2017-11-30
179
— Однако почему из всех нянь он выбрал такую сексуальную девушку, как ты? — загоготал Бенджамин. — Это классический маневр Троя.
Райан не могла больше сдерживать себя. Она рванула вперед и толкнула маленького хама, а Усатый вскричал:
— Да! — и вспышки яркого света ослепили ее.
Сзади Райан услышала рев зрителей. На мгновение она представила себе, как они хлопали ей, приветствовали ее, как патрициев в римском Колизее, жаждали крови, пока она работала укротительницей львов для этих двух уродов - папарацци. Но они, конечно же, аплодировали Маркусу и его группе, которые скрылись за кулисами после их второго и последнего выхода.
— Что здесь происходит? — спросил Маркус, подойдя к приведенному в боевую готовность трио, в то время как Серена вернулась с двумя накачанными охранниками. — Бенджамин, как ты сюда попал?
— Мы уже уходим, сэр Трой, — ответил Бенджамин.
— Мы получили то, за чем пришли, — гордо объявил Усатый.
Охранники грубо схватили их за руки, но Бенджамин и его приятель только хихикали. Маркус потянулся за камерой Усатого, но фотограф быстро убрал ее вне пределов досягаемости.
— Нет смысла, Маркус, — заявил Усатый. — Камеры настроены так, что как только я делаю снимок, он сразу загружается на безопасный сервер.
— Ага, сейчас бесполезно разрушать камеру, — сказал Бенджамин и добавил: — Ты в любом случае не захочешь иметь дело с обвинениями в преследовании, не так ли?
Маркус отстранился, принимая угрозу всерьез, но сказал:
— Похоже, ты здесь единственный, кто преследует. Ты в порядке, Райан?
Придерживая ее за локоть, он наклонился, чтобы посмотреть в ее глаза.
— В порядке, — ответила Райан.
Сработала еще одна вспышка, Усатый каким - то образом умудрился сделать еще один снимок, несмотря на то, что один из охранников держал его руку в жестком захвате.
— Уберите этих двоих отсюда, пожалуйста.— Ребята вывели папарацци прочь.
— Ты уверена, что тобой все в порядке? —спросил он ее.
— Да, я в порядке, — сказала Райан. — Но я ненавижу этого мелкого Гарри Поттера.
Маркус рассмеялся.
— Ты просто должна научиться их игнорировать.
— Вообще не реагируй, — сказал Смитти, подошедший со стороны Маркуса. — Просто прихлопни их, как будто это комары.
В два тридцать утра в блоге Перес Хилтон появился «фоторепортаж», состоящий из фотографий, снятых вечером Усатым. Райан нерегулярно посещала эту страничку, но она точно знала, что там было и сколько миллионов людей просматривали ее каждый день. Слайд - шоу демонстрировало шесть ее фотографий, каждая с подписями, раскрывающими удивительное количество информации о ней: ее родной город Калиспелл, Монтана, ее возраст, ее семейное положение («не замужем, но уверен, что это ненадолго»). Также там обнаружилось несколько снимков из «Фейсбука» – не из ее собственного профиля, который она сделала «частным», как только смогла, а какие - то фотографии, о существовании которых она даже не подозревала. На одной была снята футбольная команда восьмого класса, где ей было всего тринадцать лет. Бенджамин даже выяснил, что «сексуальная заучка Эванс этой осенью планирует поступить в магистратуру Мичиганского университета по программе детского развития». Отлично, теперь преподаватели и сокурсники по магистратуре узнают кто такая эта «Райан Эванс» даже прежде, чем она приедет в Анн - Арбор.
Кроме того, там присутствовали, конечно же, все грязные намеки, сделанные Бенджамином, когда тот приставал к ней. Райан, которую в тексте именовали «красоткой», «виксен - няней»[30] и, что хуже всего, «хитроумной авантюристкой», была изображена как «простая девушка сексуального Троя - младшего из Монтаны, которая может стать следующей «любовью всей его жизни»...».
«Никто не узнает, что это все выдумка, – думала Райан. – Никого это не будет волновать. Вымысел станет истиной».
Первые четыре фотографии выглядели почти как гламурные снимки, ничего не выдавало в дружелюбной, сияющей Райан ту ярость, что она на самом деле чувствовала в тот момент, когда позировала. Проснувшись в своей комнате между моментами настоящего гнева, она нехотя признала, что по крайней мере Усатый знал, как пользоваться камерой (и, к счастью, того жуткого снимка, что он сделал с колен не было).
