double arrow

Обязательства из договоров. Договор в римском праве

Рим­ский термин «контракт» (contractus) — синоним русского «до­говор». В основе всякого договора лежит соглашение. Назва­ние «соглашение» является до такой степени общим, что, как метко замечает Педий, «нет никакого договора, который не содержал бы в себе соглашения»[106][6]. Следовательно, обязательства из договоров, в отличие от обязательств из деликтов, возникают из правомерных юридических фактов (действий). Эти правомерные действия имеют своей целью установление, изменение либо прекращение прав и обязаннос­тей и образуют, употребляя современную лексику, сделки, в которых выражается воля заключивших их лиц. Близким к понятию сделки является римское выражение negotium contrahere.

Не всякая сделка является договором, но лишь такая, в которой выражена воля двух сторон (например, в договоре купли-продажи — продавца и покупателя). Такая сделка называется двухсторонней, или договором. Если же в сделке выражена воля одного лица (например, в завещании выража­ется воля одного завещателя), то она называется односторон­ней.

Следует также иметь в виду, что не всякий договор направлен к установлению обязательства. Договор порождает обязательственное отношение лишь тогда, когда он возлагает на соответствующую сторону обязанность совершения оп­ределенного действия (либо воздержания от действия). Не устанавливает поэтому обязательства договор о передаче права собственности, ибо, как говорил Павел: «Сущность обязательства не в том состоит, чтобы сделать какой-нибудь предмет нашим...».

Римляне различали такие обязательст­венные договоры, как:

n вербальные (verbus);

n литеральные (litteris);

n реальные (re);

n консенуальные (consensus).

Обязывающая сила вербального контракта состоит в произнесении определенных слов (verbum — слово), литерального (littera - буква) — в письменной форме, в которую облечено соглашение. Характерной чертой этих древнейших контрактов была громоздкая процедура их заключения, при которой господство формы вело к ничтожности соглашения даже при пропуске слова или изменении порядка слов. С другой стороны, контракт считался действительным при соблюдении формы, хотя и с пороками соглашения, достигнутого, например, под влиянием обмана, насилия или угрозы.

Потребности экономического развития привели к не­обходимости разработки новых типов контрактов. В начале классического периода появляются реальные и консенсуальные контракты, преодолевшие недостатки предшествующих древнейших контрактов.

Реальный контракт считается действительным с момента передачи контрагенту вещи (res), осуществленной на основании соглашения.

Консенсуальный контракт возникает с момента соглашения (consensus). Таким образом, если три другие типа контрактов, кроме соглашения, нуждаются еще и в определенных действиях (произнесение слов, письменная форма, передачи вещи), то для возникновения консенсуального контракта необходимо лишь одно — соглашение, которое и является условием его действительности. Гай так и классифицировал обязательства из контрактов: «Таких обязательств четыре вида: ибо обязательство возникает или посредством передачи вещи, или путем произнесения слов, или на письме, или вследствие самого соглашения»[107][7].

Рассмотрим эти виды несколько подробнее.

Вербальные контракты. Древнейшим видом вербального контракта была священная клятва должника (sponsio). При такой клятве кредитор задавал вопрос: «Обещаешь вернуть долг?», а кредитор отвечал: «Даю»). Распространялся только на римских граждан, а нарушивший клятву защищал себя перед жрецами.

Позже появилась стипуляция (stipulatio), которая распространялась и на иностранных граждан и тоже приобретала действительность с произнесением контрагентами определенных фраз. Отличие состоит в том, что последняя не носит религиозного характера. Кредитор (stipulator) спрашивал: «Обещаешь дать сто сестерциев?» И ес­ли должник (promissor) тут же отвечал: «Обещаю», договор возникал с этого момента. Отсюда следует, что стипуляция возможна между присутствующими и невозможна между глухими и немыми. «Кредитор должен слышать слова должника и, обратно, должник — слова кредитора»[108][8].

Со времени появления письменных актов стипуляция практически стала допускаться и между отсутствующими. При этом незыблемость правила о присут­ствии сторон при совершении стипуляции сохранялась, но если в документе имелось соответствующее указание, оно служило свидетельством их присутствия в месте составления стипуля­ции. Являясь односторонним договором, стипуляция предо­ставляет право только кредитору, обязанность — только должнику.

Стипуляция — абстрактный договор, в котором основание (causa) ясно не выражено. В отличие от каузальных до­говоров, действительность стипуляции зависит не от ос­нования, а от соблюдения установленной формы. Тем не менее, действие стипуляции сторонами могло быть поставлено в связь с достижением той или иной хозяй­ственной цели посредством включения в нее соответству­ющего условия: «Если твоя дочь выйдет за меня замуж, обещаешь ли дать такую-то сумму в качестве приданого за ней?».

Стипуляция явилась предшественницей современного век­селя, так что ее перспективное значение вышло за исторические рамки Римского государства, в котором она служила разнооб­разным целям. Простота и абстрактный характер стипуляции были весьма удобными для облечения в ее форму самых различных обязательственных отношений, а также прекраще­ния последних признанием нового обязательства посредством стипуляции (новация). Возможность вложить в стипуляцию любое содержание сделало ее в классическую эпоху основной формой оборота.

Кроме стипуляции, отдельными формами вербального контракта были: обещание предоставить приданое намерева­ющемуся вступить в брак мужчине, которое могло исходить от невесты, ее восходящих родственников или должников, а так­же клятвенное обещание вольноотпущенника своему патрону об исполнении лежащей на нем моральной обязанности преданности и предоставлении вытекающих из нее всевозможных услуг.

Литеральные контракты. По обычаю, воспринятому из Греции, в римских семьях вели хозяйственные книги, в ко­торые записывали все издержки и поступления, приход и рас­ход. Записи контрагентов, конечно же, должны были соответ­ствовать, т. е. доход одного соответствовать приходу другого. Подобные записи не порождали обязательств, но лишь свиде­тельствовали о движении товаров или денег во исполнение заключенных договоров. По завершении определенной опера­ции с товарами или известного ее этапа, контрагенты под­водили итоги, и вот эти итоговые записи и представляли собой литтеральные контракты, порождавшие соответствующие обя­зательства.

В дальнейшем эти контракты стали долговыми документами, среди которых различают:

- синграфы (греч. «письменный документ») – своеобразный вексель. Например: «Тиберий должен Титусу 100». Его подписывали стороны и свидетели;

- хирографы (греч. «собственноручная подпись») – долговое обязательство, не требовавшее свидетелей («Я, Тиберий, должен Титусу 100»).

Литтеральные контракты принадлежали к цивиль­ному праву и могли заключаться лишь римлянами. Эти кон­тракты — абстрактные, т. е. они не связаны с каким-либо основанием (как и вербальные).

Реальные контракты порождают обязательство не одним соглашением, но и передачей (traditio) вещи. Поскольку эти контракты неформальные, обязательство, из них вытекающее, опирается не на форму, а на основание (каузу), т.е. они не могут быть абстрактными, и неосуществление каузы привели к их недействительности.

К реальным контрактам относятся:

1. Заем (mutuum) — договор, в соответствии с которым деньги или иные вещи, определенные родовыми признаками, переходящие от заимодавца в собственность заемщика, должны быть возвращены по истечении указанного в договоре срока или по востребованию в том же количестве и того же качества. Следовательно, предметом договора займа могут быть лишь заменимые вещи.

Заем есть односторонний до­говор: заимодавец имеет право требовать возврата вещей, на заемщике лежит соответствующая обязанность.

Заем мыслится как беспроцентный договор, но уплата процентов с занятой суммы в жизни применялась широко. Для этой цели, наряду с реальным договором займа, дополнительно заключалось стипуляционное (вербальное) соглашение о процентах. Процентный заем мог быть заклю­чен и посредством одной стипуляции, обнимавшей как основной (капитальный) долг, так и проценты. В классичес­ком праве процентная ставка не могла превышать 12% го­довых, а при Юстиниане — 6%. Не допускалось начисление процентов на проценты под страхом штрафа и инфамии.

2. Ссуда (commodatum) — договор о предоставлении имущества в безвозмездное пользование. Субъекты до­говора — коммодант (ссудодатель) и коммодотарий (ссудо­получатель). Право собственности на переданное имущество сохраняется за коммодантом, коммодотарий, являясь лишь детектором (держателем), пользуется имуществом безвозмез­дно и возвращает его собственнику со всеми приращениями и плодами с истечением указанного в договоре срока. Если срок в договоре не обозначен и имущество подлежит воз­врату по требованию передавшего его контрагента, то перед нами не ссуда, а иной договор — прекарий, относящийся к безымянным контрактам. Если же имущество передано в пользование на возмездной основе, налицо договор имуще­ственного найма, входящий в группу консенсуальных кон­трактов.

Предметом ссуды могут быть лишь индивидуально-опре­деленные вещи, незаменимые и непотребляемые, т. е. сохраня­ющие свою субстанцию, несмотря на пользование ими.

Поскольку договор ссуды заключается в интересах ссудо­принимателя, он обязан пользоваться вещью в соответствии с ее хозяйственным назначением, проявляя заботливость хорошего хозяина. Поэтому на ссудопринимателя возлагается строгая ответственность за сохранность вещи: он отвечает не только за умысел, но и за грубую легкую небрежность. Только случайно возникший вред освобождает его от ответственнос­ти, ибо риск случайной гибели вещи остается на ссудодателе как собственнике вещи.

Ссуда не является строго односторонним договором, как договор займа. Основная обязанность ссудопринимателя — возврат вещи в срок и в надлежащем состоянии, у ссудода­теля — соответствующее право. Обязанность ссудодателя воз­местить убытки возникает в том случае, если он предоставил вещь с пороками (зная о них, т. е. при наличии его вины), и она причинила вред ссудопринимателю.

Такой вещью, к примеру, может быть больное животное, заразившее скот ссудоприни­мателя. «Благодеяние, любезность, которые содержатся в до­говоре ссуды, — пишет Павел, — должны дать поддержку, помощь тому, кому ссуда предоставляется, а не должны его обманывать, вводить в убытки»[109][9].

3. Хранение или поклажа (depositium) — договор, по которому одна сторона (деподент, поклажедатель) передает другой стороне (депозитарию, поклажепринимателю) вещь для безвозмездно­го хранения в течение определенного срока или до востребова­ния.

Депозитарий, являясь держателем вещи, полученной на хранение, не вправе пользоваться ею. В противном случае его действия квалифицируются как кража. Деподент может быть и не собственником отдаваемой на хранение вещи. Марцелл считал, что деподентом мог быть и вор, передавший краденые вещи на хранение. Поскольку речь идет о воз­вращении депозитарием той же самой вещи, она определяется не родовыми, а индивидуальными признаками. Впрочем, до­пускался договор хранения родовых вещей, но это был уже особый вид договора, и назывался он иначе — иррегулярное хранение. При таком договоре возврату подлежали не те же самые вещи, а такое же количество одно­родных вещей того же качества.

В отличие от договора ссуды, безвозмездность в договоре хранения служит интересом дающего (деподента), поэтому депозитарий отвечает за умысел и грубую неосторожность и не отвечает за легкую вину, т. е. он не обязан проявлять особо внимательное, тщательное отношение к ве­щи, но вместе с тем — не менее заботливое, чем к своей собственной.

Принудительному исполнению обязанности депозитария возвращения вещи служил «прямой иск из хранения». Депозитарий, уклонившийся от возврата ве­щи, подвергался инфамии (бесчестию). С другой стороны, ущерб или расходы, причиненные депозитарию хранением, подлежали возмещению деподентом.

Особую разновидность договора составляет хранение при чрезвычайных обстоятельствах - пожаре, землетрясении и т. п. Это — вынужденное хранение, при котором поклажеприниматель за причиненный ущерб покла-жедателю отвечал в двойном размере. Повышенная ответ­ственность депозитария в источниках объясняется тем, что при возникновении договора хранения в нормальных условиях деподент свободно выбирает контрагента и в случае неудачно­го выбора в известной степени должен винить себя. В экс­тремальных ситуациях деподент лишен возможности свобод­ного выбора контрагента, и поэтому его нельзя обвинить в легкомыслии или незнании людей. Тем тяжелее вина депозитария, игнорирующего обстоятельства крайней необ­ходимости и не возвращающего вещь, отданную ему на хранение.

Консенсуальные контракты противопоставляют­ся формальным, а также реальным контрактам в том смыс­ле, что для их действительности не требуется совершения каких-либо формальных актов или передачи вещи: они ос­нованы на одном только соглашении. К консенсуальным кон­трактам относятся: купля-продажа, наем, поручение, товари­щество.

