На изломе

Черная тень закрывает солнце и пронзительный вой сотен труб разносится над Керешкихалем. С оранжево-красных небес спускается стальной корабль, громаднее любого, что стоит у пирсов. Лучи солнца не бросают отблески на железные мачты, изваяния неведомых животных, укрепленные на носу и на окованные синевато-черным металлом борта. Вокруг корабля клубится густой, темный, непроглядный туман с зеленоватым оттенком, растекающийся вокруг дрожащим облаком и оставляющий длинный шлейф за циклопическим судном. Безжизненным фиолетовым огнем горят многочисленные глаза чудовищных гаргулий, усевшихся на бортах корабля, потоки встречного воздуха треплют черные паруса, и, подобно веслам, отталкиваются от воздуха осклизлые щупальца, растущие прямо из днища. Исступленно грохочут барабаны на башнях Дворца и судно опускается в море, подняв высокие волны, залившие весь пирс. Именно к порту бредут деформированные создания и демонические исчадья Забвения. Все они встречают корабли и готовятся выразить свое почтение тому, кто ступит сейчас на серый песок Керешкихаля. Стражники дворца сгоняют пленников в общую кучу, расположив их на холме поодаль. Даже рабы должны припасть к земле пред могущественнейшим из созданий К’Лаана.

Все громче и быстрее грохочут демонические барабаны, глухие удары дворцовых колоколов смешиваются в ревущий и гудящий хаос, и над всем этим висит восторженный вопль, исторгнутый множеством нечеловеческих ртов, когда опускается железный трап. По нему, в окружении свиты из тварей, описать коих невозможно ограниченным человеческим языком, спускается Он. Ветер развевает полы его черного балахона, капюшон низко опущен на глаза, бледные руки сложены на груди, а тонкие бескровные губы, покрытые ледяной коркой, плотно сжаты. Азарг Кун сходит по трапу своего корабля и следом за ним ковыляют мрачные и зловещие титанические стражи, полужидкие, бугорчатые, полуаморфные, наполовину покрытые слизью, а наполовину чешуей, каждый размером со слона. Газообразные воины заставляют рабов падать ниц, распластавшись по земле и вытянув вперед руки. В небесах проносятся зыбкие тени и видно, что это подлетают корабли остальных Забытых Древних, куда менее грозные и впечатляющие нежели судно Азарга Куна.

Селкер видит, как к мосту через заполненный зеленоватой жижей ров, на который вывели его, Шейри и еще несколько десятков разномастных узников, приближается торжественная процессия. Уже шагают мимо них многорукие барабанщики, выбивающие бешенный и гипнотический ритм, ползут гвардейцы Властелина Забвения и от их поступи дрожат камни…

— Если он узнает меня, все кончено… - шепчет Шейри Селкер.

Их бьют по ногам, заставляя встать на колени перед Султаном Забытых Древних. Азарг Кун поднимается на изогнутый мост, и Селкер в полном бессилии наблюдает, как рядом с Властелином Забвения идет одетая в фиолетово-черные легкие одежды Сира. Она свободна, у нее не скованы руки или ноги, но ее со всех сторон обступают слуги Ур’Ксулта и сам Владыка Небытия шагает почти рука об руку с ней. Вот, они уже почти рядом…

Шейри закрывает глаза и заваливается набок, увлекая за собой еще одного заключенного. Тот падает на камни моста, прямо под ноги Азарга Куна. Процессия останавливается, к упавшему бросаются громадные, полуаморфные стражники, хватая его и вытаскивая из строя узников. Шейри лежит словно потеряв сознание и лишь Селкер видит, каким усилием он сдерживает крик, когда его начинают хлестать проволочными кнутами. Кто-то издает гортанный, хриплый рев и Шейри оттаскивают обратно, к прочим пленникам. Азарг Кун проходит мост быстрым шагом, не глядя на рабов и торопясь войти во дворец. Второго пленника тоже волочат в замок, и следом за протяжным, ужасным воплем, слышится всплеск и довольное уханье безобразных гломмов, купающихся в кипящих ваннах. Азарг Кун не заметил Селкера, но едва шакал поднимает взгляд, как его глаза встречаются с глазами совсем другого существа. Сира смотрит прямо на него, и в ее глазах появляются слезы. Она что-то шепчет ему одними губами, ее толкают стражи, заставляя идти дальше и она скрывается в мрачной, уродливой толпе…

В камере все так же темно, прохладно и воздух все так же пропах гниющей плотью. Шейри, чья грудь разорвана ударами кнутов лежит в углу, свернувшись в комок и еле слышно стонет от боли. Селкер сидит рядом, он как мог пытался залечить раны, но сил у него нет.

— Зачем ты сделал это? – в который уже раз спрашивает шакал. – Пусть бы прошел мимо, пусть бы заметил. Он все равно придет на пиршество.

— Но твое присутствие здесь будет дольше оставаться тайной. – сквозь сжатые зубы говорит Шейри. – Может быть действительно глупо получилось, но уж что теперь…

— Тебя могут отправить вниз, к тем, кто приготовлен для пиршества.

