Искусство как способ духовно-практического освоения мира

Раскрытие универсальных закономерностей мировоззрения как особой организации сознания, выполняющей функцию духовно-практического устройства и преобразования мира, имеет существенное значение не только для определения его собственных сущностных характеристик, но и принципиально важно в методологическом плане для уяснения характерных особенностей освоения мира различными формами общественного сознания, в том числе и искусством. Именно под этим углом зрения представляется целесообразным рассмотреть продуктивные возможности социальной активности искусства, его включенность в культуросозидающую деятельность человека.

В настоящее время с особой настоятельностью встает задача осмысления искусства как целостного социально-эстетического явления, активно действующего в качестве неотъемлемого компонента духовной культуры. В теоретико-методологическом плане представляет исследовательский интерес вопрос о характере духовно-практического опыта искусства в общем социокультурном контексте. Ведь, как полагает А.Г. Егоров, «искусство в определенном смысле может служить мерилом духовного развития общества». При этом необходимо выяснить не только, каковы основания для плодотворной практической действенности искусства в духовной сфере, но и в чем состоят его сущностно-функциональные особенности сравнительно с другими формами социокультурной деятельности.

Для преодоления существующих разногласий относительно духовно-практического характера искусства требуется и более пристальное внимание к исходным методологическим предпосылкам теоретического анализа. В этом плане представляется целесообразным использовать в качестве опорного методологического инструментария принцип деятельности, являющейся универсальной формой самоутверждения человека в мире. Именно деятельностный подход имеет фундаментальное значение для распознания природы разносторонней человеческой активности. Деятельность нацелена на социокультурное, практическое преобразование действительности и развитие человеческой личности, является всеобщей сферой опосредования, в которой формируется отношение человека к миру. Только благодаря реализации целеполагающей человеческой деятельности оказывается достижимым активное освоение объективной действительности, создание новых общественно-природных комплексов и социальных образований. «Эта деятельность, – подчеркивали К. Маркс и Ф. Энгельс, – этот непрерывный чувственный труд и созидание, это производство служит настолько глубокой основой всего чувственного мира, как он теперь существует, что если бы оно прекратилось хотя бы лишь на один год,... очень скоро не стало бы и всего человеческого мира...». Смысл деятельности коренится в очеловечивании бытия, в приумножении богатств человеческой самореализации и самоутверждения.

Следует иметь в виду, что предметно-созидательный аспект искусства отнюдь не исчерпывается представлением артефактов: художественные формообразования являются одновременно и своеобразной «вещностью», материальным созданием, и продуктом сознания. Дело не только в том, что процесс созидания предваряется идеально, включает момент целеполагания, но и в самом способе постижения мира, его освоения. Задача художника не сводится к внутренней организованности и формальной законченности произведения, творческий акт нацелен на представление очеловеченной действительности, создание художественного образа мира. Предметом отображения является не только реальное бытие, но и реальность сознания, созданная воображением художника. В искусстве осуществимы самореализация человеческого духа, материализация эстетических идей, обладающих особым смысловым значением. Опредмечивание проявлений духовного лежит в основе художественной деятельности, обобщающей результаты мыслительной деятельности творца искусства.

Характерно для искусства, как в целом для духовно-практического способа освоения мира, активное выражение субъективных моментов. Искусство противостоит безличностной обособленности. Художник непременно накладывает отпечаток собственной сущности на творчески воспроизводимый мир, как бы оживотворяет его. А это углубляет и сущностные возможности искусства, ибо «в человеке как творящем художнике заключен целый мир содержания, который он похитил у природы». Личностная причастность художника к открытию того, что заложено в природе, выявляет особый тип связи субъекта с объектом освоения и способствует наполнению искусства чувством жизни, ее дыханием. В этом смысле факт самовыражения придает художественному освоению индивидуальную неповторимость и одухотворение…

Отличительной особенностью искусства, вытекающей из его духовно-практической природы, является освоение мира, основанное на осмыслении и объективировании универсального человеческого опыта. Если исходить из того, что мир есть предметная действительность, ставшая, по словам Маркса, «неорганическим телом» человека, то искусство интересует прежде всего человеческое измерение мира, всеобъемлющий характер отношений к миру, связанных с развитием и совершенствованием «мира человека». Действенное художественное освоение мира предполагает воссоздание предмета в его всеобщности, а постижение человека – во всей целостности, включая многомерные связи индивида с миром.

То обстоятельство, что в искусстве осуществляется целостное человеческое мировосприятие, а также синтезируются результаты человеческого опыта и человеческого сознания, имеет фундаментальное значение для обоснования его содержательно-предметной специфичности, выяснения оснований для «продуктивной жизни» в сфере культуры, цивилизации. В самом деле, активное приобщение искусства к социально-исторической практике происходит в результате постижения и аккумулирования опыта человеческой жизнедеятельности, установления устойчивых связей с эмпирическим опытом и обыденным сознанием. Именно поэтому следует придать надлежащее значение тем продуктивным возможностям, которые обусловливают способность искусства не только быть своеобразным вместилищем человеческого опыта, но и давать о нем уникальное знание. В эстетической науке эта проблема еще недостаточно изучена, хотя и предприняты плодотворные исследовательские шаги к раскрытию природы опыта в общефилософском плане, к определению возможностей познания как опыта конкретных связей искусства с эмпирическими формами опыта. Не вполне ясны, однако, на данном этапе исследования, каковы закономерности и пределы освоения эмпирического опыта средствами искусства, что служит глубинным основанием для художественной селекции и преодоления односторонности обыденного сознания. Необходимо также уточнить отличия эстетического опыта от других разновидностей человеческого опыта. Поиски сопоставимости и коррелятивности искусства с эмпирическим опытом не могут быть сведены лишь к выявлению моментов отражения результатов эмпирического опыта в художественном творчестве, здесь важно учесть характер требований, детерминированных имманентными потребностями и задачами искусства, уровень художественного освоения опыта. В этом отношении требуют критического переосмысления концепции буржуазных теоретиков, в частности Дж. Дьюи и Т. Манро ²⁰, в работах которых была предпринята попытка определить «опытное начало» искусства с позиций прагматизма и инструментализма.

Надо сказать, что в силу своей природы искусство решает иные познавательные задачи, чем другие области общественного сознания; поэтому и предмет его познавательных изысканий, и способы, которыми оно постигает сущность, и принципы доказательности, специфичны. Необходимо особо подчеркнуть принципиальную «нефактологичность» искусства, вероятностный характер художественного познания. Нельзя не обратить внимания и на специфический характер адекватных средств познания в художественном творчестве, особые способы получения знания. В искусстве, как это тонко подмечено М.М. Бахтиным, познавательная деятельность включает момент диалогической активности художника, его оценку, углубление в раскрытие смысла явлений. Поэтому критерием познавательных результатов в художественном творчестве служит не точность познания, а глубина проникновения. «Интерпретация смыслов не может быть научной, но она глубоко познавательна. Она может непосредственно послужить практике, имеющей дело с вещами»[9].

Искусство познает мир своим, только ему присущим способом. Отсюда вытекают и те следствия принципиального характера, которые связаны со спецификой «инонаучного» знания в искусстве. В отличие от других родовых форм знания (естественнонаучного, теоретического, философского) искусство дает знания иного рода; в соответствии со своей сущностной природой оно продуцирует так называемое духовно-практическое знание. Эта разновидность знания не верифицируется, не подлежит, подобно научному знанию, строгой проверке на достоверность, но обладает, отвечая требованиям художественной правды, самоочевидной непреложностью и силой «поэтического правосудия», о которой говорил Ф. Энгельс.

В научном анализе возможностей художественного познания нельзя не учитывать и способности искусства активно приобщаться к познавательному опыту культуры, извлекать для себя необходимые уроки. Познание социальной жизни требует и остроты политического мышления, и философско-исторической углубленности, и нравственно-ориентированного отношения к миру. Вполне понятно, чтобы стать «с веком наравне» в осмыслении коренных проблем бытия, художник нуждается в творческом осознании социально-культурных достижений в этой области, в ощущении хода общественной практики. Тем самым возникает потребность в расширении и углублении художественного мировидения, в продуктивном использовании добытых человечеством знаний об универсальной картине мира, обладающих общекультурным значением. Поэтому, осмысливая результаты обыденного опыта, искусство отнюдь не довольствуется только им, а синтезирует специфическим образом и достижения теоретического знания, отличающегося более строгой доказательностью и объективностью. Устойчивые и продуктивные контакты связывают искусство с наукой, обладающей своей познавательной силой в объяснении проблем человеческого бытия.