Но пятый снимок, где она со свирепым видом толкала Бенджамина, сопровождался подписью из трех слов «Райан любит пожестче». И финальный кадр показывал Маркуса, осторожно осматривающего ее, его пальцы слегка придерживали ее локоть, нежный взгляд на его лице. «Заботливый Трой», – гласила надпись. Райан была изумлена тем, как фотограф вообще его получил – мог ли он сделать последний, отчаянный снимок, когда его уводили охранники, в то время как Райан была так потрясена, что не заметила этого?
В три пятнадцать Райан решила, что единственным выходом для нее станет увольнение, только так она сможет сохранить рассудок. В три тридцать она поклялась первым делом сделать это с утра. Но в три сорок пять она изменила свое мнение. Она не могла бросить такую хорошую работу, работу, которая позволила бы ей внести оплату за весь учебный год, из - за массажа ног, пары тупых папарацци и из - за того, что они держались за руки. Она была сильнее этого; она могла справиться с ситуацией и игнорировать то, что люди, которые ее даже не знали, думали о ней, нет так ли?
В четыре утра Райан поняла, что она не сможет сомкнуть глаз, не сегодня ночью. Ее мысли продолжали конфликтовать друг с другом, перемешивались с картинками, воспроизведение которых, как ей казалось, она никогда не сможет остановить: многотысячная толпа, ликующая при звуке ее имени, бесконечный белый свет от вспышек Усатого, бьющий прямо в глаза, озорное выражение лица Шарлотты, когда она вела Райан к своему отцу. И на фоне всего этого Райан никак не могла выкинуть из головы эту запоминающуюся песню, эти страстные слова о любви. Если бы Ник или кто - нибудь еще спел ей эти слова, это бы так ее не затронуло потому, что прозвучало бы глупо. Но Маркус, казалось, заслужил это право – так петь о любви. Даже если бы ей ничего не было известно, то, только услышав его голос, она сразу же смогла бы понять, что ему больно так же, как ей, и, может быть, даже еще хуже. Тот факт, что он любил и потерял, сделало его таким желанным для нее. Она могла представить себе, как заботиться о таком мужчине, и позволять ему заботиться о ней. Но Райан не обманывала себя: она также мало знала о Маркусе, как и он о ней. Могла ли она доверять ему? Могла ли позволить себе влюбиться в него?
Одну вещь Райан любила делать иногда, когда оказывалась на перепутье – проигрывать сценарий в полной мере, представить себе два, три или больше различных вариантов окончания истории. Таким же образом, как другие использовали списки плюсов и минусов, Райан сложила бы цену каждого возможного будущего, как если бы это были математические задачи, и наметила бы наиболее разумный курс. Но она не могла увидеть конец этой истории. Она не могла даже подумать, что уйдет, не сейчас, и не могла представить, что будет, если она останется. Райан Эванс, предполагаемая подружка, девушка богатой и знаменитой рок - звезды, заменит мать его детям? Райан Эванс, стратегическая карьеристка, готовая использовать свою работу няни или то, что еще есть в ее распоряжении, чтобы достигнуть своих пятнадцати минут интернетславы? Обе эти идеи настолько шли вразрез с ее представлением о самой себе, ее семье, ее ценностях и воспитании, что она отклонила их полностью. Так на чем же ей остановиться?
В 5 часов утра, она, наконец, уснула, даже близко не подойдя к принятию хоть какого - то решения.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Шалости 0+
Следующим утром Маркус проснулся от звонка телефона, лежащего на прикроватной тумбочке, звон стоял в его ушах до тех пор, пока он не подчинился тому факту, что звонок не прекратится, если что - нибудь с этим не сделать. Он протянул руку, поднял трубку и собирался уже швырнуть ее обратно, когда тоненький, настойчивый голос прокричал:
— Маркус Трой, не бросай трубку!
Он мгновенно узнал этот голос. Это была Синтия Рид, его адвокат по разводам.
— Ой - ей - ей, — сказал Маркус, нехорошее предчувствие прозвучало в его голосе. Ему очень нравилась Синтия – она была жестким Нью - Йоркером, и он был рад, что она в его команде, а не в команде Бьянки, но неожиданный звонок от нее не предвещал хороших новостей.
