Всеобщая история прессы

 

Перевод с немецкого Э.Б.

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

I. Введение

Современное значение периодической печати

Возникновение газет

II. Германская пресса

Первые германские газеты

Германская пресса в XVII столетии

Германская пресса в эпоху иностранного господства

Германская пресса домартовского периода

Революционная пресса конца 1840-х годов

Немецкая и австрийская печать с 1850 г.

III. Европейская печать

Печать в Швейцарии

Английская пресса

Печать во Франции

Итальянская пресса

Печать в Испании и Португалии

Печать в Нидерландах и Бельгии

Скандинавская печать (датская, шлезвиг-гольштинская, исландская, грендланская, шведская, финляндская и норвежская пресса)

IV. Печать в России (русская и инородческая пресса)

V. Печать на востоке (венгерская, славянская, сербская, болгарская, румынская, греческая, турецкая, армянская, персидская, арабская и индийская пресса)

VI. Японская и китайская печать

VII. Американская пресса и печать в Австралии (английские, немецкие, испанские газеты; английская печать в Австралии)

VIII. Указатель литературы

 

IV. ПЕЧАТЬ В РОССИИ

 

Русская журналистика развивалась при весьма тяжелых обстоя­тельствах, и достигнутые ею за полтора столетия ее существова­ния результаты являются далеко не удовлетворительными. Русские газеты в своей массе до сих пор еще не могут считаться носителя­ми мнения всей нации; они выражают лишь воззрения отдельных лиц, проводят в жизнь их частные стремления, служат их честолю­бию или ненависти. К тому же большинство из них непосредственно инспирируется правительством. Из полтысячи русских политичес­ких газет более чем пятую часть составляют официозные органы. Действительное значение и влияние принадлежит исключительно газетам обеих столиц; провинциальная печать, под угрозой неми­нуемых репрессий, не может придерживаться независимого мне­ния. Хотя еще при Императрице Екатерине одно время и каза­лось, что либеральный режим в деле журналистики возьмет пере­вес, но эти иллюзии скоро рухнули; столь охотно возносившаяся с лучшими умами своего времени на вершины человеческого духа, властительница вскоре сочла нужным стеснить несколько смяг­ченные в начале царствования условия существования печати. При восшествии на престол Павла I в 1796 г. наступил период мрач­нейшего деспотизма. В постоянной боязни возможного отголоска французской революции и влияния идей французского Просве­щения Император Павел в 1797 г. установил самую строгую цензуру, а год спустя издал распоряжение, по которому все загранич­ные произведения печати должны были тщательно просматриваться подлежащими властями, и те из них, в которых заключались даже самые отдаленные намеки на либерализм, немедленно конфиско­ваться. Так, «Путешествия Гулливера» Свифта, как сочинение, представляющее опасность для государства, было запрещено в России; поучительные рассказы Лафонтена были конфискованы за то, что автор осуждал в них стремления к почестям и славе; та же участь постигла комедию Коцебу «Дитя любви», ввиду ее вред­ной для общественной нравственности и несогласной с истиной мысли о том, что лишь незаконнорожденные дети являются деть­ми любви. Различные слова, которым приписывалось революци­онное происхождение, каковы «класс», «общество», «гражданин», «отечество», «сержант», были изъяты из обращения в печати. На­конец, были воспрещены все издания, помеченные годом из пе­риода французской революции. Отметим, кстати, что строжайше преследовалось ношение различных частей туалета, бывших в моде во время французской революции: жилетов, фраков, брюк, жабо, сделанных по известному покрою. После смерти Императора Пав­ла и вступления на престол Александра I в 1801 г. отношение пра­вительства к печати сделалось более гуманным, но полная тревог наполеоновская эпоха препятствовала реформе законодательства. После восстановления мира Императором овладело тяжелое ду­шевное расстройство, вызванное многочисленными неудачами. Цен­зурный гнет снова увеличился. Гораздо хуже сложились обстоя­тельства в царствование Николая I. В эту эпоху, которая справед­ливо считается одной из наиболее бедственных для русского народа эпох самовластного цезаризма, Россия была превращена в «духов­ный Китай». Первые правила о печати в новом царствовании по­явились в 1828 г. В них высказывалась мысль о том, что первая обязанность газет состоит в том, чтобы ставить народ в извест­ность о действиях правительства, объяснять ему благие намерения властей и восхвалять благодеяния, которые эти власти им оказы­вают. Критики государственной власти и ее начинаний газеты ка­саться отнюдь не должны. Впоследствии система цензурного конт­роля была отделена еще тщательнее. Была введена тройная цензу­ра, учрежден верховный комитет, обязанный блюсти за действиями цензоров. Наряду с цензурой по делам печати, существовали еще особые сыскные комиссии, зорко следившие за образом мыслей и поступками всех чинов отдельных ведомств. Таковы цензурное отделение по военным делам, по делам церкви, по ведомству пу­тей сообщения и пр. Деятельность этих учреждений богата неве­роятнейшими курьезами. Одному цензору не понравилось выра­жение «величество природы», так как титул «величество» может принадлежать только коронованным особам. Цензор Крассовский не допустил к печати статью о мухоморах, «ибо грибы во время поста служат пищей православным, а указание на ядовитые виды может потрясти веру и породить неверие». При Александре II обстоятельства несколько изменились к лучшему: он отменил сыск­ные коллегии, но оставил в силе стеснительную предварительную цензуру для органов повременной печати; кроме того, министру внутренних дел было предоставлено право указывать редакциям те вопросы, которые, по его мнению, «подрывают основы» и поэто­му не подлежат обсуждению в печати. Эти меры развивали роко­вую систему замалчивания, за которой всегда скрывалась неправ­да. Новая систематическая обработка, инкорпорация, но не коди­фикация законодательства о печати была предпринята в 1865 г.; некоторые добавления были внесены в 1873 г., после чего, вплоть до манифеста 17 (30) октября 1905 г., закон о печати сохранял свою силу в прежнем виде. С этого времени все пошло вверх дном, вся страна закипела в революционном котле; объявления целых губерний и областей на положении усиленной и чрезвычайной охраны сыпались как из рога изобилия.

