В. Екимов. Натюрморт с книгами и свечёй

М. И. Цветаева

Пастернак и быт.

Первое, что в круговой поруке пастернаковских первизн нас поражает: быт. Обилие его, подробность его – и: «прозаичность» его. Не только приметы дня: часа!

Наличность быта, кажется доказана. Теперь – что с ним делать? Верней, что с ним делает Пастернак, и что он – с Пастернаком? Во-первых, Пастернак его зорко видит: схватит и отпустит. Быт для Пастернака – что земля для шага: секунды придерж и отрывание. Быт у него почти всегда в движении: мельница, вагон, бродячий запах бродящего вина, говор мембран, шарканье клумб, выхлестнутый чай…Поверьте: даже сон у него в движении.

Быта, как косности, как обстановки…..вы не найдете вовсе. Его быт на свежем воздухе.

Теперь о прозаизме.

Прозаизм Пастернака, кроме природной зоркости, это святой отпор Жизни – эстетству….Где на протяжении 136 страниц вы найдете хоть одну эстетствующую запятую?

Пастернак и Маяковский. Нет, Пастернак страшней. Одним его «Послесловием» покрыты все 150 миллионов Маяковского. Смотрите конец:

И всем, чем дышалось оврагами века,

Всей тьмой ботанической ризницы,

Пахнет по тифозной тоске тюфяка

И хаосом зарослей брызнется.

Вот оно – Возмездие! Хаосом зарослей – по разлагающемуся тюфяку эстетства!

М. И. Цветаева

Пастернак и день.

Летний день семнадцатого года жарок: в лоск – под топотом спотыкающегося фронта. Как же встретил Пастернак эту лавину из лавин – Революцию.

Достоверных примет семнадцатого года в книге мало, при зорчайшем вслушивании, при учитывании тишайших умыслов – три, четыре, пять таких примет.

Пастернак не прятался от Революции в те или иные интеллигентские подвалы. Встреча была. – Увидел он ее впервые – там где-то – в маревах – взметнувшейся копной, услышал – в стонущем бегстве дорог. Давалась она ему как все в его жизни – через природу. Летом 17-го года он шел с ней в шаг: вслушивался.

Пастернак и дождь.

Но страстнее трав, зорь, вьюг – возлюбил Пастернак: дождь. (Ну и надождил же он поэту! – Вся книга плывет!) Но какой неосенний, не мелкий, не дождичек – дождь! Дождь – джигит, а не дождичек!

Господа, вы теперь знаете по Пастернака и дождь. Также у Пастернака с росой, с листвой, с зарей, с землей, с травой…Кстати, попутное наблюдение: разительное отсутствие в кругу пастернаковской природы – животного царства: ни клыка, ни рога. … Даже птица редка. Мироздание точно ограничилось для него четвертым днем. – Допонять. Додумать.

Это не отзыв: попытка выхода, чтобы не захлебнуться. Единственный современник, на которого мне не хватило грудной клетки.

В. Я. Брюсов