Финансовый кризис 1998 г. — важный фактор ослабления государства и власти (январь 1998—август 1999 гг.)

Позитивные итоги развития экономики России в третьем квартале 1997 г. породили надежду, что ситуация в стране ме­няется, что в следующем году начнется подъем. Но хорошие показатели осени 1997 г. носили, как оказалось, конъюнктур­ный характер. В 1998 г. экономический спад продолжился. Более того, финансовый кризис в августе 1998 г. нанес сокру­шительное поражение планам экономической стабилизации.

Для десятков миллионов российских граждан усиление кризиса было полной неожиданностью. В первой половине года только отдельные ученые высказывали сомнения насчет перспектив выхода из кризиса, ссылаясь на ослабление по­зиций рубля по отношению к американскому доллару и на быстрый рост государственного долга в результате выпуска огромного количества государственных краткосрочных обя­зательств (ГКО).

В 1998 г. на обслуживание госдолга было запланировано 137 млрд. руб., что составляло 45% от всех доходов федераль­ного бюджета. По мнению специалистов, были необходимы срочные меры для оздоровления экономики.

5 мая 1998 г. президент РФ Б. Ельцин направил послание правительству «О бюджетной политике на 1999 год», в кото­ром обязал правительство принять программу экономии гос­расходов и приступить к ее выполнению. Президент не скрывал озабоченности в связи с быстрым ростом госдолга. В послании говорилось, что прежняя безответственная по­литика, вызвала серьезное обострение проблемы задолжен­ности. Полученные займы «проедались», а не использовались на развитие экономики.

Тревожная весна 98-го года. Социально-экономическая ситуация в стране к весне стала весьма сложной и достаточно напряженной. «Сейчас в России практически нет ни одного человека, который почувствовал бы на себе экономический рост, о котором заявляло прежнее правительство,» — сказал и.о. премьер-министра С. Кириенко 1 апреля 1998 г. в Совете Федерации. Среди нерешенных проблем С. Кириенко отме­тил, прежде всего, низкую инвестиционную активность и па­дение уровня жизни общества. Четверть всего населения страны (32 млн. человек) имели доходы ниже прожиточного минимума.

На этой почве возникли многочисленные демонстрации протеста и забастовки. 12 мая тысячи шахтеров заполярной Инты (Республика Коми) объявили забастовку, блокировав железную дорогу, связывающую города Печорского угольно­го бассейна с «большой землей». Бастующие требовали от Мо­сквы погасить задолженность по зарплате 172 миллиона новых рублей. Шахтеров не испугал присланный в город яро­славский ОМОН.

Во второй половине мая прошли крупные выступления шахтеров в Ростовской области, Кузбассе и т. д. Свои требования выплаты заработной платы шахтеры подкрепили «рельсовой войной», перекрыв движение на железных дорогах. По данным на 22 мая 1998г. на Северной, Западно-Сибир­ской, Красноярской, Восточно-Сибирской, Северо-Кавказ­ской, Южно-Уральской, Приволжской, Юго-Восточной, Свердловской и Горьковской железных дорогах задержано 317 грузовых и 284 пассажирских поезда. Для урегулирова­ния конфликта к стачечникам выезжали вице-премьеры Б. Немцов и О. Сысуев. Правительство в срочном порядке выделило на погашение долгов по зарплате и пенсиям в Ростовской и Кемеровской областях свыше 300 млн. рублей.

Движение шахтеров отличалось организованностью и стойкостью. Оно продолжалось летом и осенью. С июня по октябрь сотни шахтеров, приехавшие в Москву, разбили в цен­тре столицы палаточный городок и ежедневно пикетировали резиденцию правительства — Белый дом.

Черный понедельник: драма 17 августа. С. Кириенко, сме­нивший В. Черномырдина на посту премьер-министра, полу­чил в наследство высокий уровень социальной напряженности, значительный разрыв в бюджете между реальными доходами и расходами государства, огромный государственный долг — внутренний и внешний. Долги государства дестабилизирова­ли экономику страны, вызывали задержку выплаты зарплаты бюджетникам на 6—9 месяцев. Так, например, общая сумма долгов по зарплате к апрелю 1998 г. достигла 57 млрд. 768 млн. рублей, что превышало худшие показатели 1997 г.

Точкой отсчета острого и затяжного кризиса на финансо­вых рынках считается ноябрь 1997 г.

В основе обострения ситуации — промедление правительства в 1995—1997 гг. с про­ведением мероприятий по оздоровлению бюджета, рост дол­гов. На протяжении девяти лет (1990—1998 гг.) расходы бюджета постоянно превышали доходы. К июню 1998 г. со­вокупный государственный долг составил почти 44% от ВВП. 26% заимствований приходилось на внешний долг. Затраты на обслуживание долга составили фактически 34% от общих расходов бюджета. По словам С. Кириенко, 379 млрд. рублей из вложений в ГКО необходимо было погасить уже в 1998 г., или почти 31 млрд. рублей в месяц, что в 1,4 раза больше, чем ежемесячные доходы.

Получив «добро» от президента РФ, С. Кириенко активно приступил к разработке антикризисной программы. 23 июня правительство утвердило «Программу стабилизации эконо­мики и финансов».

1 июля Госдума заслушала доклад премьера по антикри­зисной программе правительства. Депутатам было предложе­но обсудить более 20 проектов законов, большинство из ко­торых касалось налогов. Суть антикризисного пакета зако­нов была достаточно проста — научиться жить по средствам и усилить регулирующую роль государства, особенно в сфере налогообложения.

При обсуждении предложений Кириенко леворадикаль­ные депутаты выступили с резкой критикой правительства. Предложенный пакет законопроектов, утверждали они, про­тиворечит интересам народа. Лидеры оппозиции отстаивали традиционные позиции. В частности, Г. Зюганов, Н. Харито­нов, Н. Рыжков требовали создать правительство народного доверия и изменения курса.

Нижняя палата парламента фактически провалила анти­кризисную программу правительства. За три пленарных за­седания Госдума одобрила лишь три правительственные инициативы. Только одна из них носила фискальный харак­тер, и была связана с мерами по сбору налогов. Большая часть законопроектов была отклонена.

В июле С. Кириенко сумел добиться согласия Думы на при­нятие еще нескольких законопроектов. Из антикризисной про­граммы выпадали самые важные, «ключевые» проекты. В связи с этим С. Кириенко заявил, что меры, забаллотированные ниж­ней палатой парламента, будут осуществляться посредством указов президента и постановлений правительства.

Молодой премьер-министр действовал напористо, прояв­ляя нередко смелость и жесткую позицию в интересах дости­жения поставленной цели. «За 100 дней существования правительства Кириенко, — писала газета «Известия» 4 авгу­ста 1998 г., — чиновник в образе скромного и аккуратного отличника обнаружил жесткость и политическую волю, ко­торой не хватало целому правительству в течение пяти лет».

35-летний премьер лучше других понимал опасность на­зревающего финансового краха и необходимость принятия срочных и при этом крайне непопулярных решений.

К августу острота ситуации на финансовых рынках дос­тигла апогея. Правительство обязано было ежемесячно гасить почти 31 млрд. рублей долгов по ГКО, тогда как все доходы составляли только 20 млрд. рублей, в месяц. Кое-кто в Белом доме предлагал включить печатный станок и ослабить угрозу финансового краха с помощью эмиссии.

Но этот вариант был отклонен: во-первых, он таил в себе опасность непредсказуе­мой инфляции, и, во-вторых, он не решал проблему в целом, ибо игнорировал вопрос о погашении внешнего долга России.

Как известно, в 1996 г. правительство России объявило о введении конвертируемости рубля, установив валютный курс рубля на уровне около 6 рублей за 1 американский дол­лар. Возможное колебание курса рубля, так называемый «ва­лютный коридор», допускался в пределах от 5,6 до 6,2 рубля. Специалисты считали такой курс рубля слишком завы­шенным, но это обстоятельство делало российский рынок весьма привлекательным для иностранных инвесторов. К то­му же правительство, нуждаясь в деньгах, в 1997—1998 гг. по­высило уровень доходности ГКО до 60—80% годовых, что привело к активному участию нерезидентов (т. е. иностран­ных граждан) к скупке ГКО. Успешное размещение на фи­нансовых рынках государственных ценных бумаг создавало видимость благополучия, но рано или поздно иллюзии долж­ны были уступить свое место реальной действительности.

На июль 1998 г. совокупные иностранные вложения в Рос­сию составляли от 45 до 50 млрд. долл. США, из них около 20 млрд. долл. составляли вложения в ГКО—ОФЗ. По оцен­кам Минфина общая стоимость находящихся в обращении краткосрочных ГКО составляла почти 30 млрд. долл.

К этому времени стала очевидна неизбежность девальва­ции рубля. Проведение этого непопулярного мероприятия по необходимости держалось в строжайшей тайне, чтобы избе­жать паники на финансовых рынках и предотвратить махи­нации биржевых спекулянтов. Поэтому Кремль счел нужным опровергнуть слухи о девальвации рубля. В интервью, дан­ном журналистам в Новгороде в пятницу, 14 августа, Б. Ель­цин авторитетно заявил: «Девальвации не будет, это я заявляю твердо и четко. И я тут не просто фантазирую, это все про­считано, каждые сутки проводятся работа и контроль ситуа­ции в этой сфере».

Но уже через два дня финансовый крах стал фактом. В «черный» понедельник, 17 августа 1998 г., было опублико­вано совместное заявление правительства и Центробанка о введении экстренных мер, направленных на «преодоление последствий международного финансового кризиса», иными словами — на нормализацию финансовой и бюджетной по­литики.