— Значит пусть так и будет. Главное, что бы ты смог сделать то, зачем пришел сюда. – Шейри умолкает, а потом продолжает говорить но уже немного другим тоном. – Слушай, а что это за дамочка была рядом с Азаргом Куном?

— Ее зовут Сира. И она тоже часть моего плана. Я познакомился с ней очень давно… Задолго до войны. Она жила со мной в Иркастане, а потом, когда армии Забвения осадили Дом Мертвых, дважды спасла меня от Азарга Куна. Но он, как видишь, не убил ее. Она – его приманка, на которую он хочет поймать меня.

Шейри тяжело вздыхает, словно слова Селкера заставили его вспомнить о чем-то очень плохом:

— Та, которую я любил, погибла во время вторжения в наш мир. Ее убили у меня на глазах, а я ничем не мог помочь…

— Что же, тогда мне есть чем отблагодарить тебя за помощь, – улыбается Селкер. – Я Ангел Смерти и раз ее дух попал в Дом Мертвых, то если мы вернемся назад, в Срединные Миры, я верну ее тебе.

— Если она не попала в Забвение.

— Нет, не попала, – шакал снова проводит ладонью по ранам Шейри и серебристое свечение говорит о том, что остатки силы траг’гона начинают действовать. – Слуги Ур’Ксулта не могут поглощать души, это могут сделать только Забытые Древние. А я сомневаюсь, что сам Азарг Кун командовал армией небытия при уничтожении вашего мира. Так что та, кого ты потерял у меня, в Доме Мертвых, если он еще не разрушен до основания.

Шейри кивает, слабо улыбаясь.

— Спасибо, – наконец говорит он. – Даже зная, кто ты такой, я не смел просить…

— Ничего страшного. – Селкер снова направляет остатки своих сил на Шейри. – Я просто не знаю, чем еще могу наградить тебя. Эта награда по-моему, самая лучшая.

Медленно раздвигаются створки двери и в камеру входит Ксунартус.

— Что это было за представление на мосту? – с порога спрашивает он. – Хотели что бы все пошло вкривь и вкось?

— Все нормально, – холодно говорит Селкер. – Лучше полечи. Ты предпочел бы вариант, когда Азарг Кун заметил меня? Он же таращился прямо на нас.

— Ладно, допускаю, – с пальцев Ксунартуса течет холодное пламя и раны Шейри мгновенно затягиваются. – Это не твоя ненаглядная рядом с Властелином Забвения была?

— Да. Не понимаю, зачем он притащил ее сюда.

— Может быть она уже совсем не такая, какой кажется?

— Исключено. Я видел ее глаза… Сира пока еще та, кем она и была. И у нее сохранилась вся сила. Только вот Азарга Куна она просто боится.

— Она видела тебя? Все, теперь точно, наш план летит коту под хвост… - Ксунартус смотрит на Шейри и откашливается. – Кхм, простите… В общем, ты знаешь, на что могут пойти особи женского пола ради того, кто им дорог?

—Я постараюсь увести ее отсюда, раз уж Азарг Кун решил облегчить мне жизнь. – тихо рычит Селкер

— И потащишь вместе с собой к Аэстеру?

— Предлагаешь иной вариант? Впрочем, если у нас получится угнать летающий корабль Древних, то вы можете остаться на нем, пока я занимаюсь Аэстером.

— Хочешь сказать, что уничтожишь кристалл размером с гору один?

— Ксунартус, хватит! – лает шакал. – По-моему, мы немного забегаем вперед. Из дворца выбраться надо для начала. Я не могу думать сразу обо всем. Азарг Кун уже здесь. Когда начинается праздник?

— Скоро, – отвечает Ксунартус. - Поэтому я сейчас покину вас. Помните, с вас снимут все цепи и почти не будут охранять. Поэтому действуйте тогда, когда сочтете нужным. Я буду готов.

— Хорошо. Тогда предположительно начинаем при входе в зал, – решает Селкер. – Тогда меня увидит Сира и она скорее всего поможет нам.

— Да-а… планирование у вас никакое… - комментирует Шейри. – Значит действуем полностью наудачу.

— Увы, а большего и не получится. – с сожалением говорит Селкер. – Если бы я не потерял силу… Ну уж что есть. Ксунартус, как думаешь, прочие пленники нас поддержат? Что-то мне подсказывает, что внизу, в палатах где находятся жертвы, они даже пальцем не пошевельнут, что бы помочь.

— Я уже поговорил с некоторыми. Сейчас очень много узников из Срединных Миров и они поддержат нас. Я намекнул на то, кто находится вместе с ними в этом дворце.

— И про воплощение Ур’Ксулта рассказал?

— Про это нет. – признается Ксунартус. – Но меньше знают, охотней помогут.

Где-то наверху раздаются глухие удары колоколов, хор призрачных голосов затягивает песнопение и Ксунартус выходит из камеры.

— Слушай, а как ты так свободно входишь к нам? – спрашивает Селкер когда Ксунартус уже переступает порог.

