double arrow

Билет 22

Романтический мир раннего Блока

Ранние стихи Блока объединены в книгу с символическим названием: "До света". Они полны предчувствий и ожидания, написаны в традициях романтизма. Романтики первыми сказали "нет" пошлости повседневной жизни, первыми поняли, что есть что-то, что должно придавать жизни смысл, причем жизни каждого отдельного человека. Они отстаивали право на мечту, на то, чтобы сказать расчетливому и благополучному миру, что он не стоит даже того, чтобы на него рассердиться. Только ирония была оружием романтизма, только понимание, что "в жизни все не так, как на самом деле" - его символом веры. Но Блок писал в то время, когда мощь реального мира уже требовала если не признания, то активной борьбы. Поэтому трагизм мироощущения у него доходит до предела.

Только смерть сохраняет любовь неизменной и защищенной от разочарования - вот смысл этих стихов, и нужно обладать огромным даром, чтобы уже в юности выразить невероятно точную и глубокую мысль.

Самыми известными из ранних стихов Блока стали "Стихи о Прекрасной Даме". Этот цикл знаменует великий переворот в душе Блока. Поэт находит то, к чему будет теперь стремиться, о чем будет писать, что противопоставит уродливой реальности - культ Женщины, Женственности, чистой и таинственной любви. Этот культ был общим для символистов, открывших для русской поэзии мистицизм и его понятия. Мистики видели тайну там, где другие - лишь обычные проявления жизни, для них все было полно символов и знаков, не раскрывающих смысл, а лишь намекающих на то, что он существует, но недоступен сознанию. Словарь Блока полон типичных для мистико-романтической поэзии слов: "туманы, таинственные страны, предчувствие, святой завет, медленный и сладкий яд, надзвездная тайна..."

Каждая встреча с женщиной в жизни имеет глубокий смысл, становится знаком, возвещающим приближение Той, которая воплотит предчувствуемый идеал. Для поэзии несказанного нужны особые слова, поэтому так далека она от точности, предметности. Это стихи-намек, стихи, живущие в разреженном воздухе тайны, предопределенности, предчувствий и знамений. Стихи раннего Блока полны религиозной символики - "лампада", "Я, отрок, зажигаю свечи", "темная церковь", "Солнце Завета"... Но нельзя назвать их стихами о религии. Сам Блок нашел более точное слово: благочестие. Это строгая чистота чувства и смирения в присутствии чего-то высокого, оправдывающего жизнь.

Александр Блок остался бы только одним из представителей символической школы в русской поэзии, если бы его стихи так и застыли в туманной дымке чего-то неназываемого, непонятного, неземного. Но за всеми намеками скрывается вещность, реальность. Прекрасные Дамы ступают не по облакам, а по улицам Санкт-Петербурга, встречаются с поэтом в родных полях, исчезают в темных проулках ночного города. А жизнь приходит с весной, которая "в Неве ломает льдины"

Поэзия живет в пределах точной городской топографии, девушка исчезает за стеклянной дверью, за окнами мелькают не фантастические тени таинственных существ, а тени живых, несовершенных, но дорогих поэту людей. Самые сильные и современные, созвучные нам стихи молодого Блока точны, сжаты, до предела просты и полны чувства:

Роль образа Сони Мармеладовой в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»

Соня Мармеладова - центральный женский образ в романс Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Эта героиня входит в число тех персонажей Достоевского, в которых писатель выразил свое представление о совершенном человеке. Сопя наделена особым даром: евангельские истины любви, бескорыстия, ненасилия даны ей от Бога, запечатлены в ее душе - они определяют ее отношение к миру, каждый из ее поступков.

Один из самых страшных эпизодов в романе - рассказ о том, как Соня, спасая от голодной смерти мачеху и ее детей, впервые пошла на улицу: «И вижу я, этак часу в шестом, Сонечка встала, надела платочек, надела бурнусик и с квартиры отправилась, а в девятом часу и назад обратно пришла... Тридцать целковых выложила. Ни словечка при этом не вымолвила... а взяла только... платок... накрыла им совсем голову и лицо и легла на кровать к стенке, только плечики да тело все вздрагивают...»

В глазах общества Соня становится презираемым, падшим существом - она принуждена получить желтый билет (выдаваемый проституткам вместо паспорта) и жить отдельно от своей семьи по требованию квартирной хозяйки; Лебезятников заявляет, что не может находиться под одной крышей с «таковской», Лужин называет се в своем письме к Пульхерии Александровне девицей «отъявленного поведения». Но и для Мармеладова, горячо любящего свою дочь, и для Раскольникова, сочувствующего Соне, очевидно, что девушка, какие бы обстоятельства ее пи оправдывали, виновна в тяжком грехе. Отец в пьяном бреду предается каким-то болезненным и восторженным мечтаниям о том, как Бог простит Соню в день Суда, а Раскольников повторяет вслед за Соней, что она «великая грешница», говорит с жестокой прямотой, что лучше бы ей было «головой в воду и разом покончить».

Но Достоевский, защищая свою героиню, противопоставляет «букве» библейских заповедей «дух» евангельского учения. В ее «падении» автор видит высокий подвиг сострадательной и жертвенной любви, он прибегает к сопоставлению «Сонечкина жребия» с крестными муками Христа.

Однако Соня не пассивная жертва злой судьбы - подобно Христу, она губит себя сознательно, делает вполне определенный нравственный выбор.

Достоевский рассматривает самые страшные, самые «крайние» ситуации, обнажающие подлинное лицо человека, суть его «натуры».


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: