Неопозитивизм (логический позитивизм)

Дальнейшим развитием идей позитивизма явился неопозитивизм (буквально – «новый позитивизм»). Впервые идеи неопозитивизма получили чёткое выражение в деятельности так называемого Венского кружка, существовавшего при Венском университете в 1920–1930-е годы, куда вошли М. Шлик, Р. Карнап, О. Нейрат, К. Гёдель, Ф. Франк, Г. Рейхенбах и другие крупные философы, математики и логики того времени. Теоретическими истоками философской деятельности Венского кружка явились:

– позитивизм Конта,

– логический анализ языка.

Для неопозитивизма характерен упор на исследование научного языка!

Мо́риц Шлик (1882–1936) был основателем и руководителем Венского кружка и считается одним из лидеров неопозитивизма. Окончив Берлинский университет, Шлик в 1904 году защитил диссертацию по физике; его научным руководителем был будущий Нобелевский лауреат Макс Планк. По воспоминаниям современников, Шлик был одним из любимых учеников Планка. Однако вскоре он увлёкся философией. Например, познакомившись с Альбертом Эйнштейном, Шлик стал первым, кто дал философское осмысление его теории относительности в 1917 году. Во время Первой мировой войны он служил на военном аэродроме. В 1922 году он был приглашён возглавить кафедру истории и теории индуктивных наук Венского университета, занимавшейся проблемами философии науки, созданной в 1895 году специально для Э. Маха. Там сразу же стали происходить неформальные встречи людей, интересующихся современными проблемами философии науки, которые с 1924 году по инициативе студентов стали проводиться постоянно. Руководителем появившегося кружка стал М. Шлик. Поначалу участники приглашались на встречи только лично Шликом, но к концу 1920-х кружок стал публичным, и у него даже появился собственный журнал под названием «Известия общества Эрнста Маха». В середине 1930-х Шлик с единомышленниками выступал на международных конгрессах, посвящённых проблемам современной науки, в частности, квантовой механики, на которых они пропагандировали свои идеи. Деятельность кружка сошла на нет к концу 1930-х в связи с гибелью Шлика, началом Второй мировой войны, захватом Австрии Германией и эмиграцией многих его членов в США.

Смерть Шлика была неожиданной и трагичной. Он был застрелен своим бывшим аспирантом, лечившимся ранее от параноидной шизофрении, в здании Венского университета по пути на лекцию.

Взглядам представителей Венского кружка, как и их предшественникам, свойственна антиметафизическая направленность, стремление к чёткости и ясности научного языка, понимание эмпиризма как единственного верного способа познания мира.

1) Протокольные предложения. Представители Венского кружка обратили внимание, что работа любого учёного связана с проведением опытов. Опытные данные обязательно фиксируются в протоколе, и любая дальнейшая работа учёного опирается на протокол как на отправной пункт. В связи с этим представителями Венского кружка вводится понятие «протокольное предложение». Протокольные предложения – это «…те предложения, которые в абсолютной простоте, без какого-либо преобразования, изменения или добавления выражают факты». Протокольные предложения содержат первоначальные протокольные данные учёных. Они основаны на опытных данных и не нуждаются в обосновании, они сами являются основой любой науки и предшествуют всем её утверждениям. Примером протокольного предложения, например, может быть следующее: «В 19:00 в лаборатории стрелка прибора показала на отметку 5», «В таком-то здании в такое-то время термометр показывает 20 °C». Протокольные предложения являются основой науки и непосредственно выражают данные, полученные в опыте.

2) Принцип верификации. Наше знание имеет значимость только тогда, когда по простым предложениям мы можем восстановить и повторить происходящее. Соответственно, одной из самых важных функций науки является выдвижение прогнозов и предсказание. «Высказывание обладает смыслом только тогда, когда оно вносит какое-то проверяемое различие в зависимости от своей истинности или ложности». Таким образом, любое научное знание и утверждение должно быть проверяемым хотя бы в принципе. В связи с этим представители Венского кружка вводят одно из самых главных понятий философии неопозитивизма – понятие верификации – установления истинности утверждения при помощи проверки на опыте. Верификация – «…это некий определённый факт, который подтверждён наблюдением и непосредственным опытом». Любое научное утверждение должно быть в принципе верифицируемым (проверяемым).

Шлик в своей работе приводит пример верифицируемого (и, следовательно, научного) и неверифицируемого (и, следовательно, ненаучного) утверждений. Например, если учёный скажет, что на обратной стороне Луны есть огромная гора, то даже если мы это и не можем в данный момент проверить, то это утверждение всё равно является в принципе верифицируемым и, следовательно, научным. Но если мы скажем, что в электроне есть какое-то ядро, которое не оказывает никакого влияния на поведение электрона, то это утверждение является неверифицируемым (потому что ядро не оказывает никакого влияния) и поэтому непроверяемым и, более того, бессмысленным.

3) Принцип толерантности. Согласно данному принципу, является возможным существование разных языковых систем. Нет никакой принципиальной разницы, на каком языке происходит описание действительности. В принципе, это можно сделать даже на несуществующем языке. Например, если символ «1» будет означать «идёт дождь», символ «2» – «идёт снег», «3» – «сильный», «4» – «слабый», то выражение «(1; 4)» будет означать «идёт слабый дождь», и это предложение также будет понятно всем, кто знаком с используемым языком. По большому счёту, протокольные предложения могут быть заменены жестами, звуками, символами и т. п. Форма протокольных предложений определяется договорённостью учёных. Согласно принципу толерантности, любой учёный вправе использовать любой язык, любой способ описания, который является для него более удобным. Единственными требованиями, предъявляемыми к данной системе, являются чёткое обозначение правил данного языка и его непротиворечивость. Возможность существования разных систем протокольных предложений не означает относительность научного знания.

4) Принцип физикализма. Далее всё же было предложено использовать единый язык для составления протокольных предложений. Если все предложения будут находиться внутри одной языковой системы, а каждое слово будет строго соответствовать какому-то явлению, то исчезнут проблемы их понимания и перевода. Так был сделан первый шаг для создания единого общего для всех научного языка. Все протоколы должны быть написаны одним и тем же языком! Такой научный язык должен быть, безусловно, очищен от метафизических абстракций и опираться на языки физики и математики. Так появилась идея физикализма – концепции, ставящей своей задачей объединение всего научного знания и создания универсального научного языка на основе языка физики. Предложения, которые было бы невозможно представить таким образом, считались лишёнными смысла. Новая единая наука должна, по убеждению неопозитивистов, использовать такой новый универсальный язык. Благодаря этому можно будет достичь единства научного знания и выработку единой научной методологии.

В 1960-е годы философы пришли к выводу, что попытки создания единого универсального языка не привели к положительным результатам.

Проблема обоснования математики. Долгое время математика считалась эталоном наук, поскольку казалась самой точной и однозначной, а любое математическое доказательство являлось неоспоримым. Однако к XVIII веку математики постепенно стали обращать внимание на то, что математические выражения и абстракции далеко не всегда имеют что-то общее с реальным миром. Если физика, химия и другие науки являются обоснованными в том плане, что их положения могут быть проверены на практике, то далеко не все математические теории могут быть проверены таким образом (например, комплексные числа, неевклидовы геометрии и др.). Оказалось, что математика не является верифицируемой наукой. Насколько истинными тогда оказываются её положения, и что же может стать её фундаментом? Так возник вопрос обоснования математики.

Первую значительную попытку обоснования математики предпринял немецкий математик Георг Кантор (1845–1918), родившийся и проведший своё детство в Санкт-Петербурге на Васильевском острове. Он предложил теоретико-множественное обоснование математики, согласно которому все математические теории должны были сводиться к теории множеств, автором которой являлся он. Однако уже вскоре, в 1901 году в теории множеств Бертраном Расселом (1872–1970; очень крупный философ XX века, Нобелевский лауреат по литературе) были обнаружены логические противоречия, которые следовали из её основных понятий. Так появился парадокс Рассела, общая формулировка которого звучит так: «Пусть существует множество всех множеств, которые не содержат себя в качестве своего элемента. Содержит ли оно само себя в качестве элемента? Если предположить, что содержит, то мы получаем противоречие с “Не содержат себя в качестве своего элемента”. Если предположить, что это множество не содержит себя как элемент, то вновь возникает противоречие, поскольку данное множество не будет являться множеством всех множеств».

Например, у нас есть ряд множеств, которые не содержат себя в качестве элементов: A={a; b; c}; B={b; c; f}; C={a; b; c; f}. Составим множество всех множеств, которые не содержат себя в качестве элемента и назовём его M. В него, безусловно, войдут множества A; B; C: M={A; B; C}. Но поскольку M – множество всех множеств, то мы должны в него включить и его само. Но как только мы его включим M={A; B; C; M}, оно сразу же перестанет быть множеством множеств, которые не содержат себя в качестве элемента. В этом и заключается противоречие и парадокс.

Бо́льшую популярность данный парадокс приобрёл в нематематическом варианте. Например, давно был известен «парадокс лжеца». Некий человек произносит фразу: «Всё, что я говорю, – ложь». Но является ли эта фраза ложной или нет? Ведь если всё, что этот человек говорит, – действительно ложь, то тогда он сказал правду. А если человек сказал правду, то тогда не всё, что он говорит, является ложью. В 1918 году Рассел популяризировал свой парадокс, сформулировав «парадокс брадобрея». В одной деревне жил человек, который решил, что будет брить бороды всем, кто не бреет их себе сам. Тут же возник вопрос: как же будет он сам бриться, ведь он не может ни брить себя, ни не брить? Потому что если он бреется сам, то он не может бриться сам, потому что он бреет бороды только тем, кто не бреется сам. А если он не бреется сам, то он должен побриться сам, потому что он брадобрей и бреет бороды тем, кто не бреется сам. Также достаточно известен парадокс всемогущества, который обычно формулируется таким образом: «Может ли Бог создать камень, который не сможет поднять?»

Логическое (логицистское) обоснование математики. Попыткой выхода из сложившей ситуации стала разработка новой концепции математики, которая была названа «логицизм». Суть логицизма заключалась в выведении всей математики из логики, поскольку логика продолжала считаться неоспоримой и непротиворечивой наукой. Было предложено понимать математику как раздел логики, а все математические понятия выводить из логических. Для избежания парадоксов была введена теория типов.

В основе теории типов лежит принцип иерархии. Например, любой объект имеет тип «0». Утверждение о его свойстве – тип «1». Утверждение о свойстве свойства объекта – тип «2». Если формулируется какое-либо утверждение, то оно принадлежит более высокому типу, нежели те, о которых в нём говорится. Само себе множество принадлежать не может.

Для примера можно рассмотреть парадокс лжеца с точки зрения теории типов. Сам факт «Я лгу» будет принадлежать к 0-му типу, а любое утверждение относительно высказывания «Я лгу» будет относиться уже к 1-му типу. Следовательно, если такое утверждение 1-ого типа относительно нашего высказывания истинно, то само высказывание 0-ого типа «Я лгу» ложно. И наоборот: если утверждение относительно высказывания (1-ого типа) ложно, то само высказывание (0-ого типа) истинно. В такой ситуации никакого противоречия уже не возникает. Здесь либо истинно утверждение 1-ого типа и ложно 0-ого, либо наоборот.

Логицизм значительно сузил математику, хотя парадоксы были исключены.