Ришелье. «Политическое завещание» (ХVII в.)

Идеалы кардинала Ришелье как государственного деятеля нашли отражение в его «Политическом завещании». Оно является не столько программой на будущее, сколько отчетом о проделанном: сепаратистская знать сломлена, гугенотское «государство в государстве» исчезло, местные чиновники служат надежным орудием в руках всемогущей королевской власти, дворяне чувствуют себя прежде всего королевскими подданными, народ почти весь превращен в рабочую скотину. Ниже приводится та часть завещания, в которой характеризуется роль дворянства.

Я говорю, что дворянство надо рассматривать как один из главнейших нервов государства, могущий много способствовать его сохранению и упрочению...

Хотя дворяне заслуживают того, чтобы с ними обращались хорошо, когда они поступают хорошо, но нужно быть с ними строгим, если они пренебрегают тем, к чему обязывает их рождение. Я без всякого колебания говорю, что те, кто, отстав от доблести предков, уклоняются от того, чтобы служить короне шпагой и жизнью с постоянством и твердостью, коих требуют законы государства, заслуживают быть лишенными выгод своего происхождения и принужденными нести часть бремени народа. Ввиду того, что честь для них должна быть дороже жизни, их следует карать скорее лишением первой, нежели последней.

Если ничего не следует забывать, чтобы сохранить дворянство в истинной доблести его предков, то в то же время не надо ничего делать, чтобы сохранить за ним владение пожалованными ему землями или же заботиться о возможности для него приобретать новые.

Когда вы, ваше величество, решились предоставить мне одновременно и доступ в ваши советы и оказать значительное доверие в ведении ваших дел, то я могу удостоверить, что гугеноты разделяли государство с вашим величеством, что вельможи вели себя, как если бы они не были подданными вашего величества, а наиболее могущественные губернаторы провинций вели себя, как будто они были государями в своих должностях...

Я могу сказать, что каждый измерял свою заслугу своей дерзостью; что, вместо того, чтобы ценить благодеяния, которые они получали от вашего величества, по их собственной цене, они дорожили ими только тогда, когда они были пропорциональны их разнузданной фантазии; что наиболее предприимчивые считались умнейшими и оказывались наиболее счастливыми.

Я могу еще сказать, что иностранные союзы находились в пренебрежении; интересы частные предпочитались государственным; одним словом, достоинство вашего величества было унижено и столь отличалось от того, каким бы оно должно быть, по вине тех, кто имел тогда главное управление вашими делами, что почти невозможно было признать его…

Я обещал вашему величеству все свое искусство и весь авторитет, который вам угодно было дать мне, чтобы сокрушить партию гугенотов, сломить спесь вельмож, привести всех подданных к исполнению их обязанностей и поднять ваше имя среди иностранных наций на ту ступень, на которой оно должно находиться.

Все политики согласны с тем, что если бы народ слишком благоденствовал, его нельзя было бы удержать в границах обязанностей. Они основываются на том, что, имея меньше знаний, чем другие сословия государства, несравненно лучше воспитанные и более образованные, народ едва ли оставался бы верен порядку, который ему предписывает разум и законы, если бы он не был до некоторой степени сдерживаем нуждою.

Разум не позволяет освобождать его от каких бы то ни было тягот, ибо, теряя в таком случае знак своего подчинения, народ забыл бы о своей участи и, будучи освобожден от податей, вообразил бы, что он свободен и от повиновения.

Его следует сравнивать с мулом, который, привыкнув к тяжести, портится от продолжительного отдыха сильнее, чем от работы…

Хрестоматия по истории средних веков/ под ред. Н. П. Грацианского,

С. Д. Сказкина. - М., 1950. Т. III. С. 179-182.