double arrow

Экскурсивное мышление

Выше мы уже несколько раз использовали термин «праджия». Обычно его переводят словом «мудрость». Такого же толкования придерживались и мы. Характерно, однако, что, когда речь идет о практических аспектах праджии, о технике, ведущей к выработке этого качества, толкователи оказываются в затруднении. Они отме­чают, что праджия противоположна дискурсии, и чаще всего говорят о том, что она тождественна интуиции. Дело, однако, в том, что ме­тод мышления, противоположный формально-логической дискурсии, остается все же интеллектуальным актом, каковым интуиция, по крайней мере, в общепринятом, «западном», толковании этого слова, строго говоря, не является, - она носит характер предчувствия и предвидения.

Механизм мышления, противоположного формально-логическому, иной - это обозрение проблемы с новой «высшей» позиции, когда рас­сматриваются не причинно-следственные связи, расположенные в плоскости проблемы, а вся она оценивается, что называется, «единым взглядом». Это мы и называем экскурсивным мышлением.

На выработку такого мышления направлена, например, практика парадоксальных диалогов в секте чень (дзен) - вэньда (яп. «мондо») -и чаньских загадок. Вот пример. На вопрос: «Есть ли разница между Буддой и собакой?» - верным ответом будет: «Разницы нет», - по­скольку нет разницы между нирваной и сансарой: вторая иллюзорна и порождена «омраченным» сознанием. Как мы помним, с точки зрения буддизма махаяны, существует только нирвана; оппозиция нирваны и сансары снимается на глубинных логических уровнях. Другой пример. На вопрос: «Как звучит хлопок одной ладони?» - правильный ответ: «Точно так же, как и хлопок двух ладоней».

Чтобы ощутить логику, приводящую к таким умозаключениям, необходимо понять, что здесь налицо переход от попытки дискурсивно - опираясь на выводы и контрвыводы - исследовать проблему, к ре­шению ее «сразу», путем привлечения кардинально иного объема ис­ходных данных и позиций более общих категорий. Для того чтобы ответить на вопрос о Будде и собаке, необходимо перейти к уровню единства всего проявленного Универсума, т. е. в терминах структур­ной психосоматики - на шестой-седьмой логические уровни, вместо исследования периферических вопросов «Что?» и «Как?». Для того чтобы ответить на вопрос о хлопке необходимо шагнуть за рамки пер­воначальной постановки проблемы, вспомнить, что для хлопка необ­ходимы две ладони, даже если мы условно сосредоточимся на одной.

Евангельские сюжеты также демонстрируют нам множество при­меров экскурсивного мышления. Причем, оказывается, что иногда действие, невербальная реакция сильнее слов; так, у Матфея читаем (22, 16):

«16 Тогда фарисеи пошли и совещались, как бы уловить Его в словах.

И посылают к Нему учеников своих с иродианами, говоря: Учитель, мы знаем, что Ты справедлив, и истинно пути Божию учишь, и не забо­тишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице;

17 Итак, скажи нам: как Тебе кажется? Позволительно ли давать подать кесарю или нет?

18 Но Иисус, видя лукавство их, сказал: что искушаете Меня, ма­ловеры?

19 Покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий.

20 И говорит им: чье это изображение и надпись?

21 Говорят Ему: кесаревы. Тогда говорит им: итак, отдайте кесаре­во кесарю, а Божие Богу.

22 Услышавши это, они удивились и, оставивши Его, ушли». Очень интересно, что стих 18-й начинается с противопоставления

«но»; действительно, фарисеи задали вопрос, который в рамках дис­курсивного подхода предполагал два ответа, одинаково приемлемых для организаторов этой провокации, ибо ответ: «Да, надо платить, по­тому что это кесарь», - позволял обвинить Иисуса в нарушении Мои­сеева закона, а ответ:

«Нет, не надо платить, потому что следует платить только храмо­вую подать», - позволял обвинить его в нелояльности к светским вла­стям. Однако Иисус перевел проблему в иную плоскость - разграниче­ния мирского и небесного, дольнего и горнего, кесарева и Божьего, в рамках которой ответ оказался не только возможен, но и существенно значительнее вопроса.

Другой пример (Евангелие от Марка, 2,23):

«23 И случилось Ему в субботу проходить засеянными полями, и ученики Его начали дорогою срывать колосья.

24 И фарисеи сказали ему: смотри, что они делают в субботу, что не должно делать?

25 Он сказал им: неужели вы никогда не читали, что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним?

26 Как вошел он в дом Божий при первосвященнике Авиафере и ел хлебы предложенны, которые не должно было есть никому, кроме священников, и дал бывшим с ним? 27 И сказал им: суббота для чело­века, а не человек для субботы.»

И здесь вновь проблема переводится из области формально­логического обсуждения проблем закона в совершенно иную и «выс­шую» область - отношений человека и Бога, целей домостроительства Отца.

То же мы видим и во множестве других случаев. В особенности же замечательны так называемые «Заповеди блаженства» (Евангелие от Матфея 5,3):

«Блаженны нищие Духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Божие.

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неспра­ведливо злословить Меня;

Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас».

Эти утверждения просто невозможно понять в рамках формально­логической дискурсии.

Впрочем, не следует думать, будто бы экскурсивное мышление может быть отнесено только к священным текстам и каким-то исклю­чительным случаям. Всякий раз, когда обсуждая какое-то предложе­ние, мы вместо разбора его подробных обстоятельств говорим: «Так поступать нельзя, это неправильно», - или оцениваем собеседника по сумме признаков, которые по отдельности ничего не значат, да и не могут даже быть полностью перечислены, - это тоже экскурсия.

Знаменитый конструктор Туполев говорил: «Хороший самолет должен быть красив», - и часто оценивал конструкцию именно по та­кому общему и нераздельному впечатлению от нее. Это и есть экскур­сия. Висевший в его кабинете плакат с надписью: «По законам аэроди­намики майский жук не может летать», - также был призывом именно к экскурсивному подходу.

Вот еще один характерный пример. Уравнение может быть решено путем перебора вариантов. Так и происходило в древности. Это дис­курсивный подход. Затем появился алгоритм алгебраического реше­ния. Переход к нему был экскурсивным шагом, само применение об­щей формулы вместо перебора - это экскурсия. Однако использование такого алгоритма в качестве заученного приема дискурсивно - сегодня это стандартное формальнологическое действие. Следовательно, когда экскурсивный результат достигнут и затем подвергнут анализу и пере­ложен в русло формально-логических операций, он теряет свою трансцендентальность и становится еще одной дискурсивной операцией -мы на шаг переносим границу трансцендентального. Сама экскурсив-ная операция из ментального акта превращается во «внешний объект», прием.

Однако во многих случаях экскурсивный мыслительный акт не может быть формализован - хотя бы потому, что он единичен. Что же характеризует его?

1. Как мы уже сказали, это «взгляд сверху», прежде всего, в том смысле, что постановка вопроса переносится на глубинные логические уровни сознания, где очевидными становятся общие закономерности, где они превалируют, а все прочие связи, включая конкретные при­чинно-следственные связи уровня карт, оказываются следствиями этих общих закономерностей.

2. Это «взгляд сверху» и в том смысле, что охват реальности зна­чительно расширяется по сравнению с первоначальной зоной: объект, который интересует нас, охватывается в целом и, главным образом, с точки зрения своей вовлеченности в общую ткань мироздания, подоб­но прочим объектам того же класса - подобия или своеобразия.

3. Только разделение внимания способно обеспечить переход от дискурсии к экскурсии: действительно, формально-логическое мыш­ление намеренно исключает из «системы координат» собственное Я, персональную позицию человека; противоположный подход - после­довательное восприятие реальности через себя, согласование хода отражения-отреагирования с глубинными структурами собственного существа и вынесения суждения «по внутреннему чувству».

Теперь мы видим, что экскурсивное мышление просто недоступно личности, чье сознание не способно оперировать на глубинных логи­ческих уровнях, начиная с пятого, свободно, чьи соответствующие структуры не истинны и не проработаны.

Вместе с тем, результат экскурсии - это часто еще не «полный ре­зультат»: ответ есть, но что делать с этим ответом? По внутреннему чувству конструктор «знает», что конструкция несовершенна (она «не­красива»), но это «знание» необходимо перевести в конкретику дейст­вий; или, окидывая поле предстоящей битвы, стратег мысленно «ви­дит» ее будущий ход, но ему еще необходимо облечь свое «видение» в конкретику признаков; или, оценивая ситуацию, человек «чувствует», что «так не годится», но очень часто ему необходимо убедить в этом других, переложить свое «чувство» в слова. Это значит, что экскур-сивный синтез (а экскурсивное мышление, в отличие от дискурсивно­го, иначе, чем синтезом, не назовешь) должен сопровождаться анали­зом. Однако это анализ несколько иного рода, чем принято обычно.

