Меня не было много кризисов

Т.: Хорошо.

П.: Тоже потому, что...

Т.: Вы отметили только два эпизода.

П.: Из них второй был лишь началом кризиса.

То есть, у меня была после этого пара ситуаций, в которых было только начало, а потом обычно проходило. То есть я там записала, потом начала разговаривать, и проб­лема, следовательно, была решена. Это всегда было... вна­чале ситуация была, скажем... может начаться ситуация, в которой... скажем, отвлечение... однако, в общем, с этой точки зрения, не знаю, изменилось ли или нет, потому что иногда я думаю, что, в общем-то... Я старалась избегать избеганий, и следовательно... это да, однако хочу сказать, что я еще не сделалась львом и не могу делать любые вещи. В общем, присутствует в виде фона немного... но больше нет...

Т.: Больше нет...?

П.: Нет больше ситуации... то есть, со мной вновь случилась, помимо тех случаев, одна ситуация, в которой я была до­вольно-таки... скажем так, интенсивная ситуация.

Т.: Стало быть, можно сказать, что примерно Положительное

за две недели случились два эпизода, один из внушение

которых был скорее слабым. относительно

П.:Да. возможности

уменьшения симптоматики

Т.: Это можно принять за значительное улучшение? Или нет?

П.: Не знаю, с некоторой точки зрения...

Т.: С точки зрения симптомов, их частоты и интенсивности, значительное улучшение... В процентах, как можно было бы оценить? Какую оценку можно дать в процентах?

П.: В процентах, с уверенностью 50%. 50%, при которых оста­ется все же ситуация неполной уверенности, неполного спокойствия при принятии решений. То есть, хочу сказать, даже если я не избегаю, однако совершенно ясно, что сам факт, что я говорю: «Ладно, я должна попробовать», озна­чает, что это не что-то, что происходит само собой, и что раньше я не думала, что нужно попробовать: я просто шла...

Т.: Хорошо, однако после опыта этих лет закрепилось новое знание, согласно которому нужно говорить: я должна по­пробовать.

П.: Да, да, это безусловно так. Тоже потому, что мне приходит в голову, что я утратила все оправдания... Хочу сказать, я уже говорила в прошлый раз, таблетка — это все же оправ­дание. То есть, спокойствие, которое она мне давала... По­том этот механизм оказался в кризисе, поскольку больше не действовал, однако... Не могу сказать: «Я забыла о ее су­ществовании», поскольку она у меня в сумке, однако я ее не принимаю. Я не принимаю таблетку, и в первые дни я говорила себе: «Ну, хорошо, у меня все равно есть нужда в ней. Скажем, так: я постараюсь как можно реже прини­мать ее.» А сейчас я отдаю себе отчет в том, что больше не думаю... не думаю принимать таблетку.

Т.: Хорошо.

П.: Потом было другое оправдание, просьба о помощи. Оно тоже исчезло в тот момент, когда я говорю себе: ну, хоро­шо, когда я думаю о том, что не должна обращаться за по­мощью, я не могу просить о помощи. Тем не менее, и это тоже осталось немного, в виде необходимости, если уж прямо совсем не смогу...

Т.: Конечно.

П.: Однако и в этом случае я уже могу активизировать эту си­стему. И в целом, не могу сказать, что я чувствую себя спо­собной свернуть горы, однако... скажем, я не нахожусь... я не оказалась в ситуации, в которой... В общем, я избегала избеганий.

Т.: Что это значит, «избегала избеганий»? Что вы ни перед чем не отступились?

П.: Когда я это заметила, то есть... Раньше, я сказала, что рань­ше я была в большей депрессии, хочу сказать, что если мне не хотелось выходить, ну и хорошо: найду оправда­ние и не пойду. Чтобы лучше объяснить: приведу второй эпизод, когда потом все прошло: я утром на работе долж­на была пойти в банк, для того чтобы обменять чек. Перед этим уже была пара подобных случаев, в которых я ис­пользовала коллег: «Ты случайно не пойдешь в банк?» Я собралась идти, но потом сказала себе: «Нет, я должна туда пойти, посмотрим, что случится». И, стало быть, в этом смысле я избежала избегания. Думаю... то есть, я еще не... я не стараюсь делать больше, чем необходимо. То есть, я не говорю: «Ну, ладно, сегодня мне делать нечего, собе­русь и пойду придумывать себе какое-нибудь занятие». Однако, можно сказать, что, когда было нужно, я собра­лась и пошла, вместо того чтобы найти кого-то, кто «Ты случайно там не будешь? Возьми для меня... или я сама пойду. Но, если ты это для меня сделаешь...» Я сделала сама, и все.

Т.: Хорошо.

П.: Хочу сказать, что это не так просто, но все-таки.

Т.: Но все-таки вы сами делаете что-то.

П.: Да, я сама делаю некоторые вещи.

Т.: И это новость?

П.: В последнее время да.

Т.: Вы давно уже этого не делали.

П.: Довольно-таки. Я так хорошо преуспела, что даже чуть ли не... Существовали объективные, причины, из-за которых я могла избегать.

Т.: Объективные, логичные, рациональные причины, из-за которых было оправданно...

П.: «Я могла бы пойти, но раз ты уже все равно выходишь, раз ты все равно там будешь, зайди взять для меня что-то». Да, это довольно-таки... нельзя сказать, что я это делаю, не за­думываясь.

Т.: Какой эффект оказал на вас столь быстрое изменение? Потому что, действительно, мы с вами встречаемся с... Это третья неделя, не так ли?

П.: Да, действительно, то есть... В первый момент было много энтузиазма, даже небольшого, если честно сказать, после всего этого времени. Потом я почувствовала некоторый страх, что все проявится в какой-то другой форме, посколь­ку я за три года пережила опыт таких ситуаций, когда вся­кий раз, когда я думала, что я справилась с чем-то, появля­лось что-то другое, в каком-то другом виде... и, стало быть, я не знаю... Потом, хочу сказать, не все дни такие: может быть, десять дней назад я чувствовала себя лучше, чем се­годня, но... чувствовала себя лучше... однако еще терпимо, то есть, хочу сказать, еще и потому, что чувствовать себя «да как вам сказать», но довольно... это не так неприятно, нежели чувствовать себя удовлетворительно, а потом рух­нуть вниз.

Т.: Конечно.

П.: Потому что это действительно, как бы это выразить, лиша­ет почвы под ногами, дает идею того, что больше нет... что все нужно переделать.

Т.: Итак, что случилось в известные нам полчаса? Переопределе-

П.: Серия проблем. ние второго

Т.: А, давайте обсудим. предписания

П.: Обсудим эти проблемы. Первая проблема: в первый день я сделала все, чтобы забыть о задании, так что вспомнила о нем только ве­чером. И тогда возникла первая большущая проблема, поскольку вы мне сказали, что нужно было де­лать его всегда в один и тот же час, и тогда я почувствовала себя явно потерянной: «Что же теперь делать? Начну завт­ра, или сделаю в 8 вечера, или же позвоню и спрошу у него». В общем, я приняла мое личное решение делать задание в один и тот же час вечером, но не знаю, правильно ли я по­ступила. И это было первой проблемой, которую я все же с первого же дня решила таким образом, я приняла реше­ние, которое все равно должна была принять. Все шло дос­таточно спокойно до позавчерашнего дня. Два дня назад...

Т.: Так, хорошо, главное, чтобы задание делалось всегда в один и тот же час. Два дня назад...?

П.: Потом возникла проблема другого рода. Думаю, что и здесь, с некоторой точки зрения, присутствует попытка избега­ния, в том смысле, что я старалась думать об устрашаю­щих вещах, но, честно говоря, то, что приходило мне в го­лову, было совсем не страшным, то есть, хочу сказать, мало пугало меня. Хочу сказать: идея о том, что что-то может случиться с Н. несомненно провоцирует у меня страх, я говорю себе: «Хорошо, если я подумаю о чем-то подобном, мне точно станет очень плохо». В первый день, во второй день, я думала о том, что «он обдерет себе ногу». «Нет, я должна думать о большем». То есть, хочу сказать, была именно попытка остановиться.

Т.: Стало быть, вы хотите сказать, что в течение получаса вам не удалось почувствовать себя плохо.