Создатель современной России, Петр Великий, является так­же и основателем первой русской газеты. В 1703 г. листок Петра стал выходить в Москве, но главной его задачей было не проведе­ние в жизнь политических воззрений и не распространение ново­стей, а служение делу реорганизации армии, доставление соответ­ственного материала и разъяснений инструкций и приказов. По­этому он и получил название «Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти». В 1714 г. газета была переведена в Санкт-Петербург, где она, в качестве органа Императорской Ака­демии Наук, выходит и поныне под названием «Санкт-петербург­ские ведомости». Но о дальнейшем насаждении прессы Петр забо­тился мало; лишь при Екатерине II этот вопрос снова сделался предметом особых попечений правительства.

Императрица разрешила свободу печати и печатания, благода­ря чему с 1769 г. появилось множество журналов по образцу анг­лийских еженедельников, уже несколько раз упомянутых нами. Обличая извращенность нравов, обрушиваясь на все напускное и болезненное в обществе, они осуждали господствовавшую в нем галломанию и пренебрежение к родному языку и требовали воз­вращения ко всему собственному и национальному. В стилистичес­ком отношении они усвоили себе легкий и веселый тон, облекая свои, подчас резкие, нападки в юмористическую форму.

Первым из этих журналов была «Трудолюбивая пчела» Сума­рокова, появившаяся в 1769 г. В том же году вышел альманах «Впе­ремежку», прекратившийся в 1770 г. Он резко нападал на недо­статки высшего общества и получал свои директивы непосред­ственно от императрицы. В нем, между прочим, появились десять заповедей, обращенные против всех отрицательных качеств русской администрации: продажности, своекорыстия, лицемерия, лености, склонности к пьянству и пр. Кроме того, выходили: «Пар­насский житель» (1770) «Трудолюбивый муравей» (1771), «Тру­тень» (1769—1770), «Живописец» (1772), «Собеседник друзей рос­сийской словесности» (1783—1784), в котором сотрудничала сама Императрица, и др. Большинство из этих журналов далеко не все­гда могли почерпать свой материал из родного источника, они брали его из иностранных листков и обрабатывали соответственно своим целям. Но это не умаляло их заслуг, так как, несмотря на свой подражательный характер, они с честью исполняли свою ци­вилизаторскую миссию. К сожалению, настроение Императрицы в конце царствования помрачилось под влиянием различных обстоя­тельств в личной жизни и неудач в области политики, и она суще­ственно ограничила свободу печати. Сатира не могла более возвы­шать свой голос; она притупилась, и журнальная литература пришла в упадок; в середине 1780-х гг. от нее не осталось и следа.

