Стратегия национальной безопасности США

Март 2006 года

 

«Америка в состоянии войны…. Политика Соединенных Штатов состоит в поддержке демократических движений и институтов в каждой стране и нации с окончательной целью покончить с тиранией в нашем мире… Цель нашей политической деятельности состоит в том, чтобы создать мир демократических, хорошо управляемых государств, которые могут удовлетворять потребности граждан и ответственно вести себя в международной системе. Это —лучший способ обеспечить безопасность для американского народа.

Достижение этой цели — работа поколений. Соединенные Штаты находятся в ранней стадии длинной борьбы, подобной той, с которой наша страна, сталкивалась в первые годы Холодной войны. XX–е столетие засвидетельствовало триумф свободы над угрозами фашизма и коммунизма. И все же сегодня опять существует угроза новой тоталитарной идеологии, основанной не на светской философии, а на извращении гордой религии… Соединенные Штаты должны защитить свободу и справедливость, потому что эти принципы правильны и истинны для всех людей. Эти необсуждаемые требования соблюдения человеческого достоинства наиболее надежно защищены в демократических государствах. Правительство Соединенных Штатов будет действовать для защиты человеческого достоинства и на словах и на деле, выступая за свободу и против нарушений прав человека и использую все необходимые ресурсы для защиты этих идеалов».

Документ №10

Мюнхенская речь Путина

Февраля 2007 г.

В.ПУТИН: Спасибо большое, уважаемая госпожа Федеральный канцлер, господин Тельчик, дамы и господа!

Весьма признателен за приглашение на столь представительную конференцию, собравшую политиков, военных, предпринимателей, экспертов из более чем 40 стран мира.

Формат конференции дает мне возможность избежать «излишнего политеса» и необходимости говорить округлыми, приятными, но пустыми дипломатическими штампами. Формат конференции позволяет сказать то, что я действительно думаю о проблемах международной безопасности. И если мои рассуждения покажутся нашим коллегам излишне полемически заостренными либо неточными, я прошу на меня не сердиться – это ведь только конференция. И надеюсь, что после двух-трех минут моего выступления господин Тельчик не включит там «красный свет».

Итак. Известно, что проблематика международной безопасности – много шире вопросов военно-политической стабильности. Это устойчивость мировой экономики, преодоление бедности, экономическая безопасность и развитие межцивилизационного диалога.

Такой всеобъемлющий, неделимый характер безопасности выражен и в ее базовом принципе: «безопасность каждого – это безопасность всех». Как сказал еще в первые дни разгоравшейся Второй мировой войны Франклин Рузвельт: «Где бы ни был нарушен мир, мир повсюду оказывается в опасности и под угрозой».

Эти слова продолжают сохранять актуальность и сегодня. Об этом, кстати, свидетельствует и тема нашей конференции, которая здесь написана: «Глобальные кризисы – глобальная ответственность».

Всего лишь два десятилетия назад мир был идеологически и экономически расколот, а его безопасность обеспечивали огромные стратегические потенциалы двух сверхдержав.

Глобальное противостояние отодвигало на периферию международных отношений и повестки дня крайне острые экономические и социальные вопросы. И как всякая война – «война холодная» оставила нам и «неразорвавшиеся снаряды», образно выражаясь. Имею в виду идеологические стереотипы, двойные стандарты, иные шаблоны блокового мышления.

Предлагавшийся же после «холодной войны» однополярный мир – тоже не состоялся.

История человечества, конечно, знает и периоды однополярного состояния и стремления к мировому господству. Чего только не было в истории человечества.

Однако что же такое однополярный мир? Как бы не украшали этот термин, он в конечном итоге означает на практике только одно: это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения.

Это мир одного хозяина, одного суверена. И это в конечном итоге губительно не только для всех, кто находится в рамках этой системы, но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри.

И это ничего общего не имеет, конечно, с демократией. Потому что демократия – это, как известно, власть большинства, при учете интересов и мнений меньшинства.

Кстати говоря, Россию, нас – постоянно учат демократии. Но те, кто нас учат, сами почему-то учиться не очень хотят.

Считаю, что для современного мира однополярная модель не только неприемлема, но и вообще невозможна. И не только потому, что при единоличном лидерстве в современном – именно в современном мире – не будет хватать ни военно-политических, ни экономических ресурсов. Но что еще важнее – сама модель является неработающей, так как в ее основе нет и не может быть морально-нравственной базы современной цивилизации.

Вместе с тем все, что происходит сегодня в мире, и сейчас мы только начали дискутировать об этом – это следствие попыток внедрения именно этой концепции в мировые дела – концепции однополярного мира.

А какой результат?

Односторонние, нелегитимные часто действия, не решили ни одной проблемы. Более того, они стали генератором новых человеческих трагедий и очагов напряженности. Судите сами: войн, локальных и региональных конфликтов меньше не стало. Господин Тельчик вот об этом очень мягко упомянул. И людей в этих конфликтах гибнет не меньше, а даже больше, чем раньше. Значительно больше – значительно больше!

Сегодня мы наблюдаем почти ничем не сдерживаемое, гипертрофированное применение силы в международных делах – военной силы – силы, ввергающей мир в пучину следующих один за одним конфликтов. В результате не хватает сил на комплексное решение ни одного из них. Становится невозможным и их политическое решение.

Мы видим все большее пренебрежение основополагающими принципами международного права. Больше того – отдельные нормы, да, по сути – чуть ли не вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединенных Штатов, перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере навязывается другим государствам. Ну, кому это понравится? Кому это понравится?

В международных делах все чаще встречается стремление решить тот или иной вопрос, исходя из так называемой политической целесообразности, основанной на текущей политической конъюнктуре.

И это, конечно, крайне опасно. И ведет к тому, что никто уже не чувствует себя в безопасности. Я хочу это подчеркнуть – никто не чувствует себя в безопасности! Потому что никто не может спрятаться за международным правом как за каменной стеной. Такая политика является, конечно, катализатором гонки вооружений.

Доминирование фактора силы неизбежно подпитывает тягу ряда стран к обладанию оружием массового уничтожения. Больше того – появились принципиально новые угрозы, которые и раньше были известны, но сегодня приобретают глобальный характер, такие, как терроризм.

Убежден, мы подошли к тому рубежному моменту, когда должны серьезно задуматься над всей архитектурой глобальной безопасности.

И здесь надо отталкиваться от поиска разумного баланса между интересами всех субъектов международного общения. Тем более сейчас, когда «международный ландшафт» столь ощутимо и столь быстро меняется – меняется за счет динамичного развития целого ряда государств и регионов.

Госпожа Федеральный канцлер упомянула уже об этом. Так, суммарный ВВП Индии и Китая по паритетной покупательной способности уже больше, чем у Соединенных Штатов Америки. А рассчитанный по тому же принципу ВВП государств группы БРИК – Бразилия, Россия, Индия и Китай – превосходит совокупный ВВП Евросоюза. И, по оценкам экспертов, в обозримой исторической перспективе этот разрыв будет только возрастать.

Не стоит сомневаться, что экономический потенциал новых центров мирового роста будет неизбежно конвертироваться в политическое влияние и будет укреплять многополярность.

В этой связи серьезно возрастает роль многосторонней дипломатии. Открытость, транспарентность и предсказуемость в политике безальтернативны, а применение силы должно быть действительно исключительной мерой так же, как и применение смертной казни в правовых системах некоторых государств.