П.: Не особенно... то есть, не особенно плохо. Но это потом стало своего рода проблемой: то есть, я старалась ретиро­ваться перед попыткой почувствовать себя плохо. Другая вещь, это то, что я старалась думать о самых плохих вещах. Не знаю, открыла ли я это сейчас для себя или же я всегда это знала, потому что, думая потом об этом, [поняла, что] это было не такой уж и новостью... то, что в тот момент, когда я думаю о какой-то вещи, она мне не так-то уж и страш­на. То есть, хочу сказать: если я хочу успокоиться, — это всегда со мной случалось, — я должна добраться до самого страшного, что со мной могло бы случиться. То есть, если кто-то уезжает на машине, я должна говорить себе: «Это опасно — ездить на машине, можно на автобане разбить­ся об грузовик», потому что мне кажется, что я таким об­разом изгоняю из себя страх, то есть... И стало быть, это не помогало мне в попытке почувствовать себя плохо, посколь­ку когда я говорила себе: «Подумаем о самом страшном, о смерти, о ранениях», это было относительно… То есть, ког­да я уже это сказала, мне уже было не так страшно, скажем так.

Т.: Конечно.

П.: Потому что, я думаю, это более или менее механизм, кото­рым я всегда немного пользовалась. Не знаю, всегда ли он действовал. Раньше он, безусловно, прекрасно действовал, но сейчас, не знаю.

 

Т.: Ну что ж, думаю, что я должен дать объясне- Реструкту-

ние всем этим странностям, не так ли? Зна- рирование

чит, так, полчаса и «вахтенный журнал» на- использованных

правлены, главным образом, на две цели. стратегиий

Это две стратегии, имеющие специфические в качестве способов

цели. Вахтенный журнал, прежде всего, не управления

является просто сбором данных, он представ-. страхом

ляет собой то, что мы называем «техникой смещения симптома», в том смысле, что в силу того, что сам факт ведения записей уже провоцирует чувство неловкости, в этот момент внимание смещается с прислушивания к самому себе на задание, и симптомы ре­дуцируются. Это особенная военная хитрость (стратаге­ма). Полчаса выполняют другую, еще более особенную, функцию, потому что опираются на логику парадокса. Что означает логика парадокса: это similia similibus curantur*

 

*Лат.: Подобное лечится подобным. — Прим. пер.

 

Вместо того чтобы стараться затормозить, подавить что-то, это что-то намеренно провоцируется и доводится до крайности. Мы знаем, что если проделывать это, некото­рые симптомы исчезают, потому что симптом, становясь намеренно вызываемым, больше не может быть симпто­мом. Чтобы быть симптомом, он должен быть чем-то не зависящим от воли, вынужденным, непреднамеренным, проявляться сам по себе. Стало быть, эти две игры, в кото­рые я с вами сыграл, являются стратагемой для разруше­ния симптоматической ригидности, для ломки системы восприятия реальности и реакций на нее, которая вынуж­дала вас к некоторым действиям.

П.: Вчера я спросила себя, потому что однажды вечером, ло­жась спать, я думала о работе, которую должна была де­лать, которая накопилась, и мне надо было привести в по­рядок некоторые вещи... то есть, со мной редко случается... я не страдаю бессонницей, но, скажем так, у меня был этот период, чуть более длительный, чем обычно, что оз­начает, что я засыпаю в течение четверти часа, вместо того чтобы заснуть за пять минут, и это значит, что есть что-то, что... я думала об этом. И в тот момент мне это казалось достаточно устрашающим, поэтому я сказала себе: «Лад­но, все в порядке. Нашла, о чем переживать». Вот, а на сле­дующий день совершенно ничего не было, даже наоборот, моей реакцией было: «Да какое мне дело до того, что у меня есть дела на работе?»

 

Предписание Т.: Именно поэтому так важно дотронуться до

использования дна, чтобы выплыть на поверхность. Стало быть, парадокса в таковы мои объяснения, и таковы стратагемы,

качестве новой как в этом, так и в других подобных случаях. Мне стратегии выгодно было объяснить вам это, потому что я

думаю, что для вас важно осознание того, что вы учитесь новым стратегиям для того, чтобы стал­киваться с ситуациями, с которыми вы раньше не были в состоянии сталкиваться. Я бы сказал, что эти стратегии опираются на логику, которая немного отлича­ется от логики здравого смысла или от так называемой ра­циональной логики, однако игра человеческих взаимоот­ношений основывается на логике более эмоциональной, на парадоксальной логике. Я мог бы часами говорить о пара­доксальной и параконсистентной логике, но это не наша тема: для нас важно добиться изменений. Однако это озна­чает, что я не сделал никакого волшебства, я использовал трюки, стратегии, которые смогли сломать ригидность ва­шей системы восприятия действительности и реакций на нее. Начиная с этого момента вы можете сознательно пользоваться ими, постепенно сталкиваясь с ситуациями, которые до сих пор вызывали у вас страх, как это уже име­ло место: когда вы пошли в банк, когда вы отправились де­лать другие вещи, вы, сами того не зная, воспользовались тем, что я вызвал. Теперь нужно продолжать это делать. Однако очень важно следующее: с одной стороны, вы мо­жете пользоваться трюком «вахтенного журнала», а с дру­гой стороны — всякий раз, когда вы чувствуете, что насту­пает кризис, то вместо того чтобы делать то, что обычно делают другие люди: «Я не должна чувствовать себя в кри­зисе, я не должна испытывать страх, я не должна краснеть, не должна бояться...», потому что если вы делаете так... В этот момент вы быстро должны начать говорить себе: «Да, мне должно стать как можно хуже, я должна бояться как можно сильнее, подумаем обо всем, что может со мной случиться...» и тогда немного погодя это исчезает. Следо­вательно, я сказал бы, что, начиная с этого момента; вы должны думать о том, что всякий раз, когда вы начинаете испытывать страх, вы должны сознательно, намеренно до­водить его до крайности с помощью вашей собственной рациональности, хотя это и немного странная рациональ­ность, не правда ли? Это использование логики самообма­на в собственных интересах.

П.: Особенно, если она действует.

Т.: Мне кажется, что я заслужил немного вашего доверия.

П.: Да. Да, действительно...

 

Т.: Стало быть, следует продолжать в этом на- Подтверждение правлении. Значит: избегать избеганий; затем «вахтенного очень быстро и бурно доводить до крайности журнала»

ваши ощущения страха всякий раз, когда они возникают; если есть необходи­мость, пользоваться вахтенным журналом, но только если в этом есть необходимость; полчаса больше не важны, поскольку вы должны теперь делать это всегда, хорошо? Да, удовлетворите мое последнее любопыт­ство: как среагировал аналитик на все эти бы­стрые изменения?

П.: Не знаю.

Т.: Вы не рассказали о них?

П.: Я продолжаю не рассказывать.

Т.: Да, вы не рассказываете, что обратились сюда, но рассказа­ли ли вы об изменениях, произошедших в вашей жизни?

П.: Да, я думаю, что она, в любом случае, заметила их. В опреде­ленный момент она сказала мне, что у меня есть тенденция заниматься самостоятельным анализом (смеется). И тогда я осознала, что, может быть, это было... Потому что я и сама отдаю себе в этом отчет. Не знаю, что она об этом думает...потому что я никогда у нее об этом не спрашивала/ думаю, что меня и не особо интересует, что она думает.

Т.: В любом случае, сегодня я сделаю одно предсказание: я ду­маю, что когда мы закончим нашу работу, вы найдете воз­можность оценить, есть или нет у вас необходимость в ана­лизе.

П.: Да, но я убеждена в том... В первый раз я вам более или менее объяснила, что я пришла к констатации того, что я хочу чувствовать себя хорошо, для того чтобы идти на ана­лиз. Я и дала себе другой срок, срок, который не зависит объективно по времени от того, когда я закончу. Я безус­ловно закончу в тот день, когда мне начнет быть в тягость это постоянное хождение, это постоянное нахождение вне дома, это... Ясно, что тот момент, когда это станет тягост­но, послужит знаком того, что...

Т.: Это не срок, я сделал предсказание.

П.: Да, да, но...

Т.: Хорошо? Встретимся на следующей неделе, и значит: каж­дый раз, когда вы испытываете страх, вы должны быстро доводить до крайности ваши ощущения. Избегайте избегать, я даю вам еще одну неделю времени, а потом я начну просить вас делать некоторые вещи. Хорошо?

 

 

Четвертая сессия

 

Переопределение эффекта Т.: Итак, что произошло на этой неделе?

предписания и произошедших П.: Она была достаточно спокойной, не

изменений особо трудоемкой,так что у меня не было больших... то есть, у меня нет листочков, никаких.

Т.: Вы не испытывали страх?

П.: Совсем нет. В некоторые моменты я чувство­вала себя слегка неуверенно, я попробовала уси­лить ужас, смятение. В общем, можно сказать, что не... я не чувствую себя очень...

Т.: Что случалось в тех случаях, когда вы начи­нали испытывать страх и пытались довести его до крайности? На самом деле, он у меня проходил. Это так комично... толь­ко мне хотелось бы не делать это постоянно.

Т.: Наоборот, вы должны это делать всякий раз, как это случа­ется.

П.: Поэтому, как я сказала, возможно, осталось что-то более... в смысле... еще немного неуверенности, но не... в общем, не другое.

Т.: Стало быть, вы хотите сказать, что к четвертой сессии у вас больше не возникло панических приступов, вы больше не испытывали страха, вы теперь чувствуете только немно­го неуверенности?

П.: То есть, Скажем, что фоновая неуверенность остается, в том смысле что всякий раз, когда я должна что-то делать, я должна напоминать себе, что я должна пробовать, иначе бы взяло верх желание уйти.

Т.: То есть, ваш жизненный стиль многих лет.

П.: Однако можно сказать, что... я теперь нахожусь в такой фазе, когда я не чувствую себя плохо. В крайнем случае, я боюсь почувствовать себя плохо, но мне не бывает плохо. Почему я это сказала, когда я сказала, что попробовала уси­лить смятение, это все же было только самое начало, то есть, я хочу сказать... «Я здесь, сейчас у меня начнут по­теть ладони, слезиться глаза», но это было только начало, то есть, это очень далеко от того, когда я внезапно чувство­вала себя вне окружающего мира, поэтому... Я не такая, как раньше, как раньше-раньше-раньше, но в целом это не так плохо, хочу сказать, в том смысле, что я не приезжаю в Ареццо одна.

Т.: А... и вы не хотели бы попробовать?

П.: Надеюсь... жду не дождусь.

Т.: Хорошо. Для меня важно слышать это от вас.

П.: Да, в общем, мне не терпится... думаю, вчера у меня возник­ло нестерпимое желание делать все как можно быстрее, по­тому что мне нужно делать так много, что я даже не знаю, что именно мне нужно делать. Однако, действительно, я чувствую необходимость, мне нужно вновь стать госпожой самой себе, полностью, то есть рассчитывать на саму себя, не испытывая при этом необходимости... поэтому...

Т.: Вы обращались за помощью?

П.: Нет, в эти дни... то есть, неспециально: даже наоборот, в некоторые места я отправилась одна.

Т.: Какие это были места? Куда вы пошли и где вы остались?

П.: Я ходила за разными покупками, за разными вещами, не испытывая при этом необходимости находить разные оп­равдания. В субботу был детский праздник в общем, там был и Н., значит, мы все туда пошли, то есть, я и П., но он потом ушел. Там все время находилась одна моя двоюрод­ная сестра, однако должна сказать, что это меня никаким особенным образом не встревожило, то есть, хочу сказать, я не искала оправданий, чтобы оставить там моего сына, как я бы это сделала раньше, поэтому... в этом смысле, дос­таточно... Нужно сказать, что там было очень многолюд­но. Вначале, в некоторые моменты я не так чтобы... то есть, я была достаточно... физически я не чувствовала себя пло­хо, но у меня была немного повышена зрительная чувстви­тельность... Все же мне не было плохо, то есть, раньше я была бы вынуждена искать ключи от машины и, как ми­нимум, пойти в машину... потому что потом в машине мне становилось лучше. Ничего подобного, там я оставалась очень спокойной. День был нервный, но в других аспек­тах, потому что... само по себе это, хочу сказать, не…

Т.: О чем вас заставляет задуматься такое стремительное улуч­шение вашей ситуации?

П.: О чем заставляет задуматься? Надеюсь, что мне больше не станет плохо. Потому что в течение этих трех лет случа­лись периоды объективного улучшения, как я уже сказа­ла... Просто я всякий раз избавлялась от физического не­домогания, которое в тот момент меня заботило, и возмож­но, при этом я никогда не затрагивала других проблем, по­этому, как только я решала одну проблему, тут же возни­кала другая, превращалась в другую, поэтому... Это всегда было ужасным разочарованием. В этот период я действи­тельно хорошо себя чувствую. А тогда случалось, что я вновь начинала чувствовать себя плохо, появлялось рас­стройство другого типа, и это вызывало у меня критичес­кое состояние, вплоть до финального кризиса, В сентябре у меня возникли некоторые новые проблемы: мне не было так же плохо, как два года назад, наоборот, мне было гораз­до лучше, просто расстройство было еще более невыноси­мым, поскольку в предыдущие годы у меня всякий раз было то низкое давление, то чувство усталости, то есть, различ­ные типы расстройств. И когда я видела, что эти проблемы разрешались... у меня больше не было оправданий и это было внезапно... То есть я доходила до того, что... Как я сказала, мне было намного лучше, но в то же время это было совершенно невыносимо, потому что у меня больше не было для себя самой никакого стоящего оправдания, то есть оправдания физическим недугом, который для меня был единственной причиной, служащей оправданием. Мне плохо, я могу испытывать избыток стресса, но мне плохо, потому что у меня низкое давление; при пониженном дав­лении принимают таблетку, нет, принимают капли, низкое давление проходит и самочувствие улучшается.

Т.: Просто бояться чего-то...

П.: Нет, нет, нет, абсолютно нет. Мне нужно было чувство­вать себя плохо физически, иначе я не могла заметить, что мне плохо. Это должно было быть чем-то совершенно оче­видным, что бы я могла это признать. А потом, вот именно, поскольку моим физическим расстройствам всегда нахо­дилось... я всегда говорила, что предпочла бы страдать ви­русным гепатитом... не худшей болезнью, поскольку... не неизлечимой болезнью, нет. Замечательный вирусный гепатит или что-то в этом духе, мне хотелось бы заиметь.

Т.: Мне с самой первой нашей встречи показалось симпатич­ным то, что вы рационально познали и полностью осозна­ли все ваши проблемы, все ваши расстройства, однако на деле вам никогда не удалось изменить ситуацию.

П.: Действительно, нет. Потому что... я всегда говорю... по-моему, рациональность — это большое достоинство, то есть я всегда считала его достоинством. Однако у рацио­нального человека есть очень большое ограничение: он не может принять иррациональные реакции. И действитель­но, в последний раз, в сентябре, я не могла больше выно­сить этого, потому что не могла принять тот факт, что, не­смотря ни на что... были все необходимые предпосылки для того, чтобы все было хорошо, было что-то во мне, что отказывалось быть рациональным как прежде, потому что я никогда не боялась, когда нужно было бояться, потому что с рациональной точки зрения можно не испытывать страха. Я особо не волновалась, потому что с рациональ­ной точки зрения не было причин для беспокойства. Все это работало до определенного момента, а потом этот ме­ханизм полностью вошел в кризис, а я оказалась совершен­но беззащитной.

Т.: Вы отдались волнам.

П.: Да, в этом трагичность ситуации. Я никогда не говорила, что у меня какая-то ужасная болезнь, я никогда не боялась заболеть. Я знакома с некоторыми людьми, скажем, под­верженными сильному стрессу, они в критические момен­ты думают, что у них какая-то неизлечимая болезнь... Я никогда так не думала. То есть, за исключением первой недели, в которую я начала себя плохо чувствовать, у меня давление было 80, и было видно снаружи, как бьется серд­це, но это было... Я сделала электроэнцефалограмму, я ни­когда не думала, что у меня тяжелое заболевание. И в ре­зультате, как я сказала, мне пришлось почувствовать себя так... именно для того, чтобы это стало настолько невыно­симым, что я уже не могла бы «доверить» объяснение мо­его плохого самочувствия физическому недугу.

Т.: Хорошо, но поскольку мы, наоборот, стараемся сначала скорее делать вещи, нежели размышлять о них, и размыш­ляем после того, как сделали, то первое, о чем, я думаю, полезно подумать, ввиду всего того, что нам удалось дос­тигнуть, это то, что ваши расстройства не были такими уж ужасными, непобедимыми, такими абсолютно неизменя­емыми. Понадобилось так мало для того, чтобы...

П.: Действительно.

Т.:...вызвать изменения...

П.: Конечно.

Т.:...это очень важно.

П.: Возможно, я боролась противоположным способом. Сей­час мне кажется, что я всегда боролась с ними, апеллируя к рациональности, то есть говоря: «Это расстройство ниче­го не значит, у тебя не должно такого быть, это наилуч­ший способ...» Действительно, в тот период меня очень раз­дражало, когда мне говорили: «Соберись с силами, старай­ся победить себя», потому что я всегда преуспевала в побе­де над самой собой, но мне ни разу не удалось.

Т.: Не удается засунуть кота в мешок. Реструкту-

П.: Нет. рирование

Т.: Чем больше его запихивают, запихивают, посредством

- тем больше он царапается, сердится, мешок метафоры

рвется и кот вырывается, взбешенный. и упорядоченной

В то время как необходимо выпустить кота шкалы

и обучить его; научиться дрессировке и устано- пугающих

вить с ним хорошие отношения. Стало быть, в этом ситуаций

направлении... Сейчас меня интере­сует все, что вам еще действительно страш­но делать. Скажем, применяя убывающую шкалу от 10 до 1, на десятом месте то, что вам страшнее всего делать.

П.: Думаю, что безусловно самое страшное для меня — это поехать одной на машине далеко, то есть далеко, далеко... далеко. Быть в отъезде с утра до вечера. Быть далеко от дома, быть вне дома. Хотя это тоже... странная вещь, сейчас я не знаю, зависит ли от того, что это случилось прошлым ле­том... то есть в прошлые каникулы, скажем... На каникулах мне никогда не было плохо, и все же я была далеко от всех, но, я думаю, что я была настолько далеко от всего, что у меня не было точек отсчета. То есть: я не была далеко от дома, я была на каникулах.

Т.: И там вы ни о чем не думаете.

П.: Тогда как, к примеру, если я далеко от дома, потому что я в Ареццо, одна... думаю, что это было бы очень неприятно: находиться... Действительно, думаю, что мне неприятно быть далеко от машины, далеко от того места, куда я долж­на приехать, далеко... в любом месте.

Т.: А что-то поменьше? Следуя этой иерархии, куда мы попа­дем?

П.: Что-то поменьше... Все время присутствует этот факт: уда­литься от моей скорлупки. Не знаю, что можно было бы считать меньшим.

Т.: Как давно вы не водите машину?

П.: Нет, я каждое утро еду на работу на машине, возвращаюсь домой на машине, еду за чем-нибудь, это другая вещь, не­много более... Поехать на машине в супермаркет; находить­ся среди людей, это относительно, то есть не просто быть среди людей, я могу спокойно находиться со ста пятьюде­сятью людьми в закрытом помещении, без воздуха, это не так чтобы... даже наоборот, в закрытом помещении я не испытываю особых проблем, скорее уж на открытом про­странстве. То есть, в кино мне никогда не было неприятно, а когда я нахожусь на площади, мне становится немного более неприятно. Однако часто это связано с ситуацией: нет необходимости... то есть, хочу сказать, возможно, если я...

Т.: Хорошо. Тогда мы должны провести проверку огнем, не

так ли?

П.: Да, раз вы так считаете.

Т.: Вы в субботу утром работаете?... Не так ли?...

П.: Да.

Т.: А вы могли бы найти час времени?

П.: Да.

Предписание Т.: Хорошо. С этого момента и до следующей на-

«поиска яблока» шей встречи я прошу вас сделать одну только

с использованием вещь в следующую субботу, оставляя неизмен-

суггестивных ным все, что мы до сих пор делали: всякий раз,

маневров когда вы испытываете страх, вы должны доводить его до крайней степени; каждый раз, когда вы хотите избежать чего-то, вы думаете о том, что вы можете избежать избегания; вы также може­те продолжать носить с собой вахтенный жур­нал и все прочее... Стало быть, в субботу утром вы должны отпроситься на час, выйти из офиса, пойти за своей машиной, сесть в машину, но прежде чем сесть в машину, вы должны сделать пируэт вокруг самой себя... Вы приезжаете в Ареццо, на­ходите парковку в центре. Выйдя из машины, вы должны сделать еще один пируэт. После чего я хочу, чтобы вы от­правились в центр, а именно — на рынок, и разыскали и купили самое большое, самое красное, самое спелое ябло­ко, какое вам удастся найти. Только одно яблоко. Потом, поскольку в субботу утром я работаю здесь, как каторж­ник, вы придете сюда, постучите в дверь, оставите мне яб­локо и вернетесь домой. Поскольку я буду работать без обеда, вы должны будете принести мне что-нибудь поесть,одно лишь яблоко: самое большое, самое красное, самое спелое, какое вам удастся найти. Мы увидимся с вами на следующей сессии. Хорошо?

П.: Я умру по дороге.

Т.: Я жду вас в следующий раз. Хорошо?

П.: Хорошо.

 

Пятая сессия

 

Т.: Так, так. Вижу, что вы сегодня одна приехали.

П.: Нет, я одна здесь, но...

Т.: А... Понимаю... Если бы вы еще и одна приехали... Мамма миа!

П.: Вы говорите: «Сейчас она начинает преувеличивать».

Т.: Мы стали молодцами.

П.: Нет, может быть, я все равно попробовала бы. Может, я бы все равно попробовала, но моим близким нужно было что-то делать в Ареццо, и стало быть... Может, я бы попробова­ла, может быть.

Т.: Может быть? Ну что ж, это мы посмотрим. Еще... Потому что яблоко я привезла, но это не было приятной прогулкой.

Т.: Могу себе представить. Если бы это было прогулкой, я бы вас не посылал.

П.: Обратный путь, нет. Обратный путь прошел спокойно.

 

Т.: Давайте объяснимся, все расскажем. Переопре­деление эффектов

Как, прошла эта история с яблоком? предписания

П.:Кроме того, что я надеялась, что будет «поиска яблока»

про­ливной дождь: «Тогда, по крайней мере, не будет рынка».

Т.: Тогда было бы меньше народу?

П.:(....) Потом я надеялась заболеть замечатель­ным гриппом, поскольку за этот отрезок вре­мени это могло бы и случиться. Потом я была в нерешительности, а не взять ли мне целый день отпуска и пробыть пару часов... или же выехать в 8.30 и постараться...

Т.:Тогда бы вы точно добрались.

П.: Тогда бы точно добралась. Потом же я решила ничего по­добного не делать, потому что, думаю, с определенной точ­ки зрения, это было бы ужасно... Поэтому я выехала; когда я садилась в машину, я забыла сделать пируэт. Я вышла из машины, чтобы сделать пируэт, но в первый раз я забыла.

Т.: В первый раз вы забыли: это очень плохо.

П.: (смеется) Очень плохо, я совсем забыла об этом, я вспом­нила уже на площади Сан Агостино и подумала, а не следу­ет ли вернуться, а потом...

Т.: Как прошла поездка, после того, как вы сделали пируэт?

П.: Поездка после пируэта, ее первая часть, прошла довольно спокойно. Я все же запаслась музыкой, поскольку это был единственный способ увидеть, отвлекалась ли я время от времени. На определенном отрезке пути то, что я себе во­ображала, заставило меня почувствовать себя плохо, по­скольку моим кошмаром было «что случится после того, как я съеду с главной дороги?», то есть, я хочу сказать, не­что... То есть в тот момент, когда находишься одинаково далеко от того места, куда должен приехать, и от того мес­та, куда должен вернуться, поэтому не можешь даже раз­вернуться, поскольку нужно затратить то же самое время, и, следовательно...

