double arrow

Сущность волюнтаризма

В самом широком смысле волюнтаризм (от латинского voluntas - воля) – это течение в философии, согласно которому воля есть высший принцип бытия. Ярчайшим представителем такого волюнтаризма являлся немецкий философ Артур Шопенгауэр, утверждавший, что мир есть дробящаяся во множестве объективаций безосновная, слепая, бесцельно-действующая, неразумная воля. Человек в его системе - это одна из объективаций воли.

Другое употребление названия "волюнтаризм" отсылает нас к тем мыслителям, которые считали, что воля первенствует в духовном бытии человека, утверждали, что воля выше разума, мышления и т.д.

Для нас сейчас (при рассмотрении проблемы свободы) волюнтаризм есть, прежде всего, позиция, противоположная фатализму. Если фаталист, в сущности, зачеркивает "я", "самость" человека, то волюнтарист утверждает едва ли не всесилие их. Если для фаталиста свобода - это иллюзия, то для волюнтариста именно в свободной деятельности человек творит самого себя и (в некотором смысле) даже весь мир. Если фаталист призывает человека к скромности и смирению, то волюнтарист - к гордости и своеволию. В сфере общественно-политической волюнтаризм – это концепция, игнорирующая объективные тенденции и условия социального развития и отводящая решающую роль человеческой воле, субъективным факторам.

Волюнтаристическую и открыто эгоистическую точку зрения развивал немецкий мыслитель Макс Штирнер. "Для Меня, – восклицает Штирнер, – нет ничего выше Меня". Мир является, указывает он, только "материалом, с которым я делаю, что хочу". Общение с миром, по Штирнеру, состоит в том, что "я наслаждаюсь им и пользуюсь им для своего самонаслаждения". Штирнер не признает никаких обязанностей, законов, норм, идеалов. "Государство, религия, совесть, - провозглашает он, - эти тираны делают меня рабом..." "Моей задачей, - продолжает свою мысль Штирнер, - должно быть не то, как я воплощаю общечеловеческое, а то, как я удовлетворяю самого себя. Я сам - мой род, я свободен от норм, образца и т. д.".

Таким образом, волюнтарист, все время говорящий о собственном Я, желающий видеть и утверждать во всем только самого себя, отрицающий самостоятельность внешнего мира, в сущности, как это ни парадоксально, отказывается от самого себя. Ибо он сводит самого себя к некоему хаотическому, капризному, непрерывно меняющемуся образованию, не желающему ничем себя ограничивать, не желающему ограничивать себя даже своей собственной определенностью. Надо ли доказывать, что всякое человеческое Я (самость) предполагает свою определенность: соответствующий круг знаний, убеждения, ценности, привычки и т. п. Именно в силу своей определенности конкретное Я действует в данной ситуации не произвольно (даже если не учитывать внешних по отношению к нему детерминантов), а каким-то определенным образом. Человек действует определенным образом. И в этой определенности проявляется его самость, его Я. Определяемость самим собой, самодетерминация – это и есть свобода человека. Такова судьба последовательного волюнтариста. Превознося себя, пытаясь стать всеобъемлющим и всемогущим, он теряет себя. Зачеркивая всякую определенность, он приходит к самоуничтожению, к ничто.

 

Диалектическое решение проблемы свободы и необходимости было осуществлено Гегелем и марксистами. Люди в своей повседневной жизни сталкиваются с конкретно-историческим воплощением необходимости в виде реально существующих естественных и материально-технических условий жизни, социальных и экономических отношений, уровнем культуры и т.д. Они невольны в условиях своей деятельности, эти условия определяют круг их интересов и потребностей. Но люди могут выбирать цель своей деятельности и средства для ее осуществления, и в этом смысле обладают относительной свободой. В результате получается формула диалектической связи свободы и необходимости: свобода есть осознанная необходимость.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: