О лечении вообразительной страсти молитвой

Этот раздел не совсем относится к теме о прелести, но т.к. это очень важный вопрос в борьбе со своими страстными помыслами и помыслами от врага, то кратко скажем о вообразительной страсти и молитве. Более подробно этот вопрос будет еще рассматриваться в теме о самопрельщении в духовной жизни.

Мы знаем, что наши мысли очень быстро меняются, в них представляется большое количество образов, при чем они могут быть нейтральными, благими и порочными.

Григорий Синаит (из Добротолюбия, т.5, 69): «Помыслы мгновенно изменяются одни в другие: естественные в противоестественные, и те, кои по естеству, в такие, кои выше естества. Бесовские же прилоги ко всему прилипают, даже и к божественным».

Говоря о духовном созерцании, было отмечено, что некоторыми из его признаков являются – «ум не мечтательный и не парительный», утишение страстей и молитва. Молитва является началом начал в духовной жизни, и именно она приводит ум к непарительности и чистоте.

Феофан Затворник (Письма о духовной жизни, п.14): «Известно, что вся забота ревнителей о духовной жизни обращена на то, чтобы поставить себя в должное отношение к Богу. Совершается это и обнаруживается в молитве. Она есть путь восхождения к Богу, а ее степени суть степени приближения нашего духа к Богу. Самый простой закон для молитвы, - ничего не воображать, а собравшись умом в сердце, стать в убеждении, что Бог близ, видит и внимает, и в этом убеждении припадать к Нему, страшному в величии и близкому в благоснисхождении к нам».

Если же у человека нет постоянного делания молитвы и стремления к ней, то следует сказать, что, к сожалению, такой человек находится в постоянной прелести.

Отцы также указывают причины почему ум страстного человека не может приобрести сердечную молитву и тем войти в духовное созерцание. Одна из них в следующем – страсти человека всегда проявляются в низшей вообразительной силе, т.е. в мечтании, и на начальном пути к истинной молитве пораженное грехом воображение будет проявлять себя в полной мере.

Феофан Затворник (Письма о духовной жизни, п.14): «В естественном порядке, или строе наших сил, на переходе от вне внутрь, стоит воображение. Надо благополучно миновать его, чтоб благополучно попасть на настоящее место внутри. По неосторожности, можно застрять на нем, и, оставаясь там, быть уверенным, что вошли внутрь, тогда как это только внешнее преддверие, «двор языков». Да это бы еще ничего; но этому состоянию всегда почти сопутствует самопрельщение, а из него развивается визионерство, с его пагубными последствиями».

Нравственное богословие (Грехи против 10-й заповеди, грех: Нечистота воображения): «Необузданное воображение придает, обыкновенно и порокам обольстительную приманку. Если же к этому присоединится еще бесовское обольщение, как испытывали многие святые: то дело доходит даже до того, что мечты воображения представляются наяву. Бесовское приведение уже не может быть узнано, если человек раньше не узнал дьявола в гнусных и несбыточных мечтах своего воображения: мудрость этого знания принадлежит святым».

И, как мы уже говорили, именно через воображение враг имеет доступ к душе.

Феофан Затворник (Путь ко спасению): «…разными благовидностями, напечатлеваемыми чрез воображение, или силу мечтающую, (враг) водит по разным распутиям, пока наконец погубит совершенно».

А созерцание (духовное познание) возможно лишь при усмирении вообразительной силы, когда в уме нет никаких образов и мыслей - начиная от страстных, заканчивая нейтральными. Такое состояние называется внутренним безмолвием. Но многие люди, не имея такого состояния ума и сердца, начинают его придумывать и затем верить, что оно истинно.

Григорий Синаит (Из Добротолюбия, т.5, ст.118): «…Уму обычно о всем таком (духовном созерцании) мечтать прежде времени, так как это легкое занятие; но за это он иногда теряет и то малое доброе устроение, которое дано ему Богом. Почему со многим рассуждением надлежит не искать прежде времени, что бывает в свое время, и, отбрасывая то, что в руках, мечтать об ином чем. Уму естественно о вышеперечисленном (признаках созерцания духовного) строить легкие фантазии и воображения, хотя еще не достиг того. Потому не мал страх, чтоб не лишился таковой и того, что дано, и не потерял разума, впадши в прелесть, как ставший мечтателем, вместо безмолвника».

Григорий Синаит (О прелести): «Ты же, если, успешно безмолствуя, ожидаешь быть с Богом, никогда не принимай чего-либо чувственного или духовного, представляющегося вне или внутри тебя, хотя бы то образ Христа, или по-видимому ангела, или облик святого, или хотя бы в уме просвечивал и мечтательно напечатлевался свет. Ум и сам по себе имеет природную способность мечтать. Он легко может строить образы того, чего домогается у не внимающих тщательно этому и тем самому себе причиняет вред. Такое воспоминание доброго и злого обычно внезапно формирует умственные образы и ведет к мечтательности…. Отсюда подобный человек произвольно становится мечтателем, а не безмолвником. Потому будь внимателен, не веришь ли ты чему-либо в силу быстрого увлечения, прежде спрашивания и многого исследования, хотя бы то казалось добрым, чтобы не получить вреда. Всегда оставайся негодующим на мечтания, сохраняя свой ум постоянно бесцветным, безвидным и бесформенным. Часто многим причиняло вред и посланное Богом к испытанию для венца. Наш Господь желает испытать, куда склоняется наш свободный выбор».