Использование Т.: Как тот осел, что пересекал вброд реку: в оп- метафоры ределенный момент он остановился посередине

реки, посередине течения, и не знал, что делать: «Пойду вперед или вернусь назад?»

П.: Вначале все было достаточно... «Ну, хорошо, если совсем уж будет невмоготу, значит, вернусь домой». Но в тот момент это было невозможно, потому что нужно было бы затратить столько же времени. Тогда началось смятение... «Ну почему я не ска­зала ему, что мне не нравится подниматься по лестнице», это ведь более простая вещь. А потом я постаралась думать о том, что когда я доеду, это еще не будет финалом, потому что... Один лишь взгляд на то, что мне еще предстояло сде­лать потом, представлял возвращение таким угнетающим... это меня немного утешило в тот момент. Тем не менее, по­мимо этих ситуаций, то есть, нескольких таких моментов... Т.: Где вы припарковали машину?

П.: На парковке возле почты, то есть на более близкой при въез­де. Но мне пришлось ждать, встать в очередь, остановив­шись в стороне, а потом я припарковалась. Следовательно, я проехала несколько светофоров...

Т.: А потом вы дошли до рынка пешком.

П.: До рынка. Пока я отчаянно искала продавца фруктов, мне пришла в голову идея, что вы обманули меня: «Нет здесь фруктового ряда! Я обойду весь рынок и ничего не найду».

Т.: Его перенесли?

П.: Нет, нет. Просто я не очень-то ориентируюсь на рынке.

Т.: Мне казалось, что фрукты продаются в его верхней части.

П.: Да, да, но тут уже все было довольно хорошо, о Боже...

Т.: Однако я должен вас покритиковать: яблоко было недо­статочно большим.

П.: Нет, оно не было достаточно большим, я искала, но все яб­локи были страшненькие. Они были явно страшненькие. Я искала... оно было красным, но явно не большим.

Т.: Я подозревал это. Этим утром мне принесли пять или шесть яблок, и все маленькие, и я подумал: «Так все решили надо мной подшутить».

П.: И в самом деле, когда я смотрела на эти яблоки, я говорила себе: «А если бы я купила его у нашего продавца фруктов, я бы нашла более красивое яблоко».

Т.: Вы не нашли крупного яблока? Мне все так и сказали: не было больших яблок.

П.: Нет, нет, в самом деле было трудно; я несколько раз оста­навливалась... Я ведь и искала: были желтые, были крас­ные, но не было особенно крупных. Я представляла себе такие красивые яблоки, не того типа, что там были... такие красивые яблоки.

Т.: Но оно было неплохим.

П.: Было неплохим (смеется)... но не таким хорошим. В то вре­мя как я ожидала увидеть этакие красивые яблоки... как те, что бывают зелеными... как яблоко Белоснежки.

Т.: Я тоже ожидал таких яблок.

П.: Но их не было.

Т.: Как прошли поиски яблока?

П.: Поиски яблока? Как они прошли?

Т.: Вам было страшно?

П.: Нет.

Т.: Вам не было страшно?

П.: Не особо, не особо страшно.

Т.: Скажите мне одну вещь. Что сказал продавец фруктов, ког­да вы купили только одно яблоко?

П.: Ничего, я думаю, что он посмеялся надо мной.

Т.: Хорошо. Вы купили только яблоко, или что-то еще?

П.: Нет, я купила яблоко. Потом, должна признаться, я зашла в бар и купила два пирожных в пакете, чтобы использовать пакет, иначе...

Т.: Вы их съели?

П.: Нет, я выпила кофе.

Т.: Хорошо.

П.: Мне было интересно... Должна сказать, что после всего этого труда у меня еще хватило духу посмотреть, что было на рынке. Я не обошла его весь, но, когда возвращалась об­ратно, поглядела.

Т.: А как прошел обратный путь?

П.: Обратный путь... потом?

Т.: После того, как вы передали мне яблоко.

П.: Явно гораздо спокойнее.

Т.: Хорошо. Итак, какой эффект оказало на вас все это?

П.: Как я сказала, были разные моменты. Да, сказать по прав­де, в тот момент, когда я вернулась домой, у меня началась головная боль.

Т.: Могу себе представить... Размышляя впоследствии о том, что вы выполнили, какое впечатление на вас оказало...

П.: Я подумала, что можно делать вещи, что я могла бы делать, я могла бы вновь сделать, вновь попробовать. То есть, хочу сказать, не всегда так... Не так, чтобы, сделав это, я сказала себе: «Могу вернуться в Ареццо, может, могу поехать во Флоренцию, может, могу поехать куда-то еще». Мне будет трудно, мне было трудно делать это, однако, очевидно то, что можно делать это, даже когда трудно. Сразу после воз­вращения у меня, может, было немного эйфории, потому что спокойствие на обратном пути, радость от того, что смогла довести все до конца позволили мне еще больше за­быть трудности на пути (в Ареццо). Потом, обдумывая все еще раз, я сказала себе: «Да, действительно, это было труд­но». Не думаю, что если бы я повторила поездку, она бы мне совсем не показалась трудной. Может, немного менее трудной, хотя бы потому, что в те моменты, когда мне пло­хо, я могла бы добавить: «Да, но все-таки я уже проделала это один раз, могу сделать и второй».

Т.: Вы — умный человек, вы понимаете, что если Реструкту-

вы в течение нескольких лет приучили себя рирование

не делать что-то, то для того, чтобы вырабо- и побуждение

тать новую привычку к тому, что вы можете к действиям

делать, необходимо повторение. с помощью

П.: В определенный момент я сказала себе, — объяснений

не знаю, правда ли это или же служит оправ­данием, — что, может быть, мне следовало бы озаботиться больше в том случае, если бы мне совсем не было трудно. Другая вещь: то, что я хочу делать... то есть, «сейчас я все могу», а потом, когда насту­пает критический момент, не с чем сравнивать... Если бы я добралась сюда спокойно, не испытывая никаких затруд­нений... с одной стороны, все ведь было прекрасно... мо­жет быть, это не стало бы мне полезным для следующего раза, в ситуации, когда я почувствовала бы себя покину­той, потому что у меня не было... наоборот, я бы сказала себе: «Как же так? Я доехала до Ареццо, а теперь не могу проехать одна 300 метров?» Может быть, с определенной точки зрения даже лучше, что я в некоторые моменты чув­ствовала сильное затруднение, доходя до: «А не остано­виться ли мне на пять минут и поразмышлять об этом». Это было не особо неприятно, однако довольно-таки... как тип ситуации, хочу сказать: «Ну, почему я должна нахо­диться здесь и страдать, в то время как я могла бы закрыть­ся в определенном месте».

Т.:...спокойно.

П.: Спокойно. Но, с некоторой точки зрения, я также подума­ла, что, может быть, было лучше немного пострадать, в кон­це-то концов... и вернуться живой и невредимой.

Т.: Это хорошо еще и потому, что, когда не испытываешь ни­каких затруднений, кажется, что все случается, как по волшебству, не веришь, что это твоя заслуга. В конце-то концов, я попросил вас сделать эту вещь, но сделали-то ее вы. Я не сделал ее за вас, вы сами все сделали. Я не сделал ее за вас, вы сами поехали за яблоком, вы сами выбрали яблоко. Я мог подтолкнуть вас к трамплину, но прыжок совершили вы.

П.: Эти предыдущие ситуации были неприятными...

Т.: Хорошо, хорошо. Сейчас очень важно не останавливать­ся.

П.: Ну конечно!

 

Парадоксальное Т.: Нужно идти вперед. Значит, первое правило— предписание это то, о чем мы уже говорили раньше: прежде

всего иметь ввиду, что если вы должны чего-то избегать, то избегайте избегания; что бы вам ни пришлось делать, избегайте избегания.

П.: Действительно, некоторые вещи, которые я вначале избегала, а потом стала избегать избега­ния, теперь они... то есть, хочу сказать, как я уже говори­ла, когда мне нужно было обменять чек в банке, я должна была посылать кого-то, говоря: «Раз уж ты все равно дол­жен выйти, сделай этот крючок и обменяй мне чек». Потом была фраза: «Что ж, я не должна просить его, должна попробовать сама»: я пошла в банк и обменяла чек. То есть, я даже не помнила о том, что раньше мне было трудно туда ходить. В результате, когда я была в банке, я спросила себя: «Почему у меня не потеют ладони, почему... почему? Это очень странно».