1. Купля-продажа (emptio-venditio) – договор, по которому одна сторона, покупатель (emptor), приобретает право требо­вания к другой стороне, продавцу (venditor), о предоставлении ей вещи, товара за известную денежную цену (premium). С момента соглашения покупатель имеет право требовать товар, а продавец - обозначенную денежную цену. «Договор купли-продажи считается заключенным, когда договорились о цене, хотя бы цена и не была еще уплачена»[110][10].

Договор купли-продажи по своей хозяйственной цели направлен на то, чтобы сделать покупателя собственником вещи. Тем не менее, классическое римское право непосред­ственно не связывает с договором купли-продажи такой цели.

Непосредственным правовым результатом договора является обязательный момент — принятие на себя продавцом обязательства о предоставлении покупателю прочного обладания вещью. От этого момента отделяется другой — фактическая передача вещи покупателю, с которым связано приобретение им права собственности. Суть указанного разделения обязательственного и вещно-правового моментов состоит в том, что именно обязательственным моментом фиксируется действительность договора купли-продажи и вытекающие отсюда возможные требования сторон, в том числе — о передаче вещи и об уплате цены.

Товаром могут быть вещи, не изъятые из оборота, как телесные, так и нетелесные (например, право на на­следство), как реально существующие, так и ожидаемые (например, будущий урожай). В последнем случае договор совершается под отлагательным условием. Вещи, являющиеся предметом договора купли-продажи, индивидуализируются сторонами и приобретают предметное обозначение мерой, весом или числом. Родовая вещь «должна быть отделена от того количества, к которому она принадлежала до продажи, заключена в определенную тару, объем. До этого отделения купли-продажи нет. «Батон хлеба, который (в магазине) вы взяли в руки, уже отделен от массы...» (3. М. Черниловский).

Цена выражается в деньгах (что отличает куплю-продажу от мены, ибо в последней не различаются продавец и покупа­тель, товар и цена), она должна быть определенной, реальной и справедливой. Признавалось допустимым определение цены третьим лицом. Реальность цены способствовала соблюдению установленных форм отчуждения имущества и исключала да­рение под видом продажи. При продаже вещи дешевле поло­вины действительной стоимости продавец мог потребовать реституции, если покупатель не доплатил разницу до справед­ливой цены.

Купля-продажа могла быть облечена в определенную фор­му — в форму стипуляции или письменную форму. В таких случаях она приобретала действительность со времени соблю­дения соответствующей формы.

Стороны также могли договариваться о задатке (arra), тогда договор купли-продажи считался заключенным с момен­та уплаты задатка.

Обязанность покупателя уплаты цены обеспечивалась предоставленным продавцу иском по поводу проданного. Если в договоре отсутствовало указание о сроке уплаты, предполагалась встречность исполнения: уплата денег и передача товара. С развитием торговли все большее значение приобретает купля-продажа в кредит, при которой время заключения и время исполнения договора не совпада­ют.

Обязанности продавца, основанные как на обязатель­ственном, так и на вещно-правовом характере купли-про­дажи, обеспечивались предоставленным покупателю иском по поводу купленного и состояли из ряда действий.

Во-первых, продавец обязывался передать покупателю то­вар. В случае неисполнения этой обязанности вещь изымалась в принудительном порядке.

Во-вторых, продавец должен обеспечить сохранность вещи до ее передачи. При этом его ответственность определялась в соответствии с абстрактным критерием, и он отвечал даже за легкую неосторожность. Тем не менее, риск случайной гибели вещи нес покупатель, т. е. если вещь погибала по случайной причине (без вины продавца и покупателя). Это значит, что покупатель обязан уплатить цену (а если уплатил, то не может требовать ее возвращения), несмотря на то, что продавец вследствие казуса не может предоставить товар. Но все ос­тавшееся от товара (вещи) принадлежало покупателю. «Как только заключена купля-продажа, риск гибели проданной ве­щи переходит на покупателя, хотя бы к этому времени вещь и не была фактически передана покупателю. Таким образом, если проданный раб умрет или потерпит какое-нибудь повреж­дение, или сгорит проданный дом, весь или в части, — ущерб от этого ложится на покупателя, которому необходимо оп­латить покупную цену, хотя бы он и не получил купленной вещи. Продавец не несет ответственности за то, что случится помимо его умысла или небрежности»[111][11]. Данное правило основано на том, что действительность договора купли-продажи фиксируется, как указы­валось, обязательственным моментом.

В-третьих, продавец гарантирует отсутствие недостатков в товаре Цивильное право исходило из принципа ответствен­ности лишь за то, что было прямо обещано, т. е. достаточно было предоставить товар с такими качествами, какие были прямо обещаны. Например, продавец утверждал, что прода­ваемый раб — искусный мастер, а в действительности таковым он не был. В данном случае продавец несет ответственность, ибо он не предоставил обещанного. Тем не менее, рассуждает Гай, если продавец обещал, что продаваемый раб — трудолюбивый, го нельзя требовать, чтобы он работал дни и ночи, или если продавец заверил, что раб отличается серьезностью, то нельзя требо­вать серьезности, как от философа. Таким об­разом, следует разграничивать серьезные заявления, ведущие к установлению ответственности, и простое расхваливание товара, с которым нельзя связывать установление ответствен­ности продавца.

По цивильному праву продавец также отвечает за намерен­ное умолчание о недостатках товара, т. е. когда в его действиях можно усмотреть dolus. Римская казуистика иллюстрирует возможные ситуации. Покупатель слепой, а продавец ничего не говорит о недостатках: последний отвечает за недостатки проданной вещи; если продается слепой раб, покупатель должен это видеть, и если он все-таки раба покупает, ему не дается иска к продавцу.

В эдиктах курульных эдилов, рассматривавших споры из рыночных отношений, были закреплены правила, устанав­ливавшие ответственность продавца за скрытые недостатки товара, которые невозможно обнаружить и при внимательном его осмотре, и о существовании которых продавец не знал. Такая ответственность обеспечивалась двумя исками: одним из них стороны возвращались в первона­чальное положение (реституция), другой был направлен на уменьшение покупной цены.

Ульпиан так комментирует приведенное правило: покупателю от того не легче, продает ли ему продавец вещь с недостат­ками в виду собственного неведения или обманным образом.

В-четвертых, продавец обязан защитить покупателя от эвикции. Эвикция (отсуждение) — существенный вещно-правовой элемент договора купли-продажи. Если третье лицо, ссы­лаясь на свое право относительно проданной и переданной покупателю вещи, начнет процесс по отчуждению ее, продавец по извещению покупателя обязан вступить в процесс с целью ограждения последнего от эвикции. Продавец не отвечает за эвикцию, если он не был извещен покупателем о начале судебного спора и если покупатель еще при заключении договора знал, что вещь у него может быть истребована третьим лицом.

При заключении договора можно было согласиться о рес­титуции, в соответствии с которой в пределах обусловленного. срока стороны возвращались в первоначальное положение в связи с тем, что продавец нашел более выгодного покупателя или потому, что последнего чем-то не устраивала приобретенная вещь.

2. Наем (locatio — conductio) может быть трех видов: наем вещи (locatio rei), наем услуг (locatio — conductio operarum) наем работы или подряд (locatio — conductio operis или operis faciendi).

Общий признак первых двух видов найма — пользование известным объектом. Применительно к ним наем конструиру­ется как договор, в котором наймодатель (locator) обязывается к передаче какой-либо вещи в пользование или к предоставле­нию известной услуги, а наниматель (conductor) принимает на себя обязательство оплатить пользование вещью или оказан­ную услугу.

Предметом найма могут быть вещи движимые и недвижи­мые (но из первых — лишь непотребляемые), а также не только телесные, но и нетелесные вещи (например, узуфрукт). Возможная сдача внаймы чужой вещи, если при этом обес­печено беспрепятственное пользование ею. Договор найма не возникает, если соглашение не предусматривает определен­ного вознаграждения, которое не должно зависеть от усмотре­ния одной из сторон, не должно быть мнимым и должно выражаться в деньгах, кроме случаев сдачи внаем пахотных участков, когда наемная плата может устанавливаться в виде доли урожая. Если в договоре не указан срок пользования вещью, он может быть прекращен в любое время по заявле­нию одной из сторон.

Наймодатель нес ответственность за своевременность пре­доставления вещи и соответствующее договору пользование ею. Он обязан поддерживать вещь в годном для пользования состоянии и при необходимости производить ремонт. Ответ­ственность наймодателя наступала при любой степени вины, не исключая легкой неосторожности, определяемой в соответ­ствии с абстрактным критерием. Возмещение убытков, возник­ших у нанимателя, обеспечивалось иском по поводу нанятого. Риск случайной гибели вещи, отданной внаем, лежал на наймодателе.

