Псевдо-Ксенофонт. Афинская полития

Политический памфлет, который называют «Полотна Псевдо-Ксенофонта», написан между 444-430 гг. до н. э. противником демократи­ческого строя - олигархом, но установить, кем именно, невозможно. Он сохранился в сборнике сочинений Ксенофонта, отсюда его название.

1. (1) Что касается государственного устройства афинян, то, если они выбрали свой теперешний строй, я не одобряю этого по той причине, что, выбрав себе его, они тем самым избрали такой порядок, чтобы про­стому народу жилось лучше, чем благородным. Вот за это-то я и не одоб­ряю его. Но уж раз у них это было принято в таком виде, я постараюсь доказать, что они удачно сохраняют свое государственное устройство и вообще заводят у себя такие порядки, которые представляются ненор­мальными с точки зрения остальных греков.

(2) Итак, прежде всего я скажу, что в Афинах справедливо бедным и простому народу пользоваться преимуществом перед благородными и бога­тыми по той причине, что народ-то как раз и приводит в движение кораб­ли и дает силу государству... вот эти-то люди и сообщают государству силу в гораздо большей степени, чем гоплиты, и знатные, и благородные. И раз дело обстоит так, то считается справедливым, чтобы все имели до­ступ к государственным должностям как при теперешних выборах по жре­бию, так и при избрании поднятием рук и чтобы предоставлялась возмож­ность высказываться всякому желающему из граждан. (3) Затем, таких должностей, которые приносят спасение, если заняты благородными людь­ми, и подвергают опасности весь вообще народ, если заняты неблагород­ными, - этих должностей народ вовсе не добивается; он не находит нуж­ным получать по жребию должности ни стратегов, ни гиппархов[29]. И правда, народ понимает, что получает больше пользы, если эти должности не ис­правляет сам, а предоставляет их направлять наиболее могущественным людям. Зато он стремится занимать те должности, которые приносят в дом жалованье и доход...

(4) Далее, если некоторые удивляются, то афиняне во всех отноше­ниях отдают предпочтение простым и бедным, и вообще демократам перед благородными, то этим самым, как сейчас выяснится, они и сохраняют де­мократию. (5) Во всякой земле лучший элемент является противником де­мократии, потому что лучшие люди очень редко допускают бесчинство и несправедливость, но зато самым тщательным образом стараются соблюдать благородные начала, тогда как у народа - величайшая необразованность, недисциплинированность и низость. Действительно, людей простых толкают на позорные дела, скорее бедность, необразованность и невежество - ка­чества, которые у некоторых происходят по недостатку средств...

(14) Что же касается союзников, то у них толпа, очевидно, тоже преследует злостными клеветами и ненавистью благородных; а так как афи­няне понимают необходимость того, чтобы подчиненный ненавидел своего повелителя, и, с другой стороны, знают, что если в государствах силу будут иметь богатые и благородные, то в Афинах власть очень недолго бу­дет оставаться в руках народа, ввиду этого они благородных лишают там гражданской чести, отнимают имущество, изгоняют из своих владений и убивают, а простых поддерживают. Благородные из афинян защищают благо­родных в союзных государствах, понимая, что им самим выгодно защищать всегда в государствах людей лучших...

(16) По мнению некоторых, народ афинский делает ошибку также и в том, что заставляет союзников ездить для судебных дел в Афины[30]. Но афи­няне возражают на это, исчисляя, сколько заключается в этом преимуществ для афинского народа: во-первых, из судебных пошлин[31] он получает целый год жалованье; затем, сидя дома и не выезжая на кораблях, он распо­ряжается в союзных государствах и при этом людей из народа поддерживает в судах, а противников уничтожает. Между тем, если бы все вели свои процессы у себя на родине, то, будучи недовольными афинянами[32], стара­лись бы уничтожить тех из своей среды, которые наиболее сочувствуют афинской демократии... (18) А при теперешних условиях вынужден угождать народу афинскому каждый в отдельности из союзников, так как каждый соз­нает, что ему предстоит, придя в Афины, подвергнуться наказанию или по­лучить удовлетворение не перед кем либо иным, но перед народом, как этого требует в Афинах закон. И он бывает вынужден умолять на судах, бросаясь на колени, и хватать за руку всякого входящего. Вот поэтому-то союзники еще в большей степени стали рабами народа афинского...

III. (12) Может быть, кто-нибудь возразит, что, видно, никто не подвергся в Афинах несправедливо лишению гражданской чести[33]. Я же ут­верждаю, что есть некоторые, которые лишены прав несправедливо, но это лишь некоторые, немногие...

Хрестоматия по истории Древней Греции/ под ред.

Д. П. Каллистова. - М., 1964.- С. 217- 218, 220-221, 224.

Плутарх о Перикле

XV....По большей части он вел за собою народ убеждением и на­ставлением, так что народ сам хотел того же. Однако бывали случаи, ко­гда народ выражал недовольство; тогда Перикл натягивал вожжи и, на­правляя его к его же благу, заставлял его повиноваться своей воле, действуя

совершенно так же, как врач, который при продолжительной пе­ременчивой болезни по временам дозволяет безвредные удовольствия, по временам же применяет сильные средства и спасительные лекарства.

В народе, имеющем столь сильную власть, возникают, естественно, всевозможные страсти. Перикл один умел искусно управлять ими, воздей­ствуя на народ главным образом надеждой и страхом, как двумя рулями: то он сдерживал его дерзкую самоуверенность, то при упадке духа обод­рял и утешал его... Хотя он сделал город из великого величайшим и бо­гатейшим, хотя он могуществом превзошел многих царей и тиранов, из ко­торых иные заключили договоры с ним, обязательные даже для их сыновей, он ни на одну драхму не увеличил своего состояния против того, которое оставил ему отец.

XVI.... такое положение Перикла не было счастливой случайностью, не было высшей точкой какой-то мимолетной блестящей государственной деятельности или милостью народа за нее, - нет, он сорок лет первенст­вовал... он не менее пятнадцати лет обладал непрерывной, единоличной властью, хотя должность стратега дается на один год. При такой власти он остался неподкупным, несмотря на то, что к денежным делам не отно­сился безразлично...

XVIII. Как стратег, Перикл славился больше всего своею осторожно­стью: он добровольно не вступал в сражение, если оно было опасно и ис­ход его был сомнителен; тем военачальникам, которые рискованным путем получали блестящий успех и возбуждали общий восторг как великие полко­водцы, он не подражал и не ставил их себе в образец; он неизменно гово­рил согражданам, что, насколько от него зависит, они навсегда останутся бессмертны.

Плутарх. Указ. соч. - Т. 1.