Синтия захихикала, и в ее смехе он мог услышать сотни тысяч сигарет, выкуренных ей.
— И тебе доброе утро, Маркус.
— Извини, Синтия, ты же все понимаешь, — сказал он. — Чем я могу тебе помочь?
Тон его голоса был примерно таким, как у ребенка, которого вызвали в кабинет директора и которого ожидает суровое и долгое наказание. Он посмотрел на часы. Было шесть сорок пять, и это означало, что Синтия уже пару часов, как была на работе на Манхэттене. Она, наверное, думала, что была вежлива, дожидаясь почти час, чтобы позвонить – вечность для такого авторитетного адвоката по разводам.
— Маркус, ну что мне с тобой делать?
— Не знаю, Синтия. Но я знаю, что ты будешь и дальше обналичивать те огромные чеки, что я тебе посылаю. Во сколько мне обойдется этот звонок?
— Звонок за счет конторы, но на этой неделе нас ожидает реальная работа.
— Да? С чего бы?
— Ну, прошлой ночью я услышала это от адвоката Бьянки. На самом деле, этим утром. В три тридцать, если быть точной. Конечно, я не люблю получать голосовые сообщения в середине ночи, но нездоровая часть меня по - настоящему восхищается способностью этого парня работать круглые сутки.
— Боже правый, — сказал Маркус. — Что еще задумала Бьянка?
— Серьезно, о чем ты вообще думал?
— Что ты имеешь в виду?
— Я говорю о фотосессии с няней, Маркус. Ты, возможно, помнишь ее? Двадцатипятилетняя молодая леди, которая якобы заботится о твоих детях?
—Что? — Маркус сел на край кровати и потянул к себе iPad. — Какая фотосессия?
Он видел фотографа с Бенджамином, но решил, что перехватил двух папарацци прежде, чем они получили что - нибудь ценное.
— Она очень милая, Маркус. Как будто цветет. Я должна похвалить тебя за твой вкус.
— Эй, сбавь обороты. Ни о каком «вкусе» здесь и речи не идет. Мы не вместе, и я не нанимал ее за то, что она была милой. Я нанял ее, потому что у нее блестящие рекомендации.
— Прекрасно. Но она очень красивая, а ты в этом бизнесе достаточно долго, чтобы понимать, что люди придут к собственным выводам.
— Подожди минуту, — грубо оборвал ее Маркус. Он нашел то изображение, которое Синтия имела в виду, где он едва коснулся Райан без всякого сексуального подтекста, и нелепые надписи, которыми оно сопровождалось. Как Бенджамин и другой прохвост прошли мимо охраны? Он собирался убить Алекса.
— Ну и что? Здесь нет никакого скандала. Что Бьянка планирует с этим делать? — даже Маркус признал, как наивно это звучало. — Они ничего не доказывают.
— Ты и я договорились, что совместная опека – это наша долгосрочная цель, не правда ли?
— Так и есть.
—И ты также помнишь, как трудно было тебе получить детей на время всего тура, да?
— Конечно, — Маркус до сих пор помнил бесконечные изменения в юридическом соглашении и почти шестизначные счета из офиса Синтии, которые все это сопровождали. — Просто давай начистоту, пожалуйста. Что она задумала?
— Она хочет забрать детей. Она хочет приехать за ними прямо сейчас, и она хочет судебное слушание об опеке.
— Еще одно? — их последнее слушание было всего четыре месяца назад. — На каком основании?
— На основании твоих интимных отношений с этой горячей молоденькой штучкой, которая якобы ухаживает за твоими детьми, Маркус.
— Нашими детьми.
— Да, вашими общими детьми, — фыркнула она. — Ты должен признать, что это довольно компрометирующая картина. И надписи...
— Чистый вымысел.
— Может и так, но она хочет и получит слушание, основанное на этом в штате Калифорния. Ты должен об этом знать.
— Но я в середине тура. Она в курсе. — Маркус понимал, что за этим стоит не более чем ревность. Он хотел поднять трубку и позвонить напрямую Бьянке, дать ей понять, что между ним и Райан ничего не происходит, вообще ничего. Но он знал свою бывшую достаточно хорошо, чтобы понимать, что если ее душевное состояние позволило ей сделать звонок адвокату в полночь, то она не признает сказанное им за правду.
