Период затишья первой половины XVIII века

(1690—1760)

Те движущие силы, которые дали первоначальный толчок к созданию нау­ки эпохи Возрождения и стимулировали ее развитие на протяжении периода блестящего ее расцвета середины XVII века, к концу этого века начали, пови-димому, терять свой прежний импульс и постепенно замирать. Всего через несколько лет после опубликования в 1687 году ньютоновых «Математиче­ских начал», а по сути—даже раньше, чем они были написаны, начало наблю­даться ослабление научного усилия и угасание любознательности. Это паде­ние кривой научного прогресса было повсеместным явлением и не ограничи­валось одной только Англией, хотя совершенно естественно» что наиболее заметным оно оказалось именно здесь, где в первые дни существования Коро­левского общества наблюдался столь бурный расцвет науки.

Такое затишье можно до известной степени объяснить причинами, внутрен­не присущими научному миру. Авторитет Ньютона дал науке направление, которому суждено было оставаться в течение многих лет бесплодным в связи с ярко выраженной законченностью собственных трудов Ньютона и тем рас­стоянием, на которое он обогнал своих современников. Однако значительное замедление научного прогресса в Англии» и в меньшей мере—в остальной части просвещенного мира, было обусловлено факторами общественного и экономиче­ского порядка. Класс, положивший начало научному движению в XVII веке,— купцы-дворяне, которые были в то время заинтересованы в применении для нужд мореплавания, торговли и мануфактур новых методов, основанных на достижении науки, уступил место новому поколению, обладавшему большими средствами и меньшей предприимчивостью и любознательностью и в то же время значительно более самодовольному. Это новое поколение, первые представите­ли аристократии вигов, видело наиболее надежное помещение для своих капи­талов в земле и наилучшее применение для своих спекулятивных талантов в таких славных авантюрах, как афера с островами южных морей. Класс,ко­торый должен был сменить его у власти,—подымающиеся, но все еще мелкие промышленники, которым позднее предстояло совершить промышленную ре­волюцию, еще не отдавал себе отчета в возможностях и даже в самом существо­вании науки. На всем протяжении первой части XVIII столетия их внимание было сосредоточено на развитии и применении усовершенствованных техни­ческих методов, которые в большинстве случаев были все еще основаны на руч­ном труде и в течение некоторого времени помогали удовлетворять возрастаю­щий спрос на ткани и готовые изделия.

Эти изменения нашли свое отражение на Олимпе науки—в Королевском обществе; стимул для усилий поставить науку на службу ремеслу постепенно иссяк, и само Общество влачило довольно жалкое существование. Конрад фон Уффенбах, посетивший в 1710 году Королевское общество в Грешем-кол-ледже, пишет, что коллекция научных инструментов этого последнего «не только была сколько-нибудь аккуратно прибрана, но, наоборот, покрыта пылью, грязью и копотью, и многие из инструментов были сломаны и оконча­тельно испорчены». Он продолжает: «Стоит только попросить тот или иной инструмент, как оператор, обслуживающий посетителей, обычно отвечает: «Его украл какой-то негодяй»—или, показывая его обломки, заявляет: «Он испорчен или сломан»; и так они заботятся об имуществе» ⁵-^ш.

Наука и промышленность

Общество переживало серьезные финансовые затруднения, и проведенное в 1740 году обследование его показало, что большое число его членов пере­стали платить свои взносы⁴¹¹¹.

Тем временем, однако, хотя наука несколько и зачахла, поступательное развитие техники не прекращалось; и если в начале XVIII века прогресс этот кажется медленным, то только по сравнению с теми крупными переменами, которые были осуществлены промышленной революцией на протяжении всего лишь нескольких десятилетий. Некоторые из таких изменений, уже полным ходом осуществлявшихся в Англии в течение первой половины века, должны были иметь величайшее значение для будущего как промышленности, так и науки.