— По идее, я должен разносить вам еду.

— Ах, вот как… - зло прищуривается Селкер

— Но там в тарелках такая гадость, что я не могу позволить себе кормить ею Ангела Смерти. Я вижу, что вы итак себя неплохо чувствуете.

Песнопение на непонятном, грубом языке заполняет все коридоры и комнаты Дворца, ему вторят пронзительный вой и гортанные вопли, низкое, гнусавое бормотание и полукричащие, полувсхлипывающие голоса, словно читающие какие-то заклятья.

— Началось. – тихо говорит Селкер и отползает подальше от двери.

За ними приходят минут через двадцать. Двери отворяется и на пороге стоят несколько охранников и группа дворцовых слуг в красных балахонах и фиолетовых капюшонах, расшитых мерзостными иероглифами. Их лица замотаны серыми тряпками, да и неизвестно вовсе, есть ли они у них. Селкера и Шейри выводят из камеры, ведут по зловонным, заполненным текучей биомассой коридорам и террасам, с которых открывается фантастический вид на полуразрушенный Керешкихаль. Пленники видят черную гавань, затянутую огненно-рыжим туманом, зиккураты и наклоненные под странными углами храмы, балконы которых заполнены служителями в оранжевых одеждах.

При входе в главный дворцовый комплекс, над которым воздвигся полукруглый янтарный купол с темными стальными узорами, от одного вида которых по спине пробегает холод, с Селкера и Шейри снимают кандалы и одевают в необычные, но очень удобные одежды. На талии застегивают позолоченные пояса с полосами шелковистой полупрозрачной ткани, расшитой фантастическим орнаментом, на руки надевают золотые наручи и на шею золотые ожерелья.

— Сразу видно, на праздник идем. – замечает Селкер. – Вот только не для нас.

— Делать-то что будем?

— Как в зал войдем, начнем драку друг с другом. Устроим свалку. По ходу дела может и оружием разживемся.

Дворцовые слуги с замотанными тряпками лицами открывают двери и пленники входят под купол. Уши режут непрекращающиеся крики и стоны со стен, где в стальных клетях висят живые светильники. Селкер видит живые туловища без рук и ног, у которых в дырах вместо груди горят факелы. К круглому залу ведет красная ковровая дорога, на которой изображены кракены и другие демонические создания. Солдаты окружают Селкера и Шейри плотным кольцом и траг’гон уже видит двери пиршественной залы, из под которых струится алый свет и красный, влажный туман. Дробь жутких барабанов все нарастает и становится невыносимой, ритм все ускоряется и Селкер чувствует, как он неумолимо гипнотизирует его. Сквозь стук барабанов пробиваются низкие и резкие завывания труб, всхлипывания, стоны и приглушенные отчаянные вопли. Стены и пол дворца покрыты влажным красным налетом и шакал только сейчас понимает, что это кровь. Алый свет из-под двери пульсирует, сменяясь то оранжевыми, то зелеными, то фиолетовыми сполохами. За дверью слышится хрипящий, булькающий рык и пленников вталкивают в пиршественную залу.

Всего несколько мгновений Селкер видит тот кошмар, что творится в залитом кровью, влажном и жарком зале, под гигантским куполом Дворца. Бесформенной тушей розовато-красного мяса, в огромной, позолоченной ванне, подвешенной на цепях за рельсы, проходящие на потолке, сидит Ксар’Кул. Двузубой вилкой, зажатой в короткой мясистой лапище, он накалывает корчащихся перед ним в гигантском чане голых, забрызганных кровью людей, откусывая несчастным руки и ноги, а потом целиком запихивая себе в рот, усеянный прогнившими, коричневыми зубами. Шакал чуть не поскальзывается на залитом кровью зеркальном полу, заваленном кусками тел и обглоданными конечностями. В центре зала, под барабанную дробь, несутся в диком танце, дико вопя и неуклюже размахивая деформированными конечностями безумные Забытые Древние. Они то карликовые, то исполинские, похожие на переплетения тугих эластичных канатов, полумедуз, неестественно раздувшихся гуманоидов, похожие то на колонии кораллов, то на облака концентрированного газа. По полу волочатся щупальца и безобразные хоботы, с которых капает кровь и едкая слизь, а у самой дальней стены, на черном троне, с развешанными красно-фиолетовыми знаменами сидит Азарг Кун. Сиру он держит подле себя, и она с отвращением смотрит на то, что происходит в мутно-кровавом тумане Дворца Наслаждений. Ксунартус где-то в разношерстной толпе, столпившейся по углам зала, возможно среди свиты черного и большеротого Амахана, Селкер не замечает его, но знает, что Высший тут.

— Ладно, толкни меня… - шепчет траг’гон Шейри.

Шейри толкает Селкера, шакал, развернувшись, падает на спину, цепляясь при падении за наплечник газообразного стражника, увлекая воина за собой и перехватывая его черный, мерцающий изнутри фиолетовым светом жезл. Из оружия бьет яркий луч лилового света, пронзивший нескольких попавших под него дворцовых слуг. Шейри, увернувшись от удара мечом, выбивает клинок из руки храмовника, и отпихнув его, хватает с пола выпавшее из рук кого-то из убитых слуг оружие. Первый выстрел превращает в полужидкое месиво голову солдата, с которым схватился Селкер и шакал наконец-то получает в руки жезл. В несколько выстрелов они расчищают лестницу и часть зала вокруг себя, оружие сделанное в Забвении действует на существ, порожденных им, солдаты и слуги падают на залитый кровью пол бесформенными грудами, постепенно растворяясь в воздухе, обращаясь в темный, легкий газ. В пиршественной зале слышаться вопли и вой, кто-то понимает, что празднество идет не так, как планировалось. Селкер замечает, что в углу, где стоит Амахан начинается какая-то возня и вот уже там тоже заметны вспышки выстрелов.

Утробный, урчащий рев оповещает о том, что их заметили. Ксар’Кул поворачивается в своей подвешенной на цепях ванне и смотрит прямо на Селкера. Шакал успевает прыгнуть в сторону, заодно сбивая с ног Шейри, и над ними проносится сноп темного огня, изрыгнутый из пасти Повелителя Вожделений. Он обрушивает лестницу, раскалывает пару колонн, рабы и слуги скатываются по разломанным ступеням и срываясь с балкона, падают в мечущуюся толпу. Селкер снова включает жезл и огненным лучом чертит на полу зала знак траг’гонов Сотах. Эффект превосходит все его ожидания. Знак вспыхивает бледным светом, те, кто попадает в его свечение распадаются, становясь черным паром. Точно такой же символ Шейри чертит на раздувшейся груди Ксар’Кула, и Забытый Древний с глухим, протяжным стоном начинает расползаться, будто его тело погрузилось в кислоту. Ванна, подвешенная на цепях опрокидывается, заливая пиршественные столы и рабов кипящей бурой жидкостью, а безногая туша Ксар’Кула, с вывалившимся кишечником катится по забрызганным кровью позолоченным плитам.

Ксунартус вместе с несколькими чернокожими рабами, видимо стражниками Амахана, пробивается сквозь толпу. Многие твари Забвения уже устилают пол своими безобразными телами, через зал пролетают энергетические импульсы, то и дело вспыхивают огненные нити лучей, несколько бывших пленников ведут перестрелку с набежавшими на противоположный балкон солдатами К’Лаана.

— Шейри, Ксунартус, отвлеките Азарга Куна! – кричит Селкер прыгая с балкона в зал. – Я должен спасти Сиру.

Разломав запертые двери и разбив решетки на тоннеле, откуда подвозили предназначенных для пира рабов лезут телохранители Азарга Куна, топча небольших созданий и заключенных, если те попадаются им под ноги. Сам Властелин Забвения хватает Сиру за плечи и уже собирается перенестись на свой корабль, как луч из жезла отсекает ему одну из рук. Сира вырывается, отталкивая его, а Азарг Кун поднимается в воздух, теряя человеческий вид и превращаясь в черное, с зеленовато-гнилостными прожилками облако. Он растекается по куполу, распуская в разные стороны влажные щупальца.

— Ты пришел за ней, траг’гон? – от звука этого голоса Селкера словно прижимает к полу необоримая сила. – Я надеялся, что ты будешь более рассудительным, и не станешь бросать вызов мне тут, в Дальнем Забвении.

Жезл выпадает из рук траг’гона, и он чувствует, как его одолевает ужасная слабость. Видимо то же самое происходит со всеми, кто рискнул поднять оружие против Владыки Внешних Сфер. Перед глазами Селкера плывет мутная пелена, ноги становятся будто ватными, и он падает на пол. Бесформенными тенями воздвигаются рядом телохранители Властелина Забвения, но огненный смерч, налетевший сбоку, сметает их, а в воздухе вспыхивают сотни зеленоватых огоньков, сияющим клинком вонзающие в клубящийся под потолком туман. Селкер подхватывает выпавший у него из руки жезл и видит, как вытянув вверх руки застыла Сира, над которой уже почти сомкнулись живые черные волны. От Высшей расходятся потоки теплой, живой энергии, сжигающей плоть мечущихся тварей Забвения, но почти бессильной против мрака, подвластного самому Ур’Ксулту. Лиловый луч вычерчивает символ Сотах на теле пульсирующего, бесформенного создания, коим стал Азарг Кун, быть может оно сгинет как и Ксар’Кул, но тьма гасит символ почти сразу.

