Там, где есть земля твоя

 

Жуткие слова «гимна» резали слух, Зена закрыла уши, ей было очень жаль своего возлюбленного. А Ратамон без умолку кричал на рабов и препротивно щёлкал хлыстом. Его громовой голос пугал всех, кто находился рядом. Среди этой живой каши то и дело слышались непристойные слова. Ратамон кричал, стараясь перекричать стоны рабов.Каждому из них хотелось удрать, но этого сделать было нельзя – забор плотный и высокий, а на нём ещё и колючая проволока. Наверное, рабы были обречены на верную гибель. Чистить гигантскую статую змея Сета было целым приключением – её высота превышала современную пятиэтажку. Без лестницы явно не обойтись. А ещё страшнее, что Ратамон хотел идеальной чистоты этой скульптуры, только увидит где хотя бы малейшее пятнышко – сразу закатит истерику:

— Ах, вы засранцы, да я научу вас чистоте!!!

Наконец человекозмеи, слуги Ратамона припёрли кучу камней, которые по идее надо было обтесать до гладкости. Обтёсывать камни не любил никто – каменные опилки-то жутко колючие. В глаз попадут и всё! Каменотёсы для скорости работы забирали наждаки друг у друга и дрались за них. Работа сложная, а необтёсанным камням всё нет конца. Шестеро зэков уже упали замертво. Но Ратамона это нисколько не потревожило. В конце работы рабы уселись на сырой земле, чтобы отдышаться. Поглядев на их работу, Ратамон сказал:

— Красота. Ну, что же, хорошо поработали. А теперь марш в комнаты!!!

Как решил потом Коннан насчёт несчастных существ, Ратамон содержал их очень плохо. Спали зэки в грязных камерах, на нарах, кому, где нравится, мылись в стареньких бочках. В их камерах было до того тепло, что там даже в ветреную погоду можно было увидеть мух, за что зэков и прозвали мухами. Каждый божий день «мухи» рано вставали, умывались, купались и бежали работать на своего злого господина. Кормил их Ратамон объедками. Кормили рабов также, чем вздумается от жадности – на завтрак давали переваренную в бульончике рыбку, от которой после варки на хрупком скелетике не оставалось ни малейшего кусочка рыбинки; на обед – крапиву в котелок рубили; на ужин – кусочки каши из отрубей в форме кирпича, не имела эта каша, будь она горячая или холодная, никакого вкуса. Никто бы и дня не протянул в таких тяжких условиях, а представьте себе, годами так жить.

Когда работа была окончена, рабов – заключённых отвели в замок и развели по камерам, и поставив им мытые параши. Пройдясь по коридору, Ратамон оглядел все стены, не упала ли какая картина, не забыл и про полки. Чувствуя приближение колдуна, зэки замерли в предвкушении чего-то неприятного. А затем пожилой художник отправился за краской и кисточкой подписывать номера с зэками. Помощник Ратамона на всякий случай проверил, нет ли у кого из зэков при себе оружия, проволочки, напильника, шифрованной надписи или вообще, пузырька с ядом. Осмотрев всех рабов, он повернулся к Ратамону:

— Ну, всё, осмотрел. Сейчас успокоятся и лягут баиньки. Осталось только взять того, кто будет караулить их всю ночь.

— Не надо искать, даже не думай. Их двери все заперты, да и за пределы замка они не убегут. Моя стража надёжна. – Ратамон с этими словами удалился к себе в спальню.

Коннану стало не по себе, он сел на землю и стал долго думать, что делать со своим клыком: уничтожить, не уничтожить, отдать, не отдать. Если отдать, то весь мир погибнет. Рыцарь без коня шёл домой – для коня такой путь был бы трудным: кругом болота, высокая трава в четыре метра высотой, полно скорпионов и комаров (пропал бы конь, а у всадника не хватило бы, наверное, сил). Вскоре рыцарь дошёл до дома, а принцесса не скоро догнала его. Тот выделил ей отдельную постель как в тотраз.

— До чего же скатился этот треклятый Ратамон. Слов нет. – Вздохнула Зена. – Если бы не ты, то я бы спряталась в каком-нибудь непонятном угле, то есть тьфу! Углу.

— Скажи спасибо, что я догадался сводить тебя на Гвалур. Наши души больше не разойдутся, пока мы живы. Счастье нам и горе тем, кого Ратамон взял в рабы. – Коннан ласково посмотрел ей в глаза. – Вот, Зена, живи у меня, у меня не страшно. Вон мой конь сам домой пришёл.

— Ты поселил меня у себя только ли из любви ко мне?

— Да. Мне жалко тебя. Во мне ты нашла надёжную защиту. Ратамон думает, что его стены самые прочные в мире. Но это отнюдь не так. Моя любовь значительно крепче. Скоро убедишься в этом, как следует. Не сравнивай меня с Ратамоном.

— А я и не сравниваю. Ты ведь не станешь мучать несчастных эльфов-людей-гномов, специально, чтобы привести к власти какую-то там змеюку.

— И куда наш король смотрит? может, рассказать ему, как Ратамон издевается над народом?

— Нет, Коннан, не связывался бы ты лучше с нашим королём. Это мой папа, сам понимаешь, он злой колдун. Еще, не приведите боги, казнит. А то и вообще повесит над огнём и зажарит как порося или барашка.

— Тулса Дум наш король?

— Да. А ты как думал, он ещё не совсем король, ему надо только привести к власти Сета. Никогда не видела страны, которой правит… змея.

— А ты видела Повелителя клыков в лицо?

— Видела сто раз. Большущий такой удав.

Коннан подвёл Зену к себе и, обняв её, смотрел в окно. Солнце уже совсем зашло за горизонт. Казалось, что за дело взялась королева-ночь, которая днём всегда спит и не показывается людям. Зена отошла в сторону, задула факел и, глядя в синие глаза Коннана, вздохнула:

— Так, приятель, пора на боковую…

Сова и кошка разместились в одном уголке, не царапая друг друга – они ведь были волшебными. В соседней комнате трещал сверчок, под крышей прятались букашки. Коннан лежал на сене, покрытом белой простынёй и теребил серёжку в ухе. Его глаза закрытые покрасневшими веками немного болели, наверное, от пыли.

А на улице тем временем шёл дождь; правда, шёл он всего полтора часа, а потом спустя некоторое время, опять хлынул. Гремел гром, сверкали молнии. Молнии были такими яркими, что если посмотреть на них, то можно запросто лишиться зрения. Издалека яркие молнии красиво смотрелись на тёмно-синем фоне ночного неба. Под звук грома представлялось, что высоко в небе, за облаками Нараян, король богов, едет на огненной колеснице, запряженной четырьмя грифонами – крылатыми львами с орлиными головами, и везёт калачи. Такое Коннану представлялось всегда, когда он слышал звуки грозы. За окном, гуляя по ветвям деревьев, выл ветер; в луже плескались жабы и червяги – земноводные, напоминающие жирных дождевых червей. По заплаканному окну сарайчика стучал своими ветвями тополь. Птицы и звери старались укрыться под листьями, некоторые даже прятались в дуплах и норах. Кроты, суслики, барсуки и землеройки ушли в свои подземные норы, как можно глубже. Муравьи лезли в муравейники. Ночные птицы вылетали только на очень короткое время; медведи, покидая лес, наведывались на пчельники воровать мёд, они знали, что если пчёлы боятся дождя, то у них проще украсть мёд; водяные животные: крокодилы, гадюки и болотные черепахи прятались в воду. За окном раздалось чьё- то рычание, в темноте желтыми фонариками загорелись чьи-то хитрые глазищи. Вдруг чей-то непонятный голос проговорил:

— Коннан, я нашла тебя! Иди ко мне, повелитель воинов…

Снова раздалось рычание. Зена, услышав его, хотела было бежать и будить Коннана. Ей хотелось сказать, что она слышала странный голос, но Коннан сам проснулся и удивлённым голосом прошептал:

— Ой! Зена, мне показалось, что меня кто-то звал.

Но Зена ничего не слышала. Она, должно быть, очень крепко уснула. На неё всё время садились мухи, и она закрывала голову полотенцем. Коннан вздохнул и лёг обратно на свою постель. «Наверное, это мне снится. Во сне может явиться даже демон в виде животного…» – решил он и с головой накрылся одеялом. Через открытое окошко разглядеть явившееся существо было трудно. Зато в темноте можно было различить скрежет огромных когтей.

Голос снова позвал юношу:

— Коннан! Слушай, Коннан! я ещё помогу тебе. Ищи меня в Междумирье!!!

Но кто это мог быть? Явно это был не человек. Рычание глубоко проникло в душу юноши, он решил, что это последний день в его жизни. Хищник, которому принадлежало рычание, мог быть и добрым, и злым. Самого его видно не было, поэтому определить, кто это, было трудно. Как известно, хищные звери прежде, чем напасть на добычу, прячутся в своём укрытии, а потом нападают. К счастью, дверь в сарай была закрыта, и Коннан чувствовал себя в полной безопасности. Он был тогда решил, что какой-то мерзавец со стороны Дума или Ратамона, желая свести с ним счёты, направил на него эту опаснуюкиску. Враг мог быть где угодно, он, видимо, ждал, пока Коннан и Зена уснут, и отправился к ним, чтобы взять их в плен. Неизвестно, что может прийти в голову этим отвратительным созданиям. Дум мог выкинуть, что угодно. Коннан вышел на улицу с факелом, смотрит – никого. Может, пока он спал, на их территорию пришло чудовище и прячется где-нибудь за сараем или в погребе, отчего его не видно?

— Ну что, Коннан, – крикнула Зена, – кого-нибудь нашёл?

— Не-а, оно убежало. – Коннан обшарил всю землю под ногами.

Он зашёл обратно и тяжело вздохнул:

— Придётся спать с топором, а как появится враг, то не поздоровится ему. Мучает он тут варваров.

— Слушай, Коннан! смотри, меня вместо врага топором не тяпни.

— Ничего, Зена, я тебя и в темноте с закрытыми глазами узнаю.

 

Глава 16

óДОПРОС МОХОМБИó

Не грусти, не плачь, не бойся.

это просто проблеск солнца

в темных путах наших снов,

в ржавчине оков.

(Мельница «Мертвец»)

А

в это время у Дума во дворце проходил допрос. Колдуны привели Мохомби во дворец к своему повелителю. Тулса Дум сел на трон и зло осмотрел фермера. Выражение лица Дума было как у хищного жука. Он спросил:

— Это ты у нас Мохомби Моупондо?

— Да, так оно и есть.

— Я хочу знать, общался ли ты с Коннаном, владельцем огненного клыка?

— Да, так… э… просто слышал о нём...

— Не ври мне, я чувствую ложь.

— Да я никогда не вру. — Огрызнулся было Мохомби. – Отродясь не вру.

— Так ты скажешь мне, где Коннан?

— Нет.

Дум рассвирепел, его лицо начало коситься во все стороны. Мохомби боялся говорить, но тут в зал ворвался Фандагар Аран. На его лице все присутствующие заметили ужас. У Фандагара было плохое предчувствие. Он спросил Дума, указав на Мохомби:

— Что ты хочешь с ним сделать?

— Если он скажет мне, куда пошёл Коннан, то я его отпущу, а если нет, то запрещу выходить за пределы его же фермы.

— В чём же ты винишь его?

— А в том, что он не сказал мне, где Коннан. Мне нужен только клык с его шеи. Варвары всегда ненавидели меня. И Коннан тоже.

Дум выступал в качестве судьи. Он спросил Мохомби:

— Так-так, виновным ты себя признаёшь?

— Нет, повелитель, – отвечал Мохомби, – не признаю. Я не виновен. Я не делал ничего противозаконного. Клянусь, не делал.

— Ладно, я всё уточню, когда пойду к змею.

— Ты правитель, а ведёшь себя очень скверно. А такого быть не должно. Зло, которое ты испускаешь, когда-нибудь вернётся к тебе подобно бумерангу.

— Слушай, не смей мне указывать. Я король, а не ты или ещё кто. Король должен делать всё сам. Ещё одна такая выходка и не избежать тебе казни. Если не подчиняться моим законам, то можно отплатить за это собственной жизнью и собственной шкурой! Невыполнение моих законов ведёт к верной смерти. Я сужу тебя по своей правде. Мне виднее гораздо больше, чем другим созданиям. Если кто-нибудь из ничтожных тварей, находящихся ниже меня, будет мне перечить, то это приведёт их к смерти. Смерти избежать невозможно, так же, как и потери близкого. Можешь сесть. А пока пусть говорит Фандагар.

Фандагар встал и начал свою речь:

— Коннан – владелец огненного клыка. Я не отрицаю этого. Но я плохо его знаю…

А пока Фандагар выступал, Мохомби незаметно нашептал ему на ухо:

— Не выдавай Коннана, я не хочу, чтоб его убили.

Фандагар продолжил:

— Я плохо его знаю, поэтому не могу сказать, где он точно. Я жил в своём замке, был дрессировщиком. Я дрессировал крыс. А про Коннана знал только понаслышке. Потом соседи сгубили моих крыс, я лишился своих воспитанников, то есть этих крыс. Новых животных для дрессировки я не мог найти, я умел работать только с грызунами, потом мне пришлось уйти из дрессировщиков. Впустили ко мне своего кота по имени Марс. Он их и съел. Предлагали мне других крыс, я отказался; потому, что я как своих вспомню, сразу плакать хочется. А виной всему этот котяра Марс. Марс то и дело бегает к нам, по сей день.

— Ну, что ты там про Марса мелешь? Меня Коннан интересует. Понимаешь, Коннан варвар. Этот сопляк не отдал мне огненный клык.

— А он исчез.

Тогда Дум почесав в затылке, сел. В зал суда ввели Коннана со связанными за спиной руками. Из уголка его рта была струйка крови. Зены около него не было. Тулса Дум предложил:

— Может, отрубим ему голову, а клык сам упадёт? не надо возиться с каким-то свинопасом и донимать его вопросами, если он всё равно ничего не ответит. Кто «за», поднимите руку.

Поднялся целый лес рук. Коннана подвели к гильотине, заковали. Юноша не говорил ни слова, а потом спросил:

— А можно, ко мне придут мои кошка и сова, я хочу попрощаться с ними?

— Да, варвар. Я готов исполнить твоё последнее желание перед тем, как гильотина коснётся твоей шеи.

— Пусть придут и Геракл с Зеной и Флавианом. Я должен попрощаться с ними.

— Да, ради богов. Позвать в зал суда тех, кого просил этот мерзавец Коннан. А теперь, варвар, загадай своё последнее желание!

— Хочу в последний раз погладить своих кошку и сову.

— Что?

—В последний раз погладить своих кошку и сову.

— Это и есть твоё окончательное желание? это интересно. Не думал, что тебе в голову придёт такое странное желание. Ты очень странный, другого я сказать не могу.

Коннан поглядел на дверь. Вот она распахнулась, и вбежали его друзья. Геракл, раздвигая всех локтями, прорвался вперёд, стража не могла его удержать. Он сломал гильотину и спас Коннана, за ним бросились и все остальные. Зена бросилась к Думу:

— Папа, не убивай его, он не заслуживает смерти.

Дум рассвирепел:

— Не лезь, куда не просят. Это моё дело, я его всё равно убью, хочешь ты этого или нет.

Зена протянула Коннану его меч, а сама выпрыгнула в окно. И началась битва. Колдуны падали в разные стороны, кто-то выживал во время сражения, а кто-то – нет. Меч, которым Коннан владел в совершенстве, не щадил никого из злодеев. Колдуны оружия не носили, предпочитая ограничиваться только магией. Сила юноши давала ему огромное преимущество, его невозможно было убить. Колдуны не были такими же опытными бойцами, как Коннан, он также ловко уклонялся от ударов. Победить колдунов было сложнее, чем казалось на первый взгляд. Помимо оружия они применяли ещё и магию, противостоять которой не могло ни одно оружие. Наконец Коннан прорвал толпу стражников и с зажатым в руке мечом накинулся на Дума и уже собрался ранить его. Дум со страху выбежал из зала. Он залез в своей комнате под диван и накрылся покрывалом.

— Проклятый варвар! – проворчал он, – скоро загонишь меня в могилу. Нет, я не допущу этого. Короля колдунов, то есть меня следовало бояться, а тебе почему-то не страшно. Но ничего, скоро и ты меня испугаешься. А потом попрощаешься с огненным клыком, потому что я его заберу.

А наши герои унесли ноги прочь. Дум решил бросить всё и идти к Сету. Только змей его понимал. С таким другом они ничего, кроме интриг придумать не могли. Никто не сомневался в этом

 

 

 

[1] Шерл – то же, что и чёрный турмалин.

[2] Имеются в виду непочитатели варварских богов.