Дела сельскохозяйственных специалистов (1932 г.)

В 1932 году ГПУ сфальсифицировало дела «Белтрактороцентра» и «Ветеринарных врачей». Самые массовые аресты пришлись на «Белтрактороцентр»: в этом объединении репрессиям подверглись 546 человек! По делу ветеринаров были арестованы и осуждены 254 человека: сотрудники Наркомата земледелия, НИИ сельского хозяйства, Витебского ветеринарного института.

По существу, почти полностью были уничтожены те немногочисленные квалифицированные кадры, которые работали в руководящих, исследовательских, учебных органах сельского хозяйства в центре и на местах, ибо попутно происходило «раскрытие врагов народа» в районах.

Например, в сентябре 1932 года ГПУ «ликвидировало» в Мозырском районе контрреволюционную организацию «Крестьянских союзов». В руководстве ею чекисты обвинили специалистов сельского хозяйства из числа дореволюционной интеллигенции — агрономов, землемеров. По этому делу проходило свыше 70 человек.

В результате всех этих «дел» немногочисленные ряды беларуской научно-технической и преподавательской интеллигенции, с большим трудом собранные в 20-е годы, были опустошены. Так, уже в феврале 1931 года К. Гей, первый секретарь ЦК КП(б)Б, и А. Чернушевич, заведующий отделом культуры и пропаганды ЦК, сообщили в Москву, что ряд вузов, в первую очередь БГУ, оказались «в катастрофическом положении и встали перед срывом занятий и даже полным закрытием ряда отделений». Они просили «немедля прислать в БССР научных работников по экономическим дисциплинам» для преподавательской и научной работы.

По заданию К. Гея, в Академии Наук были созданы специальные «бригады», которые старательно искали в напечатанных работах, в стенограммах докладов и выступлений сотрудников академии и вузовской профессуры признаки «нацдемовщины». Ревизовались поэзия и проза заподозренных в «нацдемовщине» писателей, газетные статьи и т. д. Выявленные бригадами «уклоны» систематизировались, изучались, делались желательные для ГПУ «научные выводы». Потом их печатали как труды «обновлённой» Академии Наук.

Старательно просматривались школьные учебники. Большинство учебников изъяли из обихода, особенно хрестоматии для чтения, сборники диктантов, грамматики. Одни книги конфисковали автоматически ввиду ареста их авторов, независимо от содержания. Другие потому, что они не соответствовали эпохе коллективизации сельского хозяйства и сталинских пятилеток. Например, в хрестоматиях для чтения отныне не позволялось называть «образцовыми» единоличные крестьянские хозяйства, в задачниках — использовать примеры из жизни единоличных хозяйств. Учителя должны были сами выдумывать арифметические задачи из жизни колхозов, торговли кооперативных лавок.

Одновременно с арестами «нацдемов» из библиотек и книжных магазинов изымали все работы арестованных. Всё, что создавалось в течение ряда лет — работы по истории, этнографии, географии, литературе, искусству, краеведению, произведения молодых и старых талантливых поэтов и прозаиков, научные исследования специалистов, — после ареста авторов были названы «вредным нацдемовским хламом». Вот краткий перечень некоторых работ, изъятых и уничтоженных в 30-е годы:

«Беларуская научная терминология» (выпуски 1922–30 гг.); «Беларуская этнография в исследованиях и материалах», в пяти книгах (1926–28 гг.); «Беларуский архив» в двух томах (1927–28 гг.); «Беларуские сказки, пословицы и заговоры», собранные А. Сержпутовским; «Беларуско-русский словарь» Байкова и Некрашевича (1925 г.); «Записки отдела гуманитарных наук Института беларуской культуры (филология, история, этнография, археология, искусство, право)» за 1923–29 гг.; «Очерки по истории беларуского искусства» (автор Щекотичин, 1928 г.); «Опыт лингвистической географии Беларуси» (автор П. Бузук. 1928 г.); «Труды Академической конференции по реформе беларуского правописания и науки» (1927 г.); «Труды и материалы по истории и археологии Беларуси», в трех книгах (1926–27 гг.); «Четырехсотлетие беларуской печати. 1525–1925» (1926 г).

Это только незначительная часть огромной работы, проделанной большевистскими варварами!