Градостроительство Российского государства XVI в

Библиография

1. Бунин А. В. Архитектурно-планировочное развитие средневековых городов центральной и западной Европы. Сборник исследований по истории архитектуры и градостроительства. МАРХИ, 1964.

2. Вайнштейн О. Л. Западноевропейская средневековая историография. Л.-М., 1964.

3. Дживелегов А. К. Средневековые города в Западной Европе. СПБ, 1902.

4. Кожин Н. А. Очерки искусства западного средневековья. М., 1944.

5. Кулишер И. М. История экономического быта Западной Европы; 8 изд. Т. 1,. Л.-М., 1931.

6. Культура и искусство западноевропейского средневековья. Материалы научной конференции (1980). М., 1981.

7. Семенов В. Ф. История средних веков. М., 1961.

8. Стоклицкая-Терешкович В. В. Основные проблемы истории средневекового города X-XV вв. М. 1960.

9. Ястребицкая А. Л. Западноевропейский город в средние века. «Вопросы истории», № 4,1978.

10. Килимник Е.В. Замки Испании и Португалии. // Серия «Проба пера». Учебное, научно-исследовательские работы студентов и аспирантов. Выпуск 1. Екатеринбург издательство «Урал НАУКА». 1998, с. 109-127.

11. Килимник Е.В. Замковое зодчество Европы X-XV вв. II Сборник научных статей для студентов дневного и заочного отделения факультета истории искусств и культурологии. Екатеринбург. Издательство Уральского ордена Трудового Красного Знамени государственного университета им. А.М. Горького, 1999, с. 4-11.

12. Килимник Е.В. Замковое строительство Франции, Англии, Шотландии, Ирландии, Испании, Италии, Германии. Периодизация и типология. М. /депонируется/.

13. Braunfels W. Mittelaltereiche Stadtbaukunst in der Toscana. Berlin, 1953.

14. Junghanns K. Die deutsche Stadt im Friihfeudalismus. Berlin, 1959.

15. Marconi P. La citta come forma simbolica. Roma, 1973.

16. Panofsky E. Gothic architecture and scholasticism. N,Y, 1957.

17. Rauda W. Lebendige Stadtebauliche Raumbildung. Asymmetrie und Rhythmus in der deutschen Stadt. Berlin, 1957.

18. Rohault de Fleury C. La Toscane au moyen age. Vol. 1-2. Paris, 1874.

В отличие от северного и восточного направлений, по которым активно шло

освоение новых земель, на западных и южных русских границах развернулось в первую очередь оборонное крепостное строительство, что вызывалось усилением военной угрозы со стороны Ливон­ского ордена, Литвы, Польши, Швеции, а также Крымского ханства. Помимо перестройки старых крепостей здесь ос­новывалось множество новых крепо­стей, создававших в совокупности целые протяженные линии обороны. С юга, со стороны степей, откуда происходили частые набеги крымских татар, стали сооружаться так назы­ваемые «засечные черты». Засеки в виде земляных валов, лесных завалов, допол­нявших такие естественные преграды, как реки, тянулись на многие километры и усиливались острогами и крепостями, располагавшимися в наиболее ответ­ственных местах обороны.

Строительство городов в XVI в. при­обрело государственное значение и ста­ло вестись в централизованном порядке. Для четкой организации государствен­ной строительной деятельности (как и для других областей управления) в XVI в. были созданы особые прави­тельственные учреждения - приказы. Строительством городов, в зависимости от их предназначения, места расположе­ния и т. п., руководили Разрядный, По­местный, Сибирский и другие приказы. Строительство каменных сооружений возглавлял приказ Каменных дел.

Для сооружения новой крепости вы­биралось место, выгодное в стратегиче­ском и хозяйственном отношениях, за­тем составлялась схема плана будущего города, образец которого исходил из Москвы. Эта схема, дополнявшаяся многочисленными словесными поясне­ниями и подробной строительной сме­той, доставлялась в Московский Приказ, где особые «городовые приказчики» ее рассматривали и утверждали. По окон­чании строительства нередко вновь со­ставлялся аналогичный «чертеж с рос­писью» уже в качестве учетной докумен­тации.

