Или теорвер, или астрология

Эту остроумную апокрифическую историю, найденную в интернете, привожу практически без изменений.

В 30-х годах прошлого столетия А. Н. Колмогоров, успевший за свою жизнь оставить след практически во всех имевшихся на тот период областях математики, занимался теорией вероятностей, в которой, несмотря на молодость, уже был международным авторитетом. Но, видимо, не зря «вероятность» рифмуется с «неприятностью». Эти занятия доставляли ему массу проблем, потому что теория вероятностей казалась надзирающим товарищам явно подозрительной дисциплиной. И действительно, одно из ее базовых понятий — случайная величина, в то время как, согласно тогдашней марксистско-ленинской теории, все в мире взаимосвязано и предопределено.

Говорят, что теория вероятностей не была объявлена лженаукой из-за единственного разговора. Когда Колмогорова в очередной раз вызвали на беседу, он спросил: а если я приведу вам пример двух независимых событий, вы перемените свое мнение? Ну, приведите, сказали ему. Пожалуйста, сказал он — расположение звезд на небе в момент рождения товарища Ленина и Великая Октябрьская Социалистическая Революция.

Теория вероятностей выжила.

Не дозвонился

О ферматистах, то есть людях (часто не слишком вменяемых), пытающихся доказать знаменитую теорему Ферма (она-таки была доказана на 130 страницах в 1995 году Эндрю Уайлсом) можно говорить долго. Чего стоит хотя бы некий Виктолий Будкин, сумевший каким-то образом в 1975 году издать в Верхне-Волжском книжном издательстве книгу с характерным названием «Методика познания "истины". Доказательство великой теоремы Ферма». Хорошо помню эту тоненькую книжицу, быстро ставшую библиографической редкостью... Среди ферматистов встречалось немало колоритных личностей. Вот история об одном из них, рассказанная профессором-математиком МГУ В. А. Успенским.

Дело происходит в 1950 году или около того в Москве. Я нахожусь в одной из редакций, расположенных на Большой Калужской улице (сейчас это начало Ленинского проспекта). В редакцию входит другой посетитель и просит разрешения позвонить по телефону; в те годы вход в офисы ещё не охранялся ни охранниками, ни кодовыми замками. Посетитель живописен: худ, длинноволос и держит в руках сетчатую авоську, в которой лежит скрипка. Как мне потом расскажут знающие люди, он зарабатывал на жизнь, играя на этой скрипке на палубе речных теплоходов. На моих глазах, а также ушах, он делает два звонка. Первый звонок: «Это Московский университет? Попросите, пожалуйста, к телефону ректора. Ах, ректор занят и не может подойти? Дело в том, что я посылал на его имя ценное письмо с решением проблемы Ферма и хотел бы узнать результат. Ну хорошо, я позвоню позже». Второй звонок: «Это Академия наук? Попросите, пожалуйста, к телефону президента. Ах, президент занят и не может подойти? Дело в том, что я посылал на его имя ценное письмо с решением проблемы Ферма и хотел бы узнать результат. Ну хорошо, я позвоню позже». Позвонив, он вежливо благодарит и удаляется.

(Цит. по статье: Успенский В. А. Апология математики, или О математике как части духовной культуры // Новый Мир. 2007, №11.)