— Да, она это очень хорошо знает. И она также понимает, что требовать полную опеку – это лучший способ тебя достать.
— Полную опеку? — сердце Маркуса сжалось. Потеря детей уничтожила бы его. — Нет.
— Мне жаль, но я думаю, что мы должны готовиться к худшему. Приготовься к настоящей битве.
— Ладно, — сказал Маркус. Он хотел кричать, плакать или и то, и другое вместе. — Каков наш план?
После того, как он и Синтия закончили разговор, Маркус вошел в свой аккаунт в Твиттере и прочел несколько десятков недовольных высказываний от поклонников и врагов:
@BWilliams: «Няня? Скажи, что это не так. Ты достоин лучшего, @marcustroy».
@RFerry08: «Раньше я брал пример с @marcustroy. Но больше не буду. #sexualharrassment».
@CherylJamesish: «Не гадь там, где ешь, @marcustroy. Ты пожалеешь об этом».
@DestroyerLoad: «Скажу только, что у #marcustroysnanny отличная попка. Поздравляю вас, сэр Трой!»
Маркус хотел черкнуть в ответ: «Я больше не женат, и все, что я сделал – только подержал ее за руку, сделал массаж ног и слегка коснулся ее локтя!» (Здесь 140 символов или меньше?) И так же хотел перестать читать весь этот банальный бред; даже после более чем десяти лет славы рок - звезды он не мог поверить, что людей настолько заботит его частная жизнь, что они готовы тратить свое время, чтобы писать об этом в Твиттере, в блогах и Фейсбуке. Он никогда не понимал увлечение личной жизнью незнакомых людей, но ничего не мог с этим поделать. В такие моменты ему хотелось оказаться со Смитти в 1998 году за рулем машины скорой помощи, разъезжающим по Сиэтлу, писать песни, мечтать, реализовывать свои возможности. И чтобы никто не лез в его личную жизнь.
Маркус понимал, что не должен заходить в Твиттер и не только сегодня, а вообще никогда, но он продолжал читать. Наконец, он нашел пару твитов от фанатов, которые на самом деле вступились за него. Когда он прочитал комментарий @VMarks: «Наслаждайтесь жизнью, люди, и пусть Маркус живет так, как он желает!», он захотел протянуть руку сквозь экран планшета, чтобы крепко обнять его или ее, дать «пять»... или еще что - нибудь.
Но прежде чем он на самом деле начал обнимать свой iPad, Шарлотта открыла дверь между их комнатами и подошла к его кровати. Она выглядела встревоженной.
— С тобой что - то случилось, милая? — он и сам чувствовал себя не очень хорошо.
— Не со мной, с Майлзом, — сказала она. — Он заболел.
— Заболел, что с ним?
— Его тошнит.
— Ох, мой мальчик. Оставайся здесь, ладно? Не возвращайся в свой номер. Давай попробуем сделать так, чтобы ты не заразилась, хорошо? Я позову Райан.
— Хорошо, папа.
Еще даже не было семи пятнадцати, а надвигающийся хаос заставил Маркуса захотеть нырнуть обратно под одеяло. Он набросил на себя кое - какую одежду и толкнулся в дверь соседнего номера, задаваясь вопросом, что же еще сегодня может пойти не так.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Сегодня вечером
Райан открыла дверь, чтобы обнаружить Маркуса в джинсах, с босыми ногами и в расстегнутой до пояса рубашке. И остолбенела. Он выглядел немного взволнованным. Но таким красивым, таким привлекательным, что она забыла о том, что злилась на него за то, что он раскрыл ее личность во всемирной блогосфере. Ей хотелось забыть об этих дурацких фотографах и сделанных ими снимках. Она представила себе, как пробегается рукой по гладкой, мускулистой груди ее босса, притягивает его к себе и вдыхает его запах. И тут ее озарило, что сама - то она, не выспавшаяся, вероятно, выглядела не вполне сексуально.
— Привет, — постаралась сказать она бодрым тоном. Что - то подсказывало ей, что сейчас не очень подходящее время для упоминания того факта, что она, судя по всему, превратилась во второсортную интернет - знаменитость на одну ночь. — Что случилось?
— Майлз, — сообщил Маркус. — Он заболел.
— О, нет, — всполошилась она.
