Революционное лето

Продолжая свое развитие по восходящей, революционное движение в конце весны — летом 1905 г. выходит на принципиально новый уровень. Оно постепенно преодолевает свою стихийность, становясь все более организованным и целенаправленным — и тем самым все более опасным для самодержавия. Немалую роль в этом процессе сыграли профессиональные революционеры и, прежде всего, большевики, постепенно подчинявшие рабочее движение своему контролю.

Весна 1905 г. знаменовалась мощными первомайскими стачками, в которых приняло участие до 600 тыс. человек. С середины мая Иваново-Вознесенск, один из крупнейших центров ткацкой промышленности, оказался под почти полным контролем забастовщиков. Избранный ими Совет уполномоченных взял на себя обязанности охраны порядка в городе и наблюдения за торговлей. Местные власти поначалу были полностью деморализованы. Когда же они попытались начать репрессии, бастующие ответили вооруженным сопротивлением. Забастовка прекратилась только в конце июня, после того как хозяева текстильных предприятий пошли на серьезные уступки. Одновременно с иваново-вознесенской забастовкой ткачи в польской Лодзи подняли настоящее революционное восстание. В конце июня, на протяжении трех дней, в Лодзи шли ожесточенные бои. С огромным трудом власти навели в городе относительный порядок.

На борьбу поднялось и крестьянство. В январе — феврале 1905 г. было зарегистрировано 126 крестьянских выступлений, в марте — апреле — 247, а в мае — июне — уже 721. Крестьяне грабили дворянские усадьбы, захватывали хлебные амбары, запахивали помещичьи земли. Это движение было, как правило, стихийным, но настолько массовым, что у власти просто не хватало сил для наведения порядка. Казачьи сотни и драгунские команды постоянно совершали карательные набеги на бунтующие села, устраивали массовые экзекуции, но утихомирить крестьян не могли.

Особенно опасным для самодержавия было проникновение революционных настроений в армию и во флот. Ведь власть в это время держалась почти исключительно на солдатских штыках, между тем и солдаты, и матросы находились в положении не менее тяжелом, чем основная масса российского населения. В армии и во флоте царила палочная дисциплина; истязания нижних чинов, полное неуважение к их личному достоинству со стороны офицеров — все это было обычным делом. В июне 1905 г. вспыхнуло восстание на броненосце «Князь Потемкин-Таврический», находившемся на рейде недалеко от Одессы. Отказ матросов есть щи, сваренные с тухлым мясом, привел к столкновению с офицерами. Один из матросских вожаков, большевик Вакуленчук, был застрелен. Это послужило сигналом к восстанию. Матросы, захватив броненосец, подняли на нем красный флаг. Похороны Вакуленчука в Одессе, охваченной забастовкой, вылились в политическую демонстрацию, расстрелянную войсками. В ответ броненосец обстрелял административный центр города. Черноморская эскадра, высланная против «Потемкина», беспрепятственно пропустила его сквозь строй своих судов; на некоторых из них вспыхнули волнения. Восставшие матросы увели броненосец в Румынию.

В этих условиях 6 августа Николай II подписал, наконец, манифест об учреждении давно обещанного представительного органа — так называемой булыгинской Думы (по имени министра внутренних дел А. Г. Булыгина). Этот орган должен был избираться на основе довольно высокого имущественного ценза, причем рабочие вообще отстранялись от выборов. Но, главное, манифест провозглашал создание не законодательного, а всего лишь законосовещательного органа. Другими словами, царь по-прежнему должен был давать стране законы. Дума же могла лишь давать царю советы. Подобная «конституция» удовлетворила только самых умеренных либералов. Основная же масса населения приняла предложение большевиков бойкотировать выборы в булыгинскую Думу. Таким образом, уступка со стороны правительства явно запоздала и никакого стабилизирующего воздействия на катастрофическое положение в стране оказать не смогла.