Т.: «Что случилось?»

П.: Что случилось... да, вот именно, это ненормально, потому что это что-то... Когда-то я думала, что это нормально, но теперь иногда у меня возникает некоторое сомнение. Я сказала себе, есть ведь другие банки или другие дела; мо­жет, надо переместиться немного туда...

Т.: Но этого я вам больше не должен приказывать: избегать из­беганий теперь уже стало одной из ваших привычек. Вы — молодец и можете делать это очень хорошо, договорились? А сейчас вы должны сделать одну симпатичную вещь. Я назначу вам следующую встречу, мы, как обычно, увидим­ся в следующий раз; но вы должны выйти отсюда до того, как вернется ваш муж. Где он вас ждет?

П.: Нет, он здесь, неподалеку.

Т.: Значит вы скажете ему, чтобы подождал. Вы Предписание с

выходите отсюда, подходите к лифту, делае- использованием

те пируэт, заходите в лифт, спускаетесь, де- суггестивных

лаете пируэт, выходите и вооружаетесь бу- маневров

магой и ручкой, которые я вам дам (потом вы мне их вер­нете!), хорошо? Я хочу, чтобы вы подсчитали все камни, которыми выложена дорога от моего кабинета до Пьеве.

П.: До Пьеве? Пьеве — это церковь...

Т.: С высокой колокольней.

П.: Точно.

Т.: Я хочу знать, сколько каменных плит...

П.:...?

Т.: По прямой линии. П.: По прямой линии.

Т.: Сколько плиток в точности. Там будут разные плитки, но вы должны посчитать, сколько их в цепочке одна за другой.

П.: В цепочке, не на всей поверхности, скажем, в той, что в длину.

Т.: Да, в длину, сколько там каменных плиток.

П.: Не до дверей, до угла церкви.

Т.: Именно так, вы запишете на листке и принесете мне его.

П.: Сейчас?

Т.: Сейчас, сразу. Постучите и оставите мне, вместе с ручкой.

П.: Да, но у меня есть ручка.

Т.: Это важно, чтобы я вам дал ручку.

П.: Так я буду чувствовать себя обязанной вернуть вам ее.

Т.: Кроме того, в любом месте по вашему выбору, поскольку у меня проблемы с голосом, вы должны купить для меня паке­тик мятных карамелек, «Диетических», иначе я растолстею.

П.: Хорошо.

Т.: Давайте попрощаемся, потому что потом, когда вы посту­чите, я не приглашу вас войти, я буду занят. Вы постучите и оставите мне это, как яблоко. Хорошо?

П.: O.K.

 

Шестая сессия

 

Переопределение Т.: Итак... Число плит было неправильным.

предписания П.: Могу себе представить, я сорок раз со счету сбилась.

Т.: Я проверил.

П.: Однако я посчитала. Самое ужасное было то, что, в опре­деленный момент... прежде всего, я не ожидала этого, то есть, я была достаточно спокойной; потому что представ­ляла себе, что, выходя отсюда, увижу каменные плитки.

Т.: А! А пируэты вы сделали?

П.: Да, да; но я не ожидала увидеть булыжную мостовую. В тот момент я не знала, плакать ли мне, решила смеяться, по­скольку это гораздо достойнее. И я начала считать, стара­ясь быть незамеченной. Я подумала, что лучше было счи­тать каждый раз по десять. После некоторого отрезка этих камней я заметила, что... [лучше] перешагивать, каждый раз отсчитывая десять камней, вместо того чтобы считать: один, два... это становилось трудно.

Т.: Это хороший метод.

П.: Да, это хороший метод. Потом, когда я заметила, что впе­чатление, которое я произвожу, было ничем не лучше, чем человек, считающий камни по одному: стоит неподвижно с опущенными глазами, потом неожиданно перепрыгива­ет через десять камней... Потом, когда я стала считать этим способом, стало относительно легче, то есть как кто-то, кто шагает, не поднимая ног, с опущенным взглядом...

Т.: Со всеми этими камнями!

П.: Да, но и при этом способе — камень-шаг, камень-шаг — шаги слегка отличаются друг от друга по длине, однако по­лучается достаточно хорошо. Ужасным было то, что в оп­ределенный момент я находилась в позиции неустойчиво­го равновесия, с головой, занятой этими камнями, и в это время меня остановила девушка, которая продавала духи (смеется). «Но я должна считать камни, я не могу... мне не нужно... мне не нужно»; в общем, это было достаточно впечатляюще... И тогда, не знаю, в тот момент, когда я ушла от нее, я вздохнула с облегчением, потому что закончи­лось все это смятение. Я старалась вспомнить, сколько кам­ней я насчитала... думаю, что я могла ошибиться в десят­ках или в сотнях... может, в единицах... Десятки и сотни, не могу поклясться.

Т.: А я должен сказать вам, что ошибка была в единицах.

П.: В единицах?

Т.: Вы ошиблись на три маленьких камня и на шесть более крупных.

П.: И потом, была еще одна ужасная вещь, Повторяю, в какой-то момент более крупные... когда один камень заканчива­ется таким образом, а за ним следует другой, то не знаешь, нужно или не нужно считать этот камень, потому что это определенный угол.

Т.: Тогда, может быть, ваш подсчет...

П.: Ужасно было считать камни под ногами других людей. Там был один мужчина, он стоял прямо на камнях, и я не могла их посчитать, потому что не могла пройти отсюда туда, и, стало быть, должна была изменить направление. Потом, было три или четыре камня в асфальте на перекрестке.

Т.: И эти тоже?

П.: У меня возникла маленькая проблема по принятию реше­ния: «Считать их или не считать?» Я их посчитала.

Т.: Сколько времени вы затратили на все это, много?

П.: Нет, не слишком много. Нет, потому что я в определенный момент даже начала волноваться, потому что я шла вперед, как поезд. Это, наверное, было действительно комично — смотреть на человека, который идет с опущенной головой, не обращая внимания на то, что происходит вокруг него (я решительно выполняла свою миссию, другие могли хоть убивать друг друга), совершенно неграциозно и скорее не­уверенно. Думаю, что точно неграциозно. С эстетической точки зрения это должно было быть очень трогательно.

Т.: Вы должны были есть карамельки.

П.: Карамель: мне в этом здорово повезло. С конфетами мне невероятно повезло, потому что я зашла в одну... То есть, спустившись отсюда, я зашла в первую попавшуюся табач­ную лавку, чтобы купить сигарет: там были и карамельки.

Т.: Хорошо. «Диетические».

П.: Да, именно они. Да, но я зашла туда, чтобы купить сигарет.

Т.: А вы знаете, почему здесь все магазины вокруг продают «Диетические карамельки»?

П.: Потому что вы посылаете за ними своих па­циентов.

 

Т.: И значит, как прошла неделя после этого... Переопределение

П.: Неплохо. достигнутых результатов

Т.: Что это значит?

П.: В основном все было достаточно спокойно. Сегодня я даже совершила подвиг. Я приехала... нет? я не приехала одна, но я приехала на своей машине, и я взяла с собой... я взяла с собой свою маму, которая абсолютно бесполезна с этой точки зрения...

Т.: Даже наоборот, нуждается в защите.

П.: Да, а еще ее подругу, которая совершенно ничего не сооб­ражает... и таким образом, я выступила социальным асси­стентом... я их прогуляла, в том смысле, что у них были определенные дела... Не знаю, что лучше — приехать од­ной или в компании... Тем не менее... достаточно... Не могу сказать, что сегодня я путешествовала, как пять лет назад, но все же лучше, чем в прошлый раз.

Т.: Уже лучше, чем поездка за яблоком?

П.: Да, лучше, чем за яблоком.

Т.: Хорошо.

П.: По крайней мере... они мне не являются большой помощью, могут составить компанию, но не так, чтобы... Если им ска­зать: «Ведите вы машину», домой раньше завтрашнего дня не вернешься, так что с этой точки зрения... Сегодня утром я ходила в банк, поскольку сейчас период интенсивных пла­тежей, так что проблемы банка больше не существует.

Т.: Стало быть, вы отстояли очередь в банке, пошли туда...

П.: Да, да, да.

Т.: У вас не было ни одного критического момента за эту неде­лю?

П.: Только в один из этих дней, когда я не была верхом совер­шенства, но я при этом была дома.

Т.: Даже так! Странно.

П.: Может быть, потому что я по воскресеньям утром не бле­щу, не знаю почему, но я тогда бываю совершенно разла­женной. Это странно, потому что в воскресенье утром надо было бы наоборот... Видимо, в воскресенье утром мне не хватает обязательства идти на работу, и это... Не считая того, что у меня раньше случались периоды, которые я на­зывала антиклерикализмом (поскольку мне не удавалось находиться в церкви). Однако, когда же это случилось? Не самый замечательный день, но, в общем, скажем, что для повседневных дел этого было достаточно. Может, если бы мне надо было делать что-нибудь более сложное, знаете... Не знаю почему, но сейчас мне кажется почти наоборот, мне кажется легче делать вещи немного более... это те, ко­торых я жду, чтобы попробовать...(...)

Т.: А окружающие вас люди как отнеслись к этим столь стре­мительным изменениям? Как среагировали окружающие вас люди на эти изменения? Что они вам говорят?

П.: У меня такое ощущение, что все вокруг меня очень внима­тельны и удивлены, потому что мне кажется, что я слышу, как они говорят… стоит мне немного... «Ей лучше, ей луч­ше, ей лучше». Меня заботит то, что поскольку мне лучше, они возвращаются к старым привычкам.

Т.: То есть?

П.: Они знают, что я есть, что могу делать кучу вещей.

Т.: Поэтому начинают просить их делать?

П.: Да. То есть, я не могу жаловаться, в этот период все были очень добры ко мне... хочу сказать... они помогли мне, по­старались... взяли на себя труд везде брать меня с собой, и делали это так, чтобы я не чувствовала себя им обязанной, но мне кажется забавным, что вот именно в тот момент, когда я начинаю чувствовать себя лучше, они начинают претендовать... не только чтобы я ходила на своих ногах, но чтобы и служила опорой для других. То есть, к приме­ру... возвращаюсь из Флоренции в полседьмого, а Н. еще не сделал уроки; во вторник вернулась из Ареццо в полвось­мого, потому что еще заехала в разные места, а Н. еще не сделал уроки, потому что хотел их делать только со мной. И так с разными людьми... с бабушками и дедушками, с от­цом. А в пятницу я вернулась с работы, а в доме скандал... почему я не сходила в парикмахерскую?.. То есть, физи­чески невозможно находиться в двух местах одновремен­но. Поэтому я спросила себя... то есть, хочу сказать, пере­ход от фазы сострадания: «Бедняжка, как ей плохо, да, дей­ствительно»... в общем, в восемь я ухожу на работу, в пол­третьего заканчиваю обедать, вымою голову, сделаю до­машнее задание с Н. и тогда не должна буду делать его ве­чером, и это уже лучше; но это означает, что я должна де­лать все немного вслепую.

Т.: Почему вы делаете это? Вы всегда давали указания: вашей матери, вашему мужу, другим людям...

П.: Всем, потому что я всем позволяю давать мне указания. То есть, я думаю, что я всегда была настолько решительной, что могла сделать любую вещь, какую бы только ни потре­бовалось сделать, и в конечном итоге я приняла на себя роль, которую сама для себя определила. Может быть, эта роль не была для меня выбрана другими людьми, это ка­жется очевидным. То есть я была всем утешительницей, а сама никогда не изливала душу, и таким образом, для меня стало невозможным плакать, делать все это, но это было очень функционально.

Т.: И тогда вы начали брать за это плату.

П.: Да. Но в итоге за все расплатилась я. То есть для других это удобно; в конце-то концов, в момент необходимости нахо­дился человек, который, вместо того, чтобы оплакивать случившееся несчастье, бегал туда и сюда и приводил все в порядок. Это удобно, это так удобно для всех, кто тебя ок­ружает...

 

Предписание Т.: Хорошо. Это меня наводит на

«антропологи­ческих мысль об одном важном моменте,

наблюдений» в семье который мне понадобится. Я хочу, чтобы вы к следующему разу приготови­ли результаты ваших наблюдений, именно с точ­ки зрения психологической, социальной, антро­пологической, за окружающими вас людьми. Мы об этом еще ни разу не говорили, сейчас наступил момент. Стало быть, я хочу познакомиться со всей вашей семейной обстановкой, включая также аспект ее развития, но я хочу, чтобы вы мне о ней рассказали после тщательного недельного наблюдения за тем, как ведут себя эти люди, как они двигаются, как делают разные вещи, как обращаются к вам, и при этом не прибегая, если только это возможно для такого рационального человека как вы, к чрез­мерной рациональности. Самые незначительные вещи, потому что, как говорил Оскар Уайльд: «Настоящая тайна заключается в видимом, а не в том, чего не видно». Стало быть, наблюдайте, и только.

П.: У меня есть проблема на следующей неделе: будут выборы — как же мы сделаем?

Т.: Ничего, сейчас мы найдем решение.

П.: O.K.

Т.: А сейчас вы должны будете сделать одну важ- Прямое

ную вещь. Вы-то думали... Поскольку вы за- предписание

говорили о вашем антиклерикализме... Я-то поведения с

давно известен как «еретик», но, думаю, использованием

поскольку… суггестивных

маневров

П.: Но вы меня можете посылать на религиоз­ные службы! Для меня идти в церковь — не проблема.

Т.:...поскольку с вами случилось своего рода чудо... то надо это освятить. Для того, чтобы освятить это, вы должны выйти отсюда и сделать обычный пируэт в лифте... Вы долж­ны выйти и должны сделать одну особенную вещь. Вы выходите отсюда, идете направо в сторону газетного киоска, идете прямо, в конце улицы по­вернете и увидите церковь Св......если я не ошибаюсь, зай­дите в нее, поставьте свечку, возьмите образок и возвра­щайтесь сюда.

П.: А если там не будет образков?

Т.: Они есть во всех церквях. Возвращаетесь сюда, идете в ту церковь, которую вы уже видели... и делаете то же самое: ставите свечку и берете образок. Поднимаетесь к Собору, ставите свечку и берете образок. Спускаетесь обратно, последняя церковь — церковь Св. Франческо. Вы, таким образом, сможете и полюбоваться на красивые церкви. Ставите свечку, берете образок. Когда вернетесь, позво­ните мне в дверь.

П.: Нет. (смеется). Для меня церкви не представляют пробле­мы. Это религиозные службы...

Т.: Итак, вы позвоните в дверь и все мне передадите. (Назна­чает следующую встречу.)

П.: Значит, четыре церкви и четыре образка, да?

Т.: Да, но только те, что я вам сказал ...(Спрашивает некото­рую информацию.)

П.: А если они закрыты? Нужно разъяснить (смеется).

Т.: Образки будут. Я сказал вам, что рациональность не всегда функционирует.

 

Седьмая сессия

 

Переопределение Т.: Итак, у нас есть образки, открытки...

предписания П.: Они ничего особенного из себя не представ-

ляли (смеется).

Т.: Я их внимательно просмотрел. Мне очень понравилась открытка со Св. Донато.

П.: Единственное, что я нашла, это предложе­ние отчислять 0,8%.

Т.: «Слово — это жизнь», Св. Донато, а потом вот эта мне очень

понравилась: «Живи в миссии».

П.: Внутри был точно такой же вкладыш... Я заметила его пос­ле того, как взяла открытку. Маленькую открытку я взяла в церкви Св. Франческо; когда я дошла до конца, я замети­ла, что на ней было то же самое изображение, что и на первой книжечке, которую я взяла в церкви здесь.

Т.: Хорошо, а свечки вы поставили?

П.: Да, там было... значит, было поставлено: одна лампочка, одна свечка из этих маленьких и две свечки, потому что был большой выбор,

Т.: Хм, отлично. И как же все происходило? Насколько вы чув­ствовали себя комично?

П.: Да, в общем-то, не слишком, потому что, хочу сказать… вплоть до того момента, как я входила, все было... попутно заметим, что в первой церкви читали молитву, это было самым... Потому что потом…

Т.: Вы присоединились к молящимся или нет?

П.: Нет, не присоединилась, я сделала кое-что очень по-спартански; там не было свечек в глубине церкви, они находи­лись несколько выше.,. Стало быть, я пересекла всю цер­ковь, в то время как слышалось это «нашептывание молит­вы», поставила мою свечку, сделав вид, что я очень захва­чена выполнением этого действия,., Другие люди, там было много тех, кто восхищенно осматривал,., было много ту­ристов, потому что... Чувствуешь, что за тобой наблюда­ют, даже если ты совсем ни при чем, не понимаю, почему все должны были смотреть на меня, вместо того чтобы на всех других входящих в церковь. В общем.,, где-то в церкви был монах, нет, не монах, священник; мне пришла в голо­ву мысль, что он смотрит за тем, что я делаю, но потом я сказала себе: «Вряд ли, я думаю, что ему каждый день дово­дится видеть немного странных посетителей».

Т.: Да, я бы сказал, что это именно так и есть.

П.: Вот именно, я сделала пожертвование, поставила свечку, взяла образок. Я была прототипом безупречного христиа­нина.

Т.: А как прошла неделя?

П.: Вот отчет; отчет на каждого члена семьи. Я плоховато на­писала, потому что это такая работа, что... во время выбо­ров...

Т.: Хорошо, хорошо. Итак...

П.: Как прошла неделя: не совсем уж блестяще, но, в общем... вполне хорошо. Не блестяще, в том смысле, что, например, в воскресенье я села в машину и сама поехала в наш дере­венский дом. Скажем, в дом, где жили мои дедушка и ба­бушка. В определенный момент в машине меня охватил один из моих страхов. А потом я, прежде всего, сказала себе: «Ну почему я должна испытывать ужас, в то время как эта дистанция кажется мне ничтожной по сравнению с той, что я проехала до Ареццо?» Думаю, что это был немного особенный день... воскресенье всегда немного особенный день.

Т.: Хорошо, значит, вы пережили этот момент.

П.: Да, потом мы вернулись домой, я даже вернулась на рабо­ту, потом мы туда вернулись вечером. В общем...

 

Т.: Важно иметь ввиду, что было бы плохо, Реструктурирование

если ­бы не было нескольких небольших рецидивов

рецидивов поведенческого механизма,

продикто­ванного страхом, они должны были по­явиться.

П.: Да, да, действительно...

Т.: Потому что мы каждый раз должны испы­тывать ощущения безусловно меньшей ин­тенсивности и прежде всего чувствовать, что нам удается управлять ими.

П.: Да, действительно.

Т.: Это самая важная вещь, иначе мы даже не могли бы представить себе, что мы тем са­мым закрепляем достигнутое. Необходимо именно делать два шага вперед и один назад, два шага вперед и один...

П.: (Перебивая терапевта.) Вот именно, я говорила, что меня более всего выбил из колеи за весь тот период, когда мне было плохо, тот факт, что после замеченного мной улуч­шения вдруг случался рецидив даже через год, в течение которого казалось, что все время продвигаешься вперед. Это меня более всего выбивало из колеи, поэтому, говорю, в конце я чувствовала себя гораздо лучше, чем вначале, но этого было недостаточно, потому что я хотела чувствовать себя еще лучше, но при этом... Случалось гораздо мень­шее, но оно меня гораздо больше выбивало из колеи.

Т.: Стало быть, следует иметь ввиду, что иногда полезно пере­живать момент притормаживания, когда начинает вклю­чаться старый механизм. Мы должны научиться управлять этим моментом, поскольку мы таким образом учимся по-настоящему больше не попадать в ловушку, потому что мы лучше контролируем ее. Это важно еще и потому, что ваша голова за все эти годы так привыкла действовать опреде­ленным образом, что охотно возвращается к нему.

П.: Может быть, зависит еще и от того, как себя чувствуешь физически, потому что, когда чувствуешь себя немного хуже физически, меньше выносишь усталость, трудности...

Т.: Конечно.

П.:...И единственная вещь, о которой я думала в эти дни, это то, что было по-другому в сравнении с тем периодом, когда я всегда чувствовала себя хорошо, хочу сказать... ситуа­ции дискомфорта были просто ситуациями дискомфорта, то есть, если мне было жарко, я говорила: «Смотри, какое солнце, как мне жарко, я потею». Сейчас, когда мне жар­ко... раньше... думаю, что сейчас, потому что я только сей­час это заметила, мне случалось говорить: «Почему мне так жарко, почему я потею? Может быть, мне плохо?». До оп­ределенного момента для меня было совершенно нормаль­но объяснять этот факт только тем, что за этим что-то скры­вается. Поэтому... но я этого даже не замечала, хочу ска­зать. Я в течение нескольких месяцев думала, что, когда было жарко, что-то было не так... я испытывала ощущение чрезмерной жары или чрезмерного холода: что-то было не

в порядке, а не просто слишком жарко или слишком холод­но. Иногда я думаю, что раньше я была склонной к изли­шеству в противоположном смысле: все было очень «нор­мальным». Все было чем-то... что каким-то образом мож­но было преодолеть.

 

Т.: Случилось ли вам избегать чего-то из-за ва- Эффекты

ших страхов? предписания

П.: Нет, в эти дни нет.

Т.: Хорошо.

П.: Верно и то, что я, между прочим, не остано­вилась, когда была в машине... «Хорошо, я всегда могу остановиться, переждать мину­ту и вновь отправиться, а потом, в общем-то, продолжать ехать вперед».

 

Т.: А что вы сделали из того, что еще несколько Переопределение

недель назад вы не стали бы делать? достигнутых

П.: Я не жалела себя. В том смысле, что я результатов

пошла в супермаркет после работы. Хочу сказать, что и это тоже вызывало у меня усталость, потому что, хочу сказать, не могу же я те­перь броситься в противоположную крайность, потому что теперь я могу делать все, даже то, что превышает челове­ческие возможности.

Т.: Конечно.

П.: Например, раньше я спала, чтобы забыться, теперь я сплю, потому что мне хочется спать, потому что в эти дни... Од­нако хочу сказать, что, например, однажды вечером, когда я вернулась с работы, П. поехал кататься на велосипеде с Н., и он не сходил в Кооп. Потому что, если бы он туда сходил, я могла бы отложить, могла бы сказать: «Завтра кто-нибудь туда сходит». Вместо этого я взяла с собой свек­ровь и поехала в Кооп. Взять с собой свекровь — это не то же самое, что пойти в Кооп с П., когда я не чувствую себя в форме... «Слушай-ка, я сейчас выйду на минутку, а ты за­канчивай тут с покупками». Взять с собой свекровь озна­чает чувствовать себя хорошо. И я не испытала никакого дискомфорта.

Т.: Хорошо, а какой эффект на вас оказало задание, относя­щееся к членам вашей семьи?

П.: Значит так. Скажем, что я записала все сегодня, потому что государство хочет, чтобы я на работе отвечала на теле­фонные звонки. Нет, кроме шуток, я размышляла об этом в течение всей недели... это было достаточно сложно, хочу сказать, что мне удается... мне с некоторым трудом удает­ся выразить мысль в тот момент, когда я ее думаю, скажем, мои ощущения. Одно дело — писать сочинение, по край­ней мере, когда-то мне это удавалось достаточно хорошо, а потом я потеряла навык, в том смысле что... иногда мне кажется, что мне не удается схватить... не удается схва­тить вещи наилучшим образом. Но я сказала то, что хотела сказать, не знаю, должна была я делать именно это или нет, однако... в целом... Я заметила одну вещь... занимаясь этим, мне достаточно натуральным образом удавалось быть не слишком объективной, то есть я не отвлекалась от моих взаимоотношений с каждым из них и, может быть, это было не слишком рационально. Верно то, что мне случа­лось думать о взаимоотношениях с родственниками в за­висимости от моей ситуации. Однако... Сейчас для меня несколько особый момент: я все измеряю исходя из... (...)" или в отличии оттого, что я думаю. И не знаю, насколько... не знаю. Хотели ли вы что-то менее личное...

Т.: Нет, нет, нет, я этого не говорил, это невозможно.

П.: Это и невозможно. К тому же, я думаю, что поскольку я всегда тратила много време