2017-12-14
296
Скрепи их души на веки вечные,
Отгони от них нечистую силу,
Запри двери к их душам,
Скованным тяжёлыми цепями,
Держи ключи от этих дверей
У себя под мантией,
Не давай их никому:
Ни обольстителю, ни демону,
Ни колдуну, ни колдунице,
Ни всякому дикому созданию.
Введи детей твоих, Зену и Коннана,
В дом свой на небе стоящий,
Оградят их там Бэретор – сердце твоё,
Тругг – исцеляющие руки твои,
Торгал – твои всевидящие очи,
Ангра – сладкозвучные твои уста.
Вспомни, как на месте сего
Источника ты Спенту полюбил,
Своё сердце открыл ей…
Как нельзя сосчитать на небе звёзд,
Как нельзя запрячь месяца,
Так нельзя и разорвать союз Зены с Коннаном.
Источник убережёт их от всякого зла,
От всех бед и напастей,
От врага и неприятеля.
Падут от очей твоих неверные [2]
И желающие плохое творить,
Не найдут к тебе дороги слуги вражьи.
Пусть иней покроет цепи следов твоих,
Чтобы демон найти их не смог.
Имя твоё подо льдом прочтёт только чистый душою
И неповинный руками.
Не коснётся тела твоего клинок
И стрела обойдёт плоть твою,
Наступив на камень нечисти да разрушь тьму.
Пропета Коннану с Зеной будет первая в их брачной жизни песнь,
Танец чистосердечного варвара разрешён будет
После боя вечного.
После победы успешной.
Тьма развеется,
Солнце откроется!
Откройте врата, воины ясноликие и войдёт ваш повелитель.
Кто ваш повелитель, кто Зене клялся в любви?
Коннан – вот ваш повелитель, он полюбил эту амазонку.
Не отступят и любящие тебя
И все целующие ноги твои.
Нет дороги к сердцам брачующихся пред тобой.
Омой Коннана и Зену водами Гвалура на всю оставшуюся жизнь.
Да будет так.
Сняв с Коннана и Зены необычные головные украшения, старец показал им на воды источника:
— Теперь можно войти в него.
Коннан с Зеной вошли в источник в необычном виде – на них были надеты долгополые белоснежные рубашки с длинным рукавом, расшитые люрексом и матовыми цветными нитями. Окунаться с головой в холодную воду было сначала страшно, а потом ничего. Рыцарь и принцесса при этом крепко держали друг друга за руки. Сорок раз с головой – довольно тяжело. А если надо… Коннан всё время думал о том, как спасти свою возлюбленную, которая стала частью его жизни. После купания в источнике они подождали, пока придут в себя. Затем Эдгар отвёл их к себе угощать чаем. Коннан сидел у окна и смотрел на одиноко стоящие пни, а потом заморгал в быстром темпе, словно перед его глазами было солнце. Волнистые волосы небрежно раскидались по его плечам, а обрамлённые чернявыми ресницами глаза начали вращаться сами собой. К окну подлетела птица малиновка и села около Коннана клевать крошки. Потом, когда под окно пришла большая красивая кошка, птичка улетела на крышу. За лесом слышались чьи-то голоса, на реке крякали утки, шумел камыш. За столом Коннан указал на свой «амулет», отчего Эдгар немного испугался:
— Какой кошмар. Что у тебя на шее, это же клык всевластия. Ты знаешь, что ты в беде?
— Да. – Прошипел Коннан, он думал, что враг может быть и около источника.
— Это не просто клык. Это даже не игрушка. Из-за этого клыка ты в большой и серьёзной опасности.
— А почему этот клык становится огненным?
— Откуда я знаю? Я мало слышал о Греции. Ты живёшь там и тебе виднее. А всю жизнь провёл здесь, в России.
— А как мне пройти в Междумирье?
— Зачем?
— Я ищу мраморный кинжал. Только с помощью него можно уничтожить этот клык. Если отдать его змею Сету, то последствия будут ужасными.
— Только при помощи волшебства.
— А вы знаете что-нибудь об Арвене?
— Да, это бог войны. На этом самом месте, где мы с вами находимся, он убил своего брата Гвалура. Нужно было ему только равноправие со своим старшим братом. По писаниям, в день Страшного Суда, Арвена закуют в цепи и бросят в темницу, а Гвалур воскреснет. Закуют также Гангра, Страйтера, Ольмеру, Экстория и Сталкера. А все земные существа обретут покой в царстве Нараяна. Только боги знают, когда погубить зло.
Коннан всё говорил и говорил, а Зена думала. Она думала о Греции, что там творится, какую ещё пакость выдумал её отец – колдун, желая свести с Коннаном счёты.
Наконец, вернувшись в Грецию, Зена и Коннан умылись и легли спать.
Глава 12
ó АД ЕСТЬ УЖАСó
В алтарях святыни плачут, и воин сходит в ад, сущий ад!
Но ни шагу назад, но ни шагу назад, нет!