Обязанности нанимателя, состоявшие в уплате наемной платы и обеспечении сохранности полученной в пользование вещи, а также в возвращении ее в обусловленное время наймодателю, обеспечивались иском по поводу сданного внаем.

Наем прекращался в случае гибели вещи, окончания срока пользования, по одностороннему заявлению наймодателя (на­пример, при небрежном пользовании вещью) или нанимателя (например, при обнаружении порока в вещи, исключавшего возможность пользования ею).

Характерная черта договора найма услуг — пользование за плату физическим трудом нанявшегося, который лично, без замены себя другим лицом, обязан исполнить предусмотрен­ные договором услуги, не требующие специальных знаний. Это — личный наем, трансформировавшийся со временем в наем рабочей силы. Оплата устанавливалась либо сдель­ная — по выполнении услуг, либо повременная — за опреде­ленную единицу времени.

Труд лиц свободных профессий (поэтов, художников и т. п.) не мог быть предметом договора найма услуг, ибо считалось, что оплата их труда унижает достоинство человека. Поэтому в таких случаях прибегали к почетному вознаграждению — го­норару (honorarium), ныне применяющемуся к оплате труда определенных видов.

Договор подряда имеет свое специфическое содержание, заключающееся в необходимости достижения обусловленного соглашением законченного результата(opus), но не просто в выполнении какой-либо работы. По словам Лабеона, подряд «означает такую работу, которую греки обозначают термином «законченный труд», в противоположность «рабо­те», т. е. некоторый окончательный результат работы»[112][12].

О подряде можно говорить лишь тогда, когда подрядчик работает с материалом заказчика (полностью или в части). В противном случае налицо купля-продажа. Критерием здесь служит соображение о том, кому принадлежит более сущест­венное. «...Если мы хотим заказать для себя какую-либо вещь, например, статую, сосуд или платье, так, что мы не даем мастеру ничего, кроме денег, то это — договор купли: не может быть договора найма в тех случаях, когда тот, для кого выполняется работа, не предоставляет самого материала. Иное дело, если я даю участок, чтобы другое лицо построило на нем дом: здесь самое существенное идет от меня»[113][13].

Подрядчик вправе пользоваться услугами третьих лиц, за вину которых он отвечает как за свою собственную. Следовательно, для установления ответственности подрядчика дос­таточно либо его личной вины, либо вины тех лиц, помощью которых он пользовался. Причем подрядчик отвечал за любую вину, включая легкую, устанавливаемую по абстрактному мерилу.

До сдачи работы риск случайной гибели или порчи вещи лежит на подрядчике, после сдачи — на заказчике, но подрядчик не отвечал за последствия непреодолимой силы (vis major).

На основе договора подряда регулировались и отношения морской перевозки. В данной связи перспективно значитель­ным был родосский закон о выброшенном, соответствующие правила которого, воспринятые римлянами из греческого права, явились предтечей современного понятия общей аварии в морском праве. Нормы родосского закона устанавливали, что если для снятия судна с мели выбрасыва­ется часть груза, убытки распределяются между судо-и грузовладельцем пропорционально стоимости судна и груза.

3. Поручение (mandatum) — договор, по которому одно лицо, поверенный безвозмездно совер­шает какое-либо определенное действие по поручению другого лица, доверителя. Время возникновения института поручения датируется первым упоминанием иска из поручения в последней четверти II в. до н. э.

Существенная черта договора — его безвозмездность: «до­говор поручения, если он не безвозмездный, ничтожен». Тем не менее, пове­ренный мог быть вознагражден гонораром, а к концу клас­сического периода возможным стало истребование вознагра­ждения по иску поверенного, причем размер вознаграждения определял магистрат.

Действия, совершаемые поверенным, могут быть различно­го характера, лишь бы эти действия не оплачивались, не противоречили праву и добрым нравам: заключение сделок, ведение судебного процесса, различные услуги (например, починка платья, получение груза в морском порту, управление наследством). Действия должны также представлять интерес, но не обязательно только для доверителя. Это может быть комбинация интересов пос­леднего, поверенного или третьего лица (например, «поручаю тебе купить для меня участок земли — в интересах доверителя; поручаю тебе дать под проценты лицу, которое должно дать мне взаймы, — в общем интересе доверителя и поверенного; поручаю тебе дать взаймы под проценты Тицию — в общем интересе поверенного и третьего лица»).

Поверенный не должен уклоняться от содержания поруче­ния, он отвечает перед доверителем даже за легкую неосто­рожность и по окончании договора обязан представить отчет в своих действиях. Расходы, связанные с исполнением поруче­ния, нес доверитель. При уклонении его от компенсации рас­ходов поверенный мог предъявить обратный иск из поручения.

4. Товарищество (societas) — договор, в соответствии с ко­торым двое или несколько лиц объединяют имущественный вклады или личную деятельность (или то и другое) для осу­ществления не противоречащей праву и нравственности общей хозяйственной цели. «Не может быть товарищества для дос­тижения нечестных целей».

Товарищество возникло из традиционной общности иму­щества в римской семье, именующейся в силу этого консорци­умом, и в частности, из соглашений между братьями после смерти их отца не разделяться и продолжать вести хозяйство сообща. «Некогда, в случае смерти отца семейства, между его наследниками устанавливалось некое товарищество, одновре­менно и законное, и естественное, которое называлось товари­ществом неразделенных наследников, т. е. неразделенных соб­ственников...».

Римскому праву известно четыре вида товарищества:

1) товарищество всех имуществ, возникавшее в отношениях членов семьи, стремившихся сохранить семейную общность, включавшее в себя как реальное имущество, так и будущие приобретения;

2) доходное товарищество, объединявшее определенные части имущества его членов — вклады, а также будущие приоб­ретения, возникшие из соответствующей деятельности товари­щей;

3) товарищество какого-нибудь дела — форма совместной деятельности конкретного вида (например, организации доставки грузов), при которой объединялось имущество, необ­ходимое для этой цели, а также получаемое при ее осуществле­нии;

4) товарищество одной вещи или одного дела создавалось, когда объектом совместной деятельности была единичная вещь (например, земля) либо единичные мероприятия (напри­мер, торговый рейс из одного города в другой).

Любой из перечисленных видов договоров включал в себя соглашение о вкладах, которые могли выражаться в деньгах, ином имуществе или услугах. Эти формы вкладов могли сочетаться. Вклады могли воплощаться и только в услугах: «нередко услуга лица имеет такое же значение, как и деньги». Как правило, вклады и доли участия товарищей в общем деле — равные, но могли быть и неравными, о чем указывалось в договоре.

Каждый из товарищей имел равные права и равные обязанности, т. е. каждый из них управлял общими делами товарищества (если это не было поручено одному из товари­щей), одинаково участвовал в распределении прибылей и в компенсации расходов. Товарищи могли согласиться о распределении доходов и расходов пропорционально размерам внесенных вкладов. Если такое соглашение отсутст­вовало, распределение доходов и расходов осуществлялось в равных долях.

Товарищ отвечал перед другими товарищами за любую степень вины, в том числе и за легкую небрежность. Но последняя в договоре товарищества определялась, исходя из конкретного критерия, т. е. товарищ должен проявлять в об­щих делах такую меру заботливости, какую он проявляет в собственных делах. Поэтому если товарищ относится к делу с такой же беззаботностью, с какой ведет собственные дела, он не несет ответственности. Гай объясняет такой масштаб ответ­ственности тем, что товарищи должны были знать, с кем они объединяются для общей хозяйственной цели.

Товарищество — совокупность лиц, но не юридическое лицо, поэтому каждый из товарищей вовне действовал от своего имени, приобретая права и становясь обязанным. Лишь после сдачи товарищем денег и ценностей в общую кассу, контрагенты могли предъявить иск к другим то­варищам.

Договор товарищества прекращался: со смертью одного из товарищей, если ос­тавшиеся участники договора не заключили нового; вслед­ствие достижения поставленной цели или невозможности ее достижения; односторонним отказом товарища от до­говора либо по воле всех участников товарищества; вслед­ствие разрозненных действий товарищей; по судебному решению.

Безымянные контракты (contractus innominati), поя­вившиеся в классический период, остались, как указывалось, за пределами сформировавшейся к тому времени классификации. Приведенная классификация, оформившаяся во II в., традиционно приобрела стабильный характер, ее содержание и границы оставались неизменными, несмотря на появление в дальнейшем новых типов договоров. Эти новые договоры средневековые юристы нарекли безымянными контрактами, и не потому, что они не имели названий, а потому, что выходили за рамки четырехчленной классификации контрактов, не воспринявшей позднее возник­шие договоры. Последние сами римляне противопоставляли их договорам, имевшим название.

Они возникали в тех случаях, когда одно лицо передавало другому в собственность какую-нибудь вещь с тем, чтобы другое лицо предоставило какую-нибудь другую вещь или совершило какое-нибудь действие. При этом соглашение приобретает юридическую силу, как только одна сторона выполнила свое обязательство.

Таким образом, из всех типов классифицированных кон­трактов безымянные ближе всего к реальным. Однако послед­ние отличаются от безымянных односторонней, несовершен­ной синаллагмой. Между тем безымянные контракты синаллагматичны вполне и во всех случаях, поскольку одна из сторон в них что-либо дает или делает другой с целью встреч­ного удовлетворения. Так что эти контракты не могли быть отнесены к классифицированным и в связи со своими характер­ными особенностями, кроме традиционной причины.

Разнообразные случаи взаимных предоставлений в Ко­дификации Юстиниана сводятся к четырем видам:

a) do ut des — я передаю тебе право собственности на вещь с тем, чтобы ты передал мне право собственности на другую вещь;

b) do ut facias — я передаю тебе право собственности на вещь с тем, чтобы ты совершил определенное действие;

c) facio ut des — я совершаю для тебя определенное действие с тем, чтобы ты передал мне право собственности на известную вещь;

d) facio ut facias — я совершаю для тебя определенное действие с тем, чтобы ты совершил для меня какое-то действие.

К числу безымянных контрактов, получивших конкретные обозначения, относятся, по крайней мере, два: мены (permutatio) и оценочный договор (aestimatum).

Пакты. По римским воззрениям, договором является не любое соглашение, а лишь такое, которое достигнуто с соблюдением определенной символики, определенных действий либо выра­женное в установленной словесной форме. Соглашения, за­ключенные в иных условиях, хотя и с определенной целью, контрактами (договорами) не считались и назывались пакта­ми, точнее — голыми пактами (pacta nuda). Они не были защищены исками и не создавали обязательств. Этот посту­лат, неукоснительно проводившийся в жизнь на начальных этапах римской истории, подвергся смягчающим коррективам, когда развивающаяся экономика стала испытывать необходи­мость в упрощенных формах товарооборота. Как следствие, появляется тип контрактов, условием действительности кото­рого является простое соглашение, не требующее никаких форм. Кроме того, некоторые пакты снабжаются исковой защитой и именуются «одетыми пактами», в отличие от «голых пактов», не имеющих такой защиты. Со временем формируются три группы юридически защищаемых пактов: присоединенные к договору, преторские, им­ператорские.

Договоры (а также пакты, снабженные юридической защитой) подразделяются на односторонние и двухсторонние. Критерием такого деления является наличие обязанности на одной или на двух сторонах. Так, в договоре займа обязан­ность лежит на заемщике, состоящая в возвращении в срок такой же денежной суммы или такого же количества вещей того же рода, какие были получены. Заимодавец никакой обязанности не несет, но управомочен требовать возврата вещей, составляющих предмет договора. Это — односторон­ний договор. А вот договор купли-продажи — двухсторонний, ибо обязанности в нем несут обе стороны — продавец, обязанный предоставить другой стороне в собственность вещь, и покупатель, обязанный уплатить продавцу определен­ную сумму.

В двухсторонних договорах взаимные обязанности не всег­да равноценны, не всегда эквивалентны. В принципе равно­значны обязанности сторон в договоре купли-продажи (ибо, как правило, цена соответствует товару). Двухсторонние до­говоры, в которых обязанности сторон эквивалентны, называ­ются синаллагматическими (греч. — обмен, меновое соглаше­ние). Безвозмездный договор ссуды также двухсторонний, но обязанности сторон в нем не равнозначны. Ссудополучатель обязан вернуть вещь в срок в целости и сохранности. Обязан­ность же ссудодателя случайна, не всегда имеет место, а воз­никает лишь в случае причинения вреда имуществу ссудополу­чателя предоставленной ему в ссуду вещью (например, пред­метом ссуды было больное животное, заразившее животных ссудополучателя).

Односторонние договоры (каковой была и стипуляция) соответствовали натурально-патриархальному хозяйству. След­ствие восходящих экономических отношений — договоры, аде­кватно опосредствующие встречные действия сторон. Не слу­чайно в классическую эпоху и позже преобладали синаллагматические договоры.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: