Легенда Тристане и Изольде 28 страница

Видевшы то королевы витези, иж не было короля колко ден, и ехали его искати и не могли его найти а ни о нем ведомости мети. И оная королевая взявшы з собою одну девку и сама поехала искати короля Мелиядуша, абы то могла о нем якую ведомост мети. И вехали у великое добровы и много блудили, ищучы по всих сторононах короля, и поткали {встретили;} Мерлина пророка, и Мерлин поздравил кролевую. И она ему то рекла почесчене и рекла: "Добрый человече, если будеш слыхал албо маеш якую ведомост о моем пану королю Мелиядушу, который згиб без вести, для бога поведай ми, если жыв ест". Мерлин рек: "Госпоже, правду тобе поведам, иж ест жыв, здоров и вельми весел так, иж николи перед тым так весел не бывал; але ты вже его своими очима не можеш видети". И то рекшы, згинул от нее, и она была вельми жалосна и почала тужити и плакати, кленучы день роженя своего и годину тую, в которую ся родила; и хто бы тое видял, не был бы так твердого сэрца, штобы на нее смотречы не плакал, и королевой розмножылася жалост и не могла далей ехати и зсела ис коня. И прышло з оное туги час пороженья и почала просити бога мовечы: "Господи боже, отпус[ти] мое и прыйми в ласку душу мою". И рекла ей девка: "Государине, як ся чуеш?" Рекла королевая: "Тут вже мой конец, толко бы мя бог простил от беремени, што бых могла породити, а надо мн[ою] нехай его святое милости будет воля". И рекла: "Государине, чы... усести на конь, я бых ти помогла, ехали быхмо... ме..., где бы могли мети огонь". Рекла [королевая] || не може быти, тут мой конец, проси бога л. 3 об. за мене". И девка почала вельми грозно плакати и не ведала, што мела вчинити от жалости, И тую всю ноч мучылася, иж ее государиня в великой болести была, а рано на свитаньи {на рассвете} породила доброго витезя, а сама ся приближала к смерти. И рекла девцэ, которая деръжала дитя: "Дай ми мое дитя". И девка ей подала, и видевшы королевая дитя наицуднейшое, которого перед тым николи так цудного не видала своимы очыма, и рекла: "Сыну мой, велми есми тебе жедала видети, але коли тя вижу з ласки божое наицуднейшое дитя, которого-м нигде николи не видала от жоны роженаго, да твоя краса мне ничего добраго вчынити не может, толко смерть для великое муки, которую пры пороженю твоем маю. Прышла есми жалосна на сее место и в жалости есми тебе породила, але ми тая жалост у веселе ся обернула для твоего пороженя, и хоче быти вже мой конец. А ты ся в жалости родил, и нехай тобе будет имя Жалост. А коли бы пан бог жывот твой в веселе и в радость обернул и его провадил!" И то рекшы, подала дитя девцэ и сама богу душу дала.

И в тот ся час родил добрый витез Трыщан, которого чудные дела и доброе витезъство и цудные речы хочу вам споведати и як его девка везла. И коли девка видела свою государиню умерлую, она почала плакати и драти лицэ свое, и было ее чути велми далеко, и на голос тое девки прыехали два витези, они были кревные и близкие королю Мелиядушу. Коли они видели девку и дитя прыкрыто кролевое плащом и [кро]левую мертву, они рекли: "Коли король Мелиядуш сгиб [и ко]ролевая мертва, убимо мы тое дитя а будемо [гос]подары Елионосу". И то чувшы, девка приступила к ним и рекла им: "Витези, не грешите перед богом душею и вмом, [не] вбивайте того дитяти, а я вам прысягаю верою и душею, [шт]о его хочу понести ув-ыную землю, где о нем николи вести не [будет]". Оные витези дали дитя девцэ и взяли короле[вую] л. 4 [не]сли ее у город. И люди почали говорити: "Королевая была временна, где ся подело дитя?" И они ся отмовляли {отговаривались, отказывались;}, иж не ведают дитяти, нижли не могли ся отмовити о том.