Сегодня же мы, наоборот, наблюдаем ситуацию, когда страны, в которых применение смертной казни запрещено даже в отношении убийц и других преступников – опасных преступников, несмотря на это такие страны легко идут на участие в военных операциях, которые трудно назвать легитимными. А ведь в этих конфликтах гибнут люди – сотни, тысячи мирных людей!

Но в то же время возникает вопрос: разве мы должны безучастно и безвольно взирать на различные внутренние конфликты в отдельных странах, на действия авторитарных режимов, тиранов, на распространение оружия массового уничтожения? Именно по сути это и лежало в основе вопроса, который был задан Федеральному канцлеру нашим уважаемым коллегой господином Либерманом. Ведь я правильно понял Ваш вопрос (обращаясь к Либерману)? И, конечно, это вопрос серьезный! Можем ли мы безучастно смотреть на то, что происходит? Я попробую ответить на Ваш вопрос тоже. Конечно, мы не должны смотреть безучастно. Конечно, нет.

Но есть ли у нас средства, чтобы противостоять этим угрозам? Конечно, есть. Достаточно вспомнить недавнюю историю. Ведь произошел же мирный переход к демократии в нашей стране? Ведь состоялась же мирная трансформация советского режима – мирная трансформация! И какого режима! С каким количеством оружия, в том числе ядерного оружия! Почему же сейчас, при каждом удобном случае нужно бомбить и стрелять? Неужели в условиях отсутствия угрозы взаимного уничтожения нам не хватает политической культуры, уважения к ценностям демократии и к праву.

Убежден, единственным механизмом принятия решений по использованию военной силы как последнего довода может быть только Устав ООН. И в этой связи я или не понял то, что было сказано совсем недавно нашим коллегой, министром обороны Италии, либо он выразился неточно. Я, во всяком случае, услышал, что легитимным применение силы может считаться только в том случае, если решение принято в НАТО или в Евросоюзе, или в ООН. Если он действительно так считает, то у нас с ним разные точки зрения. Или я ослышался. Легитимным можно считать применение силы только, если решение принято на основе и в рамках ООН. И не надо подменять Организацию Объединенных Наций ни НАТО, ни Евросоюзом. И когда ООН будет реально объединять силы международного сообщества, которые действительно могут реагировать на события в отдельных странах, когда мы избавимся от пренебрежения международным правом, то ситуация может измениться. В противном случае ситуация будет заходить лишь в тупик и умножать количество тяжелых ошибок. При этом, конечно, нужно добиваться того, чтобы международное право имело универсальный характер и в понимании, и в применении норм.

И нельзя забывать, что демократический образ действий в политике обязательно предполагает дискуссию и кропотливую выработку решений.

Уважаемые дамы и господа!

Потенциальная опасность дестабилизации международных отношений связана и с очевидным застоем в области разоружения.

Россия выступает за возобновление диалога по этому важнейшему вопросу.

Важно сохранить устойчивость международно-правовой разоруженческой базы, при этом обеспечить преемственность процесса сокращения ядерных вооружений.

Мы договорились с Соединенным Штатами Америки о сокращении наших ядерных потенциалов на стратегических носителях до 1700–2200 ядерных боезарядов к 31 декабря 2012 года. Россия намерена строго выполнять взятые на себя обязательства. Надеемся, что и наши партнеры будут действовать также транспарентно и не будут откладывать на всякий случай, на «черный день» лишнюю пару сотен ядерных боезарядов. И, если сегодня новый министр обороны Соединенных Штатов здесь нам объявит, что Соединенные Штаты не будут прятать эти лишние заряды ни на складах, ни «под подушкой», ни «под одеялом», я предлагаю всем встать и стоя это поприветствовать. Это было бы очень важным заявлением.

Россия строго придерживается и намерена в дальнейшем придерживаться Договора о нераспространении ядерного оружия и многостороннего режима контроля за ракетными технологиями. Принципы, заложенные в этих документах, носят универсальный характер.

В этой связи хотел бы вспомнить, что в 80-е годы СССР и Соединенные Штаты подписали Договор о ликвидации целого класса ракет средней и малой дальности, но универсального характера этому документу придано не было.

Сегодня такие ракеты уже имеет целый ряд стран: Корейская Народно-Демократическая Республика, Республика Корея, Индия, Иран, Пакистан, Израиль. Многие другие государства мира разрабатывают эти системы и планируют поставить их на вооружение. И только Соединенные Штаты Америки и Россия несут обязательства не создавать подобных систем вооружений.

Ясно, что в этих условиях мы вынуждены задуматься об обеспечении своей собственной безопасности.

Вместе с тем, нельзя допустить появления новых дестабилизирующих высокотехнологичных видов оружия. Я уже не говорю о мерах по предупреждению новых сфер конфронтации особенно в космосе. «Звездные войны», как известно уже не фантастика, а реальность. Еще в середине 80-х годов [прошлого века] наши американские партнеры на практике провели перехват собственного спутника.

Милитаризация космоса, по мнению России, может спровоцировать непредсказуемые для мирового сообщества последствия – не меньшие, чем начало ядерной эры. И мы не раз выступали с инициативами, направленными на недопущение оружия в космос.

Сегодня хотел бы проинформировать вас о том, что нами подготовлен проект Договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве. В ближайшее время он будет направлен партнерам в качестве официального предложения. Давайте работать над этим вместе.

Нас также не могут не тревожить планы по развертыванию элементов системы противоракетной обороны в Европе. Кому нужен очередной виток неизбежной в этом случае гонки вооружений? Глубоко сомневаюсь, что самим европейцам.

Ракетного оружия, реально угрожающего Европе, с дальностью действия порядка 5-8 тысяч километров, нет ни у одной из так называемых «проблемных стран». И в обозримом будущем и обозримой перспективе – и не появится, и не предвидится даже. Да и гипотетический пуск, например, северокорейской ракеты по территории США через Западную Европу – это явно противоречит законам баллистики. Как говорят у нас в России, это все равно, что «правой рукой дотягиваться до левого уха».

И, находясь здесь, в Германии, не могу не упомянуть и о кризисном состоянии Договора об обычных вооруженных силах в Европе.

Адаптированный Договор об обычных вооруженных силах в Европе был подписан в 1999 году. Он учитывал новую геополитическую реальность – ликвидацию Варшавского блока. С тех пор прошло семь лет, и только четыре государства ратифицировали этот документ, включая Российскую Федерацию.

Страны НАТО открыто заявили, что не ратифицируют Договор, включая положения о фланговых ограничениях (о размещении на флангах определенного количества вооруженных сил) до тех пор, пока Россия не выведет свои базы из Грузии и Молдавии. Из Грузии наши войска выводятся, причем даже в ускоренном порядке. Эти проблемы мы с нашими грузинскими коллегами решили, и это всем известно. В Молдавии остается группировка в полторы тысячи военнослужащих, которые выполняют миротворческие функции и охраняют склады с боеприпасами, оставшиеся со времен СССР. И мы с господином Соланой постоянно обсуждаем этот вопрос, он знает нашу позицию. Мы готовы и дальше работать по этому направлению.

Но что же происходит в это же самое время? А в это самое время в Болгарии и Румынии появляются так называемые легкие американские передовые базы по пять тысяч штыков в каждой. Получается, что НАТО выдвигает свои передовые силы к нашим государственным границам, а мы, строго выполняя Договор, никак не реагируем на эти действия.

Думаю, очевидно, – процесс натовского расширения не имеет никакого отношения к модернизации самого альянса или к обеспечению безопасности в Европе. Наоборот – это серьезно провоцирующий фактор, снижающий уровень взаимного доверия. И у нас есть справедливое право откровенно спросить – против кого это расширение? И что стало с теми заверениями, которые давались западными партнерами после роспуска Варшавского договора? Где теперь эти заявления? О них даже никто не помнит. Но я позволю себе напомнить в этой аудитории, что было сказано. Хотел бы привести цитату из выступления Генерального секретаря НАТО господина Вернера в Брюсселе 17 мая 1990 года. Он тогда сказал: «Сам факт, что мы готовы не размещать войска НАТО за пределами территории ФРГ дает Советскому Союзу твердые гарантии безопасности». Где эти гарантии?

Камни и бетонные блоки Берлинской стены давно разошлись на сувениры. Но нельзя забывать, что ее падение стало возможным и благодаря историческому выбору, в том числе нашего народа – народа России, выбору в пользу демократии и свободы, открытости и искреннего партнерства со всеми членами большой европейской семьи.

Сейчас же нам пытаются навязать уже новые разделительные линии и стены – пусть виртуальные, но все-таки разделяющие, разрезающие наш общий континент. Неужели вновь потребуются долгие годы и десятилетия, смена нескольких поколений политиков, чтобы «разобрать» и «демонтировать» эти новые стены?

Уважаемые дамы и господа!

Мы однозначно выступаем и за укрепление режима нераспространения. Существующая международно-правовая база позволяет создавать технологии по выработке ядерного топлива для использования его в мирных целях. И многие страны с полным на то основанием, хотят создавать собственную ядерную энергетику, как основу их энергетической независимости. Но мы также понимаем, что эти технологии могут быть быстро трансформированы в получение оружейных материалов.

Это вызывает серьезное международное напряжение. Яркий тому пример – ситуация с иранской ядерной программой. Если международное сообщество не выработает разумного решения этого конфликта интересов, мир и дальше будут потрясать подобные дестабилизирующие кризисы, потому что пороговых стран больше, чем Иран, и мы с вами об этом знаем. Мы будем постоянно сталкиваться с угрозой распространения оружия массового уничтожения.

В прошлом году Россия выступила с инициативой создания многонациональных центров по обогащению урана. Мы открыты к тому, чтобы подобные центры создавались не только в России, но и в других странах, где на легитимной основе существует мирная ядерная энергетика. Государства, желающие развивать атомную энергетику, могли бы гарантированно получать топливо через непосредственное участие в работе этих центров, конечно же, под строгим контролем МАГАТЭ.

С российским предложением созвучны и последние инициативы Президента Соединенных Штатов Америки Джорджа Буша. Считаю, что Россия и США объективно и в одинаковой степени заинтересованы в ужесточении режимов нераспространения оружия массового уничтожения и средств его доставки. Именно наши страны, являющиеся лидерами по ядерному и ракетному потенциалу, должны стать и лидерами в разработке новых, более жестких мер в сфере нераспространения. Россия готова к такой работе. Мы ведем консультации с нашими американскими друзьями.

В целом, речь должна идти о создании целой системы политических рычагов и экономических стимулов – стимулов, при которых государства были бы заинтересованы не создавать собственные мощности ядерного топливного цикла, но имели бы возможность развивать атомную энергетику, укрепляя свой энергетический потенциал.

В этой связи подробнее остановлюсь на международном энергетическом сотрудничестве. Госпожа Федеральный канцлер тоже об этом коротко, но упомянула, затронула эту тему. В энергетической сфере Россия ориентируется на создание единых для всех рыночных принципов и прозрачных условий. Очевидно, что цена на энергоносители должна определяться рынком, а не являться предметом политических спекуляций, экономического давления или шантажа.

Мы открыты для сотрудничества. Зарубежные компании участвуют в наших крупнейших энергетических проектах. По различным оценкам, до 26 процентов добычи нефти в России, – вот вдумайтесь в эту цифру, пожалуйста, – до 26 процентов добычи нефти в России приходится на иностранный капитал. Попробуйте, попробуйте привести мне пример подобного широкого присутствия российского бизнеса в ключевых отраслях экономики западных государств. Нет таких примеров! Таких примеров нет.

Напомню также о соотношении инвестиций, поступающих в Россию и идущих из России в другие страны мира. Соотношение – примерно пятнадцать к одному. Вот вам зримый пример открытости и стабильности российской экономики.

Экономическая безопасность – это сфера, где всем следует придерживаться единых принципов. Мы готовы честно конкурировать.

Для этого у российской экономики появляется все больше возможностей. Такую динамику объективно оценивают эксперты и наши зарубежные партнеры. Так, недавно был повышен рейтинг России в ОЭСР: из четвертой группы риска наша страна перешла в третью. И хотел бы, пользуясь случаем, здесь, сегодня в Мюнхене, поблагодарить наших германских коллег за содействие в принятии вышеназванного решения.

Далее. Как вы знаете, процесс присоединения России к ВТО вышел на финальную стадию. Отмечу, что в ходе долгих, непростых переговоров мы не раз слышали слова о свободе слова, о свободе торговли, о равных возможностях, но, почему-то исключительно – применительно к нашему, российскому рынку.

И еще одна важна тема, прямо влияющая на глобальную безопасность. Сегодня много говорят о борьбе с бедностью. Что здесь происходит на самом деле? С одной стороны, на программы помощи беднейшим странам выделяются финансовые ресурсы – и подчас немаленькие финансовые ресурсы. Но по-честному, и об этом здесь многие тоже это знают, зачастую – под «освоение» компаниями самих же стран-доноров. Но в тоже время, с другой стороны, в развитых странах сохраняются субсидии в сельском хозяйстве, ограничивается для других доступ к высоким технологиям.

И давайте называть вещи своими именами: получается, что одной рукой раздается «благотворительная помощь», а другой – не только консервируется экономическая отсталость, а еще и собирается прибыль. Возникающее социальное напряжение в таких депрессивных регионах неизбежно выливается в рост радикализма, экстремизма, подпитывает терроризм и локальные конфликты. А если все это вдобавок происходит, скажем, на Ближнем Востоке в условиях обостренного восприятия внешнего мира как несправедливого, то возникает риск для глобальной дестабилизации.

Очевидно, что ведущие страны мира должны видеть эту угрозу. И, соответственно, выстраивать более демократическую, справедливую систему экономических отношений в мире – систему, дающую всем шанс и возможность для развития.

Выступая на конференции по безопасности, уважаемые дамы и господа, нельзя обойти молчанием и деятельность Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Как известно, она была создана, чтобы рассматривать все, – я подчеркну это, – все, все аспекты безопасности: военно-политические, экономические, гуманитарные, причем в их взаимосвязи.

Сегодня что мы видим на практике? Мы видим, что этот баланс явно нарушен. ОБСЕ пытаются превратить в вульгарный инструмент обеспечения внешнеполитических интересов одной или группы стран в отношении других стран. И под эту задачу «скроили» и бюрократический аппарат ОБСЕ, который абсолютно никак не связан с государствами-учредителями. «Скроили» под эту задачу процедуры принятия решений и использования так называемых «неправительственных организаций». Формально, да, независимых, но целенаправленно финансируемых, а значит – подконтрольных.