И все же, несмотря на неповторимость и социальную значимость познавательного опыта искусства, неправомерно ограничивать только этим возможности искусства в духовно-практическом освоении мира. Нельзя игнорировать специфические потенции искусства в отражении человеческого переживания мира, в раскрытии проектно-духовных устремлений человека и человечества. Стремясь к целостному постижению смысложизненных (ценностных) измерений человеческой жизнедеятельности, искусство выполняет не только познавательные задачи; оно активно включается в освоение многообразных форм, отношения человека к действительности, всей социальной жизни с ее эстетическими проявлениями. Освоение развернутой «тотальности» человеческого жизнепереживания и разностороннего духовного опыта человечества закономерно входит в сферу искусства как специфической формы общественного сознания.

В искусстве, нацеленном на всестороннее постижение «человеческой действительности», органична причастность ко всеобщему опыту человеческого переживания. Ценностный аспект человеческой жизни не может быть осмыслен во всей полноте вне его связи с «очеловеченным чувством человека» (К. Маркс). Как инструмент ценностно-ориентационной деятельности переживание непосредственно отражает нужды и запросы субъекта, коррелирует динамику возникновения и удовлетворения потребностей. Опыт человеческих переживаний раскрывает, какие цели и мотивы движут человеком, что избирает он в качестве образца на будущее. Социокультурная роль переживаний, собственно, в том и состоит, что в них концентрируется вся полнота человеческого мироотношения.

Распознание глубин духовной жизни, проникновенное отражение движений человеческих чувств – подлинная стихия искусства. Не случайно Лев Толстой сравнивал искусство с микроскопом, способным проникать в тайники человеческой души. Согласно его убеждению, главная цель искусства – «проявить, высказать правду о душе, человека, высказать такие тайны, которые нельзя высказать простым словом»[10].

И действительно, обращаясь к духовному миру человека, искусство способно вовлекать в круг социальной жизни те стороны человеческой субъективности, которые недоступны другим сферам общественного сознания. Художник открывает человеческий мир как бы изнутри, дает почувствовать живую боль и наслаждение, печаль и радость, угрызения совести и раскаяния. Причем в искусстве находят раскрытие трудно постижимые проявления интимной человеческой психики, воссоздаются те душевные состояния, которые подчас неуловимы для рефлектирующего разума.

Следует также отметить, что искусство способно по-своему вникать и в процесс общественного развития чувственности как сущностной силы человека, представлять динамическое обновление чувственного бытия и отдельной личности, и человеческого рода в целом. Искусство как форма духовно-практического освоения мира человека и человеческого отношения к миру – самобытный способ развернутого представления социально-чувственного коллективного опыта, удовлетворения потребности в свободном объективировании переживаний, самораскрытии чувств. Пристальное внимание искусства к освоению и закреплению духовно-эмоционального опыта общественного субъекта позволяет приобщиться к живому социальному процессу «самоочеловечивания», к внутреннему мироощущению личности.

Значителен вклад искусства и в постижение многогранного спектра духовных исканий, социально-культурных устремлений человечества. Именно искусству суждено вторгаться в мир сокровенных душевных запросов и порывов людей, отражать всевозможные проекции человеческого бытия в будущее. Отличительным свойством искусства является опережение времени, выход в сферу возможно-должного. Искусство призвано представить человека во всей совокупности жизненных проявлений, охватывая его сущностные возможности как действующего, чувствующего и проектирующего существа. Отражение мира реального неизменно сопровождается в искусстве и воссозданием мира, существующего в человеческом сознании, духовности.

Однако не следует трактовать эту особенность искусства лишь как способность постигать вымышленный мир, дополнять реальный опыт своеобразным опытом воображаемой жизни. Необходимо иметь в виду тот глубинный смысл, который заложен в созидательной сущности человека, включающей самопроектирование в будущее, и проницательность искусства в постижении внутренних духовных ориентации личности.