— Он действительно заболел. Его тошнит.
— Ох, бедный ребенок. Однако я уверена, что это просто грипп.
— Просто грипп? Ты знаешь, что может сделать грипп с нашим туром?
Райан не ответила. Ясное дело, она не знала, но слышала о том, как желудочный вирус может подкосить спортивную команду, если не остановить его распространение, и могла понять, что все гастролирующее шоу рок - н - рольного тура будет столь же уязвимым.
— Послушай, я не хочу, чтобы это звучало, будто мне не жалко Майлза, или что я ужасный отец, но для меня не очень хорошо – как и для любого исполнителя – находиться рядом с ним, пока ему на сто процентов не станет лучше.
— Поняла.
— Ни для Шарлотты, ни для Серены, ни для кого - нибудь еще, с кем я контактирую. Мы должны пресечь это в зародыше.
Райан все понимала. Если бы Маркус заболел, и им пришлось отменить хотя бы один концерт, тысячи, а, возможно, и миллионы долларов могли быть потеряны.
— Мы введем для твоего сына карантин, — сказала она. — И я буду ухаживать за ним.
— Я сожалею, что не….
— Нет, все нормально. В конце концов, для этого ты меня и нанял.
— Ты не расстроилась?
— С чего мне расстраиваться? Это моя работа.
Этот вопрос Райан задавала себе в течение следующих нескольких дней. С чего мне расстраиваться? Как - никак, она была няней Майлза, и уход за мальчиком, пока он болен – это меньшее, что она могла сделать, особенно учитывая то, что ей за это платили. Однако это было довольно странное чувство, когда ночью тебя ошибочно приняли за девушку Маркуса Троя, а потом на следующий день сообщили, что в ближайшем будущем она должна быть как можно дальше от рок - звезды.
— Круто, спасибо за понимание. Я бы тебя обнял, но вирус разгуливает вокруг, — он улыбнулся, но шутка не нашла в ней отклика. Маркус слегка покраснел, засунул руки в карманы и сказал: — Я думаю, увидимся... когда увидимся.
***
Так Райан и Майлз остались в Санта - Барбаре, в то время как остальной тур продолжался без них. На тот момент у Шарлотты не было никаких симптомов болезни, поэтому Маркус собирался рискнуть и взять ее с собой. Он рассудил, что Шарлотта может позаботиться о себе и без Райан, что, вероятно, было правдой. Хотя, большое беспокойство вызывало то, что Маркус сделал расплывчатое замечание насчет детей, которые, возможно, возьмут «небольшой перерыв» от тура. Он ничего не уточнил, но казался таким измученным, что Райан не стала спрашивать, что он имел в виду. И трудно было не задаться вопросом, если дети не будут участвовать в туре, то какова будет ее роль.
В первый день карантина Майлз, бедняжка, проспал почти весь день, ненадолго просыпаясь только для того, чтобы вырвать в ведерко рядом с кроватью. Райан так скучала, чередуя просмотр реалити - шоу и чтение ужасно написанного романа, который она загрузила в свой телефон, что почти с нетерпением ожидала, когда ей нужно будет убирать за Майлзом. Почти.
Около трех часов дня мальчик забрел в гостиную номера, где Райан, все еще одетая в пижаму, смотрела «Е! Network»[31]. Вообще - то она не интересовалась новостями шоу - бизнеса, но сегодня был необычный день.
— Можно войти? — спросил Майлз трагическим голосом.
— Конечно можно, милый, — она взбила подушку на мягком диване. — Ты можешь пойти, куда захочешь.
— Только не туда, где отец.
— Ох, не расстраивайся насчет этого, малыш, — она театрально зевнула. — Я так устала от этого скучного тура. Разве не так?
Майлз ничего не ответил, но вяло улыбнулся. Райан знала, что ему нужно, чтобы кто - то утешил его и вел себя с ним так, будто не боялся заразиться. Она поинтересовалась, не хочет ли он чего - нибудь: еды, воды, массаж плеч. Но он хотел только свернуться калачиком в самом дальнем конце дивана.
— Может, ты подвинешься немного ближе, — сказала она ему.
Он не сдвинулся с места.
— Шарлотта сказала, что я всех заражу.
— Не всех. Не меня. Разве твой отец не сообщил тебе? Я не болею. Никогда. Он взял меня на работу потому, что я никогда, никогда не заболею.
