А. Морозов. Михаил Васильевич Ломоносов 11 страница

Вовеки буду поминать.

Тобою, боже, я наставлен

Хвалить тебя от юных лет,

И ныне буди препрославлен

Чрез весь тобой созданный свет.

Доколе дряхлость обращаться

Не возбранит моим устам,

Твоя в них крепость прославляться

Грядущим будет всем родам.

Твоя держава возвестится

И правда мною до небес.

О боже, кто тебе сравнится

Великим множеством чудес?

Ты к пропасти меня поставил,

Чтоб я свою погибель зрел;

Но скоро, обратясь, избавил

И от глубоких бездн возвел.

Щедроту ты свою прославил,

Меня утешить восхотел,

Н скоро, обратясь, избавил

И от глубоких бездн возвел.

Среди народа велегласно

Поведаю хвалу твою

И на струнах моих всечастно

Твои щедроты воспою.

Уста мои возвеселятся,

Когда возвышу голос мой,

И купно чувства насладятся

Души, спасенныя тобой.

Еще язык мой поучится

Твои хвалити правоты,

Коварных сила постыдится,

Которы ищут мне беды.

 

Между 1743 и началом 1751

 

Преложение псалма 103^*

 

Благослови душа моя господа, господи боже мой, возвеличился еси зело.

 

 

Да хвалит дух мой и язык

Всесильного творца державу,

Великолепие и славу.

О боже мой, коль ты велик!

Одеян чудной красотой,

Зарей божественного света,

Ты звезды распростер без счета

Шатру подобно пред тобой.

Покрыв водами высоты,

На легких облаках восходишь,

Крилами ветров шум наводишь,

Когда на них летаешь ты.

И воли твоея послы

Как устремления воздушны,

Всесильным маниям послушны,

Текут, горят, не зная мглы.

Ты землю твердо основал,

И для надежныя окрепы

Недвижны положил заклепы

И вечну непреклонность дал.

Ты бездною ее облек,

Ты повелел водам парами

Всходить, сгущаяся над нами,

Где дождь рождается и снег.

Их воля твой единый взгляд,

От запрещения мутятся,

И в тучи, устрашась, теснятся;

Лишь грянет гром твой, вниз шумят.

Восходят горы в высоту;

Крутые ставишь ты стремнины

И стелешь злачные долины,

Угрюмством множа красоту.

Предел верьхам их положил,

Чтоб землю скрыть не обратились,

Ничем бы вниз не преклонились,

Опричь твоих безмерных сил.

Из гор в долины льешь ключи

И прохлаждаешь тем от зноя;

Журчат для сладкого покоя,

Между горами текучи.

И папояют всех зверей,

Что окрест сел себя питают;

И ждут ослы, как в жажде тают,

Отрады от руки твоей.

Слетаясь тамо птицы в тень

Возносят пение и свисты,

Живят вертепы каменисты

И тем проводят жаркой день.

Ты свыше влагу льешь горам,

Плодами землю насаждаешь,

И все народы насыщаешь,

Свидетелей твоим делам.

Растишь в полях траву для стад;

Нам разны зелия в потребу

Обильно прилагаешь к хлебу,

Щедротою ко всем богат.

Хлеб силой нашу грудь крепит,

Нам масло члены умягчает;

Вино в печали утешает

И сердце радостью живит.

Древам даешь обильный тук;

Поля венчаешь ими, щедрый.

Насаждены в Ливане кедры

Могуществом всесильных рук.

 

Между 1743 и январем 1749

 

Преложение псалма 143^*

 

 

Благословен господь мой бог,

Мою десницу укрепивый

И персты в брани научивый

Сотреть врагов взнесенный рог.

Заступник и спаситель мой,

Покров, и милость, и отрада,

Надежда в брани и ограда,

Под власть мне дал народ святой.

О боже, что есть человек?

Что ты ему себя являешь,

И так его ты почитаешь,

Которого толь краток век.

Он утро, вечер, ночь и день

Во тщетных помыслах проводит;

И так вся жизнь его проходит,

Подобно как пустая тень.

Склони, зиждитель, небеса,

Коснись горам, и воздымятся,

Да паки на земли явятся

Твои ужасны чудеса.

И молнией твоей блесни,

Рази от стран гремящих стрелы,

Рассыпь врагов твоих пределы,

Как бурей плевы разжени.

Меня объял чужой народ,

В пучине я погряз глубокой,

Ты с тверди длань простри высокой,

Спаси меня от многих вод.

Вещает ложь язык врагов,

Десница их сильна враждою,

Уста обильны суетою;

Скрывают в сердце злобный ков.

