Отличие науки от других отраслей культуры

Наука отличается от МИФОЛОГИИ тем, что стремится не к объяс­нению мира в целом, а к формулированию законов развития приро­ды, допускающих эмпирическую проверку.

Наука отличается от МИСТИКИ тем, что стремится не к слия­нию с объектом исследования, а к его теоретическому пониманию и воспроизведению.

Наука отличается от РЕЛИГИИ тем, что разум и опора на чув­ственную реальность имеют в ней большее значение, чем вера.

Наука отличается от ФИЛОСОФИИ тем, что ее выводы допу­скают эмпирическую проверку и отвечают не на вопрос «почему?», а на вопрос «как?», «каким образом?».

Наука отличается от ИСКУССТВА своей рациональностью, не останавливающейся на уровне образов, а доведенной до уровня теорий.

Наука отличается от ИДЕОЛОГИИ тем, что ее истины обще­значимы и не зависят от интересов определенных слоев общества.

Наука отличается от ТЕХНИКИ тем, что нацелена не на ис­пользование полученных знаний о мире для его преобразования, а на познание мира.

Наука отличается от обыденного сознания тем, что представ­ляет собой теоретическое освоение действительности.

Наука и религия

Остановимся более подробно на соотношении науки и религии, тем более, что существуют различные точки зрения по данной проблеме. В атеистической литературе пропагандировалось мнение, что науч­ное знание и религиозная вера несовместимы, и каждое новое знание уменьшает область веры, вплоть до утверждений, что поскольку ко­смонавты не увидели бога, то стало быть его нет.

Водораздел между наукой и религией проходит в соответст­вии с соотношением в этих отраслях культуры разума и веры.

В на­уке преобладает разум, но и в ней имеет место вера, без которой по­знание невозможно — вера в чувственную реальность, которая да­ется человеку в ощущениях, вера в познавательные возможности разума и в способность научного знания отражать действитель­ность. Без такой веры ученому трудно было бы приступить к науч­ному исследованию. Наука не исключительно рациональна, в ней имеет место и интуиция, особенно на стадии формулирования гипо­тез. С другой стороны, и разум, особенно в теологических исследованиях, привлекался для обоснования веры, и далеко не все церков­ные деятели соглашались с афоризмом Тертуллиана [1]: «Верую, пото­му что абсурдно».

Итак, области разума и веры не разделены абсолютной пре­градой. Наука может сосуществовать с религией, поскольку внима­ние этих отраслей культуры устремлено на разные вещи: в науке — на эмпирическую реальность, в религии — преимущественно на внечувственное.

Научная картина мира, ограничиваясь сферой опыта, не имеет прямого отношения к религиозным откровениям, и ученый может быть как атеистом, так и верующим. Другое дело, что в истории культуры известны случаи резких конфронтаций между наукой и религией, особенно в те времена, когда наука обретала свою независимость, скажем, во времена создания гелиоцентричес­кой модели строения мира Коперником. Но так не обязательно должно быть всегда.

Существует еще и область суеверий, которая не имеет отно­шения ни к религиозной вере, ни к науке, а связана с остатками мис­тических и мифологических представлений, а также с различными сектантскими ответвлениями от официальной религии и бытовыми предрассудками. Суеверия, как правило, далеки и от подлинной ве­ры и от рационального знания.

Наука и философия

Важно правильно понимать и взаимоотношения науки с философи­ей, поскольку неоднократно, в том числе и в недавней истории, раз­личные философские системы претендовали на научность и даже на ранг «высшей науки», а ученые не всегда проводили границу между своими собственно научными и философскими высказыва­ниями.

Специфика науки не только в том, что она не берется за изуче­ние мира в целом, подобно философии, а представляет собой частное познание, но также и в том, что результаты науки требуют эмпири­ческой проверки. В отличие от философских утверждений они не только подтверждаемы с помощью специальных практических про­цедур или подвержены строгой логической выводимости, как в мате­матике, но и допускают принципиальную возможность их эмпириче­ского опровержения. Все это позволяет провести демаркационную линию между философией и наукой.

Ученых порой представляли в качестве так называемых «сти­хийных материалистов» в том плане, что им присуща изначальная вера в материальность мира. Вообще говоря, это не обязательно. Можно верить, что Некто или Нечто передает людям чувственную информацию, а ученые считывают, группируют, классифицируют и перерабатывают ее. Эту информацию наука рационализирует и вы­дает в виде законов и формул вне отношения к тому, что лежит в ее основе. Поэтому ученый может вполне быть как стихийным матери­алистом или идеалистом, так и сознательным последователем ка­кой-либо философской концепции. Такие ученые, как Декарт и Лейбниц, были также и выдающимися философами своего времени.