— Я думал, что он нанял тебя, потому что ты красивая.
Она решила, что он ее дразнит, но подобный юмор был слишком сложным для него.
— Не - а. Ему просто повезло. Он нанял меня, потому что я буквально ни разу не простыла или заболела гриппом. Или, теперь, когда я задумалась об этом, вообще ничем не болела.
Он подозрительно посмотрел на нее.
— Ну, нет. Ты говоришь это просто так.
— Это правда. Никто не сможет победить меня, — она показала свой бицепс, чтобы он смог увидеть, что на самом деле она была не Райан Эванс. Она была Суперженщиной. — Ты не должен беспокоиться обо мне.
— Да, хорошо, — он произнес это почти сердито и посмотрел прямо на телевизор. – Потому что если ты заболеешь, то не сможешь заботиться о нас. И тогда, кто будет?
Она кивнула и передала Майлзу пульт.
В шесть часов вечера Райан проснулась от шума голосов в телевизоре. Показывали шоу «Сегодня вечером», и тут на экране появилась фотография с ней, стоящей за сценой, и Маркусом, с подписью: «Влюблен в няню». Она ахнула так громко, что проснулся Майлз. Райан понимала, что станет пищей для тысяч торговцев сплетнями по всему миру, но блоги со слухами и национальное телевидение – это несопоставимые вещи, и было отвратительно даже подумать, что ее показали в программе, которую ее мать, вернувшаяся в Калиспелл, смотрела пять дней в неделю.
— Это ты? — спросил Майлз. Он едва проснулся, и мысль о том, что его няню показали по телевизору, похоже, не произвела на него впечатление.
— Да.
— Не волнуйся. Это не продлится долго. Так всегда говорит папа.
Может быть Майлз и привык к тому, что его фотографии и его имя изучают миллионы людей, которых он никогда не встречал. Но Райан не была такой. Она попыталась представить, что было бы, если бы она на самом деле была – хотя самонадеянно даже помыслить об этом слове – подружкой Маркуса Троя. С одной стороны, он так добр, так нежен и заботлив. Если бы он не был знаменитым, то был бы завидным женихом. Но он был рок - звездой, а образ жизни рок - звезды представлялся Райан абсолютным кошмаром. Конечно, он пользовался особыми привилегиями своей славы, и ему платили за то, что он любил делать. Но что значило быть его партнером? Ребята, такие как Бенджамин и Усатый, внимательно следили бы за ней 24 часа 7 дней в неделю. И такой образ жизни не нравился Райан.
Несколькими часами ранее она поставила свой телефон на зарядку в другом конце комнаты, в то время пока сама была занята Майлзом. Сейчас Райан подняла его и увидела тринадцать (она попыталась игнорировать несчастливое число) пропущенных вызовов: четыре от Ника, два от Эм, и семь – да, семь! – от ее матери.
Ник также написал ей: «Ни хрена себе?!? Райан, позвони мне! Это поразительно! Ты работаешь на... Маркуса Троя?!? Невероятно! Поздравляю!»
А затем через три минуты снова: «Пропуск за кулисы сделаешь? Джек и я проверим даты тура прямо сейчас. Пересечемся!»
Райан напечатала ответ: «Ты, блин, серьезно, Ник? Твоя бывшая девушка связалась с рок - звездой, а все, о чем ты можешь думать – это о пропуске за кулисы?»
Ей было так больно. Хотя Ник догадался, что между ней и Маркусом действительно что - то происходило. Видимо, их отношения так мало значили для него, что он даже не ревновал. Неужели Ник не понимал – она так переживала из - за него, что ей даже просто слышать его голос было чрезвычайно больно? Что, переписываясь с ней даже на столь тривиальную тему, как сплетни о знаменитостях, особенно из - за такой банальности и глупости, он поступал просто жестоко? «Мужики – отстой», – думала она. – «И вообще любые отношения тоже».
Когда палец Райан завис над кнопкой «отправить», снова зазвонил телефон. Наверное, это даже к лучшему – отныне она будет и вовсе игнорировать Ника, и, возможно, когда он получит сообщение, то оставит ее в покое.
— Привет, мам, — сказала она, как можно более ровным и расслабленным голосом. Она знала, что ее мама не собирается быть спокойной, хладнокровной и собранной, поэтому она должна сделать это за них обеих.
