Тема № 3. Философская онтология

Семинар № 3.Онтологический поворот в ХХ веке

 

Задачи семинара:

1) раскрыть специфику онтологической проблематики;

2) сравнить хайдеггеровский подход к осмыслению бытия с классической постановкой онтологического вопроса в истории философии;

3) рассмотреть понятия, конституирующие семантическое пространство новаторской философии Хайдеггера: присутствие, экзистенция, непотаенность, просвет бытия, забота, бытие к смерти.

 

Биография Хайдеггера

Мартин Хайдеггер (1889–1976) – немецкий философ, уже при жизни завоевавший славу «властителя дум» и «тайного короля философии». Родился Мартин Хайдеггер на юге Германии, в городе Месскирхе в бедной католической семье. Отсутствие интеллектуальной атмосферы в семье (отец Хайдеггера – ремесленник-бочар, а мать – крестьянка) не помешало амбициозному юноше закончить философский факультет Фрайбургского университета и защитить две диссертации: «Учение о суждении в психологизме» (1913) и «Учение Дунса Скота о категориях и значении» (1915). Единство философского и филологического подходов к анализу текста, проявившееся в выборе диссертационных тем, характерно для всего творчества мыслителя. Подобно Ницше, Хайдеггер требует вдумчивого и неспешного прочтения, подтверждая своими произведениями тезис: «В философских гонках выигрывает тот, кто может бежать медленнее всех». В работе «Бытие и время» (1927) Хайдеггер возобновляет интерес к основному вопросу метафизики: вопросу об истине и смысле бытия. Бытие становится доступным только через человека, который изначально погружен в бытие и обладает возможностью услышать голос бытия. А для того, чтобы откликнуться на голос бытия, необходимо вернуться к истокам, хранящимся в символическом пространстве Слова. Философия в понимании Хайдеггера ближе всего к искусству: она не сводима ни к науке, ни к форме мировоззрения, но представляет собой фундаментальный способ бытия человека: «Философия – последнее выговаривание и последний спор человека, захватывающие его целиком и постоянно».

Вопросы к фрагменту из работы Хайдеггера «Введение к: “Что такое метафизика?”»:

1) Объясните этимологический смысл термина «метафизика».

2) Какое знание называется метафизическим?

3) Раскройте символическое значение следующих слов в тексте Хайдеггера: почва, корень дерева, дерево философии. Что является корневой почвой в философском знании?

4) Определите различие между словами сущее и бытие при помощи метафоры почвы и дерева.

5) Через какое сущее Хайдеггер продумывает истину бытия?

6) Какой путь к пониманию бытия избирает автор?

7) Какое определение человека в философской традиции не удовлетворяет мыслителя?

8) Какой смысл вкладывает Хайдеггер в слово existentia?

9) Что обозначает в философии мыслителя слово Dasein?

10) Как вы понимаете мысль автора о том, что бытие человека определяется словом «присутствие»?

11) Как следует трактовать фразу автора: «скала существует, но не экзистирует»?

12) Что означает суждение «только человек экзистирует»?

13) Опираясь на идеи Хайдеггера, ответьте на вопрос: В «чьей открытости само бытие дает о себе знать и таится, дарит себя и ускользает»?

14) Поясните мысль автора о том, что экзистенция человека определяется именем заботы.

15) Какой смысл несут слова онтология и теология?

Фрагмент из работы Хайдеггера «Введение к:

“Что такое метафизика?”»

«<…> Истина бытия может поэтому называться почвой, на которой держится метафизика как корень дерева философии, из которой она питается.

Поскольку метафизика расследует сущее как сущее, она остается при сущем и не обращается к бытию как бытию. Как корень дерева она посылает все соки и силы в ствол и его ветви. Корень разветвляется в основе и почве, чтобы дерево ради своего роста могло из него подняться и тем самым его оставить. Дерево философии вырастает из корневой почвы метафизики. Основа и почва, конечно, стихия, в которой существует корень дерева, но возрастанием дерево никогда не в состоянии так вобрать в себя корневую почву, чтобы она как нечто древесное исчезла в дереве. Скорее наоборот, корни вплоть до мельчайших волокон теряются в почве. Почва есть основа для корня; в ней он забывает себя в пользу дерева. Даже и тогда, когда корень по-своему отдается стихии почвы, он всё равно еще принадлежит дереву. Он растрачивает ее стихию и сам себя на это последнее. Он не переходит, пока остается корнем, в почву; по крайней мере не переходит тем способом, как если бы его существом было лишь прорастать навстречу этой стихии и в ней расширяться. Возможно, поэтому и стихия почвы тоже не стихия без того чтобы ее оплетал корень.

<…> Если же преодолению метафизики отвечает стремление сначала научиться хотя бы вниманию к забытому бытию, чтобы ощутить его забытость и опыт ее вобрать в отношение бытия к человеку и в нем хранить, то вопрос «Что такое метафизика?» окажется всё-таки, возможно, самым нужнейшим из всех нужных для мысли среди нужды бытийной забытости. <…>

Но чья мысль еще думает об осмысленности? Люди заняты изобретательством. Вывести мысль на путь, который введет ее в отношение истины бытия к существу человека, открыть мысли тропу, где она сумела бы собственным образом продумать само бытие в его истине – «на пути» туда мысль, опытом которой было «Бытие и время». На этом пути, а это значит на службе вопроса об истине бытия становится необходимым осмысление существа человека; потому что невысказанный, ибо еще даже не проявленный опыт забвения бытия включает всё на себе несущую догадку, что отношение бытия к человеческому существу принадлежит, в меру непотаенности бытия, к самому же бытию. Но как эта подсказанная опытом догадка могла бы стать хотя бы просто высказанным вопросом, если прежде все силы не будут вложены в то, чтобы не привязывать определение человеческого существа к субъективности, причем также и к субъективности разумного живого существа, animal rationale? Чтобы как отношение бытия к существу человека, так и сущностное отношение человека к открытости («Вот») бытия как такового схватить одновременно и в одном слове, для сущностной области, в которой стоит человек как человек, было избрано имя «присутствие» (Dasein). Это было сделано несмотря на то, что метафизика употребляет это имя для обозначения того, что называют также existentia, действительность, реальность и объективность; несмотря на то, что оборот речи «человеческое присутствие» по привычке будет понят в метафизическом смысле. Потому и преграждается всякое понимание, когда люди довольствуются констатацией, что в «Бытии и времени» вместо «сознания» применяется слово «присутствие». Как если бы на повестке дня стояло просто употребление различных слов; как если бы дело не шло об одном и единственном, вывести перед мыслью отношение бытия к существу человека и тем самым, исходя в продумывании от нас, – прежде всего какой-то сущностный опыт человека, достаточный для разработки ведущего вопроса. Ни просто слово «присутствие» не выступает на место слова «сознание», ни «вещь», названная «присутствием», не встает на место того, что люди представляют себе под именем «сознание». Скорее наоборот, словом «присутствие» названо такое, в чем впервые только и можно иметь опыт места, а именно местности истины бытия, чтобы потом соответственно осмыслить его.

О чем думает мысль в слове «присутствие» на всём протяжении трактата «Бытие и время», об этом дает сведения уже тезис, гласящий: «“Сущность” присутствия заключена в его экзистенции».

Если, конечно, подумать, что в языке метафизики словом «экзистенция» именуется то же, что подразумевается «присутствием», а именно наличие любого и каждого наличного сущего от Бога до песчинки, то приведенным тезисом, если его просто буквально понять, трудность требующегося осмысления только сдвигается со слова «присутствие» на слово «экзистенция». Имя «экзистенция» в «Бытие и время» употребляется исключительно как обозначение бытия человека. Из правильно понятой «экзистенции» поддается осмыслению «сущность» присутствия, в чьей открытости само бытие дает о себе знать и таится, дарит себя и ускользает, без того чтобы эта истина бытия исчерпывалась в присутствии или тем более составляла с ним одно в смысле метафизического тезиса: всякая объективность есть в качестве таковой субъективность.

Что означает «экзистенция» в «Б. и В.»? Этим словом именуется вид бытия, а именно бытие того сущего, которое стоит открытым для открытости бытия, где это сущее стоит, умея в ней устоять. Это умение устоять продумывается под именем «заботы». Экстатическое существо присутствия понимается из заботы так же, как, наоборот, забота удовлетворительным образом осмысливается только в ее экстатическом существе. Так понятое вы-ступание есть существо эк-статики, как ее надо здесь мыслить. Эк-статическое существо экзистенции оказывается поэтому недостаточно понятым также еще и тогда, когда ее представляют себе только как «стояние вовне» и «вовне» понимают как «уход» от внутреннего, присущего имманентности сознания и духа; ибо так понятая экзистенция всё еще представлялась бы из «субъективности» и «субстанции», между тем как «вне» неизменно надо понимать в смысле выступания открытости самого бытия. Статус экстатического покоится, как ни странно это звучит, на понимающем стоянии внутри этого «вне», этого «вот» непотаенности, в качестве которой пребывает само бытие. То, что надо слышать в имени «экзистенция», когда это слово употребляется внутри мысли, осмысливающей истину бытия из нее самой, могло бы прекрасно быть названо словом «выстаивание». Только мы должны будем тогда в качестве полного существа экзистенции мыслить одновременно стояние внутри открытости бытия, вынесение этого стояния внутри нее (забота) и выдерживание в предельном (бытие к смерти).

Сущее, существующее способом экзистенции, это человек. Только человек экзистирует. Скала существует, но она не экзистирует. Дерево существует, но оно не экзистирует. Лошадь существует, но она не экзистирует. Ангел существует, но он не экзистирует. Бог существует, но он не экзистирует. Предложение «Только человек экзистирует» никоим образом не значит, что только человек оказывается действительно сущим, а всё прочее сущее недействительно и только кажимость или человеческое представление. Предложение «Человек экзистирует» означает: человек есть то сущее, чье бытие отмечено открытым стоянием внутри непотаенности бытия, отличительно благодаря бытию, отличено в бытии. <…>

<…> При всём том метафизика представляет сущность сущего двояким образом: с одной стороны, совокупность сущего как такового в смысле его наиболее общих черт…; с другой – совокупность сущего как такового в смысле высшего и потому божественного сущего…

Метафизика есть в себе, и именно поскольку она выводит к представленности сущее как сущее, двояко-единым образом истина сущего в его всеобщем и в его высшем. Она по своему существу одновременно онтология в более тесном смысле и теология. <…>»[3].