(АРИЯ «Баллада о древнерусском воине»)
| Н |
очью Коннану снился очень необычный и страшный сон, в котором человек, дошедший до края земли, смотрел, что делается за земными границами и небесным сводом. За небесным сводом Солнце обручалось с Луной, звёздочки сидели каждая на своей скамеечке. Солнце и Луна были почему-то в золотых венцах; на свадебном пиру они сидели, прильнув друг к другу. Потом звёзды скатывали с гор огненные колёса, водили хороводы. Свою первую брачную ночь Солнце и Луна провели на радуге. А где-то высоко на тёмно-синем небе, куда не залетают птицы, навстречу друг другу понеслись Лунный заяц и Солнечный ворон. По небесной глади как по воде плыла Небесная жаба, увидев её совсем близко, Лунный заяц и Солнечный ворон решили поиграть с ней в чехарду, но она не захотела играть с ними и нырнула в небо. Лунный заяц пересёк небо, Солнечный ворон взлетел далеко ввысь и почти совсем исчез. На небо из-за туч выплыл огненный шар, к нему подлетел дракон, а на земле захозяйничали бесы. Они ехали верхом на конях. С неба показались четыре коня: первый конь белый, его всадник держал в руках лук с острыми стрелами; второй конь рыжий, его всадник держал в руке меч; третий конь вороной, его всадник держал в руке весы; четвёртый конь бледный, его всадник держал в руке косу смерти. На землю пришла Смерть в виде скелета в чёрном балахоне и с острой окровавленной косой, на глазах Коннана она достала из кармана огненный клык. Рядом со Смертью Коннан увидел себя в слезах. Смерть схватила юношу и бросила в жерло вулкана.
Коннан летел вниз и перед его глазами открылся Ад. Внешне Ад напоминал гигантскую воронку с множеством ярусов. В духовных рассказах Ад рисуется в виде огромной воронки, состоящей из шести ярусов и, чем глубже, тем страшнее. В первом ярусе мучились те, кто ничего не делал ни для Бога, ни для Сатаны, в ярусах пониже – более страшные грешники, а самое дно Ада – ледяное озеро. Во втором ярусе мучились клеветники; в третьем – распутники; в четвёртом – воры, убийцы, наркоманы и сквернословы; в пятом – чародеи и идолопоклонники, а в шестом – атеисты и еретики. Но на самом деле этих ярусов значительно больше. Когда Коннан увидел весь Ад, то чуть не умер от страха. Сквернословы были подвешены за язык, женщины – детоубийцы кормили грудью жалящих змей; распятых на полу насильников за руки, ноги, голову и интимные части тела кусали вечно голодные псы; воров распиливали на части, черти вырывали мясо из тел людей железными крючьями; огонь горел, принимая при этом форму страшного монстра; на троне сидел Сатана и колол копьём всех, кто приближался к нему. Один из демонов схватил Коннана и, взвалив его себе на спину, начал парить над ледяным озером. Как же ему хотелось сбросить несчастного парня в воду, чтобы он замёрз, но Коннан так крепко уцепился за шею демона, что тот завизжал от боли, но не сбросил его. Из озера показался скелет, его глазницы горели красным светом, а руки извивались как волны. Юноша зажмурил глаза, чтобы не видеть этого жуткого создания и холодной воды, он не мог представить, как его сбросят вниз. Котлы с горячим кипятком нагревались добела. В каждом котле шумела кипящая лава, вокруг скверно пахло. Невозможно было глядеть на тех существ, которых будут варить в этих жутких котлах, или оказаться на их месте. Огню всё не было конца. Один из чертей надел на шею Коннана железный ошейник с тяжёлой цепью и поставил на каменное возвышение. Парень схватился за голову и увидел, как на него спускается режущий диск для разрезания мяса, а по бокам черти хотят проткнуть его копьями. Коннан с ужасом глядел на крутящийся режущий диск, который всё ниже и ниже опускается к нему. Режущий вращающийся диск издавал противный звук во время движения, звук этот был ничем иным, как голосом смерти. Такое приспособление могло разрезать Коннана за несколько секунд. Люди злились, скалили зубы и были готовы жрать друг друга. Они рвали друг другу кожу с мясом и бросались на Коннана, но он защищался при помощи меча. Погибших грешников съедал Сатана, а кости бросал в разные стороны. Люди кричали:
— Взять его!.. Он от нас не уйдёт… моё! моё!
Коннан отбежал в сторону и вдруг упал, рядом с ним лежала цепь, которая превратилась потом в змею. Змея бросилась на парня, тот ударил её три раза мечом по голове, она снова стала цепью. Железный ошейник сломался. Вдруг из толпы грешников показалась красивая черноволосая черноглазая девушка, она, как и Коннан была облачена в одежду из шкур. В ней Коннан узнал Зену, ту самую, которая хранила ему верность, мечтала сблизиться с ним. Её тело было обезображено рваными ранами, изо рта лилась кровь. Когда юноша приблизился к ней, их обоих схватили бесы и заковали в цепи. Коннан начал пытаться разорвать их, но не мог; тогда он поднял меч и испустил душераздирающий крик. Завидев в руках Коннана меч, одна ведьма осветила его волшебным светом, и меч превратился в огромную трубчатую кость. Цепи были до того крепкими, что Коннан не мог разорвать ни одного звена – он бился о цепи и на его смуглой коже оставались уродливые раны. Зена хваталась за руки Коннана и от страха бросалась ему на шею. Юноша еле проговорил дрожащим голосом:
— Боги, дайте… нам сил!
Огненное дыхание раздавалось за его мускулистой спиной. Огонь, изрыгаемый непонятным существом, коснулся несчастных юноши и девушки, их тела охватила невыносимая боль. Наконец, набравшись сил, Коннан разорвал цепи; а Зена при виде такой невероятной силы хотела уже целовать руки своему возлюбленному, но он с рассерженным лицом вскочил на ноги и помог ей встать. Выйдя вперёд, Коннан выронил кость из рук, она стукнулась об пол и превратилась в меч. Раненым юноше и девушке пришлось сражаться, несмотря на все свои раны. Но на сражение не хватило сил – чертей и ходячих скелетов не убить. Сверху начали падать тяжёлые камни, при виде которых у Коннана начало перехватывать дыхание – Зена не могла идти, она сказала:
— Коннан, помоги мне.
— Что случилось? Бедненькая моя.
— Я угасаю. Мои силы покидают меня. Меня укусил оборотень…
— Дай помогу.
Подниматься было больно, Зена очень боялась шевельнуться. Заметив бессилие юноши и девушки, черти бросились к ним, тараща глаза и скаля зубы; их языки трепетали в предвкушении свежей человеческой плоти. Страшилища боялись, что добыча может ускользнуть, оставив их без еды. Сатана рычал как зверь и, раздвигая всех локтями, продвигался вперёд к добыче, как же ему хотелось наесться первым и усесться снова на своё место. Боясь, что жертва вот-вот ускользнёт, он шёл напролом, бросая на ступени острые камни, чтобы рыцарь и принцесса поранились и не смогли идти дальше. Камнепад долго не прекращался, камни падали то тут, то там, неужели наши герои умрут под этой лавиной? Коннан оттащил Зену в сторону, подальше от камнепада, и долго пытался остановить ей кровь ладонью. Некоторые кости на повреждённых местах их тел выглядывали наружу, а одежда из шкур заляпалась красной кровью. Вскоре перед нашими героями открылась громадная винтовая лестница, ведущая куда-то вверх. Наверное, это и был путь к спасению. Коннан незамедлительно помчался к лестнице, а Зена схватилась за него, стараясь держать руки крепко замкнутыми. Из последних сил рыцарь и принцесса бежали по ступенькам, как можно скорее. Надо было торопиться, чтобы спастись. Самым страшным было то, что внизу находилось ледяное озеро; упасть в него, конечно же, опасно. Зена страшно испугалась, когда снизу неприятно повеяло холодом, ей хотелось поскорее подняться на земную поверхность, но до земли было очень далеко, а лестнице всё нет конца. Коннана вдруг схватила судорога, он нечаянно разжал руку, Зена упала на ступени и ударилась головой об острый угол. Её тело начало превращаться в жалкий кусок человечины, она еле дышала.
— Зена! нет! – испугался Коннан; его сердце начало колотиться, а глаза слезиться.
Дыхание девушки было таким частым, что её лёгкие практически не выдерживали. Ей захотелось подняться и встать, но она не смогла – она разодрала себе кожу на руках и ногах. Босиком ей было идти очень тяжело. Одна из змей, пока Коннан возился с несчастной Зеной, угрожающе зашипела и укусила ему плечо. Но Коннан отреагировал серьёзно – он схватил змею за шею и, покрутив её в воздухе, стукнул её носком своего сапога. Опасность подстерегала их на каждом шагу, надо было бежать прочь. И как можно скорее. Зена, держась за мощное плечо Коннана, бежала и плакала. Перил у лестницы не было, так что с неё было очень легко свалиться на дно Ада – ледяное озеро. Зена споткнулась и застонала от невыносимой боли. Коннан наклонился к ней:
— Что на этот раз случилось?
— Я, кажется, подвернула ногу.
— Дай, посмотрю… ну, да. Если её не вправить, ты не сможешь ходить.
— Помоги мне, Коннан, помоги, я не могу встать. Бедные мои ноженьки. Это я ушиблась о камень, торчащий из пола.
— Успокойся, я не брошу тебя.
Взвалив Зену на плечи, Коннан помчался по ступеням, но вдруг лестница обвалилась. Оба они, юноша и девушка, попали в лапы нечисти. Зена пыталась вырваться, а заодно и Коннана освободить, но ничего не получалось. Три оборотня набросились на них, оскалив зубы. Они угрожающе рычали, им хотелось съесть несчастных влюблённых, но Коннан грозил им своим мечом; вскоре расстояние между ними сократилось, Коннан рассердился на бешеных зверюг.
— А ну прочь! – кричал он, – пошли вон, обжоры! Я с вас шкуры спущу! Если подойдёте хотя бы на шаг, то мечом зарублю.
Никто из чертей и не желал слушать бедного юношу, они скрежетали когтями и клыками, но поймать его не могли. Ловкость пришлась ему кстати, некоторые ангелы тьмы были слишком неуклюжими для быстрого передвижения, а Коннану это очень нравилось. Измучавшись, он потёр лоб дрожащими окровавленными руками. Вскоре ему и Зене показалось, что опасность позади, но это только на время. Новые враги появлялись отовсюду. Из разных углов Ада выскакивали ходячие скелеты и живые мертвецы, они норовили разорвать влюблённых и съесть их. Но они не смогли этого сделать – Коннан побросал их в кипящее масло.Черти снова связали юношу и девушку и остригли их волосы, а затем начали смертельно пытать. Коннан и Зена плакали от ударов слоновьими жилами… Чёрные волосы, а точнее то, что осталось от них торчало кровавыми прядками в разные стороны.
Коннан проснулся после тяжкого сновидения и решил, что следует рассказать свой сон Зене; когда Зена взглянула ему в глаза, то спросила:
— Что с тобой, мой возлюбленный?
— Тебе лучше об этом не знать.
— Я не буду на тебя сердиться, говори же, не бойся, Коннан.