— Селкер! – крик Сиры заглушен бешенным воем Забытых Древних, наконец-то сбросивших оковы плоти и теперь ставших теми, кто они есть на самом деле, безликими и бесформенными тенями, проносящими в кровавом месиве пиршественного зала. - …ты же не простой Смертный! У тебя не отняли силу… без нее мы все тут погибнем… я… я не смогу долго удерживать Его…

Шакал пятиться назад, скользя в крови, мимо него пробегают несколько рабов, но их подбрасывает в воздух и они уже бьются в объятиях темно-фиолетового месива из лиц и ртов, протягивающего к разбегающимся пленникам щупальца, подобные эластичным канатам. Стражник Азарга Куна вырастает из пола слева от Селкера, но шакал словно во сне протягивает вперед руку, и полуаморфное чудовище разрывает на части струя холодного звездного света… Реальность плывет перед глазами траг’гона и он словно проваливается в море блистающего света…

Ангел Смерти Анганадон смотрит на проекцию Срединных Миров. В его душе уже ничего не осталось кроме безысходности и страха. Если раньше он мог лишь примерно догадываться, где проходит разлом в ткани Реальности, то сейчас, проглоченные Забвением миры уже заметны. Черная, гноящаяся плотоядным мраком проплешина занимает десятую часть всего мироздания и ее края расползаются в разные стороны, это видно даже невооруженным глазом, с балкона тронного зала Мор-Тегота… Он знает, что в этот момент тысячи живых существ в тысячах миров ищут спасения, молят о нем, но помочь просто некому. Забвение приходит неожиданно, в посеревшем, бесцветном небе, на земле, в воздухе, раскрываются черные провалы в Небытие и оттуда нескончаемым потоком изливаются исчадия Внешних Сфер. Провалы разрастаются, по земле начинает ползти омерзительная, зловонная биомасса, то, к чему прикасаются края порталов начинает деформироваться, превращаясь в уродливые, безобразные конструкции, растения чахнут и становятся черно-фиолетовыми, шевелящимися образованиями, похожими на осьминожьи щупальца…

— Видишь, какое зло привел в наш мир Селкер? – рядом с Анганадоном стоит Мерканос. – Не будь этого траг’гонского выродка, Забвение по-прежнему таилось бы за Куполом крэллов.

— Этого никто не знает, Мерканос. История такая, какая она есть. – отвечает Анганадон.

— Я не понимаю, почему ты не бросаешь свои армии в бой с Забвением? Подними мертвых, собери войско… Задержи их.

— И отправить миллионы душ в Небытие? Просто так? Нет. Они не для того получали посмертие.

— Шакал не задумался бы.

— Ты, Мерканос, как я вижу, уже мечтаешь, что бы Домом Мертвых снова правил Селкер?

— Нет. Я надеюсь, что Скайриус договориться с Азаргом Куном. Забвение получит половину Срединных Миров и остановится…

— Когда-то вы думали, что Забвение остановится, заполучив Селкера. И когда его не стало, оно ударило с удесятеренной силой. Думаешь, твой Карн в состоянии наладить отношения с самим Ур’Ксултом?

Мерканос хмыкает и садится на трон Дома Мертвых. Рядом с троном пол устлан обломками расколотых изваяний. Мерканос вытягивает ноги, положив их на отломанную шакалью голову.

— Я не знаю, кто там думал, что Забвение остановится, когда Селкер окажется в его власти. Шакал получил то, что заслужил, не более того. Но сейчас все силы Старших и Высших нас ведут непрекращающийся бой у границ разрыва. В ты, Ангел Смерти отстранился от войны.

Анганадон приближает проекцию Срединных Миров и видит, что у границ области занятой Забвением идет безнадежное сражение. Межзвездное пространство разорвано вспышками, космическую черноту пронзают разноцветные энергетические лучи, массивные звездолеты Высших, подобно титанам движутся среди огненного хаоса, извергая из себя потоки звездной плазмы, сметающие все на своем пути. Но вот черный туман расползается и вперед вылетает фосфоресцирующая фиолетовым и бледно-синим светом газовая туманность, словно из натянутых в пространстве в хаотичном, но симметричном порядке паутины световых лучей и мерцающих стянутостей. Кое-где в ней вращаются шарообразные сгустки черно-красной биомассы, связанные друг с другом концентрированными облаками лилового света. Туманность начинает пульсировать и из нее вырывается расползающийся конус голубого огня. Одним ударом она превращает и флоты Старших рас и звездолеты Высших в раскаленные сгустки газа, словно в маленькие сверхновые звезды…

— Фрактальная туманность Забытых Древних. – говорит Мерканос. – Они совсем недавно проникли в наш мир из Внешней Сферы. Это звездолеты самих Властителей К’Лаана.

— И ты до сих пор думаешь, что с такой мощью, Забвение остановится на половине Срединных Миров? – спрашивает Анганадон. – Нет, наша Вселенная погибла и вы убили того, кто мог ее спасти.

— Замолчи! Он был только лишь Ангелом Смерти.

— Он был траг’гоном. Противовесом Султану Забытых Древних.

— Ты забываешься Анганадон. – в голосе Мерканоса ясно различимо недовольство. – Ты не более чем Ангел Смерти. Наместник в Мор-Теготе я. Я могу приказать тебе ввести в бой все армии Дома Мертвых.

— Но это бессмысленно. Я не до конца понимаю, как действуют системы города Крэллов. Я могу случайно уничтожить целые галактики. Бессмысленно вообще самим сражаться с Забвением. Нам нужны союзники. Одни мы не выстоим.

— Я веру Скайриусу Карну. Его армии одержали несколько крупных побед.

