Глава 9. Партия и государство 7 страница

Такое выступление в странах Прибалтики зимой 1918/19 г., вероятно, произошло из-за искренней переоценки перспектив, которые большевики имели в том регионе, где рабочее движение было уже сильным. Вступление советских сил на Украину в 1919 г., а затем опять в 1920 г., возможно, явилось законной мерой самозащиты от правительства, которое уже вызвало иностранную интервенцию. Занятие отсталых районов Нижней Волги или Центральной Азии, вероятно, было вызвано лишь необходимостью установить какой-то порядок. Вступление в Грузию в 1921 г. явилось завершением советизации Закавказья,

и, поскольку союзники еще находились в Константинополе, опасность нового вторжения союзников на Кавказ через дружественную и послушную Грузию была вовсе не такой фантастической, какой стала потом казаться. И все же, какими бы ни были причины, возможно, оправдывавшие вооруженное вмешательство в особых случаях, масштаб его явно не соответствовал партийному принципу самоопределения наций.

Однако в то время, как национальная политика большевиков не была свободна от тех практических отклонений, которыми обычно отличается применение теории от самой теории, все же можно было указать на ее значительные преимущества по сравнению с буржуазной практикой и буржуазной теорией.

Признание права угнетенных наций на политическое освобождение, которое составляло единственное содержание буржуазной теории национального самоопределения, сопровождалось верой в принцип непротивления капитализму, что означало сохранение экономического неравенства и эксплуатации угнетенных наций господствующими нациями – при любой политической форме. Буржуазный капитализм, таким образом, являлся непреодолимым препятствием для создания тех условий, при которых только и могла иметь какое-либо практическое значение буржуазная теория самоопределения наций.

В результате этого противоречия "буржуазное общество", как говорилось в резолюции X съезда партии, принятой в марте 1921 г., "оказалось полным банкротом в деле разрешения национального вопроса" [29]. Буржуазная теория и буржуазная практика подразумевали, что политическое освобождение ведет к экономическому благосостоянию. Это предположение не подтвердилось. Согласно теории и практике большевиков, предполагалось, что экономический прогресс ведет к политическому освобождению и что подлинное (а не только формальное) равенство для ранее угнетенных национальностей лежит на пути экономического прогресса [30].

6 мае 1921 г., через два месяца после X съезда партии, Сталин в своей статье привел четыре отличительных признака коммунистического отношения к национальному вопросу, которые выявились со времени Октябрьской революции. Первый состоял в тесной связи между "национальным" вопросом и "вопросом о колониях", так что освобождение народов Европы было связано с освобождением африканских и азиатских народов. Это показывало, что растущее значение народов Востока – основной момент советской национальной политики. Второй признак – замена "расплывчатого" лозунга о самоопределении признанием права народов на отделение и образование самостоятельных государств. Это избавляло от австрийского мнимого решения, состоявшего в национальной культурной автономии. Третий признак – связь между национальным угнетением и капитализмом; освобождение от обоих неизбежно происходило бы одновременно. (За четыре года, с апреля 1917 г., Сталин

проделал большой путь; тогда он связывал национальное угнетение прежде всего с феодализмом.) Четвертый признак – принятие принципа "фактического (а не только правового) выравнивания наций (помощь, содействие отсталым нациям подняться до культурного и хозяйственного уровня опередивших их наций)". В заключение статьи Сталин перечислил пять основных мероприятий, необходимых для фактического выравнивания наций:

"1) изучение хозяйственного состояния, быта, культуры отсталых наций и народностей;

2) развитие их культуры;

3) политическое их просвещение;

4) постепенное и безболезненное их приобщение к высшим формам хозяйства;

5) налаживание хозяйственного сотрудничества между трудящимися отсталых и передовых наций" [31].

Таким образом, суть партийного принципа самоопределения при социализме заключалась в том, что главное значение придавалось "фактическому" равенству наций (которое, в частности, подразумевало равенство экономическое).

Ленин установил роль национального самоопределения при буржуазном строе и в период перехода от буржуазного строя к социалистическому. Однако о месте наций при социализме, кроме провозглашенной в Программе партии гипотезы о необходимости "добровольного единства национально разнородных элементов международного пролетариата", говорилось мало. Между тем даже если нациям предстояло исчезнуть с отмиранием государства, то во время долгого промежуточного периода они определенно должны были сохранить свое значение [32]. Согласно разработанному теперь положению, право на самоопределение, которое представало в период буржуазной революции как требование освобождения, в социалистический период стало требованием равенства всех национальных групп в рамках социалистического строя. С точки зрения большевиков, современный национализм был прежде всего результатом неравенства наций, вызванного империалистическим угнетением и эксплуатацией, и в таких условиях самоопределение наций могло принять форму лишь права на отделение. При социализме, когда создавалось фактическое, а не только формальное равенство между людьми, а поэтому и между народами, право на отделение, формально не отмененное, утратило бы смысл и перестало осуществляться.

