Социальная политика Перикла

XI. Между тем аристократическая партия, уже раньше видевшая, что Перикл стал самым влиятельным человеком в Афинах, все-таки хотела про­тивопоставить ему какого-нибудь противника, который бы ослабил его влияние, чтобы в Афинах не образовалась полная монархия...

Вот почему Перикл тогда особенно ослабил узду народу и стал ру­ководствоваться в своей политике желанием угодить ему: он постоянно устраивал в городе какие-нибудь торжественные зрелища, или пиршества, или шествия, занимал жителей благородными развлечениями, каждый год посылал по шестидесяти триер, на которых плавало много граждан по восьми месяцев и получало жалованье, вместе с тем приобретая навык и познания в морском деле. Кроме того, тысячу человек клерухов он послал в Херсонес, в Наксос пятьсот, в Андрее половину этого числа, во Фракии тысячу для поселения среди бисалтов, других в Италию, при возобновле­нии Сибариса, который теперь стали называть Фуриями. Проводя эти меро­приятия, он руководствовался желанием освободить город от ничего не делаю­щей и вследствие праздности беспокойной толпы и в то же время помочь бедным людям, а также держать союзников под страхом и наблюдением, что­бы предотвратить их попытки к восстанию поселением афинских граждан подле них.

XII. Но что доставило жителям всего больше удовольствия и по­служило городу украшением, что приводило весь свет в изумление, что, наконец, является единственным доказательством того, что прославленное могущество Эллады и ее прежнее богатство не ложный слух, - это по­стройка величественных зданий. Но за это, более чем за всю остальную политическую деятельность Перикла, враги осуждали его и чернили в На­родном собрании. «Народ позорит себя, - кричали они, - о нем идет дур­ная слава за то, что Перикл перенес общую эллинскую казну к себе из Делоса[34], а самый благовидный предлог, которым может оправдываться народ от этого упрека, тот, что страх перед варварами заставил его взять от­туда общую казну и хранить ее в безопасном месте; но и это оправдание отнял у народа Перикл. Эллины понимают, что они терпят страшное наси­лие и подвергаются открытой тирании, видя, что на вносимые ими по при­нуждению деньги, предназначенные для войны, мы золотим и наряжаем го­род, точно женщину-щеголиху, обвешивая его дорогим мрамором, статуями богов и храмами, стоящими тысячи талантов».

Ввиду этого Перикл указывал народу: «Афиняне не обязаны отдавать союзникам отчет в деньгах, потому что они ведут войну в защиту их и сдерживают варваров, тогда как союзники не поставляют ничего, ни коня, ни корабля, ни гоплита, а только платят деньги; а деньги принадлежат не тому, кто их дает, а тому, кто получает, если он доставляет то, за что получает. Но если государство снабжено в достаточной мере предме­тами, нужными для войны, необходимо тратить его богатство на такие ра­боты, которые после окончания их доставят государству вечную славу, а во время исполнения будут служить тотчас же источником благосостояния, благодаря тому, что явится всевозможная работа и разные потребности, которые пробуждают всякие ремесла, дают занятие всем рукам, доставляют заработок чуть не всему государству, так что оно на свой счет себя и украшает, и кормит». И действительно, людям молодым и сильным давали заработок из общественных сумм походы; а Перикл хотел, чтобы рабочая масса, не несущая военной службы, не была обездолена, но вместе с тем чтобы она не получала денег в бездействии и праздности.

Поэтому Перикл представил народу множество грандиозных проектов сооружений и планов работ, требовавших применения разных ремесел и рассчитанных на долгое время, чтобы остающееся в городе население име­ло право пользоваться общественными суммами нисколько не меньше граж­дан, находящихся во флоте, в гарнизонах, в походах. И правда, там, где были материалы: камень, медь, слоновая кость, золото, черное дерево, кипарис; где были ремесленники, обрабатывающие эти материалы: плотни­ки, мастера глиняных изделий, медники, каменотесы, красильщики золота, размягчители слоновой кости, живописцы, эмалировщики, граверы; люди, причастные к перевозке и доставке этих материалов: по морю - крупные торговцы, матросы, кормчие, а по земле - тележные мастера, содержатели лошадей, кучера, крутильщики канатов, веревочники, шорники, строители дорог, рудокопы; где, словно у полководца, имеющего собственную армию, у каждого ремесла была организованная масса низших рабочих, не знавших никакого мастерства, имевшая значение простого орудия, «тела» при про­изводстве работ, - там эти работы распределяли, сеяли благосостояние во всяких, можно сказать, возрастах и способностях.