— Мне приснился ужасный сон: Солнце вступает в брак с Луной, наступает мрак, приходит… смерть. Потом нас пытают в Аду. Я видел бога Страйтера.
— Кого?
— Так зовут бога смерти.
— Не запомню я всех твоих богов. Такие имена необычные, надо про всех богов прочитать в книге. Постой-ка, так что же ты там мне про свой сон говорил?
— Ах, про сон. Ну, конечно же. Он предвещал Армагеддон, гибель всему миру.
— Гибель всему миру, говоришь? А знаешь ли ты, что если ты видишь во сне что-то ужасное, то наяву всё происходит абсолютно наоборот? То есть, Армагеддона не будет.
— Фу! мне показалось, что это правда. Я не думал об этом никогда, иногда получалось и такое, что один и тот же сон снился мне по три, а то и по четыре раза.
— Это интересно, то, что ты рассказал. Я читала пророчества, и там к счастью, нет увиденных тобою кошмаров.
— А почему колдуны ордена Дум хотят изменить пророчества?
— Они знают, что там описывается гибель колдовского братства, и им не хочется погибать. Они почитают Арвена, у папы даже статуя его есть. Каждый день ему молится. А Арвена ненавидят больше других богов. Война – самое страшное, что может быть в мире. Но говорят, Арвен будет когда-нибудь закован в цепи навсегда. А вот Гвалур воскреснет. Войны долго не прекращаются, почему Арвена и считают умирающим и воскресающим богом.
— Это кого, бога войны?
— Да.
— Он умирающий и воскресающий бог. Потому что войны не прекращаются. Люди не хотят жить в мире и согласии, они мечтают быть везде первыми…
К удивлению Зены над головой Коннана сверкнул венец из звёздного света и вскоре бесследно исчез. Она со страхом прижалась к могучей груди Коннана, и сквозь доспехи слышала, как бьётся его храброе сердце. Потом они вместе сели на скамеечку, и рыцарь печально взглянул на принцессу:
— Ой ты, горюшко моё! И почему твой папа такой злобный?
— Не знаю, Коннан, может его вынудили. Я и помочь себе ничем не могу. Во всём мире нет хуже его. Всё, что интересует его – это власть и больше ничего, он ещё и злостный каннибал. Неприятно осознавать, что твой папа злой колдун. Старик всё время делал мне плохо. То и дело я слышала от него пренеприятную фразу: «Зена, мне очень нравится, когда тебе ты плохо себя чувствуешь; я люблю слушать твой плач...»
— Я сочувствую тебе, мне очень тебя жаль. Но ничего не поделаешь, такова жизнь. Интересно, а как твой папа и змей Сет могут иметь общую душу – одну душу на два туловища?
— Это очень трудно объяснить, известно только моему папе. Но я у него даже спрашивать об этом боюсь – он меня заругает, а то и вовсе, не приведите боги, прибьёт.
— Не бойся, со мной тебе нечего бояться. Где бы я ни был и кто бы я ни был, я живу в твоей душе. Всегда держи меня поближе к сердцу. Я защищу тебя, чтоб ты знала.
Слова Коннана звучали подозрительно мягко, можно было заслушаться. Они словно шли из самого его сердца. Странно было подумать, что сердце тоже живое существо, живущее внутри человека или животного. Коннан поверил, что у животных тоже есть душа. Сова и кошка тоже переживали за него.
Глава 13
ó РЕШЕНИЕ ТУЛСА ДУМАó
Зло шагает по свету неразборчиво,
Стремится испортить то, что еще не испорчено.
Зло хочет сожрать все то, что еще не создано,
У зла своя правда.
Эта правда называется ложью.
(Дискотека Авария «Зло»)
| А |
в это время Ратамон сидел в своём тронном зале и рассматривал игральные карты, после чего упрятал их в футлярчик. Потом он позвал к себе воинов - человекозмеев. Они быстро бросились к нему, и расселись на скамеечках. Ратамон прямо с трона стал кричать им:
— Так-так. Устроим-ка мы с вами совещание. Много лет я возглавлял змеиную армию Сета, всё было замечательно, если бы не какой-то тупой варвар. Другого такого же, как он нигде не найдёшь. Он украл Зену. А я так и не женился на ней. Если бы женился, то стало бы одной колдуньей больше. Пожила бы со мной – была бы мне удача.
— Какая? – спросил один из воинов.
— Стала бы злой, как и я, меньше было бы проблем.
— Но она не полюбит тебя, повелитель.
— Почему?
— Она влюбилась в красавца – Коннана.
— Это я и так знаю. Его надо убить.
— Кого? Кого убить?
— Коннана. У него на шее огненный клык. Если Коннан умрёт, то этот клык всевластия вернётся к Сету. Весь мир будет нашим! Как же давно я этого хотел!
Закончив говорить, Ратамон сел в колесницу, запряженную двумя драконами, и поехал к Тулса Думу. Огромные створы ворот распахнулись и Ратамон въехал. Вбежал он в тронный зал, разбрасывая всё на своём пути. Тулса Дум сидел на своём золочёном троне и обмахивался собственными никогда не стригшимися волосами. Вокруг него услужливо вились ведьмы и колдуны; неожиданное появление Ратамона заставило Дума встать. Увидев знакомого человекозмея, Тулса Дум обрадовался:
— Ратамон! Где же тебя носило?
— Я осмотрел всю Киммерию и знаю, где Зена.
