Древняя интерпретация возникновения Двойника

Поскольку познания древнего египтянина о человеке принципиально отличались от наших, мир чувств и представлений воспринимался им как данное в реальности вне человека; причины возникновения этих чувств, разумеется, не выяснялись. С точки зрения египтянина, существование Двойника как объективного свойства мира вполне доказуемо, вернее, чувственно проверяемо: всякое воспоминание об умершем, расценивавшееся как видение его Двойника, не могло не быть для вспоминающего убедительным свидетельством — ведь я сам его видел, значит, он действительно существует. Однако, несмотря на оценку Двойника как чего-то совершенно реального, объективного, египтяне несомненно чувствовали, что он все-таки очень зыбок, неуловим — сейчас человек его видит, но минуту назад не видел и снова не будет видеть через некоторое время, а другой человек, находящийся рядом, вообще его не видел и не увидит. Из-за этой зыбкости, являющейся прямым следствием субъективного на самом деле характера Двойника, он был слишком ненадежным в таком важном деле, как обеспечение вечной жизни; следовало каким-то образом закрепить, зафиксировать его, сделать его явным навсегда и для всех, независимым ни от каких внешних обстоятельств. То, что изображение и называние имени дают толчок воспоминаниям о человеке, т. е. выявляют его Двойника, делают его видимым для всех вокруг, подсказывает способ этой фиксации — создание изображений с надписанным именем. Изображенный человек может уже не опасаться зыбкости своего Двойника — пока существуют изображение и надписанное имя, Двойник явен для всех, т. е. жив. Мысль о существовании Двойника вытекает из возможности увидеть человека, которого в этот момент перед тобой нет. Психологическая основа для возникновения категорий kA и rn — процессы памяти. Так Двойник становится совершенно независимым от людей. Ведь сам по себе, объективно будучи воспоминанием о человеке, его образом, он мог бы существовать лишь до тех пор, пока живы люди, помнящие этого человека. Благодаря изобразительной и

письменной фиксации Двойник живет и тогда, когда никого из современников уже не остается. Создавая изображения, мастера создают мир kA. Для египтянина иметь в сознании образ объекта — значит видеть его kA, видеть его вполне реально, внешним зрением; поэтому когда художник делает изображение, он просто оконтуривает kA. обводит его, делает его видимым

не только для себя, но и для других. Считалось, что kA рождается с человеком до изготовления изображений. Когда в Новом царстве законность вступления на престол того или иного царя вызывала сомнения и ее требовалось дополнительно подтвердить, прибегали к помещению на стенах храма сцен его так называемого «чудесного рождения», доказывающих его происхождение от солнечного бога.

Первичность Двойника по отношению к изображению в сочетании с исторически сложившейся контурностью изображений порождают весьма своеобразную интерпретацию такой практики художественного творчества. Действительно, контурность изображения можно понимать как свидетельство того, что художник, создавая его, обводит Двойника. Наконец, очень вероятно, что как раз в мысли об изображении как о контуре Двойника кроется причина представления о том, что бог творит человека и его kA именно путем лепки из глины. Ведь высечение, вырезание есть лишь высвобождение из необработанного материала уже имеющегося образа, лепка же представляет собой процесс придания формы бесформенному, создание принципиально нового, дотоле ни в каком виде не существовавшего, т. е. не извлечение, а именно творение Двойника.