Но только почему же так больно, словно вырвали половину сердца и раздавили, оставив кровавую кашицу?

Последние мгновения оказались слишком тяжелыми для Мартина. Он прижимал к себе мальчишку, глубоко вдыхал в себя его запах, чуть сладковатый, чуть резковатый, совершенно неповторимый и такой приятный... он нежил исполосованную кожу на спине Арэя и понимал, что ничего прекраснее нет в целом мире. Ничего нет лучше, чем вот так вот сидеть и просто чувствовать тепло того, кто тебе дорог. Но все это так скоротечно. Все это так мимолетно. И уже совсем скоро он будет сидеть в самолете и делать вид, что доволен жизнью. Он будет смотреть на то же небо, что и Арэй, будет дышать тем же воздухом, что и он, вот только мальчишки больше не будет с ним. И как бы он ни силился, как бы ни старался, а эту дыру в душе было не залатать.

- Не провожай меня. - Попросил Мартин, когда времени совсем не осталось. - Не провожай. Просто считай, что я ушел на занятия и скоро вернусь. Всего несколько часов... мгновения... а вечером мы пойдем гулять. Будем смотреть на звезды и пить колу. Или сходим в кино. Хочешь в кино? Там будет самый интересный фильм. Мы сядем в последнем ряду, будем есть поп-корн и целоваться. Все так и будет. Именно так и будет.

- Да. - По телу прошла сильнейшая дрожь. Слезы градом покатились из глаз, но Арэй все еще сдерживался, изо всех сил прижимаясь к Мартину и глотая боль и горечь расставания, пытаясь поверить, пытаясь уверовать в чудо, что все будет именно так. И кино, и кола, и поцелуи... - Я люблю тебя. - Выдохнул он едва слышно, сползая с колен Мартина и садясь на кровать. Губы дрожали, в горле стоял огромный ком, а слезы никак не хотели остановиться. - Возвращайся скорее... возвращайся ко мне...

Мартин на несколько мгновений задержал дыхание, чувствуя, как горячая капля скатывается по его щеке. Но спрятать слезы не сложно. Всего-то и надо, что провести ладонью по коже и выдавить из себя ободряющую улыбку. Вот только боль во взгляде не утаишь так просто.

Он встал с кровати и, взяв в руки свою сумку, подошел к Арэю.

- Я скоро вернусь. Ты и не заметишь... - Он поцеловал мальчишку, запоминая соленый привкус его поцелуя. - Ну... я пойду. - Мартин отстранился от парня и сделал несколько шагов к двери. После чего остановился на мгновение, сжимая пальцами ручку. - Я люблю тебя, Арэй. - Сказал он, прижавшись лбом к прохладной поверхности. - Очень люблю. И этого не изменить. Никому. - И вышел из комнаты, оставляя за дверью свое счастье и молясь о том, чтобы Арэй держался. Чтобы не зацикливался и жил дальше, радуясь каждому мгновению этой паскудной, но такой восхитительной жизни.

Если в мире и существовала боль, сильнее той, которую Арэй почувствовал, когда за Мартином закрылась дверь, то, наверное только та, которая приходит со смертью любимого человека.

Мартин не умер... он просто уехал, а Арэй, сдерживая вопль и желание броситься следом за парнем, забрался на кровать и, зарывшись лицом в подушку, дал волю своим рыданиям.

Вот и все... теперь он снова один, в комнате, где все напоминает о его любимом человеке. В комнате, в которую скоро поселят кого-то чужого, с кем придется ужиться, ради себя же, ради того, чтобы не сойти с ума, ради того, чтобы, вернувшись, Мартин мог найти его там, где оставил, словно и не уезжал, а действительно ушел на занятия.

И просто немного задержался...

***

Остаток дня и всю ночь Арэй провел в постели. Он просто не мог пересилить себя и встать. Не мог никак успокоить растерзанное сердце и заставить его биться ровнее и не сжиматься от боли каждый раз, когда он вдыхал в себя знакомый запах, оставшийся на постельном белье.

Где-то к рассвету сил на слезы и истерику уже не осталось. Изнуренный своей болью, которую парень словно бы специально подогревал воспоминаниями о Мартине, он на время убедил себя в том, что все наладится и все вернется, и провалился в сон.

Ему снилось, что Мартин вернулся. Просто вошел среди ночи в комнату, забрался к нему под одеяло и сказал, что не смог уехать и бросить его. Мгновения счастья, восторга, сладкой радости... еще несколько часов в объятиях любимого... уверения, что они больше не расстанутся... и сон развеялся прахом, оставив после себя горький осадок и чудовищную пустоту.

Арэй лежал и смотрел прямо перед собой пустым взглядом, чувствуя, что погружается в какой-то кошмар, который окутал его черным саваном и душил, душил... загоняя в лабиринт безумия.

- Он вернется... вернется... - шептал парень, вновь глотая слезы и уверяя себя, что это не конец. Не может быть конец. Только не так... не в этот раз... разве так можно поступать? Кто бы там ни строил человеческие судьбы, решая, что должно происходить, а что нет, он не мог быть таким жестоким и безучастным к его чувствам. Не слишком ли много мучений для одного человека в такой короткий срок? Разве это справедливо? Нет. Заставив себя поверить, что над ним обязательно сжалятся, парень снова уснул. А когда проснулся, за окном сгустились сумерки.

Комната погрузилась во мрак, за дверью слышалась возня студентов, которые собирались на вечеринки или в клубы. Было очень тоскливо слушать, как они там веселятся, как продолжают свою беззаботную жизнь, в то время как его мир перевернулся с ног на голову и не в лучшую сторону. На улице зажглись фонари... откуда-то слышались звуки музыки, приглушенные стенами... под окном раздавался смех.

Они с Мартином могли бы сейчас смотреть кино, или гулять, или... да что угодно... просто радоваться жизни. Но парень, скорее всего, уже добрался до своей бабки, даже устроился, возможно, даже изменился до неузнаваемости. И почему-то так и не позвонил. А мог бы, хотя бы из аэропорта. Мог сказать, что долетел нормально. Мог просто сказать несколько утешительных слов.

Арэй жалобно всхлипнул и шмыгнул носом, понимая, что снова накрутил себя до слез. И тут же вздрогнул, так как дверь резко распахнулась и в комнату ворвалась Энджи, одна из подружек Мартина, с которой парень его познакомил.