— Ну и где же? – Дум снова сел на трон, обнимая одну магичку.
— Она сначала скрывалась на ферме у Мохомби, а теперь пошла к Коннану. Ей кажется, что он лучше, чем я.
— Что ты сказал? Да я терпеть не могу этого противного варвара, он хуже дохлой кошки! Сегодня же мы устроим ему развлечение, клык всевластия тогда-то и будет нашим. Это задание он точно не выполнит. Я всё предусмотрел.
— А я потом смогу забрать Зену?
— Да. За неё не стоит беспокоиться. Я отучу её делать добро.
Ратамон снова отправился к себе и уселся на диван. Он не любил Зену, его интересовала только магия. Растянувшись на диване, Ратамон жевал фрукты и смотрел в потолок. А потом дверь открылась, и кто-то вошёл, это было привидение. Описывалось оно как стройная женщина с рыжими волосами до пола и серыми глазами. На ней было надето бело платье, сшитое из муслина, белые сандалии, а её уши, шея и руки были украшены разными самоцветами, а на лбу – серебряная диадема. Самым удивительным было то, что из груди призрака торчал кинжал. Ратамон не заметив появления призрака, проворчал:
— Хорошо, что Эви нет в живых, а то бы всё пошло намного хуже.
Призрак глянул на человекозмея и строго сказал:
— А вот и есть. Я Эви.
— А что ты тут делаешь?
— Ничего, просто ты знаком с моим убийцей. Вот и всё тут. И скажи ему, чтоб оставил Коннана в покое раз и навсегда.
— Но мне всего-навсего нужен огненный клык.
— А мне кажется, что не только тебе. Ты разве не помнишь змея – колдуна?
— И что?
— А то, что мой муж и твой друг убил меня из-за него.
— Почему из-за него? Дум мне чего-то про сокровища говорил.
— А почему же он говорил про змея Сета?
— Не знаю. Я тогда с вами не был.
Эви парила над столом, причёсывая свои волосы, а Ратамон играл серебряным ожерельем. Человекозмей бросил в неё палку, но палка пролетела сквозь тело Эви, и та ничего не почувствовала. Её нельзя было ни ранить, ни вообще нанести ей какую бы то ни было рану или царапину – Эви ведь не была человеком. Когда призрак исчез, Ратамон проворчал:
— Как ты мне надоела. Терпеть не могу быть рядом с теми, кто идёт против меня. Как только Коннан уйдёт на битву, я расскажу о тебе твоему ещё живому мужу. Эви! мне всё равно, слышишь ты меня или нет, можешь ругать меня сколько угодно, но клык всевластия я отдам Сету и спрашивать тебя не буду!!!
Обычно Эви появлялась только ночью, но на этот раз она вышла из своего укрытия днём, чтобы напомнить Ратамону, на чьей он стороне. А пряталась она в заброшенном замке, о существовании которого помнил только Дум. Этот замок походил на сарай, дверей у него не было – их ураган сорвал. Только совы каждую ночь пели там свои жуткие песни, а рядом кто-то посадил сад и огород, и за цветами и овощами некому было смотреть – они одичали и разрослись, как хотели. Целая занавеска из цветов висела на ветке дерева.
Глава 14
ó СХВАТКА С ЦИКЛОПОМó
Пусть крикнут чудовищу в пасть, ненасытному,
Мы силы добра! Мы еще не разбиты!
Мы еще поглядим, как зло от боли корчится,
От страха морщится,
В глазах ложь-притворщица.
Запомни внимательно - силы добра даны тебе
Чтобы прибить эту лживую гадину!
Силы нечисти да будут навеки прокляты,
С земли изогнаны,
В сердцах зачеркнуты!
(Дискотека Авария «Зло»)
| А |
в это время Зена с Коннаном, оставшись наедине, говорили о другом. Предметом разговора был выбор новых союзников, будет ли это Фандагар Аран, или кто-то другой. Зена предложила Коннану собрать свою собственную армию из разных воинов, которых он встретит в соседней деревне, тот согласился. Но тут дверь открылась сама собой, и вошёл старый солдат – колдун. Он зло осмотрел сарайчик и спросил строгим голосом:
— Скажите, здесь ли живёт Коннан варвар?
У Коннана ёкнуло сердце, он набрался решительности и ответил:
— Здесь, а тебе-то что с того?
— Значит так. Собирайся, варвар, поедешь к Тулса Думу.
— А я не поеду, не хочу.
— Что ты сказал?
— То, что слышал.
— Да я… да я… Да я тебя силой возьму! А ну пошёл!
— Никто не смеет его тронуть, пока я жива. – Сообщила Зена.
И они вместе отправились к Тулса Думу. В тронном зале Коннан увидал Тулса Дума, до чего же этот колдун был уродлив. Около него стояли маленькие чудовища, некогда созданные им. Колдун повернул голову к Коннану и крикнул:
— В ноги, скотина!
Коннан огляделся по сторонам, но никакой скотины не увидел, он спросил:
— Где скотина?
— Ты скотина.
— Я не скотина.
— В ноги, говорю.
— В какие ещё ноги? что это значит?
— Дурак!
Коннану хотелось сказать что-то ещё, но вместо этого он начал хватать ртом воздух, трястись и корчиться – он не смел огрызнуться с Думом. Слуги Дума, глядя на юношу, удивлялись его словам и поступкам:
— Ох! и до чего же он смешной! А коли смешной, то в шуты его и всё тут.
Тулса Дум снова взглянул на Коннана и сказал:
— Рядом находится пещера, в ней живёт Циклоп. Убей его и принеси мне глаз.
— Чей глаз? свой?
— Нет, дурья твоя башка, глаз Циклопа.
Рыцарь, видя, какое страшное задание ему дали, молча пошёл. Одного не сказал Дум, что Циклоп служит ему и может съесть Коннана. А про себя подумал: «С этим жутким заданием ты точно не справишься, Циклоп убьёт тебя, а клык всевластия попадёт мне в руки. До чего же я умён…» На лице колдуна появилась лживая улыбка, он представлял себе мёртвого Коннана и клык всевластия на своей шее. А тем временем к нему подошла Зена:
— Папа, не трогай его.
— Этого варвара? Да я убью его, а тебя отдам Ратамону.
— Коннан не будет убит.
— Как так?
— Это невозможно – Гвалур обручил нас. Коннан останется со мной, ибо он любит меня. Я не изменю ему ни за что.
— Кто тебя просил? Я думал, что ты выйдешь замуж за того, кого я для тебя нашёл. Гвалур? не может быть. Я засыплю этот источник и разрушу обитель, что стоит около него. И всех святителей по возможности казню. Главное, что убью твоего Коннана.
— Коннана? не трогай его!
Но тот не слушал её, и она отправилась к себе в комнату со слезами на глазах. Можете себе представить, как нашей Зене было жаль несчастного Коннана; ей хотелось найти его, погладить волосы на его голове и надеть на свои с ним руки оковы, чтобы не терять его.
А в это время на пути Коннана вдруг появился Флавиан, взглянув рыцарю в глаза, он спросил:
— Куда путь держишь?
— Ах, не говори, – отвечал Коннан несколько сдавленным голосом, – мне Тулса Дум приказал убить Циклопа и принести его глаз. За один день я обязан справиться с этим ужасным заданием. Циклоп такой сильный, что его не убил ещё ни один рыцарь. А обо мне даже сказать нечего. Я никогда не сражался с подобными созданиями.
— А как же Ракирос? вспомни хотя бы его. Ты победил этого монстра сам. Циклопа нечего бояться, когда он спит. А если проснётся, то начинай его донимать какими-нибудь глупостями, он уснёт и его легче будет убить.
— Спасибо. – И Коннан отправился к пещере.
У входа в пещеру лежало огромное ужасное существо; у него посредине лица был большущий глаз, уши как у свиньи, на руках когти, на макушке кривой рог, а вместо ног задние козлиные лапы. Это и был Циклоп. Его внушительные размеры наводили страх всем, кто осмеливался подойти к нему близко. Но Коннан не испугался, он подкрался к чудовищу, и хотел было проткнуть его мечом, но Циклоп, заслышав рядом неприятеля, проснулся, вскочил на ноги и взревел:
— Вкусная добыча!
Стал он озираться по сторонам, ища Коннана, но тот был у него на ноге. Циклоп начал прыгать, думая, что скинет с ноги свою добычу, но не сбросил – Коннан ещё сильнее уцепился за лапу монстра и укусил его. Циклоп заорал от неистовой боли и свалился с ног на землю, прямо на спину, а рыцарь уже успел перебраться ему на брюхо. Монстр стал дрыгать ножищами и перекатываться через спину, а Коннан вцепился ему в кожу, Циклоп раздавил бы его. Но не раздавил, видно юноша боднул его рогами своего шлема. Монстр ужасающе взвыл от боли и сбросил рыцаря на землю.
— Как тебя зовут, козявка?
— Коннан.
— Что? Тебя зовут как? Конь?
— Я сказал Коннан.
И юноша снова прыгнул на Циклопа и пополз прямо по руке чудовища. Циклоп схватил рыцаря за ноги и взревел:
— Ну, держись, Коннан варвар! вот я возьму тебя и съем!
Коннан с трудом вырвался из лап Циклопа и стал бегать вокруг пещеры, а Циклоп помчался за ним. Он поднимал свои огромные лапы, чтобы раздавить юношу, но тот всё время ускользал. В голове его было лишь то, как победить такого исполина. Циклоп был настолько огромен, что жираф едва достал бы ему до колена. По сравнению с таким тяжеловесом Коннан выглядел довольно мелким.
— Ну, доберусь я до тебя, козявка, вот увидишь! – крикнул Коннану Циклоп.
— От козявки слышу! ты лилипут по сравнению со мной.
— Лилипут?
— Да, а я великан.
— Всё равно поймаю.
— Не так быстро, одноглазый.
Циклоп опять повернулся к Коннану и зарычал:
— Замолчать! Постой, а что это у тебя на шее?
— А, это? – отвечал Коннан. – А это львиный клык, и из-за него я получил прозвище Амра, что означает «лев».
— Не врать мне, козявка. Меня не обманешь. Врать ты не умеешь, это точно. Кто ты вообще такой будешь?
— То, что я варвар и зовут меня Коннаном, тебе известно.
И тогда Коннан пошёл на хитрость. Он стал рассказывать Циклопу историю:
— Как-то раз пошёл я в лес, встретил там… Кого же я встретил?.. Ну, короче, иду я по лесу, вижу, стоит на пеньке филин. Ну, я беру его на палку, несу домой. А дома погладил ему пёрышки и сказал: «Филя, Филя…». Он зло посмотрел на меня и говорит: «Филя, Филя…». А ночью, когда я уснул, подлетел он ко мне и клюнул. Я его веником, а он, наоборот, ко мне полетел. Смотрю, вдруг филин исчез, а на его месте стоит какая-то ведьма и смотрит на меня. Она заколдовала меня. И с того дня я помню не всё, а кое-что. Вот и про клык забыл, где я взял его.