Крепостное зодчество в XVI в. до­стигло своего расцвета. Городские укре­пления Ивана Грозного и Бориса Годунова заметно отличались от своих предшественников времен Ивана III и Василия III, что в первую очередь вы­зывалось активным развитием артилле­рии. Крепостные стены в этот период стали делать возможно более массивны­ми, с откосами в основании, амбразурами для «нижнего боя». Стали появляться и дополнительные зе­мляные укрепления. По такой системе были построены московский Китай-город и новые крепости на западных границах - Себеж и Старо дуб. Возрастание значимости Москвы в XVI в. влекло за собой ее стремитель­ное градостроительное развитие. Рост ремесла и торговли, а также увеличение государственно-чиновничьего и военно­го аппарата порождали быстрое терри­ториальное расширение московских по­садов, которые постепенно сформирова­лись вокруг Кремля: с запада - Занеглименье, с юга-Замоскворечье, с восто­ка-старый Великий посад, получивший название Китай-города. В 1534-1538 гг. Петрок Малый обнес Китай-город мас­сивной кирпичной стеной с башнями, ко­торая была усилена насыпью и сухим рвом перед ней. Через Китай-город про­ходили три крупные московские улицы: Никольская, Ильинская и Варварская, обусловливавшие расположение со­ответствующих ворот в его восточной стене. Кроме того, в Китайгородской стене были сделаны ворота вблизи мест примыкания ее к угловым башням Кре­мля. От северных, Воскресенских ворот начина­лась Тверская дорога, а от южных, перед которыми находился плавучий мост че­рез Москву-реку, шла Ордынка. В преде­лах Китай-города широкая полоса неза­строенного пространства у Кремлев­ской стены и Алевизова рва стала служить местом торга. Здесь сформиро­валась главная торговая и общественная площадь Москвы, носившая поначалу название Пожара, а впоследствии Красной. На этой площади у главных кремлевских Фроловских (Спасских) во­рот в 1555-1561 гг. был воздвигнут вы­дающийся памятник русского средневе­кового зодчества - храм Покрова (Васи­лия Блаженного).

Храм Покрова «на рву» создавался как памятник покорения Казани, однако его идейно-символическая значимость обладала гораздо большей широтой и многогранностью. Это оригинальное сооружение можно назвать целым ан­самблем в миниатюре. В какой-то мере Покровский собор явился идеализиро­ванным подобием всего Московского Кремля. В нем запечатлен собира­тельный образ русского города, о чем говорят и сами его архитектурные формы, в которых можно заметить черты не только церковного, но и жило­го и крепостного зодчества. Традиционные принципы построе­ния древнерусских ансамблей, а именно иерархия и подобие, проявились в По­кровском соборе в полную меру как в об­щем силуэте, так и в архитектурных де­талях. Однако эти принципы в данном случае были воплощены в совершенно новаторской, как бы идеализированной форме, что породило большое своеобра­зие художественного образа Покровско­го собора.

С ренессансными проектами и градо­строительными замыслами Покровский собор роднит не только его центричная композиция, но и то значение, которое ему придавалось в ансамбле всей Москвы. Этот храм создавался как глав­ное здание города, он был размещен в геометрическом центре Москвы сере­дины XVI в. на ее главной площади. Именно сюда, на Красную площадь, в это время был перенесен центр города.

Расположение Покровского собора не в Кремле, а в Китай-городе, т. е. на по­саде, определялось политической про­граммой Ивана Грозного, делавшего ставку на посадских людей и провозгла­шавшего идею «единения царя и наро­да». При этом он тяго­тел к Кремлю и создавал между ним и Китай-городом архитектурно-про­странственную связь. Главные компози­ционные оси Покровского собора не бы­ли связаны с его непосредственным окружением, они апеллировали к боль­шому пространству, ко всему городу.

Неожиданный набег крымского хана Девлет-Гирея в 1571 г., когда были разо­рены и сожжены многочисленные мо­сковские посады и слободы, показал не­обходимость строительства новых городских укреплений. Вокруг посадов, разросшихся к западу, северу и востоку от Кремля и Китай-города, были по­спешно сооружены земляные укрепле­ния, а в 1586-1592 гг. по их линии про­шли каменные стены Белого, или Царева города. Эти стены 4,5 м толщиной с от­косами в основании, дополненные глу­боким рвом и 28 башнями, были передо­выми для того времени оборонительны­ми сооружениями и вместе с тем, судя по отзывам современников, обладали большими художественными достоин­ствами. На отдельных отрезках они бы­ли прямолинейны, но в целом план горо­да приобрел неправильную конфигура­цию, обусловливавшуюся с запада рус­лом ручья Черторыя, а с юга изгибом Москвы-реки.