— Одержали. Но он не отбросил Забвение а лишь задержал его. Надо закрыть пространственный разлом, а мы даже приблизиться к нему не можем! Я готов призвать на бой мертвых, но только тогда, когда буду уверен, что нападение на Черный Портал будет единовременным и будет проведено объединенным флотом всех рас Срединных Миров. Вы же зациклились на самостоятельном решении этой проблемы, не желая делить победу, если она вообще возможна ни с кем.

— Ты что, не веришь Карну?

— Мне кажется, что он самонадеянный глупец. Все, что он делает, в лучшем случае не приводит ни к чему, а в худшем и вовсе идет на руку захватчикам… А ты Мерканос, по-моему, слишком доверяешь ему.

— Эти слова я сообщу ему. – угрожающе говорит Мерканос.

— Ни капли не сомневаюсь. И что он сделает? Попробует отобрать у меня Жезл Мертвых и Мор-Тегот заодно? Он лишь посеял среди Высших раздор, еще больший, чем был при Селкере.

Что-то происходит в воздухе, словно странные нити неведомых энергий пронизывают Мор-Тегот. Прямо в тронном зале, над троном, с которого испуганно вскакивает Мерканос возникают эфемерные зеленые узоры. Извивающейся рекой они растекаются по стенам и коридорам Дома Мертвых, сходясь в одной единственной точке, в зале, что находится в самой сердцевине Черной Пирамиды.

— Что это? – спрашивает Мерканос.

— Я не знаю. – Анганадон спокойно стоит сложив руки на груди и смотрит на серебрящиеся вдали галактики Срединных Миров. – Я говорил, что мало разбираюсь в системах Иркастана. Что бы это ни было, думаю хуже уже не будет.

Анганадон слышит, как по коридорам грохочут шаги кремниевых воинов, они все бегут куда-то вглубь Дома Мертвых. Глухие команды и топот вдруг на мгновение стихает, любой звук исчезает заглушенный странным шипением и треском, похожим на треск электрического разряда. А потом Мор-Тегот вздрагивает от чудовищного громового раската. Анганадон уже слышал однажды такой гром и сейчас он спокоен, прекрасно зная, что происходит.

— Мессир, у нас прорыв в реальности, прямо тут, в Доме Мертвых! – вбегает в зал кто-то из слуг Мерканоса.

— Бросить к порталу все имеющиеся силы. – распоряжается Мерканос. – Анганадон, я, как наместник Дома Мертвых приказываю тебе поднять мертвых и тоже бросить их в бой.

— И не подумаю. – Анганадон поворачивается к Мерканосу, поднимая Жезл Мертвых. – Уходи на Йосс, если хочешь сохранить свою жизнь. Больше я тебе ничего не могу посоветовать. Это не портал в Забвение. Но те, кто придут из него, не оставят в живых никого из вас.

Огромный зал озарен зеленым светом и в воздухе разворачивается похожий на галактику энергетический вихрь. Кремниевые солдаты Ассамблеи Высших заняли свои места, нацелив на портал свое оружие и переносные орудийные установки. Вот уже по поверхности пробегают какие-то тени и Высшие дают приказ готовится к бою.

Радужные, полупрозрачные или вовсе невидимые потоки звездной плазмы вырываются из портала, подобно косе, скашивающей колосья, сметая каменных воинов. Ответные выстрелы гасит энергополе пространственных ворот. А потом в зале рождается черная, чернее самого космоса дыра, всасывающая в себя армию Ассамблеи. Потоки горячего воздуха швыряют в разверзшийся зев воинов и штурмовые орудия, Высшие натягивают на себя защитные купола, словно серебристые коконы, и отступают в соседние залы. Лишь тогда из портала начинают выходить с ног до головы закованные в золотистые, украшенные орнаментами и узорами, доспехи существа, с позолоченными масками шакалов и пантер. От их пластинчатых скафандров, похожих на рыцарские латы из эластичного металла, отражаются лазерные лучи и они поглощают импульсы концентрированной энергии. Цепь за цепью, держа наперевес странное, состоящее наполовину из мерцающих сгустков, оружие, они выходят из Врат, не оставляя после себя ни одного живого воина Ассамблеи или Высшего…

…Шейри прикрывает рукой глаза смотрит в пиршественный зал, залитый ослепляющим, нестерпимым светом. Под куполом, в средоточии расползшегося гнилостно-черного облака, словно сияет новорожденная звезда. К ней протягиваются черные, покрытые вздутиями и наростами полужидкой плоти щупальца, но во всплесках сверкающих пульсаций, Шейри различает вырывающиеся из недр звезды протуберанцы, похожие на изогнутые серпы, которыми свет отсекает ползущий к нему мрак. В реве, грохоте и хаосе, Ксунартус бросается к Сире, и схватив ее на руки оттаскивает в угол зала. К нему бросаются безобразные, похожие на полипы и каких-то диковинных инфузорий существа, но чернокожие невольники оттесняют их огнем из жезлов. Темный туман под куполом уплотняется, наконец сжимаясь в фигуру Азарга Куна, свободно парящего под потолком. С его рук срывается вихрь черного огня, навстречу воздвигается сплошная стена холодного и безжизненного света, родившийся от их столкновения взрыв разрывает купол и превращает в мелкое крошево заднюю стенку зала, обрушивая анфилады и террасы дворца. Забытые Древние пытаются помочь своему Хозяину, но те, кто уродливыми тенями бросается на пылающее голубовато-белое солнце, вспыхивают и рассыпаются бледными искрами.