Речь идет о том, что представление о себе в грядущем – это не просто конструирование моделей возможного, а неотъемлемое условие человеческого существования. Личность не хочет, да и не может жить своей «завершенностью», и она изыскивает способы преобразования наличного бытия, выдвигает проекты «потребного будущего». Небезразличие к будущему, как и внутренняя установка на его духовно-практическое освоение, является выражением фундаментального свойства человеческой натуры, проявлением целеустремленности. Будущее – это не только то, что предстоит человеку и пока еще не осуществлено; оно своеобразно входит в мир человека, в его сознание как идеальное бытие духа, реальное переживание предстоящего. Иначе говоря, с будущим человек связывает свои планы самореализации и самоутверждения, что придает будущему особое смысловое значение. «Смысловое будущее» (по терминологии М. М. Бахтина) – это то, что жизненно важно для человека, что отвечает его духовным потребностям и практически выступает как атрибут долженствования.

В контексте духовно-практического мировосприятия человека это «смысловое будущее» непосредственно связано с проявлением различных проективных устремлений, помыслов о грядущем. К ним относятся, в частности, идеалы, мечты, надежды, ожидания, вера в будущее, которые могут быть суммарно обозначены собирательным термином – проективные детерминанты. Основной смысл проективных детерминант заключается в том, что они непосредственно участвуют в выдвижении предварительных планов и замыслов, идеальном развертывании духовного освоения мира человеком. Термин «проект» буквально означает «брошенный вперед» и фиксирует предварительность, предположительность человеческих планов и установок. Однако любые человеческие намерения, надежды, желания имеют смысл только для такой личности, которая ставит перед собой определенные цели и стремится реализовать их. В своей исходной основе проективные детерминанты связаны с мировосприятием, с субъективно-смысловыми переживаниями человеческих потребностей и интересов. Эти свойства проективных детерминант позволяют рассматривать их в качестве конструктивных моментов мировоззренческой ориентации.

В силу своей природы искусство необычайно чутко реагирует на поиски человеком смысла жизни, осознание возможностей собственного «я». Искусство пытается выяснить своими средствами, что составляет человеческое начало в человеке, каковы перспективы его развития и совершенствования. В контексте проектно-деятельностного бытия человека искусство неизменно интересует не только то, что есть, но и что может и должно быть. Атрибутивным свойством искусства является способность к представлению человека в перспективе, предвосхищению будущего. Исторически сложилось так, что искусство неизменно привлекает то «смысловое будущее», которое определяет судьбу человека, отражает его намерения и заветные надежды. Незаменима и роль искусства в осуществлении духовно-практического синтеза самосознания личности, т.е. отношения к самому себе, к высшим целям и идеалам. В этом отношении искусство действительно не имеет себе равных, так как пытается охватить целостно все изменения в сфере духовного сознания, проницательно раскрыть новые ценностные ориентиры, предупредить потребности, которые назревают.

Для искусства в высшей степени характерен дерзкий прорыв в желаемое будущее, к свободе, полноте бытия, хотя бы в своей мечте, чаяниях и ожиданиях. Именно в искусстве наиболее наглядно представляется идеал жизни, достойный человека, воплощаются мечты о свободном и счастливом жизнеустройстве. Искусство стремится постичь вершины человеческого духа, разгадать истоки нравственности, самопожертвования во имя идеала.

Особыми возможностями располагает искусство в раскрытии того, что спонтанно рождено самой жизнью и еще недостаточно прояснено. Благодаря непосредственному взаимодействию искусства с обыденным сознанием оно способно отражать стихийные умонастроения и ожидания масс, иллюзии и прозрения различных социальных слоев. Искусство отличается пристальным вниманием ко всему, о чем грезит человек, что его тревожит и морально угнетает. Не проходит искусство и мимо житейских опасений, тревог и заблуждений. Открывая то, что, казалось бы, глубоко упрятано в недрах человеческого сознания, искусство расширяет представления о жизненном мире личности, дает о нем уникальные знания.

Весьма существенным для искусства как способа духовно-практического освоения мира является его непосредственное воздействие на человеческую личность, преобразования в сфере общественного сознания. Искусство оказывается той огромной духовно-практической силой, которая способствует становлению, а затем и развитию самосознания личности, формированию ее идеалов, ценностных ориентации. Искусство с давних пор помогает человеку понять самого себя, соотнести свои переживания с обще человеческими, прояснить и расширить собственный опыт. Искусство помогает «творить» человека, содействуя воспитанию культуры чувств, их очеловечиванию.