Но я, о боже, возглашу

Тебе песнь нову повсечасно;

Я в десять струн тебе согласно

Псалмы и песни приношу.

Тебе, спасителю царей,

Что крепостью меня прославил,

От лютого меча избавил,

Что враг вознес рукой своей.

Избавь меня от хищных рук

И от чужих народов власти,

Их речь полна тщеты, напасти,

Рука их в нас наводит лук.

Подобно масличным древам

Сынов их лета процветают,

Одеждой дщери их блистают,

Как златом испещренный храм.

Пшеницы полны гумна их,

Несчетно овцы их плодятся,

На тучных пажитях хранятся

Стада в траве волов толстых.

Цела обширность крепких стен,

Везде столпами укрепленных,

Там вопля в стогнах нет стесненных,

Не знают скорбных там времен.

Счастлива жизнь моих врагов!

Но те светлее веселятся,

Ни бурь, ни громов не боятся,

Которым вышний сам покров.

 

Вторая половина 1743

 

Преложение псалма 145^*

 

 

Хвалу всевышнему владыке

Потщися, дух мой, воссылать;

Я буду петь в гремящем лике

О нем, пока могу дыхать.

Никто не уповай во веки

На тщетну власть князей земных:

Их те ж родили человеки,

И нет спасения от них.

Когда с душею разлучатся

И тленна плоть их в прах падет,

Высоки мысли разрушатся

И гордость их и власть минет.

Блажен тот, кто себя вручает

Всевышнему во всех делах

И токмо в помощь призывает

Живущего на небесах.

Несчетно многими звездами

Наполнившего высоту

И непостижными делами

Земли и моря широту,

Творящего на сильных нищу

По истине в обидах суд,

Дающего голодным пищу,

Когда к нему возопиют.

Господь оковы разрешает

И умудряет он слепцов,

Господь упадших возвышает

И любит праведных рабов.

Господь пришельцев сохраняет

И вдов приемлет и сирот.

Он дерзкий грешных путь скончает,

В Сионе будет в род и род.

 

Между 1743 и 1747

 

Ода, выбранная из Иова, главы 38, 39, 40 и 41^*

 

 

О ты, что в горести напрасно

На бога ропщешь, человек,

Внимай, коль в ревности ужасно

Он к Иову из тучи рек!

Сквозь дождь, сквозь вихрь, сквозь град блистая

И гласом громы прерывая,

Словами небо колебал

И так его на распрю звал:

Сбери свои все силы ныне,

Мужайся, стой и дай ответ.

Где был ты, как я в стройном чине

Прекрасный сей устроил свет;

Когда я твердь земли поставил

И сонм небесных сил прославил

Величество и власть мою?

Яви премудрость ты свою!

Где был ты, как передо мною

Бесчисленны тьмы новых звезд,

Моей возжженных вдруг рукою

В обширности безмерных мест,

Мое величество вещали;

Когда от солнца воссияли

Повсюду новые лучи,

Когда взошла луна в ночи?

Кто море удержал брегами

И бездне положил предел,

И ей свирепыми волнами

Стремиться дале не велел?

Покрытую пучину мглою

Не я ли сильною рукою

Открыл и разогнал туман

И с суши сдвигнул Океан?

Возмог ли ты хотя однажды

Велеть ранее утру быть,

И нивы в день томящей жажды

Дождем прохладным напоить,

Пловцу способный ветр направить,

Чтоб в пристани его поставить,

И тяготу земли тряхнуть,

Дабы безбожных с ней сопхнуть?

Стремнинами путей ты разных

Прошел ли моря глубину?

И счел ли чуд многообразных

Стада, ходящие по дну?

Отверзлись ли перед тобою

Всегдашнею покрыты мглою

Со страхом смертные врата?

Ты спер ли адовы уста?

Стесняя вихрем облак мрачный,

Ты солнце можешь ли закрыть,

И воздух огустить прозрачный,

И молнию в дожде родить,

И вдруг быстротекущим блеском

И гор сердца трясущим треском

Концы вселенной колебать

И смертным гнев свой возвещать?

Твоей ли хитростью взлетает

Орел, на высоту паря,

По ветру крила простирает

И смотрит в реки и моря?

От облак видит он высоких

В водах и в пропастях глубоких,

Что в пищу я ему послал.

Толь быстро око ты ли дал?

Воззри в леса на Бегемота,

Что мною сотворен с тобой;

Колючей терн его охота

Безвредно попирать ногой.

Как верьви сплетены в нем жилы.

Отведай ты своей с ним силы!

В нем ребра как литая медь;

Кто может рог его сотреть?

Ты можешь ли Левиафана

На уде вытянуть на брег?

В самой средине Океана

Он быстрой простирает бег;

Светящимися чешуями

Покрыт, как медными щитами,

Копье, и меч, и молот твой

Считает за тростник гнилой.

Как жернов сердце он имеет,

И зубы страшный ряд серпов;

Кто руку в них вложить посмеет?

Всегда к сраженью он готов;

На острых камнях возлегает

И твердость оных презирает.

Для крепости великих сил

Считает их за мягкой ил.

Когда ко брани устремится,

То море, как котел, кипит,

Как печь, гортань его дымится,

В пучине след его горит;

Сверкают очи раздраженны,

Как угль, в горниле раскаленный,

Всех сильных он страшит, гоня.

Кто может стать против меня?

Обширного громаду света

Когда устроить я хотел,

Просил ли твоего совета

Для множества толиких дел?

Как персть я взял в начале века,

Дабы создати человека,

Зачем тогда ты не сказал,

Чтоб вид иной тебе я дал?

Сие, о смертный, рассуждая,

Представь зиждителеву власть,

Святую волю почитая,

Имей свою в терпеньи часть.

Он всё на пользу нашу строит,

Казнит кого или покоит.

В надежде тяготу сноси

И без роптания проси.

 

Между 1743 и началом 1751

 

Утреннее размышление о божием величестве^*

 

 

Уже прекрасное светило

Простерло блеск свой по земли

И божия дела открыло:

Мой дух, с веселием внемли;

Чудяся ясным толь лучам,

Представь, каков зиждитель сам!

Когда бы смертным толь высоко

Возможно было возлететь,

Чтоб к солнцу бренно наше око

Могло, приближившись, воззреть,

Тогда б со всех открылся стран

Горящий вечно Океан¹.

Там огненны валы стремятся

И не находят берегов;

Там вихри пламенны крутятся,

Борющись множество веков;

Там камни, как вода, кипят,

Горящи там дожди шумят.

Сия ужасная громада

Как искра пред тобой одна.

О коль пресветлая лампада

Тобою, боже, возжжена

Для наших повседневных дел,

Что ты творить нам повелел!

От мрачной ночи свободились

Поля, бугры, моря и лес

И взору нашему открылись,

Исполненны твоих чудес.

Там всякая взывает плоть:

Велик зиждитель наш господь!

Светило дневное блистает

Лишь только на поверхность тел;

Но взор твой в бездну проницает,

Не зная никаких предел.

От светлости твоих очей

Лиется радость твари всей.

Творец! покрытому мне тьмою

Простри премудрости лучи

И что угодно пред тобою

Всегда творити научи,

И на твою взирая тварь,

Хвалить тебя, бессмертный царь.

 

1743(?)

 

Вечернее размышление о божием величестве при случае великого северного сияния^*

 

 

Лице свое скрывает день;

Поля покрыла мрачна ночь;

Взошла на горы чорна тень;

Лучи от нас склонились прочь;

Открылась бездна звезд полна;

Звездам числа нет, бездне дна.

Песчинка как в морских волнах,

Как мала искра в вечном льде,

Как в сильном вихре тонкой прах,

В свирепом как перо огне,

Так я, в сей бездне углублен,

Теряюсь, мысльми утомлен!

Уста премудрых нам гласят:

Там разных множество светов¹;

Несчетны солнца там горят,

Народы там и круг веков:

Для общей славы божества

Там равна сила естества.

Но где ж, натура, твой закон?

С полночных стран встает заря!²

Не солнце ль ставит там свой трон?

Не льдисты ль мещут огнь моря?

Се хладный пламень нас покрыл!

Се в ночь на землю день вступил!

О вы, которых быстрый зрак

Пронзает в книгу вечных прав,

Которым малый вещи знак

Являет естества устав,

Вам путь известен всех планет;

Скажите, что нас так мятет?

Что зыблет ясный ночью луч?

Что тонкий пламень в твердь разит?

Как молния без грозных туч

Стремится от земли в зенит?

Как может быть, чтоб мерзлый пар³

Среди зимы рождал пожар?³

Там спорит жирна мгла с водой;

Иль солнечны лучи блестят,

Склонясь сквозь воздух к нам густой;

Иль тучных гор верьхи горят⁴;

Иль в море дуть престал зефир,

И гладки волны бьют в эфир⁵.

Сомнений полон ваш ответ

О том, что окрест ближних мест.

Скажите ж, коль пространен свет?

И что малейших дале звезд?

Несведом тварей вам конец?

Скажите ж, коль велик творец?

 

 

 

Похвальные надписи^*