Политическая пресса на первых порах не могла занять образо­вавшийся пробел, и в журнальной литературе наступил период молчания, длившийся вплоть до выступления двух деятелей, сде­лавшихся основателями русской публицистики: Александра Гер­цена и Михаила Каткова.

Герцен родился в Москве в 1812 г.; он получил прекрасное университетское образование и скоро сделался известен в широ­ких кругах общества благодаря своим рассказам и романам, но одновременно его свободомыслящий образ мыслей привлекал вни­мание правительства, которое стало преследовать его различными репрессиями и неоднократно ссылало его в провинциальные го­рода Империи. В 1847 г. он уехал за границу и в 1857 г. основал в Лондоне еженедельник «Колокол», в лице которого русская пери­одическая печать отпраздновала свой первый выход на поприще широкой общественной деятельности. С гениальным красноречи­ем изобличал Герцен все недостатки ancien régime'a [55] [1] и пламенны­ми словами призывал он молодого Монарха Александра II к ко­ренным преобразованиям. Прежде всего он требовал отмены кре­постного права, как необходимого условия единения Монарха с народом. Он вскрывал все язвы чиновничьего управления, про­дажность и злоупотребление полиции, упадок духа законности и многое другое. Деятельность «Колокола» вызвала мощное движе­ние в русском обществе, и хотя журнал был воспрещен в России, он ходил там по рукам и одно время имел значительное влияние на самого Императора Александра II и на его первые начинания при отмене крепостного права. Когда последнее сделалось совер­шившимся фактом, влияние «Колокола» постепенно пошло на убыль, а затем, когда в 1863 г. Герцен, сблизившийся в то время с известным революционером Бакуниным, заступился за поляков, от него отшатнулась большая часть его патриотически настроен­ных поклонников, и, наконец, в 1869 г. издание «Колокола» пре­кратилось. Год спустя Герцена не стало.

Совершенно иная судьба ожидала Михаила Каткова. Он родил­ся в 1820 г. в Москве и в юности также увлекался либеральными идеями; но увидя, что Герцен и его кружок все более отклонялись в сторону западничества и социалистических теорий, что конституционные течения получили перевес в обществе и во многих ме­стах Империи возникли первые крестьянские волнения, он сде­лался ярым сторонником самодержавия и официальной народно­сти, во имя которых требовал упразднения всех инородческих элементов Империи. Он был духовным отцом системы «русифика­ции» окраин и руководителем фанатических националистов. Сна­чала — с 1856 г. — он редактировал «Русский вестник», литератур­ный журнал, потом — с 1862 г. — «Московские ведомости», при посредстве которых он до конца своей жизни (1887 г.) имел гро­мадное влияние в стране.

Петербургская печать долгое время оставалась позади «Мос­ковских ведомостей». В шестидесятых годах XIX в. значительным влиянием пользовался «Голос», основанный Краевским в 1863 г., но в 1881 г. он был воспрещен. За последние десятилетия влиятельнейшей газетой России сделалось «Новое время». Оно было осно­вано в 1868 г. А. К. Киркором, некоторое время неоднократно ме­няло своего владельца и в 1876 г. перешло в руки А. С. Суворина, талантливого журналиста и весьма ловкого дельца, всегда умевшего настраивать свои струны в унисон с господствующим мнением в руководящих кругах. Уже во время русско-турецкой войны [1877— 1878 гг. — Прим. ред.] газета его имела, благодаря принятому им панславистическому направлению, многочисленных читателей; впоследствии она с тем же рвением открыла кампанию против Германии; впрочем, по мере надобности, никогда не задумыва­лась менять свои взгляды. Неоднократно в ней печатались «разоб­лачения», рассчитанные на сенсацию или на вкусы широкой пуб­лики к пикантному чтению. Поэтому в прессе и в обществе за газе­той упрочилось прозвище «Чего изволите?». Последние годы Суворин-отец несколько отстранился от редакции газеты, но она, тем не менее, неуклонно следует по намеченному им пути и сво­им ежедневным выпуском в 60 000 экземпляров далеко превосходит все другие петербургские газеты. Весьма также распространен­ные «Биржевые ведомости» были основаны С. Проппером в 1880 г., но большая часть их выпуска идет в провинцию. Во времена Витте газета была его официозом. В 1882 г. вышел «Свет», сначала незна­чительный листок, но затем долгое время имевший многочислен­ных подписчиков. Он редактировался полковником Комаровым, известным пруссофобом и шовинистом. «Русский инвалид» очень распространен в офицерских кругах; он является органом военно­го министерства. Консервативная газета «Гражданин», основанная в 1870 г. князем Мещерским, некоторое время пользовалась извес­тным влиянием, но с 1905 г. перестала выходить.

Наряду с этими газетами в России издаются многочисленные газеты на немецком языке. Старейшая и наиболее влиятельная из них, «St.-Petersburger Zeitung», была основана еще в 1727 г., за период 1874—1904 гг. имела в лице П. фон Кюгельгена прекрасного руководителя. Теперь редакция перешла к его сыну Карлу. Кроме нее, в Петербурге выходит «Herold» — газета мелких купцов и ре­месленников, охотно драпирующаяся в мантию демократизма. В Москве с 1870 г. выходит «Moskauer Deutsche Zeitung» под ре­дакцией К. Кизенера, в Лодзи — «Lodzer Zeitung», в Риге — «Düna Zeitung» и т.д.

Кроме того, в Царстве Польском, Галиции, Буковине и в прус­ских провинциях Познании и Силезии существует развитая газет­ная литература на польском языке. В Варшаве издаются: с 1773 г. «Gazeta Warszawska» и с 1820 г. «Rurjer Warszawskie», выходящие в количестве 34 000 экземпляров; в Кракове: основанный в 1848 г. католическо-консервативный «Czas», прогрессивно-демократичес­кая «Nowa Reforma» и христианско-социалистический «Clos Narodu»; в Лемберге: консервативная «Gazeta Narodowa», прогрессивно-либе­ральное «Slowo Polskie» и еврейский политический еженедельник «Wschod», орган галицийских сионистов; в Черновияах «Gazeta polska»; в Познани «Dziennik Poznanski», «Kurjer Poznanski», «Wielkopolanin» и др.; польские газеты выходят еще в Берлине («Dziennik Berlinski»), в Бромберге, Гнезене, Иноврацлаве, Бейтене, Глейвице, Конигс-гютте, Оппельне и Ратиборе. Польские листки в северной Силезии почти без исключения составляют собственность издателя Гави-ральского в Бейтене.

Манифест 17 октября 1905 г., как и следовало ожидать, вызвал целый поток новых газет, журналов и листков; в одном Петербур­ге за восемь недель было объявлено о выходе в свет до 400 перио­дических изданий, в том числе 38 политико-сатирических журна­лов. Общественное мнение, подавлявшееся целыми десятилетия­ми, жаждало высказаться свободно. Мало-помалу, однако, более спокойный тон снова получил перевес в прессе, большинство новых газет исчезло. Царский указ от 4 апреля 1906 г. значительно ограни­чил свободу печати, и старые газеты вновь получили свое утрачен­ное влияние. Каким образом сложатся обстоятельства, когда окон­чится процесс внутреннего брожения, переживаемого ныне Рос­сией, — кто возьмется предсказать это?

 

V. ПЕЧАТЬ НА ВОСТОКЕ ^{[56] [1]}

Обращая свои взоры на восток, мы встречаем там весьма пес­трую картину. Большая часть газет не удовлетворяет самым скром­ным требованиям. Отсутствие глубокого образования, широты кругозора, самостоятельности в суждениях — является хроническим недостатком прессы востока, но, кроме того, и в техническом отно­шении она поставлена совершенно неудовлетворительно.

Наиболее успешно развивалась газетная литература в Венгрии, являющейся как бы преддверием востока и находящейся с ним в тесной связи. Первые венгерские газеты выходили на латинском и немецком языках. Хронологически первой был — поскольку это может быть установлено — «Mercurius Hungarius», впоследствии «Mercurius Veriducurex Hungaria», выходивший с 1705-1711 гг. и с жаром отстаивавший интересы партии Ракокциша в полемике с «Wienerisches Diarium». Когда «Mercurius» должен был сойти со сцены, вместо него появилась «Nova Posoniensia», основанная Мат­феем Белом в 1721 г., но она выходила не более года. Более про­должительным существованием могла похвалиться первая немец­кая газета «Ofnerische Mercurius», выходившая в третьем и четвер­том десятилетии XVIII в. два раза в неделю, и «Pressburger Zeitung», основанная в 1764 г. и существующая и в наше время.

Первая мадьярская газета вышла в свет в 1780 г. в Прессбурге ^{[57] [2]}; она была основана Матфеем Ратом под названием «Magyar Hirmondo» и продолжалась восемь лет. Второй мадьярский листок, «Magyar Mercurius», выходит с 1788 г. в Будапеште.

И в последующие времена венгерская печать подвигалась впе­ред весьма медленно. Еще в 1824 г. в Венгрии с ее окраинами мож­но было насчитать не более дюжины листков: из них семь немец­ких, четыре мадьярских и один латинский. Но с 1830 г., когда политическая жизнь получила энергичный толчок и национальная идея охватила широкие круги, последовал быстрый расцвет печа­ти. Несмотря на многочисленные трудности со стороны полиции и цензуры, число мадьярских газет уже в 1830 г. возросло до 10, в 1840 г. уже до 26, в 1847 г. до 33, а в революционные годы, 1848 и 1849 гг., более чем удвоилось, достигнув цифры 80. После подав­ления Венгерского восстания, вступления Венгрии в реальную унию с Австрией и лишения ее всех политических вольностей число мадьярских газет уменьшилось до 9. Десять лет спустя число их снова поднялось до 53, а в 1870 г. даже до 146. С этого времени число газет неуклонно растет; в 1880 г. оно достигало 318. По дан­ным 1902 г., в странах венгерской короны существовало 1205 газет и журналов на мадьярском языке и 227 периодических изданий на других языках. Но число последних прогрессивно уменьшается. Сильнее всего это можно заметить на немецких языках. В 1901 г. в Венгрии выходил 161 немецкий листок, а в 1902 г. всего 137. И по размерам выпуска эти немецкие листки весьма незначительны. Даже лучшая и крупнейшая газета в Саксонии — «Siebenbürgische-deutsche Tageblatt» в Германштате — выходит в количестве лишь 2000 экзем­пляров ежедневно. Кроме того, следует отметить тот факт, что значительная часть немецких газет в сущности защищает мадьярские интересы. Так, из десятка немецких дневных газет в Будапеште — значительнейшие из них «Pester Lloyd» и «Das Neue Pester Journal» — мы не можем указать ни одной, которая бы оставалась верной гер­манизму, а темесварские газеты на немецком языке: «Südungarische Reform» и «Neue Temesvarer Zeitung» — органы кошутистической мадьяризации ^{[58] [3]}.

Основателем национально-венгерского журнализма является Людовик Кошут, знаменитый венгерский революционер (родился в 1802 г., умер в 1894 г.). По поручению либеральной партии он уже в 1832 г. приступил к изданию «Reichstagszeitung» в Прессбурге, которая, однако, для обхода стеснительных цензурных правил появлялась не в печатном, а сначала в литографированном, затем в писанном виде. Но полиция скоро напала на след ее издателей и воспретила ее. Кошут, несмотря на это, продолжал ее издавать, но в мае 1837 г. он был арестован и до 1810 г. просидел в крепости Мункакс. После объявления амнистии он был освобожден, вер­нулся в Пешт и основал здесь в 1841 г. «Pesti Hirlap», первую вен­герскую газету, в которой политические вопросы получили широ­кую постановку и обсуждались на превосходном литературном языке.

Газета доставила Кошуту огромное влияние в политических кругах, но уже в 1844 г. он отказался от ее редакции. Несмотря на это, газета заняла выдающееся положение, которое сохранила за собой вплоть до нашего времени; она выходит в количестве 56 000 экземпляров и пользуется крупными симпатиями в буржуазно-либеральных кру­гах. Из числа значительнейших политических мадьярских газет назо­вем: «Budapesti Koezloeny», правительственную «Budapesti Hirlap», распространенную преимущественно среди помещиков, врачей, священников и т.д., «Egyertes» («Согласие»), либерально-оппозиционные, затем: «Magyar Estilap», «Magyar Nemzet», «Pesti Naplo», «Budapesti Naplo» и «Pesti Ujsag». Кроме того, следует отметить иллюстрированную политическую газету «Kis Ujsag» с ежеднев­ным выпуском в 200 000-250 000 экземпляров и иллюстрирован­ную же «Budapest».

Наряду с мадьярской прессой; с середины прошлого столетия в Крайне, южной Штирии и Каринт-ии и в некоторых местах прибе­режья наблюдается зарождение словенской печати. В Лайбахе вы­ходят: либеральный «Slowenski Narod» и клерикальный «Slovenec»; Клагенфурте — клерикальный «Mir», в Марбурге-на-Драу — «Slovenski Gospodar», в Цилли — «Cilli Domovina», в Триесте — «Edinost». Но все эти листки стоят на весьма низкой ступени развития. Их глав­ной характерной чертой является неукротимая ненависть ко всему немецкому. Значительное оживление заметно за последнее десятилетие в сербской печати. В наше время в Белграде существует че­тырнадцать газет, которые, при почти ограниченной свободе печа­ти, разыгрывают довольно беспорядочную симфонию. Духовный уровень этих газет не высок. Официальным органом служит «Srbske Novine»; субсидируемая правительством «Samouparva» безуспешно старается примирять борющиеся партии. Либерального направления придерживаются «Beogradske Novine» и «Vetscherne Novosti». Нынеш­нему правительству враждебны «Narodni List» и «Opposition», они отличаются невоздержанным языком. Воззрения ультрарадикалов защищают: «Dnevni List», «Mati Journal» и «Novi Svet»; к умеренным примыкают «Lutro» и «Pravda». Внепартийными остаются «Stampa» и «Politika». Интересы делового мира обслуживаются «Trgovinski Glasnik». Но сербская печать не имеет прочного фундамента; любое полити­ческое сотрясение может в корне изменить все положение дел и быстро создать газетную литературу совершенно нового типа.

Болгарская печать все еще коснеет на первых стадиях своего развития. Поныне в стране в 95 500 квадратных километров, при четырех миллионах жителей, выходит лишь несколько газет в Со­фии и одна в Филиппополе. Из столичных газет первое место при­надлежит редактируемой С. С. Шанговом «Wetscherna Poschta».

В Румынии газетная литература развивалась гораздо успешнее. Первая, существующая и ныне, газета «Romanulu» была основана К. А. Розетта в 1857 г. в Бухаресте. С этого времени появилось свыше двадцати газет, в том числе и две немецкие: «Bukarester Tageblatt» и «Der Rumänische Lloyd». Правительственный листок «Monitorul official» выходит без публикаций. Из прочих городов королевства еще в десяти существуют местные газеты; в Яссах их насчитывает­ся четыре.

Уже сравнительно рано предпринимались попытки издавать греческие газеты. Но, вследствие того, что в то время Греция еще находилась под господством Турции, они должны были выходить за границей. Первая греческая газета «Ephemeris» была основана Маркидисом Пулиосом в Вене в 1793 г., но существовала недолго. Подобная же участь постигла и некоторые другие листки, возни­кавшие до 1820 г. в Париже и в Вене. Когда затем весной разрази­лось восстание против Турции и в апреле в Каламате было откры­то первое греческое национальное собрание — Мессанийский Се­нат, увидела свет и первая греческая газета на греческой почве. Но существование ее было тогда непродолжительно. Неудачи пресле­довали и другие листки, появившиеся здесь и там; введение в 1833 г. правил об обязательном залоге за право издания газеты нанесло им смертельный удар. Более прочное ядро греческий журнализм получил при основании в 1834 г. правительственной газеты, выхо­дившей на греческом и французском языках. В наше время Греция обзавелась уже весьма многочисленными газетами, но все они не­велики по размерам и легко поддаются финансовым затруднениям. И афинские газеты «Akropolis», «То Asty», «Ephimeris» и «Proia», сплошь либеральные, лишь с большим трудом держатся на повер­хности и, за отсутствием средств на рациональную постановку осведомительной части, почерпают свой материал из-за границы, преимущественно из французских и итальянских источников, что сплошь и рядом приводит к совершенно ошибочным суждениям об иностранных делах.

Турецкая печать в ее целом представляет собой лишь карикату­ру на журналистику. Характер магометан мало способствует про­цветанию прессы. Равнодушие, с которым турки относятся ко всем событиям, делает их небольшими охотниками новостей; они довольствуются болтовней в кафе и на базаре. Другим препятствием к возникновению газет является беспримерно строгая цензура, стоящая на страже того, чтобы журналист не выходил из своей скромной роли простых хроникеров; но и оставаясь в рамках этой роли, они существенно ограничены в своих правах. Обо многом, что происходит на земном шаре, они не могут сообщать, — им запрещено даже намекать на некоторые вещи. После зверской рез­ни царской фамилии в Белграде, константинопольские газеты 11 июня 1903 г. напечатали известие, что сербская королевская чета, два брата королевы и несколько министров внезапно скончались. В том же тоне сообщалось об убийстве Карно, президента Мак-Кинлея и др. О волнениях в России газеты не обмолвились ни од­ним словом. Сообщения о делах внутренней политики требуют еще большей предосторожности. Об управлении не разрешено гово­рить вовсе, скандалы, подкупы и вымогательства со стороны администрации замалчиваются; всякий намек на это рассматрива­ется как государственная измена. Напротив того, празднества, ус­траиваемые каким-нибудь вельможей, его приезд или отъезд опи­сываются пространно, до мельчайших подробностей; а когда речь заходит о падишахе — турецкий журналист рассыпается в самых низкопоклоннических восхвалениях. Когда султан по пятницам от­правляется в мечеть на молитву, в газетах об этом событии пишет­ся следующее: «Его Величество, всемогущественный властитель и господин, наш щедрый Монарх и благодетель, представитель Про­рока, повелитель правоверных, всегдашний победитель, сообща­ющий царственному трону Турции неувядаемую славу и блеск, изволил вчера присутствовать при богослужении в мечети, что озаряет мир светом, как одно из его величайших деяний. Его Вели­чество, наш Господин и Повелитель, источник всякой добродете­ли» и т.д., и т.д., и т.д. до пожелания в конце заметки, чтобы Аллах еще надолго сохранил эту «опору мира». Но и подобные тирады требуют от автора весьма тщательного к ним отношения, так как наряду с ограничением тем существует большое количество зап­рещенных слов, каковы молодость, отечество, трусость, управле­ние и пр., которые не должны встречаться ни в одном предложе­нии, даже самого безобидного свойства. Запрещено и такое на вид безвредное слово, как сверчок, — а сверчки называются в Турции «августовскими насекомыми», — чтобы избежать возможности сде­лать этим словом намек на властителя, вошедшего на престол в августе месяце!

Нарушение какого-нибудь от этих правил влечет за собой: вос­прещение розничной продажи, утрату права на печатание публи­каций, денежные взыскания, аресты, приостановление газеты на недели, месяцы и навсегда и нередко меры физического воздействия на провинившегося.

При таких условиях легко понять, что турецкая пресса лишена всякой жизненной силы. При полном отсутствии собственного мнения она не имеет ни авторитета, ни права слова и влачит са­мое жалкое существование. Размеры выпуска турецких газет в среднем обычно малы. Некоторые из них печатаются лишь в 250-300 эк­земплярах. Они не могут существовать на собственные средства и субсидируются правительством.

Первый опыт издавать газету в Турции был проведен в 30-х гг. прошлого столетия в Константинополе. Листок — официальный орган — выходил под названием «Takvim Wekahi» («Регистр про­исшествий»). В соответствии со своим характером газета содержа­ла преимущественно декреты, распоряжения султана и описание придворных празднеств. Только через два десятилетия к этой пер­вой газете присоединилась вторая. Это был «Docheridei Hawadis» («Сборник новостей»), издававшийся англичанином Черчиллем, сыном тогдашнего английского консула. И этот листок отводил много места официальной части, но доставлял также и сообще­ния о политических делах на западе и, таким образом, являлся некоторым шагом вперед. Успех «Docheridei» был, впрочем, зна­чителен; даже в лучшие времена число его подписчиков едва дос­тигало 3000.

Тем временем в Турции начались волнения, развивались тре­бования о реформах, и цвет интеллигентной молодежи, покинув родину, посвятил себя служению ее благу за границей. Али Суави, Кадри, Кемаль и другие основали в конце шестидесятых годов в Лондоне две мелкие газеты в формате in 8° «Muchbir» («Коррес­понденция») и «Hurriet» («Свобода»), в которых они говорили о язвах и печалях своего отечества и разоблачали бездарность и бес­совестность первых сановников империи. Эти газеты, несмотря на кратковременность своего существования, имели некоторый ус­пех. Влиятельные лица при дворе — между ними и Мидхат-паша — старались склонить султана к реформе государственных порядков и добились некоторого ослабления репрессий на устный и печат­ный обмен мнений. Вследствие этого быстро возникли некоторые листки, каковы: «Bassiret» («Убеждение»), «Wakit» («Время»), «Itihad» («Уния») и «Hakikat» («Правда»), принимавшие в большинстве слу­чаев сатирический тон. Впоследствии к ним присоединились: «Kirk Ambar», «Tagerdjik», «Hayal», «Tschlayac», «Serwet Founoun» и др. Появились журналы «Hazinei Evrak» («Литературный архив»), «Tschudjuklara Kraet» («Детское чтение»), «Bagtsche» («Сад»), «Mekteb» («Школа»). Этот расцвет турецкой журналистики достиг своего апо­гея приблизительно в 1876 г. По официальным данным, в этом году в Константинополе выходило не менее 72 газет, в том числе 16 на турецком, одна на арабском, одна на персидском, одна на немец­ком, одна на английском, 12 на греческом, 13 на армянском, че­тыре на болгарском, две на еврейско-испанском, одна на италь­янском и 29 на французском языке. В этом году разразилась столь неудачная для Турции война с Россией, и все либеральные рефор­мы тотчас же были преданы анафеме. Поражения турецких войск на Балканах толковались как наказание за попытку заимствования западноевропейской культуры. И пресса подверглась гонениям; были введены описанные выше цензурные правила, под действием ко­торых должны были прекратиться многочисленные издания. В наши дни в Константинополе выходит всего лишь шесть турецких газет, из которых значительнейшая — «Ikadam», и, кроме того, три ил­люстрированных еженедельника. В Салониках выходит газета «Asr»; города Адрианополь, Ангора, Брусса, Бейрут, Койе, Сивас, Трапезунд и Смирна также имеют газеты; кроме того, в Швейцарии и Париже издаются несколько революционных листков, из которых наибольшим темпераментом отличается «Meschveret». Из большо­го числа инородческих газет, выходящих в Турции, наиболее рас­пространенной является «Levant Herald» в Константинополе, с французским и английским текстом.

Уже более ста лет тому назад — в 1794 г. — была основана первая армянская газета, и не в Армении, а в Индии, в Мадрасе, на средства армянских эмигрантов; одновременно с ней вышел в свет первый армянский журнал «Asdarar». Полстолетия спустя — в 1846 г. — князь Воронцов, кавказский наместник, основал пер­вую местную официальную газету Кавказ» в Тифлисе, которая вскоре стала выходить и на армянском языке. Армянские газеты, сверх того, выходят в Смирне, Константинополе и в Москве. Тиф­лисские газеты «Mschak» («Рабочий») и «Nor Dar» («Новый Век») в армянской печати занимают первое место. Первая из них, осно­ванная Григорием Арцруни в 1872 г., отстаивает ту мысль, что национальные начала, в качестве факторов объединения армянс­кого народа, более надежны, чем вероисповедные при чрезвычай­ной разнородности вероисповедного состава населения. Ценным вкла­дом в армянскую литературу явился журнал «Hüsisapail» («Северное сияние»), издававшийся ученым Степаном Назарияном в 1858—1864 гг. в Москве. Впоследствии «Ястреб» и «Молот» в Тифлисе сделались главными центрами армянской литературной жизни.

Персидская журналистика не переросла еще первых ступеней своего развития. Несколько лет тому назад некоторые молодые персы, получившие западноевропейское образование, основали первую персидскую газету в Тегеране — «Iran», к которой некото-Рое время спустя присоединился еженедельник «Itilla». «Iran» осуж­ден на полную бесцветность, печатает одни лишь известия и офи­циальные речи шаха. Другой листок, «Cehhatsch», осмелившийся Указывать на недостатки существовавшего образа правления и по­требовать их устранения, был приостановлен по приказу шаха, а редактор его был заключен под стражу и наказан розгами на ба­зарной площади. Большим успехом, сравнительно с тем, который выпадает на долю «Iran», пользуются некоторые беллетристичес­кие журналы «Edal», «Kiamiel» и другие; они печатают романы и стихотворения персидских писателей, среди которых наиболее популярен Омар Хайям. Переводы из иностранных литератур в этих журналах носят по преимуществу случайный и спорадический ха­рактер.

Столь же незначительны арабские газеты. Различные мелкие листки на арабском языке, кроме Аравии, выходят еще в Египте, Сирии, Алжире, Тунисе и Константинополе. Среди них заслужи­вает внимания журнал «Al-Dschawâib», основанный в 1887 г. в Константинополе покойным ученым Ахмедом Фарисом.

Весьма пестрая печать развивается в густо заселенной Индии. Руководящие газеты здесь, конечно, английские; туземные также весьма многочисленны, но имеют чрезвычайно малый выпуск. Число подписчиков многих из этих газет не превышает 50. Значительнейшие из них выходят в Бомбее, это — «Bombay Samachar», «Jame Jamahev», «Koshif-ool Ekbar», «Rouzat-ool-Ekbar» и «Indu Prakaisch». Они издаются на трех диалектах. Внешние события их интересуют мало, но сообщения из соседних русских областей появляются почти ежедневно, так как возможность передвижения русских войск к индийской границе служит предметом постоян­ных тревог и опасений.