Наука прочно утверждается

К 1690 году наука определенно сформировалась. Она приобрела огромный авторитет, по крайней мере, в высших кругах общества того времени. Она имела собственные организации в лице Королевского общества и Королевской академии наук, которые были тесно связаны узами личного общения с правя­щими кругами—с парламентом и влиятельными семействами вигов в Англии, с королевским двором во Франции. Она распространялась на другие страны. Была создана последовательная методология эксперимента и математического анализа, последовательный метод, с помощью которого можно было рано или поздно взяться за разрешение любой проблемы. Основы науки могли быть позднее пересмотрены и изменены, однако воздвигнутое на них сооружение было прочным и, что еще важнее, общий метод для построения его был теперь известен и уже не подвергался угрозе быть когда-либо снова забытым.

Однако уже в самом успехе раннего научного метода таились элементы опасности. Самый метод содержал в себе многие старые идеи, неизбежно ока­зывавшие свое влияние на мышление первых ученых, и включал их, равно как и новые концепции, выведенные путем опыта, в новую философию науки. Именно эта бессознательная реликвия прошлого проявляется сейчас во многих идеалистических научных теориях наших дней; и весьма возможно, что задачей науки XX века будет разрушение системы Ньютона, подобно тому как XVII век разрушил систему Аристотеля.

ЧАСТЬ V

НАУКА И ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
ВВЕДЕНИЕ

Капитализм и наука

XVIII и XIX века были великими веками формирования современного мира, веками, которые тем, кто жил в то время, казались освободительной эпохой общественного развития, когда человек нашел, наконец, истинный путь к процветанию и безграничному прогрессу. Нам, пережившим волнения и пери­петии XX века, они кажутся веками подготовки, веками, в течение которых ценою огромных страданий были совершены большие дела, чтобы в результате породить величественную, но неустойчивую культуру. Они охватывают период утверждения науки как неотъемлемой части новой промышленной цивили­зации. Новые методы экспериментальной науки, выработанные в эпоху рево­люции XVII века, должны были распространиться на все области человече­ского опыта, и в то же время применение их должно было соответствовать великому перевороту в средствах производства, который мы называем про­мышленной революцией, и вдохновлять его.

Промышленная революция не была главным образом—а если и была, то не в своих начальных стадиях—плодом прогресса науки, хотя некоторые достижения науки, в частности паровая машина, и должны были стать суще­ственными факторами ее успеха. Тем не менее все это движение было значи­тельно теснее связано с ростом и переходом экономической системы капита­лизма из фазы, когда господствующей силой в ней были купцы и мелкие про­мышленники, в такую фазу, когда преобладающую роль стали играть финансо­вые магнаты и тяжелая индустрия.

Не случайно, что теоретические формулировки науки, технические изме­нения в промышленности и экономическое, а также политическое господство капитала развивались и процветали совместно, в одно и то же время и в одних и тех же местах. Однако раскрыть существовавшую между ними связь—дело нелегкое. Технические приемы, экономические формы и научные знания—все это в тот период развивалось быстро; иногда верх брал один из этих аспектов, иногда—другой. В этом разделе мы поставили перед собой, в частности, задачу сделать попытку разобраться в том, какова была роль науки в происходивших технических и экономических изменениях, а также проследить влияние этих изменений на рост и характер самой науки. Это может, однако, выявиться только после более детального изучения отдельных аспектов такой взаимосвязи, и выводы могут быть рассмотрены лишь в конце этого раздела.

Вначале же необходимо дать развернутое описание социальных и эконо­мических преобразований в данный период так, чтобы изменения в науке были показаны в соответствующей перспективе. Уже к концу XVII века была под­готовлена почва для дальнейшего прогресса нового—капиталистического— способа производства. Там, во все еще лишь маленьком уголке Европы, ограни­ченном почти исключительно Англией, Нидерландами и Северной Францией, городская средняя буржуазия в большей или меньшей степени освободилась от феодальных ограничений; эта часть общества могла финансировать произ­водство с целью получения прибылей, располагая постоянно растущим рынком сбыта для своей продукции во всем мире, открытом для нее новыми морскими путешествиями. Производство было попрежнему ручным и кустарным, однако купцы и капиталнсты-про.шшлем/ш/ш все больше и больше устанавливали

Наука и промышленность

контроль над ним, тогда как и ремесленники и крестьяне постепенно низводи­лись на положение наемных рабочих.