— Хорошая история, после неё и поспать недурно. – Циклоп зевнул и захрапел. А Коннан подбежал к нему, заколол и вырезал глаз. Ну, вот Циклопа и победили. Вырезанный глаз юноша спрятал в мешок.
А в это время Тулса Дум долго выглядывал в окно, ища глазами Коннана.
— Наверное, Циклоп уже давно съел его, а требуху оставил на десерт. До чего же тупы эти варвары. Но ничего, зато клык всевластия будет моим.
Вскоре на горизонте показалась маленькая фигурка Коннана. Он ехал на своём коне, неся за плечами мешок. Когда юноша подъехал к дворцу, Колдун приказал впустить его:
— Открыть ворота!!!
Коннан вошёл в тронный зал и осмотрел его. Напротив окна стоял стол, накрытый шкурой буйвола, на нём ничего кроме бумаги, пера и чернильницы не было. Бумаги были сложены высокой аккуратной стопкой. Края листков бумаги напоминали мочала, они были потрёпаны – бумага-то старая. Под столом стояли табуретки с витыми ножками. А колдун проворчал:
— Черепаха пришла бы быстрее, чем ты! И потом глаз Циклопа не удавалось достать ещё никому; да и ты, я думаю, ничего мне не принёс. Ты не герой, я за это тебя съем.
— Не злись, глаз Циклопа у меня.
Дум, глядя, как Коннан медленно опускает свою руку в мешок, рассмеялся:
— Ну, я же говорю тебе, что я прав. Там у тебя совсем не то, что я просил.
— А это что? Вот, Дум, любуйся. Это и есть глаз Циклопа.
Когда Коннан вынул из мешка большой глаз, колдун удивился:
— У-у-у! Ты победил этого одноглазого урода! Не видать мне, значит, клыка всевластия.
— А он тебе и не нужен!
Коннан выбежал вон. Он был доволен, что Дум и на этот раз остался ни с чем. Вдруг кто-то позвал его по имени. Юноша обернулся и увидел свою возлюбленную. Они смотрели друг на друга и радовались, радость не покидала их. Любовь, наверное, страшная сила, как считали многие, кому приходилось сталкиваться с этим чувством.
Глава 15
ó СТРОИТЕЛЬСТВО ПРОЧНЕЙШИХ СТЕНó Древний храм на скале освещен луной,
Сотни лет он стоит, скован тишиной...
Там огонь священный жертву ждет!
Ветер бьет по лицу крыльями дождя,
Крик летит в пустоту, слышу эхо, эхо я...
Стиснув зубы, я иду вперед.
Вверх магнитом тянет
Жертвенное пламя
Храма... (Кипелов «Castlevania»)
| П |
рисутствие Зены ненадолго придало Коннану радости. Он ещё долго не мог забыть колдовского гнева. Ещё бы, только она могла утешить его. Из-за своего клыка, о котором так долго распускались слухи, юноша стал чуть ли не главным человеком во всей Греции. Зена подошла уже совсем близко, она была не одна, с нею были кошка и сова. Увидев Коннана, Зена сказала ему:
— Нет сомнения, что ты очень храбрый. Я знала, что ты победишь, я верила в тебя.
— Сегодня твой папа приказал мне убить Циклопа и принести глаз этого монстра. И мне это удалось. Сначала было очень сложно – Циклоп меня чуть не слопал, я так испугался, думал, что меня съедят, а мой клык украдут. Но я победил Циклопа, не смотря ни на что.
— Поздравляю. Кого этот Циклоп только не губил. Многие воины пытались победить его. Этого одноглазого урода ловили и зимой, и весной, но никак не могли поймать. Он покалечил немало людей и животных. Как тебе удалось победить его?
— А я умею хитрить. Стал я рассказывать Циклопу всякую ерунду, ему вскоре надоело слушать, он и уснул. Я подошёл к нему спящему и убил.
— Но ты совсем не боялся?
— Как не боялся? Очень даже боялся. Мне было очень страшно, но только не за мою жизнь, я ведь не трус, я боялся за всю Киммерию и что когда Циклоп убьёт меня, то мой огненный клык попадёт в лапы врага. А знаешь, кому было страшно?
— Кажется, Циклопу.
— Наверное, это так. Никто из злодеев не может не бояться меня. Многих привлекал мой «амулет», таящий в себе очень страшный смысл. Помню, когда я шёл через катакомбы, на меня нападали подземные чудовища. Я вообще не понимаю, как клык всевластия может привлекать и слепых существ. У них ведь нет глаз.
Но Зена ничего не ответила. Она молча смотрела Коннану в его глубокие синие с чёрными прожилками глаза. Потом они вместе бродили по лесу. Деревья, стоящие вокруг, были так высоки, что казалось, будто они специально тянулись в небо, чтобы взлететь. На деревьях пели птицы, пахло лесной свежестью, под ногами копошились муравьиные львы, листва на деревьях словно хотела сказать: «У Коннана на шее огненный клык…» В траве кричали жабы и лягушки, в воде плескались утки.
— Ой! – испугалась Зена. – Мне этот лес кажется каким-то подозрительным. Будь осторожен, Коннан, а то тут разные уродцы шляются. А то ведь всякое бывает.
— Со мной ты в безопасности.
— Ну и что. А если тебя убьют, наша связь, которую установил Гвалур, оборвётся и Ратамон заберёт меня.
— Ничего мне эта сопля не сделает.
На опушке леса росли деревья, имевшие свойство светиться в темноте. Когда Коннан и Зена подошли поближе, деревья «погасли»; Оказалось, там были светлячки. Светлячки слетели с дерева и почему-то облепили всего Коннана с ног до головы, ему было смешно. А когда они заметили на нём огненный клык, то разлетелись в стороны; рыцарь и принцесса отправились дальше. Лес начал уже кончаться, а когда совсем уже закончился, то началось огромное каменное пространство; вдалеке стояла пребольшая статуя змея, вокруг которой бегали человекозмеи. Рядом стоял гигантский дворец.
— Это же владения самого Ратамона, как же я сразу не догадался. – Прошептал Коннан.
— А что это они строят? – спросила Зена, прижимаясь к плечу Коннана.
— Должно быть, готовят Сета к власти. Вон – даже статую его поставили. Я не потерплю Повелителя клыков, тем более, если это удав – переросток. Видишь вон ту башню?
— Это его башня.
— Чья?
— Сета. Над ней парит крылатый глаз змеи. Вот он – третий глаз Сета. Благодаря ему змей видит весь мир, не выходя из башни, я хотел сказать, не выползая.
Человекозмеи везли клетки с людьми, гномами и эльфами, а потом делали из них рабов. Измученные голодом и жаждой рабы просто падали на землю, их волосы грязными прядями прилипали к плечам, из ран обильно текла кровь. Не обращая ни малейшего внимания на страдания несчастных созданий, Ратамон стучал хлыстом и орал:
— Пошевеливайтесь, время – деньги, вас наняли не для развлечений. За работу живо!
Слуги Ратамона бросали в рабов камни и кричали:
— Не отрекайтесь от Ратамона! Он ваш повелитель.
Один из гномов, которого заперли за непослушание, сказал Ратамону:
— О великий Ратамон, я не могу больше здесь находиться.
— Почему? – рявкнул Ратамон.
— Клетка очень тесная и грязная и кормишь ты нас плохо.
Из последних сил два эльфа тащили гигантскую глыбу; Ратамон осмотрел её со всех сторон и сказал:
— Годится!
Людям, эльфам и гномам не хотелось работать на своего злого господина, они то и дело пробовали сбежать, но оковы страшно мешали им. Звон инструментов казался рабам очень противным, они надрывались от боли и щелчков кнута. Неповиновение Ратамону стоило всем чуть ли не жизни. Каменные блоки подавляли тела несчастных созданий, нести их было всё равно, что поднять на одной ладони целую гору, а ставить эти махины друг на друга ещё сложнее. А Ратамону самое главное, не состояние рабов, а качество работы – чтобы комар носа не подточил, всё точно и верно. Старались несчастные рабы, видать, не только для него, но и для Дума с Сетом. Никого злые маги, козлы, не жалели, только о себе и беспокоились. Кормили отбросами и объедками, а самое лучшее себе сгребали и довольными спать ложились. Зло страшно мучало бедных рабов, и они то и дело ждали собственных смертей, которые никак не могли прийти. Только это могло избавить от мук кого угодно. Лучше быть мёртвым, чем измученным. Никто не мог смотреть на это зрелище спокойно. Представьте себе, как страшно было бы оказаться на месте этих рабов и работать весь день напролёт в любую погоду. Не обращая внимания на страдание рабов, Ратамон щёлкал хлыстом и кричал:
— За работу! Бестолочи!!! Я кому говорю?
Рабы с трудом ставили тяжеленные камни друг на друга, что страшно истязало их. Каждый камень для них был в полном смысле этого слова пыткой. Если один камень причинял им столько боли, то представьте себе, как дело обстояло бы с множеством таких глыб. Человекозмеи хлестали рабов огромными плетями; а когда подъехала клетка с новыми рабами, Ратамон воскликнул:
— А! Новые работнички! Так пусть идут работать.
Отворив клетку, слуги колдуна выпустили рабочих на улицу и раздали всем по топору. Гномы подошли к дереву, срубили его, распилили, а потом по кусочкам понесли в котельную. Рабам-зэкам приходилось обносить забор колючей шипастой проволокой – так они огораживали территорию стройки от самих себя. Как же зэкам хотелось удрать от этого вредного деспота по имени Ратамон. Видя, как лесорубы что есть мочи размахивают топорами, Ратамон орал:
— Деревья крепкие! Рубите! Рубите!!!
Никому, конечно же, не хотелось оказаться в этом «аду» на месте несчастных изнурённых принудительным трудом эльфов, гномов и людей. Человекозмеи бичевали рабов с дикими неистовыми криками:
— Не отрекайтесь от Ратамона! Он ваш повелитель! За неповиновение – смерть!
Когда Ратамон уселся в кресло, один человекозмей встал перед ним с опахалом, а страдающие от боли рабы начали делать вид, что целуют его ноги в пыльных сапогах, а сами незаметно отплёвывались. Человекозмеи подносили своему повелителю щедрые дары и вкусные угощения, смазывали кожу его рук ароматическими смолами и пели ему «гимн», который никто из добрых существ ни за что бы ему не спел:
Он и мудр и силён,