В 1591 г. крымские татары вновь подступили к Мо­скве, после чего в 1592-1593 гг. было предпринято строительство новой ко­лоссальной по протяженности деревянной стены с 57 башнями и 12 проездными воротами, которая опоясала всю Москву с ее окрестными слободами, включая и большой район Замоскворечья. Эта стена, придавшая плану Москвы округлую форму, получи­ла название Скородума.

Таким образом, к концу XVI в. Мо­сква получила четыре пояса укреплений: Кремль, Китай-город, Белый город и Скородум, которые помимо оборони­тельного значения играли определяю­щую роль в архитектурно-простран­ственной структуре города. Они разде­ляли городскую территорию на ряд обособленных районов, находившихся в строго иерархическом соподчинении по отношению друг к другу.

Высшее место в этой иерархии, безус­ловно, отводилось Кремлю, который к концу XVI в. окончательно «аристократизировался». Наряду с соборным комплексом основное место в нем зани­мали царские терема, монастыри, рези­денции патриарха, а также усадьбы при­ближенных ко двору бояр и духовенства. К востоку от Соборной площади, за Иваном Великим, стала формироваться так называемая Ивановская площадь, где сгруппировались правительствен­ные учреждения-приказы.

На этой площади на рубеже XVI-XVII вв. Борис Годунов намере­вался возвести новую архитектурную доминанту Москвы - подобие легендар­ного храма Соломона. Задуманное со­оружение должно было войти в единый комплекс с Иваном Великим и при­строенной к нему церковью-звонницей. Осуществлена была лишь часть об­щего замысла Бориса Годунова-над­стройка Ивановского столпа или, как его стали называть, Ивана Великого, что имело большое идейно-символическое и градостроительное значение. Компо­зиционные функции в ансамбле, которы­ми должен был бы обладать неосущест­вленный храм, в определенной мере приняла на себя эта монументальная, более чем 80-метровая по высоте и очень крупная по масштабу башня, игравшая роль и колокольни, и главной дозорной вышки Москвы.

Сильно выраженные кольцевые на­правления в планировочной структуре Москвы были взаимосвязаны с пересе­кавшими их радиальными. Исторически сложившиеся дороги, шедшие из Москвы в различные города и земли, по мере территориального роста города превратились в его основные улицы.

Итак, к концу XVI в. Москва превра­тилась в поистине гигантский город, превосходивший по своей площади все европейские столицы, включая Рим и Константинополь. Ее территория в пределах Скородума составила около 2000 га. Однако застройка ее не была плотной, она носила усадебный харак­тер. Жилые дома в большинстве своем свободно располагались посреди дво­ровых участков. Повсюду между домами виднелись сады и огороды, что было типично для традиционных древнерус­ских городов. Но во многом Москва от­личалась от последних, в первую оче­редь ясно выраженной моноцентрической композиционной структурой и ра­диально-кольцевой планировкой.

2. Градостроительство Российского государства XVII в.

Границы государства на протяжении XVII в. продолжали расширяться. В XVII в. активно продолжалось ос­воение Сибири. Продвигаясь на восток, русские достигли побережья Тихого океана. Градостроительная деятельность XVII в. была связана со значительным экономическим подъемом городов и их глубокой внутренней социальной пере­стройкой. Возросло число городов: если в середине XVI в. в России насчитыва­лось до 160 городов, то в середине XVII в. их было уже 226. Значительно возросли в XVII в. масштабы торговли. Сложилась новая сеть торговых путей, связывавших местные центры с Москвой, превратив­шейся в главный торговый узел всей страны. В данную эпоху значительной экономической и полити­ческой силой стало купечество. Это привело к значительному возрастанию роли посада в жизни рус­ского города. Разросшийся посад стал превращаться в ведущую, узловую часть города, тогда как значение детинца, или кремля, резко снизилось.

На городских посадах возросла плотность застройки, повысился ее об­щий высотный уровень, значительно увеличилось число каменных жилых построек.

В XVII в. сложился архитектурный тип городского каменного жилого дома, который вел свое происхождение от тра­диционной рубленой избы с ее трех­частным делением на две клети с сенями посредине. Вместе с тем многие ка­менные дома XVII в. приобрели боль­шую композиционную сложность и зна­чительные размеры. Они достигали высоты двух, а иногда и трех этажей, имели деревянные надстройки и вытяги­вались в протяженные корпуса. Так, на­пример, палаты Поганкиных в Пскове получили план в виде П-образной скобы и охватили территорию сразу всей усадьбы. Среди жилых усадеб выделялись во­еводские дворы, занимавшие большие участки с огородами и садами, а особен­но - дворы высшего духовенства. На­иболее богатым из них был комплекс митрополичьего двора в Ростове, ко­торый служил композиционным цен­тром всего города. Подобно монастырю или целому городу, он был обнесен кир­пичной стеной с башнями и воротами, выделенными двумя надвратными церк­вями. Двор заключал в себе помимо жилых покоев митрополита большой одностолпный приемный зал - Белую палату с домовой церковью Спаса на Се­нях, а также одностолпную Красную па­лату. Все хозяйственные, жилые и при­емные помещения располагались по его периметру и соединялись между собой переходами на арках. В центре митропо­личьего двора находился пруд (что было типично для монастырей), а к западной стене примыкал участок, на котором вы­сились крупномасштабный главный го­родской собор Успения и многопролет­ная звонница. Широко был применен в этом ансамбле декор из фигурного кирпича, поливных изразцов, а также разноцветная покраска некоторых по­строек. Особую декоративную тему со­здали пластичные венчания башен, на­поминающие образцы так называемого «украинского барокко», которые в XVII в. все более стали проникать в русскую архитектуру.

Крупными гражданскими построй­ками нового типа, ставшими неотъемле­мой принадлежностью русских городов XVII в., были гостиные, а также различ­ного рода производственные дворы, ко­торые, как правило, имели прямоу­гольные планы со свободной серединой и занимали на посадах целые кварталы. Значительный интерес представляет бо­лее чем 400-метровый по протяженности Гостиный двор в Архангельске (70-е годы XVII в.), который состоял из трех близких по величине частей: Русского и Немецкого гостиных дворов с торго­вой площадью между ними. Этот мону­ментальный торговый комплекс занял доминирующее положение в городе, и, более того, он совместил в себе функции городской крепости Архангельска.

XVII в. характеризовался большим распространением церковного строи­тельства, в особенности на городских посадах, где застройщиками выступали сами прихожане, либо отдельные разбо­гатевшие купцы, либо кооперации по­садских жителей, что обусловливало по­рой сильное проявление в архитектуре таких церквей самобытного народного вкуса.

Колокольни в XVII в. стали превра­щаться в ведущие вертикальные до­минанты, они значительно обогатили панораму русского города и придали ей контрастность.

Активному развитию городских по­садов, происходившему в XVII в., проти­востояли монастыри, которые были мо­гущественными феодальными собствен­никами и являлись серь­езными соперниками городов.

Крупнейшим и наиболее почитав­шимся русским монастырем был Троице-Сергиев. Основанный Сергием Радо­нежским в середине XIV в., он уже через несколько десятилетий приобрел боль­шую идейно-политическую значимость. Пользуясь особым вниманием со сто­роны московских великих князей, мо­настырь начал быстро богатеть и развиваться. В 20-е годы XV в. в нем был выстроен первый белокаменный собор Троицы, вокруг которого размещались монашеские кельи. В 70-е годы того же столетия к востоку от главного собора и немногим выше по рельефу была воз­ведена небольшая кирпичная Духовекая церковь. На другом конце монастырской площади располо­жились здания трапезной и поварни. В XVI в. монастырь был включен в систему обороны Москвы. В 1540-1550 гг. он был расширен в се­верном и восточном направлениях и окружен прямолинейными на отодельных отрезках массивными ка­менными стенами общей протяжен­ностью около 1,5 км с 12 приземистыми квадратными и многогранными башня­ми. Вслед за этим было усилено и компо­зиционное звучание центра монастыря. В 1559 г. по повелению Ивана Грозного был заложен новый крупномасштабный пятиглавый Успенский собор.

Вначале XVII в., в 1608-1610 гг., мо­настырю пришлось испытать длитель­ную осаду польско-литовских интервен­тов. После изгнания интер­вентов московским правительством бы­ло уделено особенно большое внимание дальнейшему усилению его оборони­тельных укреплений. Были перестроены стены и башни, расширен ров, возведены дополнительные плотины и запруды, у главного входа и пробитых рядом с ним Успенских ворот сооружены ору­дийные казематы для прострела вдоль рва. К концу века стены и башни мо­настыря получили нарядные декора­тивные венчания, а главные въездные во­рота после возведения надвратной церк­ви Иоанна Предтечи превратились в монументальные монастырские про­пилеи.

Большие архитектурные работы раз­вернулись в XVII в. и внутри монастыр­ских стен. Были построены в камне про­тяженные корпуса келий, Больничная палата с шатровой церковью Зосимы и Савватия, крупная по объему трапез­ная палата с примкнувшими к ней с запа­да митрополичьими покоями, а на про­тивоположной стороне монастыря - царские чертоги. Все эти постройки в своем размещении тяготели к периме­тру стен, что выделяло обширное цен­тральное пространство монастыря, по­среди которого высился Успенский собор. В композиции монастыря запе­чатлелась характерная для всего градо­строительного искусства XVII в. тяга к уравновешенности и симметрии архи­тектурных масс, к геометрической пра­вильности объемно-пространственной структуры ансамбля, что было связано с определенной идеализацией образа го­рода, с поисками его совершенной моде­ли.

В качестве наибо­лее ярких примеров русских городов XVII в. рассмотрим Ярославль, Суз­даль, Киев и Москву.

Ярославль в XVII в. стал богатей­шим русским городом, уступавшим по своему экономическому потенциалу одной лишь Москве. Своим подъемом он был обязан в первую очередь торго­вле, хотя в нем были развиты и ремесла, и сельское хозяйство. Ярославль ока­зался на перекрестке двух торговых пу­тей общероссийского и международного значения.

Город вырос из небольшой крепости, основанной Ярославом Мудрым в пер­вой четверти XI в. В 1215 г. был зало­жен его первый каменный собор Успе­ния, а в 1216 г. возник второй собор Спа­са. В начале XVI в. по приказанию Ивана III была произведена перестройка Успенского и Спасопреображенского соборов, сильно постра­давших от пожара.

В 1536 г. разросшийся за стенами де­тинца - «Рубленого города» - ярослав­ский посад был окружен земляным ва­лом и рвом, а в начале XVII в. его опоясали деревянные стены с 24 башня­ми, которые проходили не только по ли­нии валов, но и по берегам Волги и Кото­росли вплоть до Рубленого города. После пожара 1658 г. было возведено 12 глухих и 4 проездные каменные башни, произведена подсыпка валов (до 10 м) и углублен ров, однако деревянные стены более не возобновлялись.

В Рубленом городе, отделявшемся от посада Медведицким оврагом, через ко­торый был переброшен мост, располага­лись воеводские палаты, двор ростов­ского митрополита, избы подъячих и, как правило, пустовавшие боярские «осадные» дворы. Здесь же находились монументальный Успенский собор, за­ново построенный в 1646 г., колокольня и пять небольших храмов. На посаде, который назывался Зем­ляным городом, сосредоточивались дворы преимущественно зажиточного населения, богатого ярославского купе­чества.

В восточной части посада, возле стен Рубленого города находилась огромная торговая площадь, занимавшая почти пятую часть всей территории Земляного го­рода. Здесь, помимо множества тор­говых рядов различных наименований, располагались амбары, склады, а также харчевни, отдельные избы и часовни. Берег Которосли служил глав­ной пристанью, откуда к торгу шел подъем через Зелейные ворота. Неболь­шая торговая площадь имелась и возле юго-западных угличских ворот, на ней производилась торговля с возов про­дуктами питания.

Вся территория посада пересекалась двумя сквозными улицами, проходив­шими перпендикулярно друг к другу. Одна из них, так называемая Пробой­ная, шла параллельно берегу Волги от Семеновских ворот к Торговой площади и через нее к мосту в Рубленый город. Вторая, Ка­линина улица, направлялась от Знамен­ских ворот на юго-западе к берегу Волги и была весьма извилиста и узка. У перекрестка этих двух главных ярославских улиц почти в са­мом центре посада в 1647-1650 гг. купцами гостиной сотни была поставлена выдаю­щаяся по своим художественным до­стоинствам пятиглавая церковь Ильи Пророка, дополненная двумя шатрами колокольни и Покровского придела.

Срединную часть территории посада охватывала полукольцевая улица, по ли­нии которой, возможно, когда-то прохо­дила городская черта. К этой улице так­же тяготели многие церковные построй­ки. Вообще Земляной город был насы­щен приходскими храмами, которых насчитывалось 14. При храмах строились шатровые или ярусные колокольни. В Земляном городе располагались также два монастыря: Афанасьевский на Пробойной улице воз­ле торга и Казанский на другом конце города. Но самым крупным монасты­рем Ярославля был Спасопреображенский. Благодаря этому с юго-западной стороны город был надежно защищен каменной монастырской крепостью, ко­торая и стала его главной цитаделью, поскольку Рубленый город сильно усту­пал ей по своим оборонным качествам, а во второй половине XVII в. и вовсе утратил военное значение. На Ярослав­ском посаде монастырю принадлежала особая «белая» Спасская слобода. Вме­сте с тем Спасский монастырь служил религиозным центром города, он же приобрел и ведущее композиционное значение в объемно-пространственной структуре Ярославля.

В целом в облике Ярославля с особой силой запечатлелся характерный для XVII в. процесс превращения посада в основную, наиболее насыщенную и вы­разительную в композиционном отно­шении часть города.

Суздаль. Суздаль в XVI-XVII вв. во многом утратил свое экономическое и политическое значение. Вместе с тем он так же, как древний Ро­стов или Владимир, стал почитаемым церковным и монастырским центром Русского государства, где была учрежде­на особая епархия. Одновременно его крупные монастыри использовались как место ссылки не угодных Москве пред­ставителей княжеско-боярской знати.

Окруженный валами, древний Суз­дальский детинец располагался в петле речки Каменки, которая омывала его с трех сторон. К северо-востоку от де­тинца вырос посад, так же защищенный валом. В детинце располагался крупно­масштабный собор Рождества Богоро­дицы, восходящий к домонгольскому периоду. В XVII в. он сохранял за собой ведущую композиционную роль в горо­де, чему способствовало возведение по­близости от него шатровой колокольни, а также протяженного комплекса ка­менных Архиерейских палат. Однако до­минирующее положение детинца стали оспаривать монастыри, которые возник­ли за городской чертой. Особенно крупным масштабом сре­ди них отличался Спасо-Евфимиевский, расположенный на левом берегу Камен­ки на подступах к городу с севера. Осно­ванный еще в XIV в., этот монастырь по­лучил большое развитие в XVI в., когда в нем появились первые каменные по­стройки. В1594 г. в его центре возвысил­ся большой пятикупольный собор. В XVII в. монастырь был территориаль­но расширен и окружен новой монументальной кирпичной стеной с 12 высокими башнями, его ведущей архи­тектурной темой, тогда как соборный комплекс отступил на задний план.

На полпути к городу, так же на самом берегу Каменки, находился относитель­но небольшой Александровский мо­настырь. Напротив его, в речной пойме раскинулся живописный комплекс де­вичьего Покровского монастыря, ос­новные каменные постройки которого были возведены еще в XVI в.

Непосредственно за северными вала­ми посада, вдоль главной Суздальской дороги, направлявшейся в Ростов, вы­строились Троицкий и Ризоположенский монастыри. К востоку от города, так же на берегу Каменки располагался Васильевский монастырь. Каждый из перечисленных монастырей имел свои белые слободы, которые окружали Суз­дальский посад со всех сторон.

Центром притяжения города служи­ла торговая площадь, располагавшаяся, как и в большинстве других русских го­родов на посаде, возле стен детинца. На торгу размещался Гостиный двор, таможня, губная изба, кабацкий двор и ряды, в которых каждый из посадских дворов имел свою торговую лавку. Вдоль рва, защищавшего детинец, была выстроена цепочка кузниц.

В Суздале было немалое число при­ходских храмов, которые ставились, как правило, парами - холодный и теплый. В конце XVII-начале XVIII вв. развер­нулось строительство большого числа новых каменных пятиглавых посадских церквей, которые значительно обогати­ли панораму города.

Киев. Возвратившийся в состав Рус­ского государства в XVII в. Киев не имел большого экономического значения, но был крупным церковным и культурным центром и особо чтился как древняя сто­лица Руси. В XV, XVI и XVII вв. в Киеве осуществлялись восстанови­тельные работы. Одним из первых (в 1470 г.) был отремонтирован Успенский собор в Киево-Печерской лавре, которая стала главным религиозным, куль­турным, а также административным центром Киева. В 1589 г. здесь была от­крыта знаменитая Киевская духовная академия.

В XVI-XVII вв. велись восстанови­тельные работы и на территории со­бственно Киева. В первой половине XVII в. его древняя нагорная часть, так называемый Верхний киев, получила новые оборонительные укрепления, ко­торые в основном прошли по линии стен X-XI вв., но были дополнены новым средним валом, разделившим город Ярослава надвое и протянувшимся от Золотых ворот до города Владимира и Михайловского монастыря. В 1633 г. был восстановлен Софий­ский собор и при нем Киевским митро­политом Петром Могилой - одним из активных поборников возрождения древнерусских обычаев и традиций-уч­режден мужской монастырь. Однако в целом Верхний Киев был застроен не­значительно. Гораздо оживленнее был Подол, который служил торгово-ремес­ленным центром города.

После воссоединения Украины с Рос­сией в 1654 г. Киев начал особенно бы­стро развиваться. В нем развернулось строительство многих новых архитек­турных сооружений. Большая часть из них сосредоточивалась в Печерском мо­настыре и прилегавшей к нему обшир­ной слободе. Монастырь построил новые оборонительные стены, церкви, кельи, типографию и хозяйственные по­стройки. Наивысший подъем строитель­ной деятельности в нем произошел в самом конце XVII-начале XVIII вв., когда был возведен крупный шестистолпный крестовокупольный Нико­лаевский собор (1690-1696 гг.) и многие другие церкви. В это же время в самом городе, в Софийском монастыре, над его главным въездом возвысилась мону­ментальная ярусная колокольня (впос­ледствии перестроенная), которая под­черкнула главенствующую роль древне­го центра Киева.

В строительных работах в Киеве принимали участие многие московские зодчие, что наложило определенный от­печаток на его архитектуру рассматри­ваемого периода. Вместе с тем в облике этого города получили оригинальное преломление и западноевропейские ар­хитектурные веяния. Киевские постройки конца XVII в. отличались обилием декоративного скульптурного убранства. Существен­ный отпечаток на ансамбль Киева нало­жили также сложные пластичные формы венчаний церковных глав, которые, при­дав особую выразительность силуэту го­рода, вместе с тем значительно видоиз­менили сам художественный образ древних киевских соборов, таких как Со­фийский, Михайло-Златоверхий, Успен­ский. Однако в целом градостроитель­ная структура Киева, сложившаяся в домонгольский период. Об этом свиде­тельствует дошедший до нас первый до­кументальный детально прорисованный аксонометрический план Киева, состав­ленный между 1693-1695 гг. стольником Ушаковым.

Москва. После победоносного завер­шения борьбы с польско-шведско-литовской интервенцией Москва вступила в период восстановительного строи­тельства. В первую очередь потребова­лось усиление внешнего пояса укрепле­ний, вот почему на месте сгоревших в 1611 г. деревянных стен Скородума был насыпан земляной вал и поставлен на нем «острог» в виде деревянной ограды, возродивший границу города времен Бориса Годунова. Эта ограда была значительно усилена в 1633— 1640 гг., когда вал был подсыпан, а ров углублен и на южном участке построе­ны земляные бастионы, а также камен­ные Калужские и Серпуховские ворота.

Москва - столица окрепшего Россий­ского государства, защищенная несколь­кими поясами укреплений, широко и свободно раскинувшая пригородные слободы и монастыри-«сторожи», бы­ла в XVII в. одним из крупнейших горо­дов Европы и значительно превосходила по размерам территории современных ей Парижа и Лондона. Сохранившиеся планы Москвы первой половины и сере­дины XVII в. хорошо передают четкую планировочную структуру с двумя кон­центрическими поясами укреплений Бе­лого и Земляного города. Все эти планы, изданные иностранными путе­шественниками или дипломатами, явля­ются своеобразными повторениями об­щего первоисточника - так называемого «Петрова чертежа». Тем не менее, благо­даря своим характерным особенностям и деталям, они служат ценным источни­ком по истории формирования радиально-кольцевой планировки столичного города.