Основные положения этого документа следующие:

— С 17 августа Центробанк переходит к проведению по­литики плавающего курса рубля в рамках новых гра­ниц «валютного коридора», которые отныне и до конца года определены от 6 до 9,5 рубля за доллар;

— Государственные ценные бумаги (ГКО и ОФЗ) со сро­ком погашения до 31 декабря 1998 г. будут переоформ­лены в новые ценные бумаги;

— До завершения переоформления все сделки на рынке ГКО—ОФЗ приостанавливаются;

— Объявляется мораторий сроком на 90 дней на возврат кредитов зарубежным участникам рынка (нерезидентам).

Правительственные решения 17 августа имели огромные негативные последствия для страны. Например, дефолт (т. е. отказ платить долги) по обязательствам перед иностранными кредиторами нанес гигантский урон престижу России, но при этом позволил банкам остаться на несколько месяцев при деньгах. Следует заметить, что к этому времени общий объем обязательств коммерческих банков перед иностранными кре­диторами составлял 16 млрд. долл. «Замораживание» ГКО- ОФЗ освободило государство от обязанности выплачивать порядка 22 млрд. рублей в месяц на погашение госдолга. По­сле 17 августа правительство получило возможность выпол­нить все обязательства перед бюджетниками. Это — результат того, что мораторий на обслуживание внутреннего долга вы­свободил 80 млрд. рублей в 1998 г. и порядка 140 млрд. — в сле­дующем.

Конечно, обвал 17 августа имел и серьезные негативные стороны. Так, например, цены на импортные товары увели­чились в 2—3 раза, что сильно понизило покупательную спо­собность российских граждан, особенно в крупных городах, где свыше половины продовольствия приходилось на импорт­ные поставки.

Рост цен вызывал бурный протест россиян, при этом многие ответственность за «черный понедельник» возлагали лично на С. Кириенко. Это мнение можно объяснить, но согласиться с ним было бы ошибкой. Одна из основных причин финан­сового обвала 17 августа состоит в том, что на протяжении ряда лет правительство РФ во главе с В. Черномырдиным уча­ствовало в строительстве «пирамиды» гособлигаций. Паде­ние «пирамиды» в августе-98 — в известной мере случайность, но именно С. Кириенко занимал в этот период пост премьер- министра.

Дефолт нельзя уподобить стихийному бедствию вроде зем­летрясения. Это дело рук человека. Из года в год принимались абсолютно нереальные бюджеты государства. Некомпетент­ное правительство их разрабатывало, а коммунистическая Гос­дума и Совет Федерации неизменно одобряли. Политика завышения процентов на рынке ГКО также неумолимо влек­ла страну в долговую пропасть. Кстати, не только олигархи, но и сам Центральный банк скупал бумаги ГКО в гигантских масштабах и сам «играл» на рынке ГКО.

Крах рубля 17 августа разорил миллионы простых людей России. Под развалинами обанкротившихся банков пропали вклады рабочих, инженеров, научных работников, пенсио­неров. Они не знали ни о надвигающейся катастрофе, ни об игре финансовых спекулянтов на рынке ГКО. Даже сейчас, через несколько лет после обвала российской валюты, мы не знаем всей правды о дефолте: о его причинах, о его виновни­ках, о тех, кто нажил на дефолте огромные капиталы. Конеч­но, дефолт — явление сложное, он возник под влиянием многих факторов. Во-первых, кризис в России частично был связан с азиатским экономическим кризисом, т. е. отчасти был следствием процессов глобализации и интеграции Рос­сии в мировую экономику. Во-вторых, одним из факторов кризиса был ошибочный курс правительства В. Черномыр­дина на непрерывное увеличение внутреннего и внешнего долга в результате, прежде всего, выпуска ценных госбумаг (ГКО и ОФЗ), по которым выплачивалось 60—80 и даже 200 процентов годовых. В-третьих, финансовую пирамиду, соз­данную при поддержке ЦБ и Минфина, активно поддержали четыре десятка самых крупных олигархов.

На первом этапе они хорошо зарабатывали на игре с ГКО, а получив от кор­румпированных чиновников секретную информацию об уг­розе дефолта, в период с 20 июля до 15 августа избавились от большинства векселей ГКО, продав их на бирже, погасив ими свои долги государству и частным банкам.

Фамилии виновных в кризисе 17 августа станут, возмож­но, достоянием гласности, поскольку Генпрокуратура РФ воз­будила уголовное дело, начало следствие по преступлению «операция дефолт». Выступая в октябре 2000 г. в Госдуме заместитель Генерального прокурора РФ В. Колмогоров зая­вил, что следствие по дефолту продолжается: будут установле­ны те, кто участвовал в его организации и кто обогатился на этом преступлении. Он сообщил, что имеются данные о ви­новности 170 высших должностных лиц из Минфина РФ и других федеральных учреждений.

Калейдоскоп в Белом доме: чехарда отставок и назначе­ний. Длительное время — с декабря 1992 г. до марта 1998 г., т. е. свыше пяти лет, правительство Российской Федерации возглавлял В. С. Черномырдин. Его считали хорошим, опыт­ным хозяйственником, умеющим ладить как с Государствен­ной думой, так и с руководителями регионов, губернаторами, представленными в верхней палате парламента — Совете Федерации Федерального собрания. Ни для кого не было секретом и то, что он действовал в полном согласии с прези­дентом Б. Н. Ельциным, опирался на его поддержку.

Но весной 1998 г. картина резко изменилась. В. Черно­мырдин без всяких объяснений был отправлен в отставку.

В последующие полтора года сменилось пять правительств! Частая смена правительств отражала слабость власти, отри­цательно сказывалась на планах оздоровления экономики и повышении благосостояния народа.

Отставка В. Черномырдина была вызвана, несомненно, тревогой Кремля в связи с отсутствием положительных сдви­гов в преодолении экономического кризиса. Б. Ельцин доро­жил репутацией реформатора и к весне 1998 г. у него возникли веские основания для недовольства правительством В. Чер­номырдина. Реформы застопорились. Пассивная экономи­ческая политика правительства В. Черномырдина стала особенно опасной в условиях резкого ухудшения хозяйствен­ной конъюнктуры. Кризис фондового рынка, катастрофиче­ское падение мировых цен на энергоносители, падение доходов от внешней торговли предопределили уход Черно­мырдина. Долги по зарплате и пенсиям стремительно пополз­ли вверх, правительство лишилось прежнего доверия общества. Важнейшие реформы — налоговая, бюджетная, жи­лищно-коммунальная — остановились. Приватизация новых объектов госсобственности, что могло бы дать хоть немного дополнительных средств в бюджет, в январе—марте 1998 г. не проводилась.

Оценив итоги деятельности В. Черномырдина, президент РФ Б. Ельцин 23 марта отправил его в отставку. При этом ни­каких разъяснений дано не было. Удивляться этому не при­ходится. По Конституции РФ право назначать и увольнять главу правительства и министров принадлежит президенту.

10 апреля кандидатура нового хозяина Белого дома обсу­ждалась на заседании Госдумы. Большинство депутатов от­вергло кандидатуру президентского выдвиженца С. Кириенко. Несмотря на эту неудачу, Б.Ельцин предпринял новую по­пытку. Он вторично направил письмо в Думу, рекомендуя Кириенко на должность премьер-министра. 17 апреля Дума повторно не утвердила С. Кириенко в должности председа­теля правительства. За его кандидатуру высказалось 115 де­путатов, против — 271. Против С. Кириенко выступили лидеры фракций КПРФ, «Народовластие», аграриев, «Ябло­ко», ЛДПР Кандидатуру Кириенко поддержали фракция НДР и депутатская группа «Российские регионы».

Депутаты Госдумы ожидали, что Б. Ельцин учтет двойной провал и предложит в третий раз нового человека. Но они ошиблись. Президент настаивал на своем. Он в третий раз попросил Думу утвердить С. Кириенко в качестве премьера. Ситуация приобрела характер острого конфликта. В случае нового отказа утвердить С. Кириенко, президент России имел конституционное право распустить парламент, назначить но­вые выборы в Думу и сохранить С. Кириенко в Белом доме в качестве исполняющего обязанности премьер-министра.

Взвесив все «за» и «против», депутаты Госдумы решили не давать повода для роспуска Думы. 24 апреля 1998 г. с третьей попытки С. Кириенко прошел процедуру утверждения в Го­сударственной думе. Правительственный кризис в России завершился! По данным СМИ, потери России вследствие политической нестабильности — правительственного кризи­са—в течение месяца составили 4,5 млрд. рублей.

После финансового обвала 17 августа на внеочередном заседании нижней палаты российского парламента 21 авгу­ста 248 депутатов Думы призвали президента РФ доброволь­но подать в отставку. Против принятия такого постановления высказались лишь 32 законодателя. Депутаты также неудов­летворительно оценили работу правительства и Центробанка России.

В Кремле осознали, что возникшая чрезвычайная ситуа­ция может выйти из-под контроля. Общество хотело ответа на традиционные вопросы «кто виноват?» и «что делать?». Найти виновного для Ельцина значило остаться один на один с Думой, которая потребовала его отставки. Оставался един­ственный выход: найти такого кандидата на пост главы пра­вительства, который был бы авторитетен для большинства депутатов Думы и мог бы обеспечить общественное согла­сие, ослабление напряженности между Кремлем и Государ­ственной думой. Задача была трудной, но Б. Ельцин сумел ее решить. Вечером в воскресенье 23 августа 1998 г. президент подписал указ об отставке кабинета министров и назначении В. Черномырдина и.о. председателя правительства.

Предпринимая эти шаги, президент, по-видимому, пола­гал, что возвращение В. Черномырдина (по выражению пре­зидента, «тяжеловеса») поможет найти общий язык с Думой. Но этого не случилось.

30 августа лидеры трех думских фракций заявили об отка­зе поддержать кандидатуру В. Черномырдина. 31 августа на пленарном заседании Дума с уничижительным счетом про­катила В. Черномырдина: 94 голоса «за», 251 — «против». Ли­деры оппозиции ясно дали понять, что они готовы идти на обострение кризиса и на роспуск Думы. 7 сентября Госдума вторично рассмотрела внесенную президентом РФ кандида­туру В. Черномырдина на пост премьера и отклонила 273 го­лосами за, против — 138.