— Все, надо прорываться к Гавани! – кричит Ксунартус. – Иначе они уничтожат тут все, а заодно и нас.

— А Селкер? – Шейри удерживает Высшего. – Мы бросим его?

— В схватке с таким врагом мы бессильны. Захватим воздушный корабль и будем ждать его там. Если он вернул себе силу, хотя я и не понял как, он догонит нас.

Разряд, выпущенный из жезла, сносит гранитную дверь и несколько десятков бывших пленников, которых ведет Ксунартус выбегают из почерневшего и обугливающегося зала, в котором позолоченные колонны растекаются черной пузырящейся биомассой. Такие же трансформации происходят со всем дворцом, расползающимся в темное, с багровыми змеящимися жилами месиво. Во влажных пузырях и волдырях проступают безобразные лица и чудовищные образы безымянных демонов. Сжимаются и срастаются воедино целые коридоры, сдавливая и поглощая мечущихся в них слуг.

— На балкон… Надо выбраться на открытое пространство – говорит Сира. – Тогда я смогу пролевитировать вас к кораблю. Здесь нас сожрет сам дворец.

Ксунартус кивает и ведет небольшой отряд к балюстраде. Сзади разносится крик и внезапно выросший в коридоре нарост, похожий на извивающийся гриб проглатывает сразу нескольких рабов. Едва они выбегают на балюстраду, как Сира поднимает их в воздух и относит в сторону от деформирующегося в растекающееся по острову чудовище Дворца. Ее поддерживает на руках Ксунартус, потому что сама Высшая совсем ослабла. Один раз Сира на мгновение теряет сознание, и плотная подушка из воздуха исчезает под ногами беглецов. Они падают вниз но Ксунартус успевает привести ее в чувство тем, что осталось от его лечебной силы. Сира подхватывает их, хотя и не всех. Два чернокожих пленника с воплем падают сквозь сгущающиеся облака и исчезают в бурлящем черном котле.

Над руинами бушует вихрь иномировых энергий, мрак и свет сменяют друг друга в череде хаотичных вспышек, а потом все вдруг прекращается. Стихает низкий и протяжный вой, гаснет звезда и лишь тяжелый, оранжево-красный туман клубится над расползающимся многощупальцевой медузой Дворцом.

— Сюда, захватим самый быстроходный корабль. – Ксунартус указывает на флагман Азарга Куна. – Он все равно пустует.

— А как мы его сдвинем с места? – интересуется Шейри.

— Я видел, как управляли подобными кораблями торговцы вроде Амахана.

Под ногами наконец твердая палуба из толстых листов синевато-черного металла, с вырезанными на нем пиктограммами и пугающими образами. Немногочисленные охранники высыпают на палубу разномастной толпой, но немалая их часть падает, расползаясь черным паром, попав под огонь жезлов, а оставшиеся исчезают в столбах зеленого пламени, вызванного Сирой.

Рядом с беглецами прямо из воздуха появляется Селкер, он без сил, едва дыша, падает на пол. Запекшаяся кровь покрывает все его тело, изуродованное десятками глубоких ран, из которых кое-где торчат кости.

— Ксунартус, Шейри, уводите отсюда корабль… Он скоро вернется. – шакал еле выговаривает слова, из горла хлещет кровь. – Я ничего не смог ему сделать, только удерживал… А когда понял, что бессилен причинить ему вред, то просто отправил в другое измерение. Но он вскоре выберется оттуда.

Селкер пытается залечить раны, их края мерцают и потихоньку стягиваются, по кораблю растекается волна холода.

— Как ты восстановил силу? – спрашивает Ксунартус.

— Не я, – признается Селкер. Он смотрит на Сиру, опустившуюся рядом с ним на колени. – Она подарила мне эту возможность.

Высшая помогает Селкеру подняться. Траг’гон уже выглядит намного лучше, его раны почти затянулись, кровь остановилась, лишь расцарапанная левая щека продолжает кровоточить.

— Теперь у нас остался только один путь. – говорит шакал. – Надо прорваться в Нааргаль и уничтожить Аэстер. Дорогая, ты же была там, сможешь провести корабль?

— Нет… - Сира беспомощно разводит руками. – Я могу лишь чувствовать Кристалл. Да ты и сам можешь его почувствовать. Ведь ты теперь стал самим собой.

Селкер закрывает глаза и чувствует, как все Забвение сотрясается от странных толчков, словно где-то в черных безднах этого мира бьется живое сердце. Оно излучает энергию такой силы, что от одного только эха ее отзвуков у шакала идет кругом голова. Такое средоточие мощи немыслимо для Срединных Миров. И это сердце окружено полупрозрачными, растянутыми на световых мембранах дворцами и бастионами, фрактальными, причудливыми замками, подобно темно-фиолетовой паутине, оплетающей живую, мыслящую галактику. Состоящую из тысяч титанических тел, конечностей, потоков вязкого живого мрака, лиц, ртов, вихрей и ураганов, бушующих в газообразной, расползающейся миллионами чудовищных силуэтов плоти, вечно порождающую и вечно пожирающую сотворенные ей самой планеты… Ур’Ксулт… Селкер чувствует, как вздрагивает от страха. Вот он – Султан Забытых Древних, Его Абсолютное Величество, Царь Небытия, Воплощение непостоянства всех форм… Первородный, изначальный Хаос.

— Да, я чувствую его. – Селкер смотрит за борт и видит, как повинуясь командам рулевых корабль набирает ход и как в отражении на водной глади, между мачтами натягивается зеленоватая светящаяся сеть, ловящая не ветер, а потаенные силы, пронизывающие Забвение…

…Шедо входи в тронный зал Мор-Тегота. Следом за ним, шакалоподобные ирфы и серые, черноволосые, с полосатой шерстью и головами гиен скалани, тащат за руки Мерканоса. Небо над Иркастаном смазалось, исчезло и теперь там, в вышине видны зеленовато-голубые туманности Йякана. Из огромных пространственных ворот, растянувшихся, подобно Черному Порталу на несколько световых лет вылетает объединенный звездный флот Альтернативной Вселенной. Его авангард в несколько мгновений уничтожил охранные космические станции Ассамблеи и теперь окружил Дом Мертвых серебрящимся облаком.

— Формирование множественных ворот закончится через несколько дней, - сообщает скалани, занявший трон Мор-Тегота и возящийся с управлением оборонными ситемами.

— Хорошо, Сехтет. Если есть возможность ускорь процесс. – говорит Шедо и поворачивается к солдатам, держащим Мерканоса. – Отпустите это насекомое.

— Ваш Хозяин мертв и низвергнут в Забвение… - хрипит Мерканос. – Ваша битва проиграна еще до начала.

— Молчи, – обрывает его Ангел Жизни и вопросительно смотрит на вошедшего в зал Шейла. – Что делать будем? Он утверждает, будто наместник Дома Мертвых.

Ангел Хаоса вопросительно переводит взгляд на Анганадона, сопровождающего его и ящер нервно пожимает плечами:

— Лидер Ассамблеи Высших и Президиума Йосса Скайриус Карн назначил его наместником над Иркастаном. Это не мое решение и я тут не мог препятствовать.

— Тогда пусть тащится на свой Йосс и сообщит Карну, что у него есть всего неделя для того, что бы прийти сюда и передать власть нам. – говорит Шейл. – В противном случае, мы уничтожим все Срединные Миры до самой распоследней планеты.

— То есть как?.. – вздрагивает Мерканос.

— Нам не нужны Срединные миры. – хищно оскаливается Шейл. – Мы превратим их в пустыню за то, что вы убили нашего Создателя, выкачаем из них энергию и завершив создание Йякана просто уйдем туда. А если кто-то и уцелеет после налетов нашего флота, то станет пищей для Омерзений. Если Скайриус приползет сюда и тогда мы просто уйдем, забрав его с собой и взяв всю ту силу, что нужна нам для окончания формирования нашей Вселенной. Вы уцелеете, но Забвение, это не наша проблема. Надеюсь, мне не надо доказывать, что мои слова не блеф?

Шейл отпихивает Мерканоса ногой и бросив короткий взгляд на Анганадона говорит, уже куда тише и спокойней:

— Кто предал Селкера Забвению?

— Я. – отвечает Анганадон.- Он сам просил меня сделать это… Только не сказал зачем. Я говорил с Космографом… Это существо сказало, что все было предрешено. Селкер должен был попасть в Забвение, что бы спасти всех нас…

— Что-то я не совсем понимаю. То есть ты хочешь сказать, что Селкер сдался Скайриусу добровольно? – удивленно приподнимает брови Шедо.

— Да, – кивает Анганадон. – Это было его собственное решение.

Ангел Жизни и Ангел Хаоса обмениваются короткими, многозначительными взглядами. Наконец, Шейл махает рукой:

— Пока приостановим полномасштабное вторжение. Развернем силы, нанесем пару предупредительных ударов, но подождем. Разве что надо заново активировать Мор-Тегот. Я не до конца понимаю то, что сделал наш Создатель, но, думаю, что все это не просто так. Значит он что-то знал такое, чего не знаем мы.

— Согласен. – Шедо делает знак Сехтету, и скалани гасит приборные панели оборонных систем. – Что до Скайриуса и его Ассамблеи, они все равно никуда не денутся.

…А в далеком Йякане, холодный ветер, гонит серые тучи над почерневшими и ссохшимися лесами, пожелтевшими удивительными растениями, и над припорошенными первым, ранее невиданным в этой Вселенной снегом, полями.