Согласно основополагающим документам, в гуманитарной сфере ОБСЕ призвана оказывать странам-членам, по их просьбе, содействие в соблюдении международных норм в области прав человека. Это важная задача. Мы ее поддерживаем. Но вовсе это не означает вмешательство во внутренние дела других стран, тем более, – навязывания этим государствам того, как они должны жить и развиваться.

Очевидно, что такое вмешательство отнюдь не способствует вызреванию подлинно демократических государств. И наоборот, делает их зависимыми, и как следствие – нестабильными в политическом и экономическом плане.

Мы рассчитываем на то, что ОБСЕ будет руководствоваться своими непосредственными задачами и выстраивать отношения с суверенными государствами на основе уважения, доверия и транспарентности.

Уважаемые дамы и господа!

В заключение хотел бы отметить следующее. Мы очень часто, и я лично очень часто слышу призывы к России со стороны наших партнеров, в том числе и со стороны европейских партнеров, играть более и более активную роль в мировых делах.

В этой связи позволю себе сделать одну маленькую ремарку. Вряд ли нас нужно подталкивать и стимулировать к этому. Россия – страна с более чем тысячелетней историей, и практически всегда она пользовалась привилегией проводить независимую внешнюю политику.

Мы не собираемся изменять этой традиции и сегодня. Вместе с тем, мы хорошо видим, как изменился мир, реалистично оцениваем свои собственные возможности и свой собственный потенциал. И, конечно, нам бы также хотелось иметь дело с ответственными и тоже самостоятельными партнерами, с которыми мы вместе могли бы работать над строительством справедливого и демократического мироустройства, обеспечивая в нем безопасность и процветание не для избранных, а для всех.

Благодарю за внимание.

Документ №11

Фарид Закария

Подъем остальных // "Newsweek", США

Мая 2008 г.

 

Действительно, Китай на подъеме, Россия самоутверждается, а терроризм превращается в реальную угрозу. Но хотя Америка и теряет возможность диктовать этому новому миру свои условия, способности лидера она пока не утратила

Американцы сегодня угрюмы и недовольны. Серьезно, они действительно недовольны. Как показал проведенный в апреле опрос общественного мнения, 81 процент населения Америки считает, что страна идет по "неправильному пути". За все 25 лет, что исследователи задают этот вопрос, ответы в прошлом месяце были самыми негативными. В ходе других опросов, когда задавались такие же вопросы, уровень недовольства вызвал еще большую тревогу, составив рекордный показатель за тридцать и даже за сорок прошедших лет. Для пессимизма есть основания - финансовая паника и надвигающийся спад, кажущаяся бесконечной война в Ираке и сохраняющаяся угроза терроризма. Но факты и цифры - показатели безработицы, отчуждения имущества за долги, количества смертей в результате терактов - не настолько страшны и зловещи, чтобы ими можно было объяснить сегодняшнюю атмосферу всеобщей угрюмости.
Беспокойство и тревога американцев имеет более глубокие корни. Это ощущение того, что в мире возникают мощные разрушительные силы. Почти в каждой отрасли производства, в каждом аспекте повседневной жизни возникает чувство, что привычная система прошлого рушится. Аристофан еще 2400 лет назад писал о "вихре, изгнавшем Зевса". Впервые за всю историю Соединенные Штаты Америки утрачивают роль лидера. Американцы видят, как возникает новый мир, но они боятся того, что его форму и содержание определяют в чужих краях, и чужие для них народы.
Посмотрите вокруг. Самое высокое в мире здание находится в Тайбэе, а вскоре в Дубаи возведут небоскреб еще выше. Самая крупная зарегистрированная на бирже компания находится в Пекине. Самый большой нефтеперерабатывающий завод сооружается в Индии. Самые крупные пассажирские авиалинии создаются в Европе. Самый большой на планете инвестиционный фонд находится в Абу-Даби. А самым крупным центром киноиндустрии является Болливуд, а не Голливуд. Туземцы присвоили себе символы, когда-то являвшиеся квинтэссенцией Америки. Самое большое в мире казино работает в Макао. В прошлом году по размерам доходов оно обогнало Лас-Вегас. Америка сегодня утратила лидерство даже в самом любимом своем виде спорта - походах за покупками. Торговый центр Mall of America в Миннесоте когда-то мог похвастаться тем, что является самым большим в мире. Сегодня он не входит даже в первую десятку. Согласно последним рейтингам, среди десяти самых богатых людей планеты всего два американца. Эти перечни довольно сомнительны и немного примитивны, но задумайтесь над тем, что всего десять лет назад Соединенные Штаты Америки невозмутимо лидировали практически во всех перечисленных категориях.

Эти нелепые факты отражают изменения планетарного масштаба в соотношении сил и в отношении к Америке. Именно такое ощущение возникает у меня, когда я путешествую по свету. В Америке мы по-прежнему ведем споры о природе и масштабах антиамериканских настроений. Одна сторона заявляет, что проблема реальна, что она вызывает тревогу, и что нам необходимо поставить мир на место - как было раньше. Другая говорит, что это неизбежная расплата за власть и могущество, и что многие из этих стран просто нам завидуют и втайне злобствуют. Поэтому мы можем безболезненно проигнорировать их жалобы и злобные выпады. Но пока мы спорим о том, почему они нас ненавидят, эти самые "они" идут вперед, и сегодня проявляют интерес к другим, более динамично развивающимся частям нашей планеты. Мир совершил переход от антиамериканизма к постамериканизму.

I. Конец "мира по-американски"

В 80-е годы, когда я приезжал в Индию, где прошло мое детство, большинство индусов восхищалось Соединенными Штатами. Но должен признать, что главный интерес они проявляли не к важным и влиятельным фигурам из Вашингтона и не к большим интеллектуалам из Кембриджа.
Люди довольно часто спрашивали меня о Дональде Трампе (Donald Trump) (американский миллиардер, предприниматель, подрядчик и строитель недвижимости - прим. перев.). Он олицетворял собой всю Америку, будучи таким же наглым, богатым и современным. Он создавал такое чувство, что если вам нужно что-то самое большое, то вы должны искать это нечто в Америке и нигде больше. Сегодня к американским персонам уже не проявляют такой неподдельный интерес - разве что к представителям шоу-бизнеса. Если хотите узнать причину, почитайте индийские газеты или посмотрите их телевидение. Сегодня в стране есть десятки местных бизнесменов, которые намного богаче Трампа. Индийцы просто одержимы своими собственными миллиардерами из простонародья, занимающимися недвижимостью. Такой интерес к своей собственной стране и истории проявляется и во многих других уголках мира.
Насколько сильна такая тенденция? Что ж, поразмыслим над следующим фактом. В 2006 и 2007 годах темпы экономического развития превышали показатель в 4 процента в 124 странах мира. В это число вошли более 30 африканских стран. В последние двадцать лет страны за пределами промышленно развитого Запада идут вперед такими темпами, которые прежде были просто немыслимы. Хотя бывают как взлеты, так и падения, но общая тенденция движения недвусмысленно показывает вверх. Глава инвестиционного фонда Антуан Ван Агтмаэль (Antoine Van Agtmael), ставший автором термина "развивающиеся рынки", назвал 25 компаний, которые могут стать новыми великими транснациональными корпорациями-гигантами. В его списке фигурирует по четыре компании из Бразилии, Мексики, Южной Кореи и Тайваня, три из Индии, две из Китая и по одной из Аргентины, Чили, Малайзии и Южной Африки. Это нечто гораздо более масштабное, чем назойливые и шумные разговоры о росте Китая или даже всей Азии. Это подъем остальных - остального мира, как часто говорят американцы.
Мы сегодня переживаем третий в современной истории этап глобального изменения в соотношении сил. Первый наступил примерно в 15-м веке с развитием западного мира. Он создал мир таким, каким мы знаем его сейчас - это мир науки и техники, коммерции и капитализма, промышленных и сельскохозяйственных революций. Он привел к длительному политическому господству стран Запада. Второй этап наступил в конце 19-го века с подъемом Соединенных Штатов. Став промышленно развитым государством, США вскоре превратились и в самую сильную и влиятельную страну мира, опередив по степени могущества любой альянс других государств, который только можно было себе представить. Последние 20 лет статус Америки как сверхдержавы во всех сферах практически никто не оспаривает. Такого никогда не было в истории, по крайней мере, со времен Римской империи, господствовавшей в известном нам мире 2000 лет назад. Во времена "Pax Americana" мировая экономика существенно ускорила темпы своего развития. И такое ускорение стало движущей силой третьего этапа глобального изменения в соотношении сил в современную эпоху, который можно назвать подъемом остальных.
На военно-политическом уровне мы по-прежнему живет в однополярном мире. Но во всех остальных измерениях - в промышленности, финансах, социальной и культурной сфере - соотношение сил меняется, и доминирующему положению Америки приходит конец. В плане войны и мира, экономики и бизнеса, идей и искусства это создает совершенно новый мировой ландшафт, коренным образом отличающийся от того, в котором мы живем сегодня. Обстановка в этом новом мире определяется из многих мест и многими народами.
Безусловно, перспектива возникновения постамериканского мира вызывает тревогу у самих американцев. Но причин для такого беспокойства нет. Состояние этого нового мира будет определяться не упадком Америки, а подъемом всех остальных стран. Это результат целой серии позитивных тенденций, возникших в последние двадцать лет - тенденций, которые сформировали беспрецедентную международную атмосферу мира и благосостояния.
Да, да, я знаю, что люди воспринимают это мир по-иному. Нам говорят, что мы живем в мрачное и опасное время. Терроризм, страны-изгои, распространение ядерного оружия, финансовая паника, экономический спад, привлечение внешних ресурсов для решения собственных задач, нелегальные иммигранты - все это принимает преувеличенные формы в ходе общенациональных дискуссий. "Аль-Каида", Иран, Северная Корея, Китай, Россия - все они в той или иной степени представляют собой угрозу. Но насколько в действительности жесток сегодняшний мир?
Группа ученых из университета Мэриленда регистрирует и оценивает количество смертей в результате организованных насильственных действий. Собранные ими данные свидетельствуют о том, что количество войн всех видов с середины 80-х годов идет на убыль, и что сегодня уровень насилия в мире самый низкий со времен 50-х годов прошлого века. В последние годы увеличилось количество смертей в результате террористических актов. Но если посмотреть на этот показатель пристальнее, становится ясно, что 80 процентов потерь дают Афганистан и Ирак, которые на самом деле являются зонами открытых боевых действий, где воюют мятежники. А общий показатель роста остается незначительным. Глядя на эти данные, профессор Гарвардского университета и человек с энциклопедическими знаниями Стивен Пинкер (Steven Pinker) даже рискнул предположить, что мы живем "в самое мирное время за всю историю существования человечества".
Но почему не возникает такого ощущения? Почему нам кажется, что мы живем в страшные времена? Отчасти проблема состоит в том, что хотя насилие идет на спад, информации о нем появляется все больше. В последние два десятилетия в мире произошла информационная революция, которая все время поставляет нам новости и, что самое главное, картинки со всех концов планеты. Непосредственное воздействие изображения и интенсивность подачи информации, которая идет круглые сутки, в своем сочетании создают постоянное напряжение, этакий эффект манипуляции. Любое изменение погоды становится "бурей десятилетия". Каждая взорвавшаяся бомба становится СЕНСАЦИОННОЙ НОВОСТЬЮ. А поскольку информационная революция дело совершенно новое, все мы - репортеры, писатели, читатели, зрители - лишь сейчас начинаем понимать, каким образом вписать все это в соответствующий контекст.
Нам в 70-е годы не показывали ежедневно репортажи из Индокитая, где погибли два миллиона человек, или из пустынь Ирана и Ирака, где десятью годами позже погиб один миллион. Мы мало что знали о гражданской войне в Конго в 90-е годы, когда погибли миллионы. Но сегодня любой взрыв бомбы, любой пуск ракеты, а также те смерти, которые они приносят, снимается и регистрируется, а затем мгновенным рикошетом проносится по всему миру. Прибавьте к этому жестокие и совершаемые наугад террористические акты. Вы сразу начинаете думать, что сами могли оказаться на месте жертв. На самом деле, ваши шансы погибнуть в результате теракта ничтожно малы. У американца таких шансов меньше, чем риска утонуть в собственной ванне. Но ощущение возникает совсем другое.
Те угрозы, с которыми мы сталкиваемся, вполне реальны. Бойцы исламского джихада - это мерзкая банда. Они готовы нападать на мирных людей где бы то ни было. Но сегодня становится все яснее, что боевики и террористы-смертники - это ничтожно малая часть 1,3 миллиарда мусульман, живущих на нашей планете. Они могут нанести вполне реальный ущерб, особенно если к ним в руки попадет ядерное оружие. Но своими совместными усилиями страны мира вполне успешно обращают их в бегство и продолжают преследовать - их и их деньги. Джихад сохраняется, но его сторонники и проводники рассеяны, они вынуждены действовать мелкими группами в отдельных местах, используя примитивное оружие, которое трудно обнаружить. Им не удается наносить удары по крупным целям, целям-символам, особенно когда речь идет об американцах. Поэтому они взрывают свои бомбы в кафе, на рынках и на станциях метро. Проблема заключается в том, что совершая такие теракты, они убивают мирных жителей и отталкивают от себя простых мусульман. Взгляните на результаты опросов общественного мнения. За последние пять лет число сторонников насилия в любых его проявлениях во всех мусульманских странах значительно снизилось.
В отдельных районах группировки боевиков восстановили свои силы. Там они эксплуатируют ту или иную местную проблему либо пользуются поддержкой определенной этнической группы или секты. Особую тревогу в этом плане вызывают Пакистан и Афганистан, где исламский радикализм ассоциируется сегодня с политикой национального самоутверждения пуштунов. Однако в итоге такие группировки приобретают все более локальный характер, теряя глобальные связи. Например, "Аль-Каида" в Ираке превратилась в группировку, в которой больше проявляются антишиитские настроения, нежели антиамериканские. Конечный итог всего этого следующий. После 11 сентября основной группировке "Аль-Каиды" - той, которой руководит Усама бен Ладен (Osama bin Laden), не удалось осуществить ни одного крупного террористического акта на Западе или в странах арабского мира, хотя именно они являются ее главными мишенями. Раньше они занимались осуществлением терактов, сегодня занимаются изготовлением видеозаписей. Конечно, в какой-нибудь удачный для них день им снова может повезти. Но то, что они вот уже почти семь лет находятся в тупике, говорит о том, что в этой битве между государствами и террористическими группировками первым не стоит впадать в отчаяние.
Кое-кто указывает на угрозы, которые представляют собой страны, подобные Ирану. Такие деструктивные государства создают реальные проблемы, но и на них следует смотреть в определенном контексте. Американская экономика по своей мощи в 68 раз превосходит иранскую. Военный бюджет США в 110 раз больше, чем у иранских мулл. Если Иран получит ядерное оружие, это осложнит геополитическую ситуацию на Ближнем Востоке. Но все сегодняшние проблемы не идут ни в какое сравнение с теми угрозами, которые в первой половине 20-го века создавала усиливавшаяся Германия, а во второй его половине - Советский Союз со своей политикой экспансионизма. А ведь это были великие мировые державы, одержимые идеей глобального господства. Поэтому, если бы сегодня был 1938 год, как любят нас пугать некоторые неоконсерваторы, то Иран был бы Румынией, а отнюдь не Германией.
Другие пессимисты рисуют нам мрачную картину современного мира, в котором в поход выступили диктаторы. Китай, Россия и целый ряд самых разных по масштабам нефтяных властелинов усиливают свою мощь. Нам надо срочно перестраиваться в боевой порядок, предупреждают эти пессимисты, и начинать великое манихейское сражение добра и зла, которое будет определять характер грядущего столетия. Некоторые высказывания Джона Маккейна (John McCain) говорят о том, что он является приверженцем таких зловещих, вызывающих серьезную тревогу взглядов. Но прежде чем записаться в армию новой "холодной войны", давайте-ка сделаем глубокий вдох и взглянем на перспективы происходящего. Сегодняшние великие державы, находящиеся на подъеме, не опасны и милосердны по меркам истории. В прошлом, когда страны становились богатыми, у них сразу появлялось желание превратиться в великую военную державу, свергнуть существующий порядок и создать собственную империю либо сферы влияния. Но после расцвета Японии и Германии в 60-е и 70-е годы никто к этому уже не стремится, предпочитая богатеть в рамках существующего миропорядка. Китай и Индия совершенно определенно двигаются в этом направлении. Даже Россия, самая агрессивная и реваншистская на сегодняшний день великая держава, и та не сделала ничего такого, чтобы ее можно было сравнить с агрессорами прошлых лет. Тот факт, что Соединенные Штаты Америки могут сегодня соперничать с Москвой в оказании влияния на Украину, расположенную за много тысяч километров от Вашингтона, и на протяжении 350 лет находившуюся под владычеством и властью России, многое говорит нам о соотношении сил между Западом и этой страной.
Сравните сегодняшнюю Россию и Китай с тем, какими они были всего 35 лет назад. В то время обе страны (особенно Россия) являлись великими державами и представляли угрозу для всего мира. Они активно готовили заговоры против Соединенных Штатов, вооружали повстанческие движения по всему миру, финансировали мятежи и гражданские войны, а также блокировали любой план США в Организации Объединенных Наций. Сегодня они интегрировались в систему мировой экономики и в мировое сообщество в гораздо большей степени, чем на протяжении последних ста лет. Они занимают неудобную для нас "сумеречную зону", не являясь ни друзьями, ни врагами. Они сотрудничают с Соединенными Штатами и Западом в одних вопросах, и ставят им палки в колеса в других. Но насколько велик их потенциал в деле создания проблем? Военные расходы России составляют 35 миллиардов долларов, то есть в двадцать раз меньше, чем расходы Пентагона. У Китая есть примерно двадцать ракет с ядерными боеголовками, способных долететь до Соединенных Штатов. У нас 830 таких ракет, причем большинство из них с разделяющимися головными частями. И кто о ком в такой ситуации должен беспокоиться? Другие крепнущие автократии, такие как Саудовская Аравия и страны Персидского залива, являются близкими союзниками США и находятся под их военной защитой. Они покупают американское оружие, вкладывают инвестиции в американские компании и чаще всего выполняют волю Вашингтона. А поскольку амбиции Ирана в этом регионе непрерывно растут, эти страны будут еще теснее сотрудничать с нами, если, конечно, Америка безо всяких причин не отвернется от них.

II. Хорошие новости

В июле 2006 года я разговаривал с высокопоставленным представителем израильского правительства, и было это буквально спустя несколько дней после окончания войны Израиля с "Хезболлой". Этот человек был серьезно обеспокоен безопасностью своей страны. Ракеты "Хезболлы" летели вглубь израильской территории гораздо дальше, чем можно было себе представить. Ответ военных совершенно определенно оказался неэффективным. "Хезболла" в последний день войны запускала ракет не меньше, чем в первый. Тогда я задал ему вопрос из области экономики - именно ею он и занимался в правительстве. Он дал мне удивительный ответ. "Для всех нас это оказалось загадкой, - заявил он, - рынок ценных бумаг в последний день войны был выше, чем в первый! То же самое можно сказать и о курсе шекеля". Правительство испугалось, а рынок сохранил спокойствие.
Или подумайте об иракской войне, которая привела к глубокому и затяжному хаосу в этом нефункционирующем государстве. В странах по соседству с Ираком собралось более двух миллионов беженцев из этой страны. Казалось бы, налицо масштабный политический кризис, который гарантированно выйдет за пределы Ирака. Но всякий раз в последние несколько лет, когда я приезжаю на Ближний Восток, меня поражает то, насколько несущественно иракские проблемы дестабилизировали ситуацию в регионе. Куда бы ты ни поехал, люди гневно осуждают внешнюю политику США. Но большая часть ближневосточных государств процветает. Иракские соседи, такие как Турция, Иордания и Саудовская Аравия, переживают период невиданного расцвета. Страны Персидского залива деловито модернизируют свою экономику, требуя от Лувра, Нью-Йоркского университета и медицинского колледжа университета Корнелла открывать новые отделения где-то далеко в пустыне. Свидетельств хаоса, нестабильности и бесчинствующего исламского фундаментализма практически не видно.
Главная особенность и характерная черта современного мира - это кипучая энергия и огромная жизненная сила. Впервые за всю историю большинство стран мира строит здравую и осмысленную экономику. Возьмем инфляцию. За последние двадцать лет гиперинфляция, которая в прошлом терзала и мучила огромное количество стран мира от Турции до Бразилии и Индонезии, в основном исчезла. Ее укротила успешная налоговая и кредитно-денежная политика. Результаты понятны и поразительны. Доля населения, живущего на один доллар в день, упала с 40 процентов в 1981 году до 18 процентов в 2004-м, а к 2015 году она, согласно прогнозам, должна снизиться до 12 процентов. Падает уровень бедности в тех странах, где проживает 80 процентов мирового населения. Реальная бедность в мире сохраняется, и самую большую тревогу вызывают 50 крайне слабо развитых стран, где проживает 1 миллиард человек. Однако общая тенденция как никогда обнадеживающая. За 15 прошедших лет мировая экономика выросла более чем в два раза, и сейчас ее объем приближается к показателю в 54 триллиона долларов! Мировая торговля за тот же период времени выросла на 133 процента. Глобальный экономический пирог настолько увеличился в размерах, а в его приготовлении сейчас участвует так много стран, что экономика в современную эпоху превратилась в главенствующую силу. Войны, терроризм и гражданские беспорядки вызывают лишь временное замешательство, но постепенно его смывают волны глобализации. Такая ситуация не может длиться вечно, но она заставляет задуматься над тем, каким был мир в последние два десятилетия.

