Немецкая классическая философия

Иммануил. Кант (1724 – 1804)

Кант – наследник идей эпохи Просвещения и 17-го века. Наследник той просвещенческой (и картезианской) парадигмы, которая ориентирована на познание мира как природы, внеположной нашему сознанию физической реальности. И более того, Кант – мыслитель, пришедший в философию из естествознания. До какого–то момента Кант – просто ученый – естественник (это - так называемый «докритический» период творчества Канта, когда он пишет труды, посвященные различным вопросам естествознания[1]). Потом Кант знакомится с философией Юма и приходит к осознанию проблемы, вариантом решения которой и являются три последовавших за этим знаменитых кантовских «критики»: «Критика чистого разума», «Критика практического разума», и «Критика способности суждения».

Проблема, которая движет кантовской философией.

Итак, Кант – наследник парадигмы Просвещения, ученый по духу. Естественно, он разделяет общую и очевидную посылку научной рациональности, заключающуюся в том, что знание берется из опыта, что все, что мы знаем о мире, должно иметь источник в чувственном восприятии. Кант – эмпирик. Но, прочитав Юма, Кант осознал, что эмпиризм, как теория познания содержит в себе проблему.

Итак, допустим, я – эмпирик, то есть утверждаю, что единственным источником человеческого знания является информация, получаемая посредством органов чувств. Тогда проблема состоит в следующем: на опыте (нашим глазам, ушам и т. д.) даны не вещи, а некий поток информации. Информация о мире поставляется нашими органами чувств нашему сознанию в некоем атомарном виде (в виде простых идей, говоря языком Локка). Сознанию непосредственно даны некие «кванты», единицы информации, из которых оно затем конструирует вещь, например: красное+круглое+сладкое=яблоко.

Казалось бы, деятельность сознания – это просто отображение. Но при внимательном рассмотрении оно не слишком–то похоже на зеркало. Мы говорим об «адекватном познании», когда наше сознание в субъективной сфере вос-произвело тот порядок идей, который соответствует объективному порядку вещей (когда «картинка» в моей голове соответствует тому, что есть вне меня). Но сознание именно вос-производит, ре-конструирует, воссоздает конструкцию из деталей, так как сама конструкция на опыте не дана.

Кант утверждает: сознание в процессе восприятия всегда активно (воспринимая, мы неизбежно додумываем, догадываемся). И поэтому оно может ошибаться. Например, идя в сумерках по лесу, я могу принять пень за человека (или человека за пень) именно потому, что моим глазным рецепторам не дан ни пень, ни человек.

Или другой мысленный эксперимент, иллюстрирующий кантовский тезис об активности сознания в процессе восприятия: представим себе, что человек внезапно чудесным образом прозрел, что он увидит? Ничего. Очевидно, что по началу он увидит хаос пятен и в последующем ему придется достаточно долгое время учиться видеть вещи (ориентироваться в потоке получаемой его глазами информации).

Но проблема в том, что наше сознание может ошибаться не только в деталях (детали можно выяснить, например, сменить точку зрения и убедиться, что это был пень, а не человек), но и тотально.

Если мир дан нам в качестве потока информации, которая нуждается в интерпретации, то всегда существует вероятность того, что эта информация будет «расшифрована» (структурирована) не так, как это есть в объективной реальности. Адекватность воспроизведения всегда будет под вопросом. Если деятельность восприятия-познания подобна собиранию картинки из паззлов, то никто не сказал нам, что «картинка» собирается только каким-то одним единственным способом.

Вот если бы мы были уверены хотя бы в том, что общая логика нашего сознания соответствует общей логике, общей структуре вещей, какие они есть сами по себе, то тогда риск тотально ошибиться был бы исключен! Но такое предположение – это уже предположение некоего врожденного знания. Именно об этом говорили Декарт, Лейбниц и другие сторонники «теории врожденный идей» (они говорили в частности о врожденности основных логических принципов).

А так, если оставаться на позициях радикального эмпиризма, то придется согласиться с тем, что соответствие порядка идей в моей голове порядку вещей самих по себе на опыте не дано (и из опыта с необходимостью не следует).

И придется согласиться с тем, что познание, основанное на опыте, опытом и ограничено и не может идти речи о проникновении вглубь, в суть, скрывающуюся под поверхностью. И более того, придется согласиться с тем, что логика вещей, даже если мы говорим о вещах, как они даны на опыте, познается нами только с высокой степенью вероятности. Что все наше знание о мире – это знание вероятностное (индуктивное), что мы только с высокой степенью вероятности можем утверждать, что солнце взойдет завтра, что снег всегда останется холодным, а огонь горячим.

И этого вполне достаточно, чтобы лишить естествознание статуса строгой науки. Ведь естествознание (физика в первую очередь) претендует на то, чтобы схватывать законы – то есть всеобщую и необходимую связь явлений. Так, согласно Юму и получается, что строгая математика и геометрия возможны, а физика и прочие науки о мире - нет. Канта этот итог юмовской философии совершенно не устраивал.

Итак, философия Юма ставит перед выбором: либо мы согласимся с тем, что все знание о мире может быть только вероятностным, либо мы должны допустить какие-то иные, помимо опыта источники знания. Кант – переломная фигура в истории философии потому, что он нашел способ избежать этого выбора.

[1] В том числе «Всеобщую естественную историю и теорию неба», в которой излагает одну из первых гипотез возникновения солнечной системы (так называемая гипотеза Канта-Лапласа).

________________________________________________________________________