Становление науки

Наука в ее современном понимании является принципиально новым фактором в истории человечества, возникшим в недрах новоевро­пейской цивилизации в XVI — XVII веках. Она появилась не на пус­том месте. Немецкий философ К. Ясперс [2] говорит о двух этапах ста­новления науки.

I этап: «становление логически и методически осознанной на­уки — греческая наука и параллельно зачатки научного познания мира в Китае и Индии».

II этап: «возникновение современной науки, вырастающей с конца средневековья, решительно утверждающейся с XVII в. и развертывающейся во всей своей широте с XIX в.»(К. Яс­перс. Смысл и назначение истории. - М., 1994.- С.100).

Именно в XVII в. произошло то, что дало основание говорить о научной революции — радикальной смене основных компонентов содержательной структуры науки, выдвижении новых принципов познания, категорий и методов.

Социальным стимулом развития науки стало растущее капи­талистическое производство, которое требовало новых природных ресурсов и машин. Для осуществления этих потребностей и пона­добилась наука в качестве производительной силы общества. Тогда же были сформулированы и новые цели науки, которые сущест­венно отличались от тех, на которые ориентировались ученые древности.

Греческая наука была умозрительным исследованием (само слово теория в переводе с греческого означает умозрение), мало свя­занным с практическими задачами. В этом Древняя Греция и не нуж­далась, поскольку все тяжелые работы выполняли рабы. Ориента­ция на практическое использование научных результатов считалась не только излишней, но даже неприличной, и такая наука признава­лась низменной.

Только в XVII в. наука стала рассматриваться в качестве спо­соба увеличения благосостояния населения и обеспечения господ­ства человека над природой. Р. Декарт [3] писал: «Возможно вместо спе­кулятивной философии, которая лишь задним числом понятийно расчленяет заранее данную истину, найти такую, которая непосредственно приступает к сущему и наступает на него, с тем, чтобы мы добыли познания о силе и действиях огня, воды, воздуха, звезд, небесного свода и всех прочих окружающих нас тел, причем это по­знание (элементов, стихий) будет таким же точным, как наше зна­ние разнообразных видов деятельности наших ремесленников.

Затем мы таким же путем сможем реализовать и применить эти по­знания для всех целей, для которых они пригодны, и таким образом эти познания (эти новые способы представления) сделают нас хозя­евами и обладателями природы» (Декарт Р. Рассуждение о методе. Избр. произв. - М., 1950.- С. 305).

Современник Декарта Ф. Бэкон [4], также много сил потратив­ший для обоснования необходимости развития науки как средства покорения природы, выдвинул знаменитый афоризм: «Знание — сила». Ф. Бэкон пропагандировал эксперимент как главный метод научного исследования, нацеленный на то, чтобы пытать мать-при­роду. Именно пытать. Определяя задачи экспериментального исследования, Ф. Бэкон использовал слово «inquisition», имеющее вполне определенный ряд значений — от «расследования», «след­ствия» до «пытки», «мучения». С помощью такой научной инквизи­ции раскрывались тайны природы (сравни русское слово «естест­воиспытатель»).

Стиль мышления в науке с тех пор характеризуется следую­щими двумя чертами: 1) опора на эксперимент, поставляющий и проверяющий результаты; 2) господство аналитического подхода, направляющего мышление на поиск простейших, далее неразложи­мых первоэлементов реальности (редукционизм).

Благодаря соединению этих двух основ возникло причудливое сочетание рационализма и чувственности, предопределившее гран­диозный успех науки. Отметим как далеко не случайное обстоятель­ство, что наука возникла не только в определенное время, но и в опре­деленном месте — в Европе XVI века.

Причина возникновения науки — своеобразный тип новоевро­пейской культуры, соединившей в себе чувственность с рациональ­ностью; чувственность, не дошедшую, как, скажем, в китайской культуре, до чувствительности, и рациональность, не дошедшую до духовности (как у древних греков). Никогда ранее в истории культу­ры не встречавшееся причудливое сочетание особой чувственности с особой рациональностью и породило науку как феномен западной культуры.

Западную культуру не зря называли рациональной, и ее не по­хожая на греческую рациональность оказалась очень хорошо увяза­на с капиталистическим строем. Она позволила все богатство мира свести в однозначно детерминированную систему, обеспечивающую за счет разделения труда и технических нововведений (тоже следствия рационализма) максимальную прибыль.

Но у выдающегося со­циолога XX в. П. Сорокина [5] были основания и для того, чтобы назвать западную культуру чувственной, поскольку она старалась прочно опираться на опыт.

Обе черты западной культуры понадобились для развития науки вместе с еще одной, также для нее характерной. «В греческом мышлении ответ на поставленный вопрос дается в ре­зультате убеждения в его приемлемости, в современном — посред­ством опытов и прогрессирующего наблюдения. В мышлении древ­них уже простое размышление называется исследованием, в совре­менном — исследование должно быть деятельностью» (Ясперс К. Смысл и назначение истории. - С. 104). В науке нашла свое выраже­ние еще одна специфическая черта западной культуры — ее деятельностная направленность.

Деятельностной направленности ума благоприятствовал уме­ренно-континентальный климат данного региона. Таким образом имело место взаимовлияние природных, социальных и духовных факторов.

Итак, если теперь попытаться дать общее определение науки, то оно будет выглядеть так: наука — это особый рациональный спо­соб познания мира, основанный на эмпирической проверке или ма­тематическом доказательстве. Возникнув после философии и рели­гии, наука, в определенной степени, - синтез этих двух предшество­вавших ей отраслей культуры, результат «существовавшей в средние века непререкаемой веры в рациональность Бога, сочетаю­щего личную энергию Иеговы с рациональностью греческого фило­софа» (Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса.- М., 1986.- С. 92).

6. Что такое естествознание?

Выяснив основные особенности современной науки, можно дать определение естествознанию. Это раздел науки, основанный на воспроизводимой эмпирической проверке гипотез и создании те­орий или эмпирических обобщений, описывающих природные явления.

Предмет естествознания — факты и явления, которые вос­принимаются нашими органами чувств.

Задача ученого — обоб­щить эти факты и создать теоретическую модель, включающую за­коны, управляющие явлениями природы.

Следует различать:

· фак­ты опыта,

· эмпирические обобщения и

· теории, которые формулируют законы науки.

Явления, например тяготение, непо­средственно даны в опыте; законы науки, например закон всемир­ного тяготения — варианты объяснения явлений. Факты науки, бу­дучи установленными, сохраняют свое постоянное значение; зако­ны могут быть изменены в ходе развития науки, как, скажем, закон всемирного тяготения был скорректирован после создания теории относительности.

Значение чувств и разума в процессе нахождения истины — сложный философский вопрос. В науке признается истиной то поло­жение, которое подтверждается воспроизводимым опытом. Основ­ной принцип естествознания гласит: знания о природе должны до­пускать эмпирическую проверку. Не в том смысле, что каждое част­ное утверждение должно обязательно эмпирически проверяться, а в том, что опыт, в конечном счете, является решающим аргументом принятия данной теории.

Естествознание в полном смысле слова общезначимо и дает «ро­довую» истину, т. е. истину, пригодную и принимаемую всеми людьми. Поэтому оно традиционно рассматривалось в качестве эталона науч­ной объективности.

Другой крупный комплекс наук — обществознание — напротив, всегда был связан с групповыми ценностями и интереса­ми, имеющимися как у самого ученого, так и в предмете исследования. Поэтому в методологии обществоведения наряду с объективными ме­тодами исследования приобретает большое значение переживание изучаемого события, субъективное отношение к нему и т. п.

От технических наук естествознание отличается нацеленнос­тью на познание, а не на помощь в преобразовании мира, а от матема­тики тем, что исследует природные, а не знаковые системы.

Следует учитывать различие между естественными и техни­ческими науками, с одной стороны, и фундаментальными и при­кладными — с другой.

Фундаментальные науки — физика, химия, астрономия— изучают базисные структуры мира, а прикладные — занимаются применением результатов фундаментальных исследо­ваний для решения как познавательных, так и социально-практи­ческих задач. В этом смысле все технические науки являются при­кладными, но далеко не все прикладные науки относятся к техниче­ским. Такие науки, как физика металлов, физика полупроводников являются теоретическими прикладными дисциплинами, а металло­ведение, полупроводниковая технология — практическими при­кладными науками.

Однако провести четкую грань между естественными, обще­ственными и техническими науками в принципе нельзя, поскольку имеется целый ряд дисциплин, занимающих промежуточное поло­жение или являющихся комплексными по своей сути. Так, на стыке естественных и общественных наук находится экономическая гео­графия, на стыке естественных и технических — бионика, а ком­плексной междисциплинарной дисциплиной, которая включает и естественные, и общественные, и технические разделы, является со­циальная экология.