Одним из таких изменений было быстрое совершенствование земледе­лия. Эти усовершенствования, заимствованные в XVII веке у голландцев (стр. 226), быстро распространялись по всей Англии и содействовали повы­шению доходности товарного фермерства. Они оказались возможными, с одной стороны, благодаря наличию капитала, первоначальным источником которого была торговля и который мог быть вложен в землю, и с другой—в результате быстрого роста городов, в первую очередь Лондона, что обеспечивало надеж­ные рынки сбыта для хлеба, мяса, овощей. Представляя собой шаг вперед с точки зрения техники, методы эти были несправедливы и жестоки в социальном отношении. Так, например, введение закона об огоражива­нии общинных земель повлекло за собой выселение крестьянства, имевшего традиционные, хотя и жалкие права на землю и еще более жалкие средства для ее обработки ⁵-³⁸.

Другим изменением огромной важности явился быстрый рост новой тяжелой промышленности, которая опиралась на использование каменного угля и усо­вершенствования в области горного дела и транспорта, а также радикально-но­вые технические приемы производства железа истали. Решающую рольсыграли здесь два момента. Одним из них явилось применение нового научного изобре­тения—паровой машины, первоначально использовавшейся для откачки воды из шахт; вторым было введение технического новшества—производства железа с помощью кокса, полученного из каменного угля вместо применявшегося с не­запамятных времен древесного угля (стр. 225). Впервые этот метод был применен квакером Абрагамом Дерби в 1709 годуй прошел совершенно незамеченным. Все эти усовершенствования ограничились, однако, лишь менее важными об­ластями промышленности и сами по себе еще не означали промышленной рево­люции, хотя и были необходимыми ее предпосылками.

Этап этот знаменует фактический момент безвозвратного перехода от хо­зяйства, издавна опирающегося на местные ресурсы, к хозяйству, базирующему­ся на каменноугольных бассейнах,—от продовольственного к энергетическому хозяйству. Как выразился Патрик Геддс,экономика переходила от эпохи эотех-ники к эпохе палеотехники ^5Э4. Это, однако, было справедливым только в отно­шении тех интенсивно развивающихся районов, которые находились непосред­ственно в пределах угольных бассейнов или поблизости от них. Радикальные перемены коснулись главным образом одной только Англии, хотя в странах, производивших железо, наблюдалось самостоятельное развитие машинострое­ния, примером чего могут служить прокатные станы и пилы для резания металлов Польгаммера (1661—1751) в Швеции *••*•' ^{5Л0; 03s} и применение Ползуновым (1758) паровой машины для обработки железа на Урале ^бЛ9.

Переход к экономике, базировавшейся на использовании каменного угля, должен был не только изменить соотношение между Северной и Южной Англи­ей, но и явиться важным фактором в молниеносном превращении Шотландии в промышленную и интеллектуальную величину первой степени ^ЬА. Шотландия, несмотря на древность ее традиций и на кальвинистское движение XVI века, отстала в своем развитии от быстро прогрессирующей Англии XVII века, по­скольку в ней не существовало условий для ранней промышленной революции.

Предпосылки и последствия промышленной революции

Положение совершенно изменилось, как только выявились все выгоды угля. Самая бедность страны в сочетании с высокой грамотностью населения и его пуританскими традициями означала, что стоит только получить признание мыс­ли о возможности улучшения, как никакое благодушие или невежество уже не смогут задержать се претворения в жизнь, как это имело место в Англии.

К тому же Шотландия также благодаря кальвинизму установила интеллек­туальную связь с Голландией, в частности с Лейденским университетом, что обеспечило постоянный приток в страну высокообразованных людей, особенно в области медицины, включавшей также и химию. Великий Бургав (1668— 1738), последователь Ван-Гельмонта и учитель, подготовивший половину всех химиков Европы, оказал особенно серьезное влияние на Шотландию, где его ученики играли ведущую роль во внедрении науки в университеты. В XVJII ве­ке университеты Шотландии, несомненно, ни в чем не походили па своих ан­глийских братьев, они стали активными центрами научного прогресса, отли­чительной чертой которого было стремление связать практику с теорией во всех отношениях (стр. 293) ⁵-⁴⁴.

В то время как Шотландия и Англия быстро приближались к промышлен­ной революции, развитие даже такой передовой страны, как Франция, все еще продолжало идти старым путем. Здесь наблюдался неуклонный рост руч­ного производства очень высокого качества при отчетливо выраженном разде­лении труда и более высокой производительности, чем в Англии, однако не делалось никаких попыток массового применения машин, кроме как для таких целей, как королевский водопровод.