При социализме поэтому суть права на самоопределение наций зависит главным образом от того, что такое равенство. Эволюция принципа самоопределения отражает дилемму, знакомую тем, кто со времен Французской революции стремился согласовать равенство и свободу. Стремление к свободе подразумевает неравенство, а свобода, как только она перестает быть чисто формальной, достается лишь тем, кто извлекает

пользу из неравенства. Принятие ограничения свободы есть условие равенства. Вопрос о свободе народов опять сводится к бесконечным спорам о природе политической свободы. Свобода народов так же не бывает безусловной, как и свобода отдельных людей: она зависит от свободного признания и принятия неизбежных требований современного общества [33]. Согласно большевистской теории, высшее выражение принципа самоопределения наций – союз равноправных народов, образующих социалистическую федерацию.
в) Аппарат

Первым актом большевистской революции в области национального вопроса явилось назначение Иосифа Виссарионовича Джугашвили-Сталина (еще употреблялись обе фамилии) народным комиссаром по делам национальностей. Назначение было беспрецедентным, хотя Временное правительство в последнем своем заявлении по национальному вопросу предвещало образование "совета по национальным делам с представительством всех национальностей России, в целях подготовки материала по национальному вопросу для Учредительного собрания" [34]. Ясно было, что оно свидетельствовало о провозглашении нового подхода. Двумя месяцами ранее Ленин охарактеризовал "национальный и аграрный вопросы" как "коренные вопросы для мелкобуржуазных масс населения России в настоящее время" [35]. Впоследствии Сталин утверждал, что "мир, аграрный переворот и свобода национальностей – таковы три основных момента, собравших вокруг красного знамени русского пролетариата крестьян более чем двадцати национальностей необъятной России" [36]. Национальный вопрос имел не только большое значение внутри страны. Основным вопросом советской внешней политики также стал вопрос об освобождении и национальном самоопределении угнетенных народов.

Народный комиссариат по делам национальностей (Наркомнац) был инструментом для осуществления новой политики. Первоначальная его организация была олицетворением простоты. Едва только в делах какой-либо нации или народности, прежде входившей в Российскую империю, возникали какие бы то ни было затруднения, как народный комиссариат учреждал специальный отдел под руководством представителя данной национальности, чтобы заниматься возникшими затруднениями. Эта форма организации, несомненно, была несколько наивной, но она достаточно искренне предназначалась для того, чтобы национальными делами управляла сама нация. Эти специальные отделы сначала назывались "комиссариатами", а затем – отделами. Однако с самого начала они составляли часть Наркомнаца и подчинялись ему. –

Первым из таких отделов был Комиссариат по польским национальным делам, организованный в ноябре 1917 г. В его задачи входили "дела по ликвидации, войсковые, беженцев и др.", а в последовавшем затем декрете предписывалось, чтобы правительственные учреждения не издавали декретов и приказов, касающихся польских дел, без предварительной консультации с этим комиссариатом [37]. За ним сразу же последовал Литовский комиссариат, создание которого было, очевидно, вызвано эвакуацией из Литвы ряда беженцев перед германским наступлением. Одна из функций комиссариатов состояла, по-видимому, в наблюдении и контроле за деятельностью существовавших на российской почве национальных учреждений. Так, все польские учреждения были отданы под контроль Польского комиссариата; все латышские "общественные, благотворительные, религиозные и др. подобные учреждения", находившиеся в Москве, должны были регистрироваться в Латышском комиссариате. Армянский институт в Москве был подведомствен комиссару по армянским национальным делам [38]. В январе 1918 г. возникли "временный Комиссариат по еврейским национальным делам" и "Комиссариат по делам мусульман внутренней России" [39] во главе с еврейским и мусульманским комиссарами соответственно. В создании этих комиссариатов ощущалось намерение испробовать нетерриториальный, "культурный" подход к национальному вопросу. Однако такой подход был бы несовместим с основным большевистским принципом, и позднее комиссариаты и отделы организовывались только на территориальной основе [40].

Система достигла полного развития в 1918 г. В марте 1918 г. создание Белорусского и Латышского комиссариатов способствовало созданию центра для переехавших в Россию белорусов и латышей и служило стимулом для национального сопротивления на территориях, все еще оккупированных Германией. Те же причины вызвали в мае 1918 г. создание Украинского и Эстонского комиссариатов. В официальной публикации Наромнаца указывается, что его основная деятельность состояла на этом раннем этапе в поддержании контакта через подпольные каналы с национальными движениями на территориях, занятых немцами или контрреволюционерами [41]. Позднее система использовалась для того, чтобы стимулировать и развивать верность коммунизму среди тех народов, чье географическое местоположение и стадия развития давали основания скорее для автономии, чем для независимости. Наркомнац вскоре включал в себя комиссариаты или отделы по делам татар и башкир, казахов, чувашей, кавказских горцев, закавказских мусульман (азербайджанцев), мордвы, немцев Поволжья и других еще более мелких национальных групп. Даже Чехословацкий и Югославский комиссариаты были учреждены, чтобы решать вопросы, связанные с пребыванием многочисленных чехов, словаков и южных славян на советской территории [42].

Таким образом, народный комиссариат по делам национальностей внешне выглядел как скопление национальных комиссариатов или отделов, каждый во главе с руководителем той же национальности [43]. Для соблюдения приличий требовалось, чтобы эти руководители считались послами, представляющими в Москве национальные интересы своих народов. Слово "ходатайство" действительно употреблено в декрете ВЦИКа в 1919 г. в связи с требованием "Комиссара по делам Киргизов" 51. Но приличия обманчивы. Эти посты, заполнить которые было исключительно трудно52, предназначались для стойких большевиков, чья преданность партии была важнее национальной принадлежности и которые, находясь в штаб-квартире в Москве, больше заботились о проведении политики центра в национальных областях, чем о том, чтобы отстаивать в центре национальные интересы. Пестковский, заместитель народного комиссара Сталина, оставил подробное свидетельство преобладания в иерархии Наркомнаца "интернационального" подхода к национальным вопросам:

"Коллегия Народного комиссариата по национальным делам состояла из этих обрусевших лиц нерусской национальности, которые противопоставляли свой абстрактный интернационализм действительным нуждам развития угнетенных национальностей. На деле эта политика поддерживала старую традицию русификации и была особенно опасна в условиях гражданской войны" [44].

По словам Пестковского, Сталин в то время был в коллегии Наркомнаца единственным сторонником ленинской политики, и при голосовании его коллеги, будучи "левыми" и приверженцами "абстрактного интернационализма", характерного для "польской ереси", часто оставляли его в меньшинстве [45]. Весной 1918 г. Сталин получил от Центрального Комитета партии задание склонить скептически настроенных коллег и непокорных татар и башкир к созданию татаро-башкирской республики [46]. Бели некоторым народам казалось, что Наркомнац недостаточно борется за их интересы и права, то многим старым большевикам казалось, что они, вдохновляемые Лениным, руководимые Сталиным, занимаются реакционной политикой создания национальностей и стимулирования национальных чувств, которых вовсе не было.

Когда новый строй укрепился, а национальный вопрос приобрел новое чрезвычайное значение под влиянием гражданской войны, задачи и аппарат Наркомнаца возросли. В ноябре 1918 г. он выпустил первый номер еженедельной газеты "Жизнь национальностей", посвященной политике комиссариата [47]. Месяц спустя Наркомнац ввел систему прикрепления своих отделов к административным органам автономных территорий. Эти местные отделы не имели конституционного статуса и, возможно, были на положении посольства господствующей державы, находящегося в номинально суверенной, но фактиче-

ски зависимой стране. И все же определение их функций в декрете, посвященном учреждению отделов, было первой попыткой системно очертить масштабы Наркомнаца. Задачи этих местных отделов включали:

"а) проведение в жизнь начал Советской Власти в среде соответствующих наций на их родном языке; б) проведение в жизнь всех постановлений Народного Комиссариата по делам Национальностей; в) принятие всех мер к поднятию культурного уровня и классового самосознания среди трудовых масс наций, населяющих данную территорию; г) борьбу с контрреволюцией в ее национальных проявлениях (борьба с "национально"-бур-жуазными "правительствами" и пр.)" [48].

Наркомнац, говоря словами другого его декрета раннего периода, должен был стать "идейным центром социалистической работы" [49]. Однако идеи главным образом исходили из центра на места, а не наоборот.

Поражение Колчака и Деникина, возвращение утраченных территорий и создание в пределах РСФСР многочисленных автономных республик и областей привели в мае 1920 г. к тому, что официально называлось "реорганизацией Народного Комиссариата по Национальным делам" [50]. Реформа должна была, по крайней мере на бумаге, дать нациям больше возможностей контролировать свою центральную организацию. Каждая нация через свой национальный съезд Советов должна была с тех пор избирать представителей в Совет Национальностей, а этот орган под председательством народного комиссара по делам национальностей был поставлен "во главе" Наркомнаца, став, как указывалось в официальном издании комиссариата, "своего рода парламентом национальностей" [51]. В дополнение к нацией нальным отделам (которые больше не назывались "комиссариатами") в Наркомнаце должны были создать единый "отдел Национальных Меньшинств" для работы с группами, недостаточно многочисленными или недостаточно сплоченными, чтобы иметь собственную территорию, – с финнами, поляками, латышами, китайцами, корейцами и т.д.

Как и большинство конституционных мероприятий этого периода, разделение власти имело характер смутный и неопределенный. С одной стороны, нации могли с полным основанием ощущать, что они получили более непосредственный доступ в центр; с другой стороны, они обнаружили теперь, что этот доступ ограничен единственным каналом [52].

Наконец, когда осенью 1920 г. была принята политика установления связей между РСФСР и отдаленными Советскими республиками на основе договоров, Наркомнац получил право иметь представителей "в дружественных Советских Республиках, не входящих в состав федерации, на основе устанавливаемых Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом соглашений с этими Республиками" [53]. Это конституционное нововведение дало Наркомнацу основу для тех отношений,

которые теоретически являлись внешнеполитическими. Однако к этому времени различие между автономными национальными республиками внутри РСФСР и независимыми республиками, находящимися в союзе с РСФСР, начинало стираться.

В первом официальном Положении о Наркомнаце, одобренном ВЦИКом и Совнаркомом в мае 1921 г. [54], функции Наркомнаца определялись по установленному образцу:

"а) обеспечение мирного сожительства и братского сотрудничества всех национальностей и племен РСФСР, а также и договорных дружественных советских республик;

б) содействие их материальному и духовному развитию применительно к особенностям их быта, культуры и экономического состояния;

в) наблюдение за проведением в жизнь национальной политики советской власти".

Политические задачи Наркомнаца – введение автономных республик и областей в структуру РСФСР и приспосабливание к этой структуре независимых союзных республик – оставались наиболее важными и неотложными из его функций. Но о масштабе и разнообразии его работы свидетельствуют различные декреты и колонки его официального издания. Наркомнац занимался такими деталями, как указание волостным и сельским Советам Чувашской области о проведении собраний для чтения населению на чувашском языке газет, листовок и воззваний и об учреждении "Бюро для приема жалоб на чувашском языке" [55]. Или такими деталями, как принятие вотяков в партийную школу [56]. Образование, пропаганда и поддержка национальной литературы постоянно поощрялись. А в 1920 г. к списку задач Наркомнаца добавилась "подготовка свежих кадров советских работников данной национальной группы" 66. Наконец, согласно уставу, принятому в мае 1921 г., Наркомнац стал руководить Обществом по изучению Востока недавно созданного Коммунистического университета трудящихся Востока67 и петроградским Центральным институтом живых восточных языков. Это показывает, какое значение приобрели с 1920 г. восточные народы в советской национальной политике.

Вскоре акценты сместились с политической и культурной на экономическую перестройку. Уже в апреле 1920 г. в официальном органе Наркомнаца один из авторов выражал сожаление, что "когда поднимается вопрос о Востоке, о восточных республиках (вообще о республиках), то прежде всего смотрят на них "экономическими глазами". Туркестан – это хлопок, лимон и т.д.; Киргизия – шерсть, скотина; Башкирия – лес, корье, скотина"66. В следующем году введение НЭПа и первые дискуссии о региональном планировании выдвинули на первый план в советской политике экономические вопросы, а зимой 1921/22 г. на территориях некоторых восточных республик и областей свирепствовал голод. Когда летом 1922 г. было принято перера-

ботанное Положение о Наркомнаце69, в определение его задач был включен новый пункт:

"Обеспечение условий, благоприятствующих развитию производительных сил национально-территориальных объединений, и защита их экономических интересов в новой экономической обстановке".

В последний период своего существования Наркомнац был организован в виде не только национальных отделов, но также и функциональных управлений – сельского хозяйства, труда, образования, армии, прессы, лесничества, социального обеспечения и т.д.70 Большой ошибкой было бы предполагать, что советская национальная политика действовала главным образом в сфере культуры. Те национальные права, которые подразумевал советский принцип национальной автономии, касались и политических и экономических вопросов. Бели в какой-то конкретный момент казалось, что Наркомнац занимается одним аспектом национальной автономии больше, чем другим, то лишь потому, что советская политика в целом была в данный момент направлена именно на этот аспект.

Вместе с тем к тому времени, когда советский административный аппарат стал более организованным, комиссариат, не имевший собственных прямых административных функций, но вторгавшийся в функции многих других комиссариатов, не мог не оказаться опасной аномалией. Его давно критиковали. Через шесть месяцев после майского декрета 1920 г., учреждавшего Совет Национальностей, было признано, что "по обстоятельствам, независящим от Наркомнаца... Совет Национальностей в полной мере к своим функциям не приступил"71. В декабре 1920 г., на Первом (и единственном) Всероссийском Совещании представителей автономных республик и областей и губернских отделов национальностей, Каменский, который в тот момент исполнял обязанности комиссара, нарисовал мрачную картину неукомплектованности Наркомнаца, постоянного отсутствия его руководителей, включая Сталина, в связи со специальными заданиями, мобилизации на военную службу его местных сотрудников и поднял вопрос о том, не следует ли вообще закрыть комиссариат72. Всегда оставался спорным вопрос о том, будут ли народы считать Наркомнац своим покровителем и защитником или всего лишь орудием центральной власти, стремящейся упорядочить и ограничить их права.

Более того, с изменением главных направлений советской политики – что нашло отражение и в политике Наркомнаца, – которая перешла от вопросов культуры к вопросам политическим, а от политических – к экономическим, неизбежно увеличилась возможность возникновения трений между Наркомна-цем и другими советскими учреждениями. На раннем этапе количество постановлений и резолюций, регулировавших отношения между Наркомнацем и народным комиссариатом просвещения73, говорит о том, как трудно было обеспечить координа-

цию и спокойную работу даже в этой ограниченной сфере. Относительно более позднего периода имеется мало данных, но вряд ли тогда было легче приспосабливать требования Наркомнаца к требованиям главных политических органов.

Отношения между местными органами комиссариатов и местными Советами с их исполкомами были вечным источником трудностей в первые годы существования советской системы, и местные отделы Наркомнаца едва ли составляли исключение из этого правила. Трения между представителями Наркомнаца и Наркоминдела в самостоятельных республиках вызвали принятие Постановления от 8 июня 1922 г., согласно которому прежние "советники" назначались в дипломатические учреждения74. Трения другого рода предполагает приказ Совнаркома московскому руководству жилищным отделом "предоставить Наркомнацу в самом срочном порядке помещение для всех представительств"75. Переработанное Положение 1922 г. давало Наркомнацу право "учреждать Федеральные Комитеты по делам отдельных Народных Комиссариатов" с похвальной целью "согласования деятельности центральных Народных Комиссариатов с их работой в Автономных Республиках и областях"76. Это вмешательство, вполне оправданное с точки зрения национальностей, вряд ли приветствовалось комиссариатами, которых это касалось. В частности, основное значение, которое теперь придавалось экономической политике, и первые достижения в планировании приводили к мысли, что власть может быть децентрализована более успешно через систему экономических, а не национальных областей.

В общем, казалось, что в связи со стабилизацией политической системы национальный вопрос несколько утратил свою первоначальную остроту и значение. Недостатки специального народного комиссаритата по делам национальностей стали перевешивать его преимущества. В первой половине 1923 г., когда был создан Советский Союз, Совет Национальностей был включен в новую Конституцию в качестве второй палаты ВЦИКа, и на следующий день после вступления в силу новой Конституции Наркомнац был упразднен77.

Теперь, в ретроспективе, Наркомнац предстает как орган, который был правильно задуман и который был призван обеспечить со стороны нерусских наций поддержку политики сотрудничества и в конечном счете воссоединения с Москвой, обеспечить проведение этой политики, по возможности умиротворяя их, а не оскорбляя без нужды. В этом смысле Наркомнац гарантировал уважение прав нерусских групп, остававшихся в пределах советской системы. Он содействовал сохранению их языка и культуры и развитию их системы просвещения. Через него эти группы передавали свое мнение по экономическим, вопросам, и он повсюду считался защитником их интересов. Но время шло, и попытки усматривать главную задачу Наркомнаца

в "юридической защите правовых интересов представляемых ими национальностей" уже вызывали сильный протест78.

Каково бы ни было первоначальное намерение при создании Народного комиссариата по делам национальностей, но то обстоятельство, что он был прежде всего органом центрального правительства, сделало Наркомнац главным образом инструментом централизации. В этом отношении его развитие вполне можно рассматривать в связи не только со всем процессом эволюции советской конституционной системы, но и в связи с личностью и взглядами его первого и единственного комиссара, который, как ни велика была его преданность ленинской национальной политике, показал себя твердым сторонником централизации. Наркомнац в смутные времена стоял за то, чтобы собрать рассеянные обломки бывшей Российской империи, а когда прекратился беспорядок – за возвращение почти всех их в Советский Союз. И, говоря словами декрета, упразднившего Наркомнац, он "закончил свою основную миссию по подготовке дела образования национальных республик и областей и объединения их в Союз Республик". Логика событий привела к прекращению его существования.

[1] См.: Приложение Б. "Большевистский принцип самоопределения".

[2] И.В. Сталин. Соч., т. 3, с. 49—55. В статье, опубликованной в "Правде" 25 марта 1917 г., Сталин определенно отнес проблему национального освобождения к проблемам буржуазной революции: "Снять с политической сцены феодальную аристократию, вырвать у нее власть – это именно и значит ликвидировать национальный гнет, создать фактические условия, необходимые для национальной свободы" (там же, с. 17).

[3] "Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП (большевиков). Петроградская общегородская конференция РСДРП (большевиков)". М., 1958, с. 212, 282-283. Относительно "польской ереси" см.: Приложение Б. Роза Люксембург твердо придерживалась таких взглядов до конца своей жизни. Осенью 1918 г. она охарактеризовала украинский национализм как "нелепую шутку нескольких университетских профессоров и студентов", которую "Ленин и К° своей доктринерской агитацией за "самоопределение до..." и т.п. искусственно превратили в политический фактор" ("Archiv fur die Geschichte des Sozialismus und der Arbeiterbewegung". Leipzig, V. 13,1928, S. 285-286).

[4] В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, с. 432-437.

[5] "КПСС в резолюциях...", т. 1, с. 503.

[6] В июне 1917 г. I Всероссийский съезд Советов, на котором большинство составляли эсеры, потребовал, чтобы Временное правительство объявило о признании "права самоопределения вплоть до отделения", но с оговоркой: "осуществляемого путем соглашения во всенародном Учредительном Собрании" ("Первый Всероссийский съезд Советов". М., 1930, т. II, с. 168). Аналогичная оговорка была внесена в резолюцию съезда по вопросу о независимости Финляндии ("Первый Всероссийский съезд Советов", т. II, с. 184-185). Коллонтай от имени большевиков критиковала обе резолюции.

[7] "Собрание узаконений... за 1917-1918 г г.", 2-е изд., № 1, ст. 2.

[8] Там же, № 2, ст. 18.

[9] Там же, № 6, Приложение 2-е.

[10] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 35, с. 115.

[11] "Собрание узаконений... за 1917-1918 г г.", № 15, ст. 215.

[12] "Съезды Советов РСФСР в постановлениях и резолюциях". М., 1939, с. 44.

[13] И.В. Сталин. Соч., т. 3, с. 52-53.

[14] Там же, т. 2, с. 312-313. 'Закавказские татары" – это азербайджанские тюрки, в России их обыкновенно называли "татарами", что не имело расовых или исторических оснований.

[15] "Революция 1917 года: хроника событий". М., 1930, т. 6, с. 306.

[16] "Третий Всероссийский Съезд Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов". Петербург, 1918, с. 77, 80; И.В. Сталин. Соч., т. 4, с. 36. Точка зрения Мартова была уже изложена Трояновским на заседании Учредительного собрания ('Всероссийское Учредительное собрание". М., 1930, с. 98).

[17] Неясно, что именно Сталин подразумевал под этим различием. Если довести его мысль до логического завершения, то она подводит к австрийскому тезису о разделении национальных стремлений и политической власти. Через несколько месяцев сам Сталин обличал: 'Тупость социал-демократов Австрии типа Бауэра и Реннера в том, собственно, и состоит, что они не поняли неразрывной связи национального вопроса с вопросом о власти" (И.В. Сталин. Соч., т. 4, с. 165).