение негодного оружия или вещества лишь внешне похожего на наркотическое средство, то применить ч. 3 ст. 30 УК нельзя. Поэтому на практике применяется распространительное толкование соответствующих норм права, в результате которого совершение деяния, отличного от тех, признаки которых указаны в статье Особенной части УК, при направленности на них умысла квалифицируется как покушение на преступление, предусмотренное этой статьей.

Налицо пробел в уголовном законе, суть которого в том, что в российском УК отсутствуют нормы, исходящие из принципа субъективного вменения и регламентирующие ответственность при наличии субъективной ошибки. Считаем, что необходимо изложить правила квалификации таких преступлений в УК (например, в ст. 28¹), тем более что по данному вопросу имеется положительный опыт зарубежных государств. Например, в УК Республики Корея вопросам фактической и юридической ошибок субъекта посвящены отдельные статьи (соответственно ст. 15 и 16)⁹. В §16 УК ФРГ говорится об ошибках в фактических обстоятельствах деяния, а в §17 — об ошибках в запрете¹⁰. В УК Испании (ст. 14 книги первой) регламентируются вопросы ответственности при ошибках в действии и ошибках относительно противоправности деяния¹¹.

Реализующее принцип субъективного вменения правило восполнения учитывается при квалификации не только неоконченных преступлений. Иногда оно кладется в основу квалификации преступления как оконченного, выступая «многофункциональным» инструментом уголовно-правовой

политики. При этом данное правило не предписывает конкретных вариантов квалификации, в связи с чем возникает противоречивая практика его реализации.

Так, в обзоре судебной практики за IV квартал 2000 г. Верховный Суд РФ указал: «Получение должностным лицом части заранее обусловленной суммы взятки считается оконченным преступлением. Т., имея умысел на получение взятки в сумме 30 тыс. рублей, получил половину оговоренной суммы — 15 тыс. рублей, а вторую часть присвоил посредник передачи данной взятки. Суд квалифицировал действия Т. по п. «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ. Протест в порядке надзора о переквалифика-ции действий Т. с п. «г» ч. 4 ст. 290 УК РФ на ч. 1 ст. 290 УК РФ и ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 290 УК РФ рассмотрен Президиумом Верховного Суда РФ и оставлен без удовлетворения»¹². Таким образом, несмотря на то, что взятка в крупном размере Т. фактически не получена, Верховный Суд, руководствуясь принципом субъективного вменения, квалифицировал данное преступление как оконченное.

Этот же принцип был положен в основу и другого приговора Верховного Суда РФ, но квалификация содеянного выглядит иначе. Судебная коллегия Верховного Суда переквалифицировала действия П. с пп. «в», «г» ч. 4 ст. 290 УК на ч. 2 ст. 290 УК РФ и ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 290 УК, обосновав свое решение тем, что П. «лишь покушался на получение взятки от этого лица и намеревался в общей сложности за прекращение одного (уголовного. — Т.С.) дела получить взятку в крупном размере — 35 млн. рублей»¹³.

Критика непоследовательности Верховного Суда в решении подобных вопросов, высказанная на страницах юридической литературы¹⁴, выглядит настолько обоснованной, насколько очевидна противоречивость этих решений. По нашему мнению, при недостижении лицом преступного результата по независящим от него причинам квалификация содеянного должна производиться единообразно — по правилам, выработанным уголовно-правовой наукой, предусматривающим ответственность за поку-

⁹ См.: Уголовный кодекс Республики Корея. СПб., 2004. С. 47 — 48.