И прышол Мерлин пророк и рек им: "Вы есте нашли королевую и дитя и хотели есте дитя забити, нижли его девка отпросила, а то есте хотели для того учинити, абя ся вам тая земля остала", И еще рек Мерлин: "Панове, я вам повем вашего короля Мелиядуша, который забыл сам себе и своего королевства и вас всих слуг своих". Они почали говорити Мерлину: "Просим тя, пробег, поведь нам нашого пана короля Мелиядуша". Рек Мерлин: "До трех ден его увидите". И вбачыл Мерлин одного младенца {здесь: юношу;}, который был кролевства сулешского {12}, именем Говорнар, который был побег з дому, боячы ся отца своего и брата, а был велми добрый и мудрый. И рек: "Пане Говорнаре, озми сына кролева и ховай {здесь: воспитывай;} его а вчы мудрости и рыцэръству, иж он к таковой доброти хоче прыйти и к рыцэръству, хотя не хочеш, им ся опекаш". И он отказал {ответил;}: "Я тебе не знаю, однакож его озму на мою волю и на мою науку и в опеку, я его хочу ховати и опекатися, як наболей буду мог". А Мерлин рек: "Я тобе ето давам". И потом поехали оба вместе и другого дня прыехали к одной рецэ, которой имя Брыкиня {13}. С тое реки если бы которая жона пила, не зносила бы дитяти до часу. И подле тое реки был столп мурованый и на нем слова были вырыты здавна, которые говорылы: "У сее воды хотят ся собрати наибольшые тры рыцэры". Мерлин указал писмо, рек: "Што то ест?" Рек Говорнар: "Я чту слова, а не вем, которые то вите[зи]". Рек Мерлин: "То мають быти наибольшые рыцэры на свете, Гал.., {14} а Онцалот {15} и Трыщан, которого мают быти высокого сэрца и рыцэрства, иж свет мает мети о них великую реч и великую доброть, и один з них маеть быти королевич всего королевства. Але ся варуй {остерегайся;}, абы не погиб твоим опеканем". Рек Говорнар: "Моим опеканем не мает погинути, поки я буду мог". И коли поехал оттуль и прыехал к девцэ, которая ховала || дитя, а вже л. 4 об. была его крестила и дала ему имя, як королевая нарекла. Рек Мерлин девцэ: "Понеси дитя у город, бо негодно ест тут деръжати, може там найти отца своего". Девка понесла его у Елионос, а Мерлин поехал с панами, где была оная панна короля Мелиядуша зачаровала, и там ее зымали и рекли ей: "Забъем тя, если нам не споведаеш короля Мелиядуша". И она много хитровала, як бы его не дала, што его вельми миловала болш, нижли сама себе; и они ее грозно працовали {здесь: мучили;}, и она рекла: "Пойдити, дам вам вашего пана короля Мелиядуша". И велми ся възрадовали, з великим веселей прышли у Елионос, тут со всим народом вчынили великое веселе. За тым прыехала девка з детем у Елионос, подала его королю, отцу его, а корол был велми жалостен по королевой, коли видял дитя, потешылся, о котором внимал, абы дитя з нею погибло. Коли панове видели Трыщана и рекли: "Вси есмо нинешний день весэли". И рекли на Мерлина: "Пророк тот тобе много доброго вчынил". И рекл Мерлин: "Toe добро, которое есми вам вчынил, вчынил семи болш для иных, нижли для вас. А тепер вам говору: "Мейте опеку о том дитяти, бо он мает прыйти на великое добро человечество и на славу сего света"".

Король, то бачечы, велми ся дивил и, отвед Мерлина, просил его, абы ему споведал, што ест он. Мерлин рек: "Могу ти споведати, але ты мя никому не поведай". Король ся ему обецал; он рече: "Я есми Мерлин пророк, я прышол выймати тебе с пойманя, у котором тебе была панна зачаровала, а то есми тобе вчынил, милуючы твоего сына". Рек король: "Пане Мерлине, поведь ми, што ти ся видит о моем сыну?" Рек Мерлин: "Мает быти трех рыцэров наибольшый рыцер велми твердого жывота и многим будет потребен, и не дай его в опеку никому, толко Говорнару из Галиуша, то есть человек вельми добрый и верный, тот ся им мает добре опекати". Рек король: "Будь так, як ты велиш". Потом Мерлин оттоле проч пошол [и] на жадные {никакие;} провбы не хотел ся уняти. И потом король шол к девцэ и к своему сыну и пытал: || "Вжэ ли крещено дитя?" Рекла л. 5 девка: "Уже". Рек король: "Як ему имя?" Рекла девка: "Пане, имя ему ест Трыщан, так ему матка его дала имя, умираючы". Потом позвал король Говорънара и рек ему: "Озми сына моего на свою науку и ховай его и опекайся им так верно и мудро, як бы еси у сороме не был, и прыстав к нему мамку, як ест паняти годно".

То оставмо и поведаймо о короли Марку короновалском.

Корол Марко мел в себе брата молодшого именем Пэрлу {16}, доброго рыцэра. В тот час, коли ся Трыщан родил, прышли послы из Орълендэи {17} у Корновал просити дани, которую были долъжни от семи лет. Кгды то споведали королю Марку, он был велми смутен; и видял то брат его Перла, што ся корол застрашыл, а было много людей у гостилницы. Рек: "Прыступи каждый слухай". И рек: "Не лекайся {никакие;}, королю Марко, не давай дани, але отоймися мечом на поли, занюж если умреш от меча, почесно умреш". Рек король: "Которую дань давали первей, и тепер того не могу отнятися". И рек Перла: "Як которое перво глупе чынили, так и ты хочеш".

Король знал брата своего велми доброго рыцэра и смела и милована от добрых людей и вмыслил забити его, абы ему панъства не взял, и не был того долго. Поехали оба в ловы и спрацовалися не пугайся; и прыехали к одной рецэ. Король ся напил, а Пэрло прыгнулся пити, король вынял меч и тял брата Перлу по голове велми моцно, и Перло тогдыж умер. Корол здрадне {предательски;} вбил брата Перлу по голове велми моцным ударом и скоро ся то стало, тогож часу Мерлин дал знати Анъцолоту доброму рыцэру; потом Анъцолот ударыл короля ув-очы: "Ты-сь здрадне вбил доброго рыцэра брата своего".

То оставмо и вернимося до Трыщана, которого Говорнар взял на свою опеку от короля Мелиядуша.

Который король Мелиядуш был великий час не женившыся после королевое Елиобелы. Потом взял королевну з Малое земли {18} за себе; оная пани была досыт цудъна. || А коли она была прышла, в тот час было Трыщану сем лет. А л. 5 об. был так цудный, иж на свете не было ему ровни, толко Анцэлот. А был у мачохи его сын, и она коли видела Трыщана так хорошего и борздо ростучи, боечыся, иж под ее сыном озметь панство, а сыну ее был один год, и вмыслившы рекла: "Хотя ми умерети, а мушу {должна;} Трыщана вморыт". И не могла иным, толко трутизною {отравою;}. Потом направила трутизну у фляшу серебреную в питье и поставила у головах в ложи, и одна панна носила королевича сына ее, ушла в ложницу, а дитя почало плакати. И видевшы девка вино у фляшы светло, взявшы напоила дитя, а и кгды дитя напоила, тогож часу умерло. И девка, видевшы, закрычала плачом великим, и збеглося множство людей и вбачыли дитя вмерлое, говорыли девцэ: "Ты-сь смерти заслужила иж королевича уморыла". Кгды королевая прышла на оный гук {звук;} и видела сына своего мертва, пала на землю и сомлела и коли прышла к памети и мовила оной девцэ: "Што-м тобе злого вчынила, иже-с ми сына вморыла?" И девка отказала: "Я его не морыла, але уморыл его тот, который трутизну тую поставил". Девку иняли и прывели перед короля. А король был велми смутен и рек девцэ: "Ты-сь виньна". Она мовила: "Тот винен, хто тую трутизну нарадил {здесь: сделал, приготовил;}". Рек король: "Пустите ее, онатое трутизны не радила, леч {но;} хто злый, ненавидечы того дитяти, то уделал". А Говорнар, который был велми мудр, рек: "Пане, рач {изволь;} ведати, тая трутизна направлена тобе або твоему сыну, тепер будь опатрен, а умей ся стеречы. Трыщан, который ест у моей опецэ, дай его на мене, дали бог будет добре опекай". И корол добре познал, иж тая трутизна справлена на когоколве з них, имел раду с своими паны потаи, як бы мел найти, хто то учынил. Они ему отказали: "Треба ся тобе и Трыщану стеречы". А королевая была велми жалостна, уморывши сына злою справою и неопатрностю своею, и волела {хотела;} бы сама умерети и мыслила на своем сэрцу: "Толко семи сына вморыла, || а чого есми хотела, того не вчынила". И л. 6 почала ся старати на кождый день. А Говорнар, который мел в себе мудрост, бачыл кождого дня ее речы и погледы {взгляды;} и почал ся домышляти, иж она мыслит о смерти Трыщану, што она была нарадила тую трутизну на Трыштана, и мовил ему: "Если ты обцовати {общаться;} будеш з мачехою, добудет смерти; чети ее и вгожай ей, але варуйся ести и пити от нее, нижли што я тобе дам, тое еж и пи". И рек Трыщан: "Я не впущу жадного росказанья твоего".

И было одного дня лете, седел король один в ложницы, и хотелося ему пити; прышол к нему Трыщан, король рек: "Сыну, принеси ми пити". И отворыл одну олмарею {шкаф, ларец;} где стояли добрые питья, и нашол один кубок чыстое трутизны и взявъшы прынес королю, а королевая прышла в тот час и вбачила в короля кубок в руцэ и закликала: "Пане, для бога не пи того питя". Король рек: "Пани, што то ест?" И она не смела ему поведати, иж то трутизна, и мовила: "Не добро то тобе пити". Рек король: "Для чого его ховаеш? {здесь: хранишь, держишь;}" Она вмолкла, а король мел болшое розмышлене а гнев.

Трыщан прышол и пал на колене своем и на королевы поклонился з великою покорою, просечы в него одного дару. А король его миловал больш, нижли сам себе и не домыслился, абы мел о королевой просити. И король рек: "Не проси, але сам озми, ничего ти мною не заборонено {запрещено;}". Трыщан тое чул и велми покорне и вдячне подяковал {поблагодарил;} отцу своему и рек: "Пане, ты-с мил дал королевое жывот, покорне тя прошу, абысь ей отпустил гнев, который маеш на нее, не рад бых то видял, абы моя мачоха и моя пани умерла тым обычаем". Король был велми мудр и не бачыл зрады ни от кого, толко от нее, и не рад бы ей отпустил. И рек: "Сыну, хто тобе сее радил {здесь: советовал;}?" Трыщан рек: "Бог ве, ни с ким ся есми не радил, але правда и подобность моя на то мя вела, иж ми ся то неподобало {не нравилось;}, абы моя пани згинула, коли ей могу жывот заховати". Рек корол королевой: "Выпи тот кубок". Рекла она: "Не буду". И король мовил: "Тобе ест погинути, што еси хотела Трыщана або мене уморити". И рек ей: "Поведай борздо, || на кого л. 6 об. еси тую трутизну нарадила?" Она рекла: "Не на тебе". Рек король: "Але для кого? годно ти погинути!" Королевая почала крычати: "Королю, для бога буд ми милостив!" Рек король: "Поведай борздо". И взял меч и рек: "Поведай, або тепер умреш". И коли ся она видела пры смерти, рекла: "Я-м то вчынила на Трыщана". Рек король: "На мою веру собе еси смерть нарадила, иж тобе Трыщан невинен был ничым". И казал ее повести у везэне {в темницу;}, и собрал панов и положыл тую реч перед ними и мовил им: "На мою веру если бы есте правдиво судити не хотели, то вам будеть смерть". Они рекли: "Годно ей ест умрет, а инак не може быти для того, што хотела сына твоего уморыти". И король рек: "Тот суд ваш не будеть рушон". И коли то пание уведали, почали велми плакати и чынити великую жалость, што их паней королевой вмерети, и не рекли ничего; а король рек:

"Сыну мой Трышане, ты ей мыслил верую доброть, а она зло и зраду, и хотела тя вморыти, але горшей ся ей стало, нижли заслужыла. Будь так, як ты хочеш, нехай будет тобою вызволена". Он за тое покорне подяковал отцу и збавил мачоху от смерти. И был Трысчан фален от всих людей добрых в Елионосе, и вси говорыли: "Коли прыйдеть к летом, не хыбит {не минует;} великое доброти". И королевая остала вов-покои пры короли, але король не мел на нее ласки, леч толко ненавидял со всего сэрца.

Потом, немного минувшы, король поехал в ловы з доброю дружыною, а с ним Трыщан и Говорнар, абы ся учыл лову, и ехали по дуброве, але прыехали два рыцэры у зброи и со всею бронею, и спытали: "Кое тут ест король?" Они рекли: "Ото король и з сыном". Рек Говорнар: "Што говорит? Нет тут его сына, оставил дома". И прыступили тые рыцэры, рекли королю: "Ты нам не чынил ничого злого, але нехто иный с твоего двора мыслит нас погубити и тепер мыслимо збыти того, если узможем". И вынявшы мечы нихто не мог того оборонити, абы король не был ранен смертною раною у голове. А их обеых тут же забито. А они обадва были племя || князю из Нороту {19}, которые были л. 7 наиболшое племя от Корновали. То им была одная ворожбитка {ворожея;} поведила: "Вам погинути от короля Мелиядуша двора". А в том им была рада от короля Марка корновальского, иж он боялся Трыщана, если прыйдет к летом, абы его с панства не выгнал, як была оная ворожбитка рекла, якож и потом, коли Трыщан прышол к летом, прышол из своею дружыною и вбил князя из Норота своею рукою и сказил {разрушил;} город их, иж там камень на камени не зостал.

А кгды короля бояре видели мертва, они не ведали, штобы мели вчынити, рекли межы собою: "Ни один пан не ест так зле въстережон от своих, як наш от нас". И Трыщан плакал много со всими людми своими, и прыправили носило на два кони и понесли короля. А коли были близко города, и люди з города вчынили великий плач и жалост по нем и погребли почестно, як слушыт {подобает;} на такового пана.

И коли то увидел король Марко, почал много мыслити о том. И пришол к нему один хлопец, который болшей ведал, нижли иные люди по Мерлину и все што мает быти, и для того его корол большей любил. Рек королю: "Мысль борздо, хочет твой сестренец {племянник (сын сестры)} Трыщан учынити тебе велми жалостна". Рек король: "Як то може быти, абы Трыщан к тому рыцэрству прышол?" Рек хлопец: "Маеть на то прыйти, иж на свете не будет рыцэра над него". И король умолк. И Говорнар, который был велми мудрый, бачыл, што мачоха его еще ненавидит, иж бы ся ей тая земля остала, и отведъшы его проч и рек: "Мой добрый прыятелю и сыну, твоя мачоха тебе велми ненавидит и мыслит тебе вморыти, поедмо у Францыю потаи ик королю Перемонту {20}, там ся навчыш мужству и будеш человек знаменитый, а коли розведают твою доброть, прыйдеш на рыцэрство, тогды поедеш у Елионос на свою отчызну, никто ти не будет смети речы, штобы тобе невдячно". Рек Трыщан: "Мистре, где ми ты узвелиш, там я хочу поехати, занюж не нахожу болшей прыязни ни ув-одном человецэ, яко в тобе". Рек Говорнар: "Нарадимося, поедьмо завтра по зоры". Заказал || Трыщану, и нарадилися, як было им потреба, и взяли з собою золота л. 7 об. и серебра досыт и ехали тый день до Францэи ик королю Перемонту. Говорнар заказал Трыщану, же бы ся не поведал, хто а откуль ест. И Трыщан мовил: "Я рад тебе слухати". А кгды прыехали до короля Перемонта, король его вдячне прынял и казал ему дати добрую господу. Трыщан почал рости и лепъшати и в малых днех, иж ся ему дивовати почали, играл в шахы и в варцабы {шашки;} лепшей над иных, и всякое его доброти не было ровни, а нихто так стройне не мог на кони седети, як он.

И коли ему было дванадцать лет, он был великое доброти и мудрости во всякой его речы, пание и панны и кождый человек дивовалися ему, которые его видели, и кождая была пани и панна рада тому, абы их Трыщан миловал.

Трыщан он тэж служыл дворно {учтиво;} и почесно королю Перемонту, а король иншых панят на дворе своем не ставил ни за што напротивку ему, а нихто тэж не знал его, хто а откуль ест. И мел тот король одну дочку {21} панну велми пекную {красивую;}, тая ся розмиловала Трыщана и мовила: "Человечее око не видало так цудъного младенца, як Трыщан ест". И коли его где видела, очи ее и мысль не была инде, толко при нем. Так его миловала, як сама себе, и не могла ся домыслити, як бы мела к ласцэ его и к милости прыйти и с ним пополнити волю свою, и мыслила о том: "Если ему дати знат, он к тому не прызволить, еще молод, не сквапится {не соблазнится;} ку такой милости. Але коли бы ми ся обецал миловати мене, я бых ждала до его часу, и волела бых его ждати, нижли быти королевою наибольшою наибольшого королевства. Але боюся, иж не всхочет для молодости и не смети будет [для] отца моего того вчынити".

И некоторого дня она седела на впокои в одной коморе и казала к собе [позв]ати Говорнара и рекла ему: "Пане Говорнаре, я милую твоего Трыщана большей, нижли себе, прошу вас за то, прыведи его на то, абы он мене миловал. || Если бы он того вчынити не хотел, прыправлю его к великой л. 8 легкости" {здесь: унижению, оскорблению;}. И Говорнар то слышал и засмутился и не ведал, што бы мел с тым вчынити, и мыслил не малую филю: "Если бы Трыщан мел то вчынити, а король бы ся того доведал, карал бы его непочестне". И отказал ей: "Добре, милостивая королевна, для вашей милости то вчыню, буду то ему мовити, иж бы он твою волю пополънил, але он ест молод, если ся так борздо не станет, не мей на него гневу". И она ему подяковала велми вдячно, и за тым Говорнар шол до господы и был смутен и почал мыслити: "Если Трыщан то вчынить, то зле, а не вчынившы тэж недобре". И мовил Трыщану: "Што мыслиш вчынити? Королевна тебе назбыт {слишком;} милует, если б еси ее миловати не хотел, она хочет сама себе уморыти". И Трыщан ему отказал: "Если мя милует збыточною {чрезмерною;} милостью, я того не вчыню, нехай збыток пры ней, бо я зрадцою {изменником;} пану своему быти не хочу за тую его ласку и почесност, которую он мне чынит, а не знаючы мене, хто а откуль есми". Кгды то Говорнар слышал от Трыщана, велми ся тому дивовал, иж в таковой молодости бачыл на таковую почестность. бо оного часу толко было ему трынадцат лет. И еще его Говорнар большей коштовал в том и рек ему: "Для чого не хочеш так цудное панны миловати?" Трыщан ему рек: "Цудност ее не может мене прывести ку зраде, а если бых к тому прызволил, як ты мне в том раду додал, але тобе было мене отводити от того". И на завтрей королевна прызвала Говорнара и рекла ему: "Доведал ли ся еси от Трыщана?" Он рек: "Трыщан вас милует дворною милоетю, нижли того не хочэ вчынити, што бы было ку зраде отцу твоему". И рекла королевна: "Так ли ся Трыщан со всим от мене отнесл?" И пошла велми смутна, кленучы ден тот, в который ся родила, и увошла в ложницу и плакала велми грозно. И одного дня была она в ложницы в розмышленю о милости Трыщанове, а тая ложница была темна, в которой была она. Трыщан шол мимо в другую комору, не ведаючы, што она там ест. И она, его убачывшы, выскочыла а въхватила его за горло обема руками и почала цаловати и миловати, а он, боечыся, || же бы его хто не вбачыл, и почал ее л. 8 об. от себе отпихати обема руками. Она то обачывшы, иж того мети не может, чого хотела, закликала великим голосом. И почувшы рыцэры королевы и король не познал, что его дочка и побегли там рыцэры королевы и застали, а она за горло Трыщана держыть и почала жаловатися: "Панове, Трыщан мя хотел зкгвалътовати {изнасиловать;}". И они поймали его и прывели до короля, поведали, что видели и слышали от панъны. Король засмутился велми и рек: "Я тебе частую, яко ж ест явно всим людей, а ты прыводиш мне ганбу {бесчестье;} а тым собе смерть делаеш". И казал его вкинути в темницу. А Говорнар в тот час был на господе и доведался, што Трыщан ест в темницы, и был о том велми жалостен, рек сам к собе: "Я есми загиб, нигде не мам веселя, а о собе не вем, што ми будет".

И шол Говорнар до короля, и которые его стречали, тые его соромотили, говорены: "Так ли еси вывчил Трыщана? Он тепер впал в зло". А Говорнар шол молчъком и прышол перед короля и прыклекънул на колене, рек: "Пане, для бога змилуйся, выслухай речы моее!" И король мовил: "Говоры". И Говорнар рек: "Пане, буд тое почестно заховано, навпокои хочу вам поведати". Король шол в одну комору, а Говорнар за ним и сказал ему все по раду, як ест королевна розмиловалася Трыщана и мовила ему в своей речы, посылаючы до Трыщана, и як ей Трыщан отказал.

Король то слышал и не почал великого сэрца мети на Трыщана, аижли еще в том во всем Говорнару не доверал, и рек: "Я того хочу скоро доведатися; если будет правда, тогды будет прост {свободен;}, а если будеть винен, хочу ему вчынити яко винному".

И пошол Говорнар от короля. А корол послал по дочку свою и рек ей: "Дочко моя милая, што мыслиш с Трыщаном? Я ему хочу зло вчынити, а твоей легкости помстити". И королевна иного не смела речы, леч мовила: "Государу, справедливе ест, нехай кождый озметь по своим делам". И рек король: "Дочко, если ты въсхочеш, ты будеш ему жона, а если не всхочеш, он будет мертв". И панна почала гледети сам и там, и познал король, иж не ест панна непрыятель Трыщану, и казал прывести Трыщана || и Милиенца, дядковича ее, который л. 9 недавно человека забил. А кгды прыведены перед короля, король взял меч, рек: "Дочко, видиш тых двух млоденцов, которые мают померети, але одного хочу пустити; которого ты усхочеш, и ты пусти, кого твоя воля ест, а другий нехай умрет". Она не вмела, што вчинити, и мыслила сама в собе: "Если пущу Трыщана, будеть королю жаль Милиенца, если пущу Милиенца, тогда моему намилейшому Трыщану вмерети". И замолчала, и король познал, иж она милуеть Трыщана, и еще ее больш прыстрашыл и рек: "Дочко, озми, кого воля твоя будет". Она, боечыся отца, рекла: "Пусти моего брата Милиенъца". Рек корЪль: "Тогды ест Трыщану вмерети". И взял Трыщана за верх головы и замахнул мечом, рек: "Маю тяти {рубить;}". Иона, тое видевшы, не могла втерпети и рекла: "Государу отче, пусти ми Трыщана, а з Миленцом чыни, што хочэш". И король рекл: "Узяла еси Милиенца, а Трыщан мусить умерети". Она рекла: "Пане, каюся, волю Трыщана, а з Милиенцом чыни, што хочэш". Рекл король: "Взяла еси Милиенца, а Трыщан мусить умерети, который ест велми винен". И замахнул мечом, якобы голову ему стяти; и она прыскочывшы и защытила его рукою и рекла: "Пане, не заби Трыщана, але заби мене". И рекл король: "Инак не можэ быти, одно Трыщана мушу стяти". И королевна рекла: "Пане, дай мне меч, нехай я его убъю". И король ей дал меч, она посмотрэвшы на Трыщана рекла: "Пане, албо пусти Трыщана, альбо хочу сама себе убити тым мечом". И рекл ей король: "Чому ты так милуеш Трыщана?" Она рекла: "Большей его милую, нижли сама себе, а коли ты его убъеш, я хочу сама себе убити". И король рекл: "Дочко, ты мей Трыштана". А затым рекл Трыщану: "Ты вжэ прав". А Трыщан подяковал королю и королевне велми покорно || и пошол у великий палац {дворец;}. Коли л. 9 об. Говорнар увидял Трыщана, он был велми весел и пытал его: "Як тя корол пустил?" Трыщан ему поведил все по раду, як ся што чынило. Рек Говорнар: "Коли ж еси прост, би чолом королю, абы тя отпустил, иж коли не вчыниш на волю панны, абы ти чого злого не вчынила". Трыщан рек: "Учытелю, як ся тобе видит, где быхмо мели ехати?" Рек Говорнар: "Болей ми ся видит, абыхмо ехали у двор короля Марка, дядка твоего, а если ся усхочеш таити, не может тя нихто познати, иж еси много прырос от тых часов, як есмо из Елионоса выехали, и можеш там служити, доколе ти ся будет час пасати {опоясываться;} на рыцэрство, а коли усхочеш пасатися, король тя своею рукою пашеть". И рек Трыщан: "Будь, як ты велиш". И назавтрей прышол Трыщан перед короля и вдарыл чолом и рек: "Хочу поехати у свою землю". И покорно подяковал королю и добрым людям на ласцэ, и король ему подяковал на его верной службе и обецал ему свою прыязнь. А коли увидела королевна, што Трыщан едет проч, она была збытне смутна и послала ему иноходника и выжла {легавую;} одным пахолком {отроком-слугою;}. Трыщан обецал дар оному пахолку, чого будет просити. Он рек: "Пане, хочу коли будеш рыцэром, абыс мя пасал". И еще королевна послала ку ему, просечы: "Пане, дай ми свой меч, абых его помиловала". И Трыщан ей меч послал, и она рекла: "Волю умерети после меча Трыщанова, нижли быти наиболшою королевою". И прокололася на том местцу. А Трыщан поехал с Францэи ик королю Марку из Говорнаром и вдарыли ему чолом, и рек Говорнар: "Милостивый королю, то ест пане прыехал тобе служыти, абысь его пасал своею рукою на рыцэрство". Король его прынял весело, обецался его пасати, коли он усхочет, а не познал его. Трыщан служыл дворно и цнотливе {благонравно;}, и хто его видел, кождый ся дивовал, што ест за пане. А потом Трыщан велел себе пасати, и король казал прыправити, што потреба рыцэру, и прыправили велми почестно. Трыщан был у церкви, а на завтрей его король пасал; и тут было много людей добрых, хто его видел, кождый мовил: "Не видали есмо лепшого рыцэра". Будучы ему на том весельи, || прышли чотыри рыцэры из Орълендэи ик л. 10 королю Марку и почали мовити без поклона: "Королю, к тобе нас послал добрый рыцэр Амурат {22} из Орълендэи, говоречы: "Дай дань, которую твое продки {предки;} даивали моим предком ис Корновали ув-Орълендэю, абы была готова дней до двести". Если даете, мы прыймем мир, а если не хочеш дати, ведай тое, иж у малых днех не останеть тут пядь земли, штобы не скажона".

Слышал то король Марко и престрашылся назбыт и не ведал, што отказати. А Трыштан выступил и стал перед королем и рек послом: "Ходите сюды, которые есте так зуфалое {дерзкое;} посэлство прынесли, поведайте вашому пану: ачколвек {хотя} нашы предки з немудрости своее до вашего королевства дань давали, але тепер ее вже не озьмеш, а если ваш пан король арленъдэйский хотел бы ее мети, нехай прыйдет а озметь через меч на поли, а инак ее не может мети, а я готов отнята ее моею рукою". Рекъли послы королю Марку: "Если то ты мовиш?" И король рек: "Коли он хочеть взяти тую битву за корновалскую свободу, говору и я". Рекли послы Трыщану: "Хто ест ты?" А он рек: "Я ест гость, а имя мое Трыщан". И они рекли: "Отпусти нам, Амурат не будет ся с тобою бити, если не будеш великого роду человек". А Трыщан рек: "Для того тая битва не ростанеть: хотя он ест королевич, а я сын короля Мелиядуша елионоского, а племенник семи короля Марка. Таился есми досель, теперь ся таити не могу". И послы ехали проч борздо и споведали королю Амурату, што им отказал, и он рек: "Хто ест, который тую битву взял?" Они рекли: "Сын ест короля Мелиядуша, племенъник ест короля Марка, он ново постановлен рыцэром, але есмо не видали так цудного рыцэра, иж он сам взял битву без намовенья {наущения;}". И рек Амурат: "Он будет каятися, новый рьщэр новую смерть хочет взяти. Нарадили есте той битве где быти?" Они рекли: "Не". Он рек: "Пойдите опять и направъте, того не хочу откладати". И рек Гарнот {23}: "Я вам вчыню дружбу, иж того рыцэра || увижу, кого так л. 10 об. фалят". И они ехали морем и сухом и прышли в Корноваль ик королю Марку и поведали речы короля Амурата. Рек король Марко: "Лепей нехай будеть битва тая ув-острове Самсоне {24}, они два поедуть кождый у своем судне, и кождый будет собе морнар {матрос;}". И нарадили битву за две недели.