4. Анализируются не составляющие объекта, находящегося • в центре внимания, а его «внешние» связи, его место среди подобных и его отличительные признаки в общем ряду, т. е., в отличие от обыден­ного мышления, «высший анализ» следует за «высшим синтезом», а не наоборот. Такую последовательность ментальных актов: «высший синтез» + «высший анализ» и можно соотнести с традиционным по­нятием «праджия» или «мудрость».

Мы видели также, что, говоря об экскурсивном мышлении, мы все время имели в виду некоторые точки отсчета, которые служат основа­нием для его синтетических заключений. «Эта конструкция некраси­ва» (подразумевается некоторая общая «эстетика» эффективности). «Это не так, так не годится» (подразумеваются некоторые высшие «правила игры», представления о закономерностях мироустройства). «Что искушаете Меня, маловеры?» - восклицает Христос (подразуме­вается наличие глубокого религиозного чувства, т. е. проработанность уровня проекции Абсолюта). Таким образом, праджия и экскурсивное мышление, которое составляет ее часть, соседствует с другими со­ставляющими «истинного» сознания, переплетены с ними в неразрыв­ное целое как с точки зрения методов, так и с точки зрения оснований - с точек зрения той же школы дзен, эта составляющая суть: практика, нравственности (шила), практика сосредоточения (самадхи), праджия, а в терминах структурной психосоматики - принцип экологичности и третья позиция, практика работы на глубинных уровнях сознания, принципиально нелинейные методы мышления. Таким образом, прин­цип экологичности и третья позиция обеспечивают мировоззренческие основы, практика работы на глубинных логических уровнях соответ­ствует технике сосредоточения, а нелинейные методы мышления вы­ступают аналогом праджии.

5.7. «Высшие» переживания.

Состояния, характерные для глубинных уровней сознания, отли­чаются рядом особенностей, рассмотренных нами выше. Это:

- перенесение вектора внимания извне вовнутрь;

- изменение скорости прохождения ощущений и «внутреннего» течения времени;

- снятие глобальных оппозиций.

В связи с этим большинство переживаний, присущих состояниям глубокого транса, принципиальным образом отличаются от подобных им, но характерных для уровней периферических. Однако свойство нашего языка, как знаковой системы, не зависеть от уровня 4 коннота­ции, не указывать на него, создает особые трудности при попытках вербализации соответствующего опыта. Отсюда и возникла практика использования в отношении глубинных переживаний несколько высо­копарного стиля, который может вызвать сомнения у человека, не имеющего собственного опыта подобного рода. Поэтому сразу отме­тим, что, когда мы используем определения типа «высший» по отно­шению к тем или иным психосоматическим феноменам, мы не имеем в виду ничего иного, кроме того, что эти феномены существенным обра­зом отличаются от «обычных», в отношении которых принято исполь­зовать те же термины. При этом в «высших» переживаниях нет ничего загадочного или недоступного - они просто иные.

Мы не можем не только специальным образом «назвать» их, но и адекватно описать - еще Лессинг заметил, что речь плохо приспособ­лена для передачи некоторых душевных движений.

Почти каждый из нас имеет хотя бы небольшой опыт пребывания на глубинных логических уровнях сознания (на «пиках» жизни, в мо­менты крайнего воодушевления, напряжения или опасности, вдохно­вения, озарения или сосредоточенного размышления). Перечислим только некоторые присущие им «внешние» и далеко не самые сущест­венные признаки.

Прежде всего, это необычайная четкость, яркость, острота и яс­ность всех ощущений. То, что происходит «вовне», столь же доступно и различимо, как и то, что происходит «внутри». Если речь идет о зри­тельном восприятии, то буквально каждый лист, каждая травинка, ка­ждый лепесток в равной степени присутствуют в поле зрения, причем в каждый момент времени и при этом одновременно. Краски необы­чайно ярки и богаты. Возвращение к периферическим переживаниям воспринимается после этого как «падение» в мир нереальных, тусклых и плоских предметов, напоминающих тени на стене. Если речь идет о слуховом восприятии, то точно такую же метаморфозу испытывает мир звуков. Телесные ощущения полны и различны, при этом само тело полностью управляемо и осознанно. Мысли «удобным» образом выстраиваются в нужном направлении, каждая из них полностью ясна и может быть сознательно использована как база другой; не происхо­дит ни перескока, ни прерывания течения ментального процесса, он не содержит «разрывов» и «темных» мест.

При этом индивидуальной различимости каждого ощущения, каж­дого ментального акта, каждого воспоминания сопутствует чувство единства, неразрывности и цельности бытия. Мир нерасчленим, он буквально представляет собой единое целое, «одну вещь». Эта «вещь» включает в себя и переживающую глубокий транс личность, которая одновременно «присутствует» и здесь, и всюду, становясь частью всех аспектов единой реальности, в которой «всё - одно» или «всё есть всё».

Точно так же и время собирается в единый узел, где прошлое (и будущее? - ставим вопрос потому, что речь идет не о линии, не о не­кой нерасчленимой пространственное) столь же реально, как и на­стоящее. Ощущение текущего момента не утрачивается, но ради­кально меняется. Можно сказать, что оно сплетается с ощущением вечности. Здесь применима такая метафора: если в «обычном» состоя­нии текущий момент равен точке, за пределами которой все воспри­нимается в некоем тумане или не воспринимается вовсе, то «высшему» состоянию присуще знание сложной геометрии «пространства време­ни», вдоль линий которого эта точка летит. Эти линии столь же дос­тупны, как и точка «сейчас»; они даже более реальны, поскольку ска­занная точка представляет собой лишь частную и ускользающе малую конкретизацию их.

Однако все происходящее не воспринимается как чудо, греза или видение. Пожалуй, самое главное чувство, присущее «высшим» пере­живаниям, - это ошеломляющее чувство абсолютной и конечной ре­альности и подлинности. Санскритское слово tathatha (татхата) - «подлинность», которое мы неоднократно уже упоминали, очень удач­но передает суть этого чувства. Мир действительно предстает «таким», каков он есть, а не «почти таким»; все воспринимается «именно так», а не «так, как кажется». При своей одновременной цельности и деталь­ности восприятие «не-двойственно», анализ и синтез слиты, «поток сознания» недробен и не разорван, хотя и предстает не как линия, об­разованная отдельными точками-мигами, а как некий абсолютно чет­кий и кристаллически ясный симметричный объем. Единство Мира и собственного Я вовсе не означает отсутствие последнего. Когда, опи­сывая высшие состояния, говорят об иллюзорности Я или о растворе­нии Я в Универсуме, речь идет только о том полюсном Я, которое обычно присутствует на периферических уровнях. Оно отступает, «от­валивается как маска», и обнаруживается, что эта бледная тень, эта «персона», ощущаемая обыденным понятием непоследовательно и урывками, действительно в некотором смысле лишь иллюзия. Этому противостоит ощущение всепроникающего собственного присутствия, личной вовлеченности в реальность мироздания.

Глубина переживаний также ошеломляет. Главным образом имен­но поэтому трудно сопоставить с глубинным опытом подобные со­стояния периферических уровней. Любая мысль, любая эмоция разви­ваются полностью до своего логического завершения, и в ходе такого развития они абсолютно ясны, постижимы и доступны. В них не при­ходится сомневаться, гадать: «Что это со мной?», «Чего я хочу?» - они просто есть.

Последняя особенность, о которой хотелось бы вспомнить здесь, — это «свет». Содержание мыслей, их направление, предмет и обстоя­тельства могут быть самыми разными, но при этом в них никогда не бывает чего-либо «темного» или гнетущего, какого-либо страха, на­пряжения и неуверенности. Свет - яркий, «хрустальный», но при этом не режущий и физически наполняющий все «пространство бытия». Не­которые называют это «счастьем», некоторые - «неомраченностью», некоторые - «благодатью» и т. д. Между тем/любое название 4-тускло и неопределенно. Оно и «меньше» истины, и «не попадает в цель».

Что касается содержания феноменов глубинных трансовых со­стояний, то мы могли бы говорить о «чувствах» (о чем-то качественно «большем», нежели эмоции), «непосредственном знании», «мудрости» (праджия) и т. д., но не как о раздельных актах, а как о разных аспек­тах одного и того же акта; на самом деле все ощущения, все чувства, память, интеллект, интуиция - всё это действует одновременно, слитно и неразрывно, и если что-то выступает на первый план, то лишь по­добно тому, как какая-либо грань кристалла может оказаться в тот или иной миг на первом плане перед глазами ребенка, играющего камеш­ком, - однако, тем не менее, все прочие грани остаются «здесь», без них выделенная грань просто не существует. И более того, - кристалл может быть по желанию повернут нужной гранью.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: