Индустриализация культуры повседневности

Недостатком культурологии является ее абстрактность, не «опускающаяся» до уровня повседневной жизни людей. Социальная антропология пытается преодолеть этот разрыв.

Повседневное — это привычное, обычное и близкое. Это тот жизненный порядок, в котором каждый человек, кем бы и каким бы он ни был, ориентируется свободно.

Повседневное — это сфера человеческого опыта, характе­ризующаяся особой формой восприятия и осмысления мира, возникающей на основе трудовой деятельности. Для нее ха­рактерно напряженно-бодрствующее состояние сознания, лич­ное участие в мире

А. Шюц считает, что повседневность — это один из миров опыта, для которого характерны следующие черты: а) бодрству­ющее напряженное внимание к жизни; б) воздержание от всякого сомнения в существовании мира; в) преобладающей формой активности является трудовая деятельность. Труд наиболее полно активизирует все потенциальные качества личности, наделяет их единством. И это понятно, потому что основной функцией повседневности выступает жизнеобеспечение.

Естественно, в трудовой деятельности присутствуют и спон­танные физические проявления, но главным остается действующее начало, чем повседневное и отличается от мира фантазии (литературного замысла, мира волшебной сказки, мифа и т.д.).

В повседневной жизни людям приходится изобретать, создавать свой мир. В «своем» мире люди участвуют и своим внешним планом (деятельностью, поведением), и внутренним (духовно-психическим) миром. Внутренняя жизнь стремится быть согласованной с внешней и наоборот, поскольку люди так или иначе хотят жить в согласии с собой, в состоянии душевного равновесия.

Культура повседневности организуется в таких символических формах, как позитивный опыт, имеющий свой­ство передаваться от человека к человеку, от поколения к поколению. Социокультурный опыт людей кодируется в ми­мике, жестах, телодвижениях, интонациях и словах, формулах, образах, технологиях.

В повседневной жизни можно выделить по крайней мере 4 класса знаков, олицетворяющих: а) цельные предметы (ар­хитектура дома, дизайн утвари, костюм); б) управление дей­ствиями людей (меры, ориентиры, команды); в) знаки про­гностики (приметы, гадания, знамения); г) знаки искусств (музыка, хореография, изобразительные искусства).

На эти знаковые системы наложим еще один ряд: язык, обряды, средства исчисления, игры. Тогда картина эволюции этих знаково-символических систем в дописьменной культуре (I), в обществах индустриальной цивилизации (II) и культуре информационного общества (III) будет выглядеть следующим образом.

Архитектура: I — народная архитектура; II — архитектура культовых, крепостных, спортивных и дворцово-парковых сооружений; III — архитектура промышленная, транспортная, средств связи и других подобных сооружений.

Костюм: I — народный костюм; II — сословный костюм; III — современный костюм в его функциональных разновидностях.

Дизайн утвари (мебель, посуда, орудия труда и быта, оружие): I народная; II — утварь, изготовленная ремесленниками; III — утварь, изготовленная промышленностью в производстве…и так далее. (с.33, Манюшев) Такую схему составил проф. Ю.В. Рождественский (МГУ, 1993).

Предметы бытового обихода всегда обладали знаковым содержанием и потому характеризовали социокультурную принадлежность человека, пользовавшегося ими: тога римлянина, зипун крестьянина свидетельствовали о социальном положении, но не о психологическом состоянии человека. Сейчас положение меняется: комбинация берета, кепи, шляпы с гимнастеркой, пиджаком или свитером, сапогами, кроссов­ками или мокасинами дает возможность человеку выразить свое индивидуальное самоощущение и эмоциональное отношение к действительности. Повседневная жизнь и ее инвентарь все больше берут на себя функцию эмоционального общественного самовыражения, которая так долго была монополией идеоло­гии, слова, высокого искусства. Эстетика костюма преодолевает противоположность бытового и официального, соединяя воеди­но «волю» первого и «красоту» и «приличие» второго.