Сочетание расширяющегося рынка сбыта, растущей свободы от промышлен­ных ограничений, вызванной роспуском городских гильдий, а также больших возможностей для вложения капитала в выгодные предприятия—все это сти­мулировало появление технических новшеств, вроде ткацких машин, и науч­ных изобретений революционизирующего характера, таких, как паровая машина, которые могли снизить себестоимость продукции и повысить продук­тивность и прибыли. Лучшая организация труда, разделение и специализация отдельных операций, фабричная система и, наконец, машины с механическим приводом—все это были средства для достижения цели, и все это служило со­циальным стимулом к разрушению ранее установившихся систем производства. Начавшийся во второй половине XVIII века процесс этот под влиянием своего успеха, прочно основанного на порождавшемся им новом капитале, ширился и распространялся на другие области. К середине XIX века господство капи­тала во всем мире было уже неоспоримо, но самый этот факт не просто положил предел его распространению. Он сделал очевидной органическую неустойчи­вость капитализма, избавиться от которой он был не в силах. По самой своей природе производство ради прибыли никогда не могло предоставить достаточной доли товаров или благоприятных возможностей для порожденного им обшир­ного нового класса наемных рабочих, чтобы обеспечить устойчивое его процве­тание (стр. 599). За бумами следовали кризисы, с каждым разом все более обострявшиеся, а соревнование за обладание ограниченными рынками вызы­вало международное соперничество. Однако явное крушение капиталистиче­ской системы должно было начаться только в XX веке. На протяжении боль­шей части рассматриваемого нами периода прогресс науки происходил на базе развивающегося промышленного капитализма, склонного предъявлять к ней с каждым днем все большие и большие требования.

Техника и наука

Хотя на первых своих стадиях изменения в технических приемах, поро­ждаемые потребностями экономики, могли происходить и действительно проис­ходили без вмешательства пауки, часто случалось, что даже простое следование по проторенным путям приводило к непредвиденным трудностям, устранить которые можно было, лишь призвав на помощь науку. Так, например, мог истощиться такой естественный источник снабжения, как растительные краси­тели, что могло быть следствием простого расширения производства тканей; тем самым возникал спрос на искусственный их заменитель, который мог быть найден только с помощью науки (стр. 354). Или возьмем другой пример—пере­ход от кустарного к массовому пивоварению мог сам по себе вызвать катастро­фические последствия, предотвратить которые можно было только обратясь к науке (стр. 362).

Такая вспомогательная, почти лечебная роль науки в промышленности была к концу XIX века заменена более позитивной. Идеи, зарождавшиеся в недрах самой науки, находили свое материальное воплощение и развитие в новых отраслях промышленности. Первой и самой важной из этих воплощен­ных идей явилась паровая машина— философская машина начала XVIII века; однако лишь ее общие принципы стали известны, производство и применение ее стали делом практического инженерного искусства. В конце XIX века воз­никшие как научные отрасли промышленности, например начавшие тогда оформляться химическая и электрическая промышленность, продолжали оста­ваться таковыми; полностью же они развились лишь в XX веке.

Связь науки с историей общества этого периода ни в коей мере не ограни­чивается, однако, ее ролью в процессе развития производства. Начинала скла­дываться новая, основанная на денежном обмене, форма общества, которое в отличие от средневекового общества с его неподвижным статусом и социаль-

Введение

ной ответственностью опиралось на свободу и личную инициативу. Это обще­ство, хотя блага его и ограничивались определенным классом и определенной страной, требовало для своего выражения и обоснования новых идей. Оно нашло их главным образом в методах и результатах достижений новых наук» в то время как последние испытывали глубокое, хотя и неосознанное влияние господствующих общественных взглядов на формулирование научных теорий.

Научная и промышленная революции

Попытка отграничить промышленную революцию XVIII века от научной революции XVII века может показаться несколько произвольной. Само собой разумеется, что между ними не было непрерывной преемственности. Каза­лось бы, лучше было бы рассматривать их как последовательные фазы одного великого преобразования. Тем не менее мне кажется, что такое разграниче­ние обусловливается соображениями не одного только удобства. Между этими двумя периодами существует заметное качественно? различие. В течение пер­вого из них прорыв был осуществлен в основном в сфере понимания, в те­чение второго—в области практики. Заманчивым кажется расценивать это как отношение причины и следствия, однако действительная связь между ними, как я надеюсь показать, является значительно более сложной. До известной степени обе эволюции—познания и умения—шли параллельно, движимые са­мостоятельными внутренними факторами, хотя и постоянно воздействуя друг на друга, особенно в периоды быстрого прогресса (стр. 650 и далее), К концу XVII века начал давать о себе знать третий, экономический» фактор—появ­ление капитализма в промышленности. Именно в нем мы можем искать при­чин для перехода науки XVII века—математической, астрономической, ме­дицинской—к науке XVIII века—химической, термической, электрической. Я надеюсь, что природа сложного взаимодействия между наукой, промышлен­ностью и обществом будет яснее видна на фактических примерах истории этого взаимодействия, содержащейся в следующих двух главах.

Фазы и аспекты развития промышленности и науки

Для того чтобы конкретно проследить это взаимодействие на протяжении столь богатого событиями и сложного периода, не упуская из виду единства и непрерывности исторического процесса, лучшим методом, который мне уда­лось найти, является путь двойной системы классификации—по периодам и по темам, то есть, иными словами, своего рода путь перекрестной класси­фикации. Эти два вида классификации будут осуществлены последовательно в 8-й и 9-й главах, за которыми последует общее заключение.

Разделение этого периода на ряд этапов особенно затруднительно в главе 8, отчасти потому, что обилие данных подсказывает необходимость мельчайшей градации, но главным образом из-за невозможности найти классификацию, которая была бы применима в равной степени для истории и политики, эконо­мики, техники и науки. В политическом отношении, например, совершенно очевидно, что крупным разделом между этапами могут служить Французская революция и войны Наполеона; однако эти войны не повлекли за собой какого-либо перерыва в преемственности развития науки, а скорее явились причиной общей активизации научной деятельности. С другой стороны, десятилетие с 1760 по 1770 год, представляющее собой поворотный пункт в истории техники и науки (стр. 306), в сфере политики ничем особенно не выделяется. Иногда периодизация почти совпадает во всех областях; так было, например, в 1831 году, когда реформы в политике и науке происходили одновременно, что никак нельзя считать случайным, поскольку они были выдвинуты теми же лицами и поддержаны одними и теми же народными движениями (стр. 306).

Окончательным моим решением было разделить весь период на четыре важные фазы. Сначала идет переходная, или латентная, фаза (8.1), ведущая к промышленной революции, то есть время с 1690 по 1760 год. Вторая фаза

282

Наука и промышленность

(8.2—8.4) включает весь период Французской революции—с 1760 по 1830 год. Она носит революционный характер как в области техники и науки, так и в сфере политики, поскольку она охватывает значительные успехи промыш­ленной революции, а также пневматическую или химическую революцию, усту­пающие по своему значению только революции XVII века в области матема­тики и механики.

Третья фаза (8.5— 8. 6), относящаяся к середине XIX века, с 1830 по 1870год, представляет собой то, что было названо зенитом капитализма. И, наконец, четвертая, весьма короткая фаза (8.7—8.8), охватывающая отрезок времени с 1870 по 1895 год, ознаменовалась во внешнем мире началом современного империализма, а в науке—переходным периодом, предшествовавшим великой революции XX века.

Вторая и третья фазы включают в себя два выдающихся периода про­гресса н торжества науки. Первая из них представляла собой своеобразный период застоя после героического XVII века, некоторую, так сказать, пере­дышку и подготовку к предстоявшему прогрессу. Такова же, правда в несколько ином отношении, была и четвертая фаза, хотя в обоих случаях люди, работавшие в это время, чувствовали, что завершают построение великого здания: в одном случае—здания ньютоновой физики, в другом—великого синтеза Фарадея и Максвелла в области физики и не менее великих синтезов Дарвина и Пастера— в области биологии.

Даже при такой классификации этого периода общий обзор науки в ее историческом обрамлении, как это было сделано в предыдущих главах, уже не удовлетворяет более задаче дать соответствующую действительности картину все более изолированно развивающихся дисциплин. С этой целью в следующей, 9-й, главе сделана попытка проследить развитие пяти главных направлений технического и научного прогресса на всем протяжении XVIII и XIX веков. Этими направлениями являются: раздел 9.1—«Теплота и энергия», включая историю паровой машины; раздел 9.2—«Инженерное искусство и металлургия», с сосредоточением внимания на железе и стали; раздел 9.3—«Электричество и магнетизм»; раздел 9.4—«Химия» и раздел 9.5—«Биология».

Задачей каждого раздела является выявление внутренней связи и преем­ственности традиции данного поля деятельности, иллюстрация взаимодействия экономических, технических и научных факторов и показ взаимозависимости различных отраслей науки и техники. Только после завершения и временной и тематической классификаций делается попытка объединить оба эти аспекта и на основе их дать общие выводы о положении и влиянии науки в этот решаю­щий период социального и научного преобразования.

Глава 8

ПРЕДПОСЫЛКИ И ПОСЛЕДСТВИЯ ПРОМЫШЛЕННОЙ

РЕВОЛЮЦИИ