— Дорогая, что происходит? С тобой все в порядке? Твой отец беспокоится о тебе.
— Я в порядке, мам. Правда.
— Мы оба беспокоимся о тебе. Кэти Шредер говорит, что знаменитости делают так все время. Они нанимают няню, но на самом деле им нужна любовница. Ты хотя бы смотришь за детьми?
— Да, конечно, мама. Собственно, я с одним из них прямо сейчас. С Майлзом. К сожалению, маленький мальчик очень болен. Но это не простуда, поэтому со слухом у него все в порядке.
— Ладно, ты не можешь говорить. Я все понимаю.
Райан, сидя на кровати, скрестив ноги, печально улыбнулась Майлзу. Мальчик, переключив на канал «Никелодеон»[32], не проявлял никакого интереса к разговору. Она поражалась его способности заниматься своим делом и желала, чтобы и взрослые могли делать то же самое. «Почему никто старше двенадцати не может пребывать в блаженном неведении, как ребенок на этом диване?» – подумала Райан. Все - таки она не могла вести полностью откровенные беседы с мамой в присутствии сына Маркуса.
Райан попросила свою мать минутку подождать и крикнула Майлзу:
— Милый, с тобой здесь будет все в порядке, пока я пять минут поговорю с мамой за дверью?
— У тебя есть мама? — удивился он, как будто она только что заявила, что у нее есть пара крыльев на спине. Затем дал свое согласие: — Конечно.
— Не больше пяти минут, обещаю. Если животик начнет тебя беспокоить, просто позови меня.
— Я в порядке, — уставившись в телевизор, он засунул большой палец в рот.
Выйдя из комнаты, Райан разъяснила все недоразумения матери. Она рассказала ей, как Шарлотта заставила ее присоединиться к семье Троя на сцене, что она была там только минуту, и что Маркус лишь успокаивал ее какое - то мгновение, как поступил бы любой джентльмен. Что между ней и ее работодателем ничего не было, вообще ничего.
— Что - то на видео это выглядело совсем по - другому, Райан, — усомнилась ее мама. — Так, как этот мужчина смотрел на тебя...
— На каком видео?— на ЕТ не было никакого видео, только фотки.
— С вами двумя на концерте.
— Понятно.
Неудивительно, что в конечном итоге появилась куча видео, как предположила Райан, снятые на сотовые телефоны. Ведь на концерте присутствовало около 10 000 непрофессиональных видеооператоров. Поэтому не возникло нехватки доказательств того, что Маркус Трой – скандал из скандалов! – коснулся ее локтя.
Райан была поражена, что ее мать в сельской Монтане увидела запись с концерта раньше, чем она. Разумеется, интернет становился «великим уравнителем», когда дело касалось быстрого распространения абсолютно бессмысленной информации. Ты мог быть в Нью - Йорке, в Токио, на Великих равнинах или в Ант - блин - арктике и в тот же самый момент изучать методы борьбы Ким Кардашьян с лишним весом после родов с исчерпывающими подробностями.
— В любом случае, Райан, я надеюсь, что ты не собираешься связываться с этим мужчиной. Это не похоже на тебя.
— Мы не встречаемся, мама. Честное слово.
— Его глаза прикованы к тебе, милая. Любой дурак поймет, что там есть чувства.
— Я не виновата, что его глаза… — Райан увидела женщину, выходящую из лифта. Она услышала цокот туфель на высоких шпильках, но не обратила внимание на саму женщину.
— Ну, милая, он бы не смотрел на тебя, если бы ты его не поощряла, не так ли? — захихикала ее мать.
— А ты этим наслаждаешься, мама? — она тоже не смогла удержаться от смеха. — Что твоя дочь стала пищей для интернет - сплетен?
Женщина шла прямо к ней. Высокая и стройная, одетая в легкие кремовые брюки, светло - синюю блузку и шляпу от солнца с широкими мягкими полями. Но Райан не приходило в голову, что этой стильной леди могло от нее понадобиться, когда все остальные члены команды давно уже уехали.
Мама Райан прочистила горло и приняла более серьезный материнский тон:
— Ты всегда была застенчивой и закрытой, даже когда была маленькой. Я просто... не хочу, чтобы тебе причинили боль, только и всего.
— Теперь нас таких двое, мам, поверь мне.