Каллист и Игнатий (из Доброт., т.5, 65): «Преуспевшие же при долголетнем подвиге, всякое вообще отметают мечтание и непотребное и благопотребное, так что и следа его не остается. Как воск тает от лица огня, так оно рассеявается у них и исчезает под действием чистой молитвы, ради простого и безобразного привержения ума к Богу, предания себя Ему и приискреннего с Ним соединения… И опять (св. Исихий говорит): «Поелику всякий помысл входит в сердце чрез воображение чего-либо чувственного (чувственное же мешает умственному); то божественный свет Божества тогда уже начинает осиявать ум, когда он упразднится от всего и сделается совершенно безвидным (никакого вида и образа не представляющим). Ибо светлость оная проявляется в чистом уже уме, под условием оскудения его от всяких помышлений» (гл. 89)».

Каллист и Игнатий (там же, 73): «Безмолвствуя и желая один быть с единым Богом, никогда не принимай, если увидишь что-либо чувственное или мысленное, внутрь тебя или вне - лик Христа, или Ангела, или образ Святого, или световое воображение, мечтаемое умом; но не верь сему с негодованием, хотя бы то и доброе что было, прежде, чем вопросишь кого из опытных: что есть дело самое полезное и Богу любезное, и благоприятное. Храни же ум свой всегда бесцветным, безобразным, безвидным, бесформным, безкачественным, безколичественным, внимающим одним словам молитвы, в них поучающимся и об них размышляющим в сердечном внутрь движении, последуя Лествичнику, который говорит: «Начало молитвы состоит в том, чтоб отгонять приходящие помыслы при самом их появлении; средина ее в том, чтобы ум заключался в словах, которые говорим или помышляем; а совершенство молитвы есть восхищение ко Господу" (Сл.28,19)».

Исходя из этого видно, что если человек не очистился от вообразительной страсти и не обрел внутреннее безмолвие, то ему нельзя представлять и рассуждать, как это может быть у очистившихся людей, а также представлять в воображении Бога, ангелов, рай и т.д., т.к. это приводит к прелести вражьей.

Итак, становится хорошо понятно, что подвижник стремится очистить свой ум и тем самым освободиться даже от нейтральных воспроизведений воображения и памяти. А для того чтобы достичь чистоты ума и сердца подвижник бережет себя от внешних впечатлений и удаляется от мира, что позволяет ему утишить свое воображение и память и иметь постоянную молитву. Это истинный способ духовного делания для обуздания чувственного восприятия, которое влияет на ум и сердце. (Об этом будет более подробно сказано в беседах о чувственном восприятии, о мыслительной деятельности, воображении и памяти).

Исаак Сирин (Слова подвижнические, сл. 55): «Итак, мы должны ждать и пребывать уединенно и в простоте с нашим внутренним человеком, где нет отпечатков помыслов, ни воззрения на что-либо сложное, потому что ум от того приемлет образы, на что взирает. Если взирает на мир, то в соответствии с изменчивостью образов, по которым он носится, в таком же множестве принимает от них в себя образы и подобия; и чем их больше, чем они разнообразнее, тем больше они возбуждают в уме помыслов; когда же помыслы возбуждены, они отпечатлеваются в уме… Если же ты желаешь, чтобы твое сердце сделалось обителью тайн нового мира, то обогатись сперва делами телесными: постом, бдением, службой, подвижничеством, терпением, низложением помыслов и прочее. Связывай ум свой чтением Писаний и углублением в них, напиши перед глазами у себя заповеди и отдай долг страстей, когда бываешь побежден и побеждаешь. И непрестанным молитвенным собеседованием и самоуглублением в молитвословия искореняй в сердце своем всякий образ и всякое подобие, воспринятые тобою раньше. Приучай ум свой углубляться в тайны Домостроительства Спасителя. И перестань просить себе ведения и созерцания, которые могут быть обретены в своем месте и в свое время превыше словесного описания. Продолжай делание заповедей и труды по обретению чистоты и проси себе у Господа в молитве пламенной обо всем печали (какую вложил Он в сердца апостолам, мученикам и отцам), да канет она в сердце твое и да сподобишься ты умного жития. Начало, середину и конец этого жития составляет следующее: отсечение всего соединением со Христом. И если ты жаждешь созерцания тайн, на опыте возделывай в себе заповеди, а не только желай их познать. Духовное созерцание действует в области чистоты. И ты старайся сперва познать, как войти в область духовных тайн, а потом начинай».