Российский президент осознал, что ошибся в оценке по­литического веса и влияния В. Черномырдина. 10 сентября он выдвинул другую кандидатуру в премьеры. Этим кандида­том стал академик Е. Примаков, который с 1996 г. занимал должность министра иностранных дел, а в 1991 — 1995 гг. был директором Службы внешней разведки РФ. Это решение бы­ло уступкой оппозиции, диктовалось исключительно поли­тическими соображениями.

При назначении Е. Примакова президент проявил ум, про­зорливость и отменное чутье. Только Евгений Максимович Примаков мог объединить вокруг себя представителей весь­ма разных политических течений — от КПРФ до «Яблока». Левые ценили в новом премьере то, что в прежние времена (1989—1990 гг.) он был кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС и председателем Совета Союза Верховного Совета СССР. Правые считали, что он поддерживает курс реформ, ибо успешно служил интересам демократической России на посту руководителя Службы внешней разведки.

11 сентября Е. Примаков выступил в Госдуме, изложив свое видение неотложных мер по выводу страны из кризиса и стабилизации политической обстановки. Он еще раз про­явил себя как самый искусный дипломат постсоветской Рос­сии и опытный публичный политик. Его выступление удовлетворило и левых, и правых. Утверждение кандидатуры Е. Примакова произошло с первой попытки, причем он по­лучил поддержку 315 депутатов, хотя для утверждения было вполне достаточно простого большинства, т. е. 226 голосов «за». Обозреватели отметили, что исход голосования был предрешен, ибо кандидатуру Е. Примакова выдвинули одно­временно и коммунисты, и «Яблоко».

Очередной председатель правительства энергично присту­пил к политическим консультациям и формированию нового кабинета министров. Первым вице-премьером в правительстве Е. Примакова стал коммунист Ю. Маслюков. Это назначе­ние обозреватели расценили как знаковое событие. Впервые в постсоветский период КПРФ делегировала несколько сво­их сторонников в состав правительства, при этом один из них занял ключевую должность первого вице-премьера.

6 октяб­ря Е. Примаков выступил с телеобращением к гражданам Рос­сии, в котором призвал общество к согласию, к тому, чтобы «не раскачивать нашу общую лодку».

За короткое время — с марта до сентября 1998 г. — в Рос­сии сменилось четыре правительства. Острая экономическая ситуация, массовые забастовки (только во Всероссийской ак­ции протеста 7 октября участвовало около 1 млн. человек) требовали от власти как осуществления широкой программы преодоления кризиса, так и диалога с народом.

Демократическая власть обязана разъяснять, что и поче­му было, что есть и что по ее мнению и в результате ее дейст­вий будет. Если таких разъяснений нет, демократия слабеет. К сожалению, в период осеннего кризиса 1998 г. поведение президента РФ в глазах граждан выглядело странно. Власть молчала, отказываясь связно, внятно объяснить причины кри­зиса, пути выхода из него.

Возможно, это было связано с несколькими причинами. Президент, с одной стороны, был убежден в абсолютной непогрешимости своих решений, но опасался, что открытое признание такого рода повредит его имиджу демократа. Кадровая чехарда в Белом доме показала, что он не знает пути выхода из кризиса. С другой стороны, президент уже долгое время в результате ряда болезней был практически нетрудоспособен. Он все реже бывал в Кремле, предпочитая основное время проводить в загородной резиденции «Горки-9», где, как сообщалось, он «работал с документами». Но скрывать от общественности правду о здоровье президента станови­лось все труднее: 11—12 октября 1998 г. телерепортаж о по­ездке Б. Ельцина в Узбекистан и Казахстан показал его больным и немощным. После Ташкента стало очевидно, что президент России серьезно болен. Миллионы телезрителей видели, как принимая рапорт почетного караула, Б. Ельцин вдруг пошатнулся и едва не упал.

Болезнь президента РФ оказывала определенное влияние на позицию Е. Примакова. Ограниченная активность Крем­ля расширила возможности премьера действовать самостоя­тельно. Многие обозреватели отмечали, что Е. Примаков с позиций прагматизма успешно решает очередные дела, что его осторожная, взвешенная политика получает растущую поддержку как членов профсоюзов, так и руководителей финансово-промышленных групп. Выступая 14 октября в Сове­те Федерации, Е. Примаков показал, что в России появилось прагматичное правительство без экономической программы в классическом смысле. Он изложил некоторые подходы пра­вительства к конкретным вопросам. Тактику правительства можно было охарактеризовать как тактику «маленьких ша­гов». Некоторые депутаты Госдумы проявили скептическое отношение к намерению правительства работать как «по­жарная команда». Но сторонники Примакова были с этим выводом не согласны. Когда доверие населения ко всем вет­вям власти почти утрачено, когда в экономике бушует по­жар тотальных неплатежей, когда государство оказалось фактически банкротом, отказавшись оплатить обязательства как своим гражданам, так и иностранным кредиторам, тушение пожара становится единственно возможной тактикой и стратегией.

Решение Кремля поменять правительство, отправив в отставку С. Кириенко, ослабило политическую напря­женность в обществе и в определенной мере успокоило оппозицию в Думе. В новом правительстве коммунисты получили в свои руки рычаги экономической политики, а либералы были почти изгнаны из Белого дома. Но, вопреки опасениям правых, правительство Примакова-Маслюкова не пошло в сфере экономики на какие-либо революционные или популистские меры. Анализируя ситуа­цию в ноябре 1998 г., газета «Известия» сделала обоснован­ный вывод: «В целом антикризисная программа «левого» правительства Примакова не слишком отличается от предложений по спасению экономики либерального кабинета Кириенко».

Экономическая программа правительства Примакова включала три принципиальных пункта. Первый — необхо­димость эмиссии до конца 1998 г. в объеме 25 млрд. рублей. Второй — реструктуризация внешнего долга и заморожен­ных после 17 августа ГКО—ОФЗ. Третий — повышение всех ставок акцизов и увеличение земельного налога.

Прагматичная программа первоочередных действий каби­нета Примакова вытекала из оценки конкретной ситуации осенью 1998 г. Следующим шагом правительства к реальному управлению экономикой было решение подготовить сверх­жесткий бюджет 1999 года.

Ратуя за повышение роли государства в экономике, Е. При­маков одновременно оспаривал мнение либералов, которые видели в этом угрозу возврата к практике «развитого социа­лизма». Выступая в печати в ноябре 1998 г. Е. Примаков зая­вил, что: «реформаторство, которое не ведет к укреплению государства, не является подлинным реформаторством... Для наших горе-реформаторов любое вмешательство государства в экономические процессы равносильно откату к коммуниз­му. Это по меньшей мере неумно.

Вспомним хотя бы, как выходила Америка из Великой де­прессии. Разве президент Рузвельт не усиливал роль государ­ства? Еще как усиливал!.. Государственное регулирование защищает цивилизованный капитализм от капитализма ди­кого. В наших специфических условиях роль государства тем более важна, что приходится сталкиваться с расползшейся во­всю коррупцией».

Правительство Е. Примакова в декабре 1998 г. представило в Государственную думу проект очень жесткого бюджета-99. Его тщательно обсудили и 5 февраля 1999 г. Госдума приняла бюджет 1999 года в окончательном, четвертом чтении. Раз­рыв между расходами и доходами был невелик, но сам бюд­жет «похудел» в четыре раза: 80 млрд. долл. федерального бюджета 1998 г. превратились в 20 млрд. долларов бюджета 1999 г. Жесткость главного финансового документа России была оправдана исключительно тяжелыми условиями. Кри­зис в стране продолжался. 1998 год принес спад в 5%, Цен­тробанк не смог сохранить заявленный после 17 августа курс рубля в новых границах валютного коридора (не более 9,5 руб­ля) — на 5 февраля 1999 г. официальный курс валют ЦБ со­ставлял 23,14 рубля за 1 долл. США.

Переговоры с МВФ о новых кредитах не дали положительного результата и в итоге России предстояло в 1999 г. выплатить фонду 4,3 млрд. долл. из бюджетных средств.

Прагматизм, тактика «маленьких шагов» Е. Примакова по­лучила поддержку крупного бизнеса. В экономике начались, впервые после 17 августа, положительные сдвиги. По итогам пяти месяцев (январь—май 1999 г.) наша экономика выросла по сравнению с тем же периодом 1998 г. на 1,5%. Это давало основание думать о стабилизации ситуации в экономике.

Таким образом, к маю 1999 г. правительство имело в своем багаже некоторые успехи в сфере экономики, поддержку боль­шинства депутатов Госдумы, а опросы общественного мнения фиксировали уверенный рост рейтинга премьер-министра Е. Примакова, что было явным контрастом на фоне конфлик­та Думы с президентом и падения рейтинга Б. Ельцина.

Для миллионов граждан России был полной неожидан­ностью указ президента РФ 12 мая об отставке Е. Примако­ва. Новым премьер-министром был назначен глава МВД С. Степашин.

Отставка популярного Е. Примакова вызвала негативную реакцию всех фракций в Думе. В.Купцов (КПРФ) говорил: «До 90% населения сегодня не воспринимают освобождение Примакова от должности... Простой человек шокирован всей) той подковерной возней. Он спрашивает: «Когда все это кон­чится?», «Когда наступит порядок?», «Когда правительство будет защищено от президента?!»... Люди искренне возму­щены». Партии, которые много лет занимали лояльную в от­ношении Кремля позицию, также не скрывали своего недовольства. Лидер фракции НДР В. Рыжков был вынуж­ден заметить, что: «избиратели реагируют, во-первых, с глу­боким отвращением на все, что происходит у нас здесь. И это отвращение возникло не вчера, а уже несколько лет назад. А центральная власть только подтверждает самые дурные мысли о себе: ничем не мотивированная отставка Е. Прима­кова, отставка правительства, которое по весу, авторитету и поддержке народом и Государственной думой было самым сильным за несколько лет».

Никакого внятного объяснения своему указу Б. Ельцин не дал. Президент поблагодарил Е. Примакова за «мужест­во», но при этом отметил, что «необходимого динамизма» в решении экономических проблем у правительства не было. Правомерность такой претензии к правительству Е. Прима­кова весьма сомнительна, ведь его «срок жизни» был всего восемь месяцев!

Каковы же подлинные причины отставки Е. Примакова? Разумеется, в основе указа об отставке было желание Б. Ель­цина, а по Конституции принятие решения об отставке явля­ется прерогативой президента РФ. Но нам интересно знать мотивы поступка Б. Ельцина. Чем был недоволен президент, какие политические расчеты возлагал Б. Ельцин на нового премьера?

По нашему мнению, на решение Б. Ельцина оказали влия­ние три обстоятельства.

Первое — Е. Примаков, имея твер­дую поддержку Думы и всего общества, стал слишком самостоятельной фигурой, а Б. Ельцин крайне болезненно относился к любым попыткам ограничить его абсолютную власть.

Второе — Е. Примаков не сумел выполнить важное задание Кремля — убедить левое большинство Госдумы отка­заться от нападок на президента.

Третье — за год до оконча­ния срока своего пребывания в Кремле Б. Ельцин был крайне озабочен поиском своего преемника на посту президента, а самой удачной стартовой площадкой для «наследника» был, безусловно, пост премьер-министра. Однако Е. Примаков на роль преемника в Кремле не котировался. В президентской команде подозревали, что он, во-первых, может изменить курс политики, пойдя на уступки коммунистам, и, во-вто­рых, может не проявить безусловной и полной лояльности к Б. Ельцину (и его семье), чтобы дать гарантии безопасно­сти, иммунитета от любых судебных преследований после его ухода в отставку. А эта проблема стала особо важной и акту­альной после публикации в российских и зарубежных СМИ громких обвинений в коррупции среди высших эшелонов вла­сти, включая окружение президента РФ. Результаты рассле­дования этих обвинений предсказать было невозможно. О возможной причастности к коррупции высших лиц госу­дарства заявил Генеральный прокурор РФ Ю. Скуратов, но 2 апреля против него было срочно возбуждено уголовное де­ло и вслед за этим президент Б. Ельцин подписал указ об от­странении Скуратова от должности на период следствия. Следует отметить, что предложение Б. Ельцина об отстра­нении Скуратова подлежало утверждению — оно было рас­смотрено 21 апреля на заседании Совета Федерации, который не согласился с предложением Б. Ельцина об от­ставке Генпрокурора.

Правительство С. Степашина 19 мая получило вотум до­верия в Госдуме, но оказалось крайне недолговечным. Оно просуществовало всего 82 дня.

9 августа 1999 г. президент РФ Б. Ельцин подписал указ об отставке правительства С. Степашина и назначении В. В. Пу­тина и.о. премьер-министра. Одновременно президент вы­полнил свое давнее обещание и оповестил россиян, о том, что именно Владимира Владимировича Путина он хотел бы видеть своим преемником.

16 августа кандидатура В.В. Путина на пост премьер-министра была рассмотрена на пленарном заседании Госдумы. Для утверждения необходимо было получить не менее 226 го­лосов — кандидатуру В.В. Путина поддержали 232 парламен­тария.

Однако часть депутатов не поддержала предложение Б. Ельцина. 84 парламентария проголосовали против В. В. Путина, около 50 депутатов отказались от голосования. Депутаты, голосовавшие против, мотивировали свою пози­цию тем, что В. Путин мало известен как политический деятель, что он, в отличие от Е. Примакова, не имеет богатого опыта в области государственного управления, необходимого для занятия второго по своему значению поста в российском государстве.

Но большинство депутатов сочло такого рода мнения не­справедливыми. Несмотря на относительную молодость (46 лет), В. Путин уже имел и багаж знаний и должный опыт работы. Образованный юрист (в 1975 г. окончил юридический факультет Ленинградского госуниверситета), кандидат эко­номических наук, хорошо подготовленный разведчик-герма­нист, мастер по дзюдо, а это не только спорт, но и система ценностей и правил поведения — все это есть в багаже у Пу­тина. Кроме того он приобрел большой опыт и знания ры­ночника еще во время работы в мэрии Санкт-Петербурга, помогая привлечь в город крупные инвестиции. В президент­ской администрации В. Путин отвечал за связь с регионами, после чего возглавил Главное контрольное управление. К мо­менту своего назначения на пост премьера он объективно имел гораздо лучшую подготовку, чем Е. Гайдар, С. Степашин и С. Кириенко, обладал значительно более разносторонним опытом работы в условиях рынка, чем имел к декабрю 1992 г. В. Черномырдин.

Президент Б. Ельцин увидел в нем человека, способного видеть дальше других, делать больше и лучше, чем другие, способного справиться с теми трудными задачами, которые ставит сложная российская действительность.

Президент Б. Н. Ельцин в очередной раз сменил пра­вительство. С сентября 1998 г. его возглавил Е. М. При­маков. Вскоре были определены главные приоритеты ка­бинета: жесткий режим экономии, борьба с коррупцией и преступностью в обществе, оживление реального секто­ра экономики, переговоры с иностранными кредиторами об отсрочке выплат по долгам.

Постепенно ситуация в экономике стала выправлять­ся. Падение промышленного производства сменилось к маю 1999 г. постепенным ростом. Однако политическая ситуация в стране продолжала оставаться нестабильной.

Весной 1999 г. по инициативе коммунистов, опиравшихся на поддержку левой части депутатов Государственной думы, в пове­стку ее работы был включен вопрос о начале процедуры импичмента: официального отрешения Президента РФ Б. Н. Ель­цина от должности. Его обсуждение состоялось в мае 1999 г. Ни один из пунктов проекта резолюции с обвинениями в адрес Пре­зидента не набрал в Думе необходимого числа голосов. В том же мае Б. Н. Ельцин назначил Председателем Правительства С. В. Степашина, бывшего министра внутренних дел.

В начале августа 1999 г. произошли драматические события, круто изменившие дальнейшую политическую жизнь. Россия столкнулась с прямой вооруженной агрес­сией, резко обострившей угрозу территориальной целостности страны.

Агрессия чеченских боевиков. Вскоре после подписа­ния Хасавюртовских соглашений выяснилось, что новый президент Чеченской Республики не контролирует всю ее территорию. Соглашения с федеральным центром были забыты. Обычным делом стали захваты заложников из числа российских и иностранных граждан с целью полу­чения выкупа за них, нередко назначаемого в сотнях ты­сяч и даже миллионах долларов. Часть заложников по­гибла. В этих условиях миссия ОБСЕ в Чечне свернула работу и эвакуировала своих сотрудников из Грозного. Нелегальным путем в субъект Российской Федерации на­чали просачиваться наемные боевики-террористы из не­которых мусульманских государств.

Стянув свои силы в боевой кулак, несколько тысяч чеченских боевиков и иностранных наемников напали в начале августа 1999 г. на Республику Дагестан. На рос­сийской земле завязались тяжелые бои.

9 августа 1999 г. Президент РФ отправил в отставку С. В. Степашина и назначил исполняющим обязанности Председателя Правительства В. В. Путина — к тому мо­менту руководителя Федеральной службы безопасности.

Новый Председатель Правительства РФ получил от Президента РФ небывалые до этого полномочия. На пер­вый план для В. В. Путина сразу вышел «чеченский во­прос». Неся большие потери в Дагестане от действий федеральных войск, чеченские боевики провели серию небывалых по жестокости и цинизму террористических актов. В сентябре 1999 г. они взорвали несколько жи­лых домов в Буйнакске, Москве и в Волгодонске. Жерт­вами этих терактов стали сотни мирных людей: детей, женщин, стариков. Терпение российского руководства иссякло, и в том же месяце силами регулярной армии и частей МВД началось проведение антитеррористической операции на чеченской земле. Ее целью являлось очище­ние республики от местных боевиков и иностранных на­емников. К концу 1999 г. федеральные войска взяли под свой контроль большую часть территории Чечни.

Антитеррористическая операция быстро привела к ра­дикальному изменению политической ситуации в Рос­сии. Впервые после распада СССР стало формироваться общенациональное согласие на основе защиты целостно­сти и безопасности страны.

Выборы в Думу. В ноябре 1999 г. началась кампания по очередным выборам в Государственную думу. В ней участвовали 26 партий, движений и избирательных бло­ков самого широкого политического спектра.

Многие из них или полностью поддерживали внутреннюю и внешнюю политику руководства РФ (блок «Единство» — лидер С. К. Шойгу), или ограничивались критикой отдельных ее аспек­тов — подчас весьма существенных. Так, «Союз правых сил» (ли­деры С. В. Кириенко, Б. Е. Немцов, И. М. Хакамада) выступал за дальнейшее «сокращение вмешательства государства в эконо­мику, ограничение его функций», за частную собственность на землю. Движение «Яблоко» (лидер Г. А. Явлинский), блок «Оте­чество — Вся Россия» (лидер Е. М. Примаков) требовали придать курсу властей большую социальную и демократическую направ­ленность, «ограничить полномочия Президента в рамках ныне су­ществующей президентской модели правления», предоставить парламенту «возможность влиять на назначения ключевых мини­стров». «Блок Жириновского» (по имени лидера ЛДПР), напро­тив, призывал к усилению власти Президента, включая прямое назначение им глав субъектов Федерации.

Ядром блока «КПРФ: за победу патриотов России» стала Компартия РФ (лидер Г. А. Зюганов). КПРФ объявила себя «конструктивной оппозицией» и не отказывалась от сотрудничества с властью. Вместе с тем КПРФ использовала любую возможность для пропаганды собственных лозунгов: «досрочных выборов Президента РФ и создания Правительства национального спасения», «денонсации Беловежских соглашений», «недопущения частной собственности на землю».