При этом искусство обладает специфическим механизмом социально-эстетического воздействия, выработки оптимальной стратегии поведения. Произведение искусства «всегда в чем-нибудь нас убеждает, заставляет нас думать и чувствовать иначе, чем это было раньше, куда-нибудь зовет, к чему-нибудь призывает и даже, попросту говоря, в определенном направлении агитирует и что-нибудь пропагандирует. Как это могло бы происходить, если бы художественное произведение обладало неподвижным, стабильным характером и не было бы заряжено огромной силой всех убеждать, а именно убеждать всех становиться на новый путь, всех творить новую жизнь и переделывать все устаревшее и обветшалое?»

Разумеется, следует различать идеальный план воздействия и реальные действия. Духовные моменты всегда предшествуют созидательным актам, обеспечивают определенную миропреобразовательную жизненную позицию. Искусство лишь побуждает к конкретным действиям, а их реализация зависит, естественно, от собственной активности, самодеятельности человека. И все же искусство обретает высокий духовно-практический смысл, стимулируя личность к самосозиданию и самосовершенствованию.

Как полагает психолог А.Н. Леонтьев, искусство обладает способностью открывать, выражать и передавать другим не просто значения (что характерно для познавательной, практической деятельности), а «личностный» смысл тех или иных явлений. Благодаря этой способности искусство несет практически-действенный заряд, так как передает наиболее сильное в регуляции деятельности – смысл. «...Искусство не информирует, оно движет людей, подвигает их, в смысле подвига, к жизни. Искусство этим и совершает великую борьбу против утраты смысла в равнодушных значениях. Искусство – не только для человека, как значение, как познание. Искусство за человека, в этом его главное отличие... Искусство заставляет человека жить в истине жизни, а не в истине вещей».

В условиях новой социальной реальности, когда актуализировалось решение ряда глобальных проблем, а также вопросов, связанных с ускорением научно-технического прогресса, формируется новый тип художественного сознания, изменяются масштабы и ракурс художественного видения, способы проникновения в глубинные пласты человеческого бытия и опыта. Искусство, как никогда ранее, мобильно включается в социальные, политические, идеологические битвы века, вносит свой вклад в осмысление сложных духовно-практических проблем и коллизий. Знаменательно, например, что поистине жгучий, настоятельный интерес у современных творцов искусства вызывают такие глобальные, общечеловеческие вопросы, как сохранение мира на земле, перспективы социального прогресса, сбережение духовных достояний цивилизации. В эпоху обострения глобальных проблем искусство по-своему пытается расширить горизонты человеческого мировидения, осмыслить важнейшие социально-цивилизаторские аспекты человеческого существования.

Человек как житель планеты должен мыслить и действовать не в узких рамках «отдельной личности, семьи или рода, государств или их союзов, но и в планетарном аспекте[11]». В ответ на запросы века передовое искусство современности стремится мыслить глобально, активно включаясь в освоение новых отношений человека и мира, осмысление сопричастности индивида с родом, историей, цивилизацией. При этом характерно не просто изменение точки зрения на мир, его более «панорамное» представление, а углубленные поиски сути человеческого миропреобразования и единения. С позиций «космовоззрения» решаются, по существу, коренные проблемы человеческого бытия, индивидуальной и всеобщей ответственности. Искусство озабочено и утратой гармонического равновесия во взаимоотношениях человека с природой, и сохранением мира на планете, и проявлением рецидивов бездуховности. Все это предопределяет те повышенные качественные требования, которые выдвигаются сегодня и к отдельному человеку, и к человечеству в целом. Растущее внимание проявляется к осознанию нового типа коллективности, внутренних связен человека с человеком, народа с народом. Космизация художественного мышления способствует более развернутому постижению смысла эпохи, судьбы человека и человечества. Расширение кругозора в художественном сознании приводит к более обстоятельному рассмотрению многообразных взаимосвязей космического и социально-исторического, общечеловеческого и национального, народного и личностного.