XIII. Между тем росли здания, грандиозные по величине, неподра­жаемые по красоте. Все мастера старались друг перед другом отличиться изяществом работы; особенно же удивительна была быстрота исполнения. Сооружения, из которых каждое, как думали, только в течение многих по­колений и человеческих жизней с трудом будет доведено до конца, - все они были завершены в цветущий период деятельности одного государствен­ного мужа...

Тем более удивления поэтому заслуживают творения Перикла, что они созданы в короткое время, но для долговременного существования. По красоте своей они с самого начала были старинными, а по блестящей со­хранности они доныне свежи, как будто недавно окончены: до такой сте­пени они всегда блещут каким-то цветом новизны и сохраняют свой вид не тронутым рукою времени, как будто эти произведения проникнуты дыханием вечной юности, имеют нестареющую душу.

Всем распоряжался и за всем наблюдал у Перикла Фидий, хотя при каждом сооружении были великие зодчие и художники...

XIV. Фукидид и ораторы его партии подняли крик, что Перикл рас­трачивает деньги и лишает государство доходов. Тогда Перикл в Собрании предложил народу вопрос, находит ли он, что издержано много. Ответ был, что очень много. «В таком случае, - сказал Перикл, - пусть эти издержки будут не на ваш счет, а на мой, и на зданиях я напишу свое имя». После этих слов Перикла народ, восхищенный ли величием его духа или не желая уступить ему славу таких построек, закричал, чтобы он все издержки от­носил на общественный счет и тратил, ничего не жалея...

XV. Когда таким образом был совершенно устранен раздор и в госу­дарстве настало полное единение и согласие, Перикл сосредоточил в себе и сами Афины и все дела, зависевшие от афинян - взносы союзников, ар­мии, флот, острова, море, великую силу, источником которой служили как эллины, так и варвары, и верховное владычество, огражденное покоренными народами, дружбой с царями и союзом с мелкими властителями...

Плутарх. Указ. соч. - Т. 1.

Фидий

Плутарх. «Перикл»

XIII....Между тем Фидий работал над золотой статуей богини, и в надписи на мраморной доске он назван творцом ее...

XXXI....Скульптор Фидий подрядился изготовить статую, как сказа­но выше. Так как он был другом Перикла и пользовался у него большим ав­торитетом, то у него было много личных врагов и завистников; а другие хотели на нем испытать настроение народа - как поступит народ в случае суда над Периклом. Они уговорили одного из помощников Фидия, Менона, сесть на площади в виде молящего и просить, чтобы ему дозволено было безнаказанно сделать донос на Фидия и обвинять его. Народ принял донос благосклонно. При разборе этого дела в народном собрании улик в воров­стве не оказалось: по совету Перикла, Фидий с самого начала так приде­лал к статуе золото и так ее обложил им, что можно было все его снять и проверить вес, что в данном случае Перикл и предложил сделать обвините­лям...

Итак, Фидий был отведен в тюрьму и там умер от болезни, а по свидетельству некоторых авторов, от яда, который дали ему враги Перик­ла, чтобы повредить тому в общественном мнении.

Враги Перикла, по этой версии, хотели представить дело так, что Фидия отравил Перикл, боясь его показаний на суде.

XXXII. Около этого же времени[35] против Аспасии[36] был возбужден су­дебный процесс по обвинению в нечестии... Что касается Аспасии, то Перикл вымолил ей пощаду, очень много слез пролив за нее во время разбирательства дела, как говорит Эсхин, и упросив судей.

Плутарх. Указ. соч. - Т. 1.