III. Новый национализм

Конечно, из-за глобального развития в мире сегодня возникают и серьезнейшие проблемы. Такое развитие приводит к появлению многотонной денежной массы, которую бизнесмены называют ликвидными средствами. И эти средства циркулируют по всему миру. Сочетание невысокой инфляции и большого количества денежной массы дает низкие процентные ставки, а это, в свою очередь, заставляет людей поступать жадно и/или глупо. В последние два десятилетия мы наблюдали целую серию экономических "мыльных пузырей" - в странах восточной Азии, с акциями технологических компаний, с ипотечным кредитованием и с ценными бумагами развивающихся рынков. Процессом такого развития объясняется и одна из характерных тенденций нашего времени - бурный рост цен на сырьевые товары. Сто долларов за баррель нефти - это только верхушка айсберга. Цены почти на все сырье достигли рекордной за последние двести лет отметки. Взять хотя бы продукты питания, которым всего несколько десятилетий назад грозил ценовой коллапс. Сегодня цены на них опасно и резко увеличиваются. И это не является следствием какого-то значительного снижения предложения. Цены тянет вверх спрос, растущий общемировой спрос. То, что все большее количество людей ест, пьет, стирает, ездит на машинах и потребляет товары, оказывает разрушительное воздействие на глобальную систему. Может быть, здесь речь больше идет о проблемах качества, но тем не менее, это очень серьезные проблемы.
Непосредственным следствием глобального потепления стало появление на сцене новых центров экономического влияния и могущества. По стечению исторических обстоятельств на протяжении последних нескольких столетий самые богатые страны мира обладают очень маленьким населением. Население Дании 5,5 миллиона человек, в Голландии живет 16,6 миллиона. Соединенные Штаты - самая населенная страна из этой компании, и она доминирует в передовом индустриальном мире. Но настоящие гиганты, такие как Китай, Индия и Бразилия, пока спят, будучи не в состоянии либо не желая присоединяться к миру активно функционирующих экономик. Сейчас они начинают движение, и с учетом их размеров вполне естественно, что эти страны в будущем оставят заметный след на карте. Даже если их население будет как и раньше относительно бедным, в целом у них будет огромное состояние. Можно сказать и по-другому. Мы можем взять любое число, даже самое маленькое. Но если его помножить на два с половиной миллиарда (а именно такова общая численность населения Китая и Индии), цифра окажется очень внушительной.
Развитие Китая и Индии является самым очевидным и наглядным проявлением подъема остального мира. В десятках крупных стран можно наблюдать в работе один и тот же набор движущих сил - это растущая экономика, возрождающееся общество, живая и активно действующая культура, а также усиливающееся общенациональное чувство собственного достоинства. Но такое чувство может трансформироваться в нечто отвратительное. Я получил наглядную иллюстрацию этого несколько лет назад, когда разговаривал в шанхайском интернет-кафе с одним молодым китайским менеджером. На нем была западная одежда, он бойко говорил по-английски и был буквально пропитан мировой поп-культурой. Это был продукт глобализации, говоривший на ее языке наведения мостов и ценностей космополитизма. Так оно и было, пока мы не заговорили о Тайване, Японии и Соединенных Штатах. (Тибет мы не обсуждали, но я уверен - дойди дело до этого, и его можно было бы тоже включить в данный список.) Его реакция была страстной, воинственной и полной нетерпимости. Мне показалось, что я очутился в Германии 1910 года и говорю с молодым немецким профессионалом, который является одновременно очень современным человеком и убежденным в своей правоте националистом.
Когда стране сопутствует экономическая удача, в ней неизбежно начинает усиливаться национализм. Представьте себе, что ваша страна много веков была бедной и находилась где-то на задворках. И вот все кардинально меняется, и она становится символом экономического прогресса и успеха. Вы начинаете гордиться, и очень хотите, чтобы ваш народ завоевал признание и уважение во всем мире.
Во многих странах такой национализм возникает из-за сдерживаемого до поры до времени недовольства по поводу того, что приходится принимать чисто западную или американскую версию мировой истории, в которой твоя страна играет неподобающую ей роль или выступает только в эпизодах. Русских давно уже раздражает то, как западные страны оценивают Вторую мировую войну. Согласно американской версии, Соединенные Штаты и Британия в этой войне героически разгромили силы фашизма. Высадка в Нормандии стала для них решающим моментом в этой войне - началом ее конца. Однако русские отмечают, что весь Западный фронт был лишь игрой второго плана. Три четверти германских войск было сосредоточено на Восточном фронте, где они вели ожесточенные бои с российской армией. Там Германия потеряла 70 процентов своего личного состава. На Восточном фронте состоялось больше сухопутных сражений, чем на всех остальных театрах военных действий Второй мировой войны вместе взятых.
Такие отличающиеся друг от друга точки зрения разных государств существовали всегда. Однако сегодня, благодаря информационной революции, они становятся более заметными, их многократно тиражируют и распространяют. Если раньше можно было услышать только те версии событий, которые излагали New York Times, Time, Newsweek, ВВС и CNN, то сегодня существуют десятки самых разных телесетей и каналов - от "Аль-Джазиры" до индийской NDTV и латиноамериканской Telesur. В результате "остальные" препарируют и анализируют оценки и версии Запада, предлагая при этом собственные, альтернативные суждения. Молодой китайский дипломат сказал мне в 2006 году: "Когда вы говорите нам, что мы поддерживаем диктатуру в Судане, чтобы получать оттуда нефть, мне так и хочется сказать: "А чем это отличается от той поддержки, которую вы оказываете средневековой монархии Саудовской Аравии?" Мы видим это лицемерие, но мы просто молчим - пока".
То, что находящиеся на подъеме страны более активно отстаивают свои идеи и интересы, является неизбежностью в постамериканском мире. И в результате возникает настоящая головоломка - как заставить мир, в котором так много актеров, работать вместе. Традиционные механизмы международного сотрудничества изрядно поизносились. Постоянными членами Совета Безопасности ООН являются те страны, которые победили в закончившейся более 60 лет назад войне. В Группу восьми промышленно развитых государств не входят Китай, Индия и Бразилия, хотя экономика этих крупных стран развивается самыми высокими в мире темпами. И тем не менее, "большая восьмерка" претендует на роль вершительницы судеб мировой экономики. По традиции Международный валютный фонд всегда возглавляет европеец, а Всемирный банк - американец. Такая "традиция", как и привычка к раздельному размещению гостей в старом загородном доме отдыха, может быть, и дорога сердцу завсегдатая и своего человека в этих кругах. Но для большинства населения мира, которое проживает за пределами Запада, она попахивает какой-то нетерпимостью и расизмом. Перед нами стоит сложная задача: неважно, какую проблему нам предстоит решать - торговый спор, гуманитарную трагедию, подобную дарфурской, или вопрос о климатических изменениях - единственное решение, которое будет эффективным, это решение, принимаемое многими странами. Но принять такое решение, в выработке которого считает себя вправе участвовать все больше стран и неправительственных организаций, будет как никогда трудно.

IV. Следующий американский век

Многие смотрят на кипучую энергию развивающегося мира и делают заключение о том, что дни американского лидерства сочтены. "Глобализация наносит ответный удар", - пишет в своей популярной книге редактор ведущего немецкого журнала Spiegel Габор Штейнгарт (Gabor Steingart). Пока остальные процветают, утверждает он, Соединенные Штаты Америки теряют свои ключевые отрасли промышленности, население страны прекращает откладывать деньги, а государство все больше влезает в долги перед азиатскими центральными банками. Нынешний финансовый кризис лишь усиливает такие страхи.
Но давайте сделаем шаг назад. За последние двадцать лет глобализация развивалась и вглубь, и вширь. Америка существенно выиграла от такого развития. В ней отмечается необычно активный рост, низок уровень безработицы и инфляции, она получает миллиарды долларов инвестиций. Нет никаких признаков экономического коллапса. Американские компании вполне успешно проникают в новые страны и в новые отрасли, используя свои глобальные механизмы снабжения и технологии, позволяющие стране оставаться в авангарде эффективности. Экспорт и производство в США удержали свои позиции, а сфера услуг бурно развивается.
Всемирный экономический форум в настоящее время называет американскую экономику самой конкурентоспособной в мире. Она по-прежнему доминирует во многих отраслях будущего, таких как нанотехнология, биотехнология и целый ряд других, менее масштабных высокотехнологичных отраслей. Американские университеты самые лучшие в мире. Восемь из них входят в первую мировую десятку, и 37 - в первые полсотни. Эти данные приводит авторитетный Шанхайский университет Цзяо Тун. Несколько лет назад Национальный научный фонд США опубликовал вызвавшие большую тревогу и массу споров статистические данные. В 2004 году вузы Китая и Индии выпустили 950000 инженеров, а вузы США - всего 70000. Но эти данные только вводят в заблуждение. Если из этого числа исключить автомехаников и ремонтников (их китайская и индийская статистика включает в категорию инженеров), то цифры будут выглядеть совсем по-другому. Оказывается, в расчете на душу населения США готовят больше инженеров, чем любой из этих азиатских гигантов.
Но у Америки есть скрытая тайна, заключающаяся в том, что большинство этих инженеров - иммигранты. На долю иностранных студентов и иммигрантов приходится почти 50 процентов всех проводимых в стране научных исследований. В 2006 году они получили 40 процентов всех ученых степеней. К 2010 году иностранные студенты получат 75 процентов всех ученых степеней в стране. Когда эти студенты оседают в Америке, они создают новые экономические возможности. У половины начинающих компаний в Силиконовой долине их основатели являются либо иммигрантами, либо американцами в первом поколении. Потенциал нового скачка продуктивности в Америке зависит не только от нашей системы образования и расходов на НИОКР, но и от нашей иммиграционной политики. Если этим людям разрешить остаться и даже подтолкнуть их к этому, то здесь появится большое количество инноваций. А если эти люди уедут, они заберут их с собой.
В более широком смысле в этом огромное, возможно, непреодолимое преимущество Америки. У нее самое открытое, самое подвижное общество в мире. Оно способно принимать к себе других людей, впитывать их культуру, идеи, осваивать их товары и услуги. Эта страна процветает на голоде и энергии бедных иммигрантов. Сталкиваясь с новыми технологиями зарубежных компаний, или с растущими иностранными рынками, она адаптируется и приспосабливается к ним. Если сравнивать такой динамизм с закрытыми государствами с твердой иерархией, то возникает ощущение того, что Америка это другая страна, которая не может попасть в западню богатства, ожирения и лени.
Американское общество в состоянии приспособиться к этому новому миру. А американское государство? Вашингтон привык к тому, что все дороги в мире ведут в Белый дом. Америке редко приходилось задумываться над тем, как следует сверяться с остальным миром - она всегда намного опережала других. Но туземцы осваивают законы капитализма, и сейчас это расстояние сокращается. Посмотрите на подъем Лондона. Сейчас это ведущий финансовый центр нашего мира. И произошло это не потому что США плохо работали, а потому что Лондон работал хорошо. Он постоянно совершенствует свои нормы и правила, становясь все дружелюбнее по отношению к иностранному капиталу. Или возьмите систему здравоохранения США, которая превратилась в настоящее бремя для американских компаний. Американские автомобилестроители сейчас больше принимают на работу людей из канадского Онтарио, чем из Мичигана, потому что в Канаде отчисления на здравоохранение существенно ниже. Двадцать лет назад в США был самый низкий в мире налог на прибыль корпораций. Сегодня он занимает второе место в мире. И дело не в том, что мы его взвинтили. Просто остальные его понизили.
Американская узость во взглядах особенно очевидна во внешней политике. С экономической точки зрения, если остальные страны развиваются, то пирог увеличивается в размерах, и все оказываются в выигрыше. Но геополитика - это борьба за влияние. Когда страна становится более активной на международной арене, она требует для себя большей свободы действий. А это неизбежно ведет к тому, что неограниченное прежде влияние Америки сужается. Но если в формирующемся новом мире возникает больше центров силы и влияния, то практически все они будут вносить свой вклад в порядок, стабильность и прогресс. Вместо того, чтобы одержимо твердить и мучительно думать о наших краткосрочных интересах и группах, объединенных такими общими интересами, мы должны в качестве основного приоритета выдвинуть задачу включения таких развивающихся сил в глобальную систему и их интеграции в этой системе. А они, в свою очередь, будут расширять и углублять глобальные экономические, политические и культурные связи. Если Китай, Индия, Россия и Бразилия почувствуют, что у них есть шансы и интересы в существующем мировом порядке, то существенно снизится угроза войны, депрессии, финансовой паники и кризисов. Будет возникать масса проблем, критических ситуаций, противоречий, но все они будут проявляться и развиваться на фоне системной стабильности. Это пойдет на пользу и им, и нам. В итоге все останутся в выигрыше.
Чтобы ввести в этот мир остальных, Соединенным Штатам самим надо четко заявить о своей приверженности данной системе. Пока же Америке удается "и рыбу ловить, и на крючок не угодить". Она вводит правила для всех в глобальном масштабе, но сама далеко не всегда играет по этим правилам. В мире всего три страны не используют метрическую систему - это Либерия, Бирма и Соединенные Штаты. Чтобы Америка могла по-прежнему быть лидером в этом мире, нам сначала придется подключиться к этой системе.
Американцы, и особенно американское правительство, на самом деле пока не осознали, что остальные страны на подъеме. А это захватывающий момент в современной истории. Миллиарды людей преодолевают порог убогой бедности. Мир будет более богатым и благородным, поскольку эти люди становятся потребителями, производителями, изобретателями, мыслителями, мечтателями и созидателями. И все это происходит благодаря американским идеям и действиям. На протяжении 60 лет Соединенные Штаты Америки подталкивают страны к тому, чтобы они открывали свои рынки, делали более свободной свою политику, занимались торговлей и новыми технологиями. Американские дипломаты, бизнесмены и интеллектуалы призывают людей в дальних странах не бояться перемен, присоединяться к передовому миру, изучать секреты нашего успеха. Но когда сегодня они приступают к этому процессу, мы начинаем терять веру в такие идеи. Мы с подозрением смотрим на торговлю, открытость, иммиграцию и инвестиции, потому что это не американцы едут за границу, а иностранцы приезжают в Америку. Мир раскрывается, а мы начинаем закрываться в своей раковине.
Пройдут века - и историки, описывая нашу эпоху, могут подметить, что на рубеже 21-го века Соединенные Штаты Америки выполнили свою великую историческую миссию по глобализации мира. Не хотелось бы, чтобы они написали, как в процессе этой важной работы мы забыли глобализовать себя самих.
Фарид Закария - редактор Newsweek International.

Документ №12

Ф. Уильям Энгдаль