Немецкий ученый и путешественник Адам Олеарий неоднократно посещал Москву в 1630-1640-х гг. будучи секрета­рем шлезвиг-голштейнского посольства Белого города близко повторяет предшествующие источники и даже воспроизводит их отдельные ошибки. План Олеария отличается от предыдущих и последующих планов - чертежей Москвы тщательной прори­совкой объемов отдельных зданий; кварталы всех частей города, включая и широкий пояс Скородума, показаны густо застроенными домами и церквя­ми, в чем следует видеть отражение осо­бенностей реального облика города времени завершения периода восстано­вительного строительства.

План Москвы, составленный по рус­ским источникам известным картогра­фом и гравером Мерианом и вклю­ченный им в «Географический и топо­графический атлас» (1643 г.), отличается своеобразными чертами. Обращает на себя внимание нетрадиционное располо

жение плана на листе, когда зритель рас­сматривает город не с северо-восточной стороны, как в большинстве московских планов XVII в., а с юго-восточного на­правления, Благодаря этому приему на плане особенно наглядно проступают кольцевая структура городских укрепле­ний и радиальные направления улиц, Однако по своему планировочному со­держанию план Мериана ближе к «Пе­трову чертежу», нежели к плану Олеария. Выразительный по своим общим контурам план Мериа­на значительно уступает другим планам в четкости изображения отдельных зда­ний, в последовательности дифферен­циации ширины улиц и рек.

На плане Москвы австрийского дип­ломата барона Августина Мейерберга, приезжавшего в Россию в 1661-1662 гг. и оставившего подробное описание «Пу­тешествия в Московию...» с обширным альбомом рисунков, город изображен в привычном ракурсе, как и на большин­стве других планов XVII в. Наибольший интерес на этом плане представляют четко обозначенные кольцевые улицы. Именно этими особенностями план Мейерберга отличается от своего непос­редственного предшественника - плана Олеария.

Все рассмотренные выше планы Москвы, так же как и появившиеся позд­нее планы Пальмквиста (1674 г.) и Тан­нера (1678 г.), отличаются «картинным» изображением города в форме глазо­мерного рисунка. Тем не менее каждый из этих планов так или иначе корректи­ровался по натуре, и поэтому они дают возможность воссоздать общую карти­ну градостроительного развития Москвы в XVII в.

Городская усадьба крупного феода­ла, князя или боярина представляла собой законченный хозяйственный орга­низм, созданный в известной мере по образцу загородного поместья. Участок такой усадьбы обра­зовывал подобие квартала, отделенного улицами, переулками или тупиковыми проездами от соседних владений. На территории усадьбы кроме основных жилых хором, как правило, располага­лись жилища для слуг и ремесленников, домовая церковь, а также многочис­ленные хозяйственные постройки. Обычно участок усадьбы подразделялся на три зоны: ближе к во­ротам, со стороны главной улицы, рас­полагался обширный передний двор для въезда гостей, в центре возвышались жилые покои и церковь, зачастую свя­занные крытым переходом, позади отво­дилось место для хозяйственного двора и сада. Примером может послужить усадьба боярина Стрешнева на Моховой улице.

Жилые хоромы складывались из трех групп помещений: высокой башни (повалуши) либо столовой палаты, предназначенных для пиров и празд­неств, собственно жилых покоев, со­стоявших обычно из трех-четырех гор­ниц, и, наконец, передних сеней, играв­ших роль залы, связывавшей повалушу с жилыми покоями. Составленные из от­дельных срубов, поднятых на высокий подклетный этаж и завершенных высо­кими теремными надстройками, жилые хоромы представляли собой динамич­ную многообьемную композицию. Располо­женные по периметру участка заборы, невысокие «людские» избы и хозяй­ственные постройки включались в ан­самбль усадьбы в качестве подчиненных частей и оттеняли значение комплекса главных сооружений. Большое внима­ние уделялось воротам, которые пред­ставляли собой самостоятельное соору­жение с высокой кровлей, украшенное затейливой резьбой.

В середине XVII в. традиционные де­ревянные хоромы начали заменять ка­менными постройками, примером ко­торых служат сохранившиеся пала­ты думного дьяка Аверкия Кириллова - харак­терный образец городской усадьбы дворцового типа. Традиционная функционально-планировочная структура сохранялась и в жилых постройках кон­ца столетия, архитектура которых пере­осмысливалась на началах регулярно­сти: таковы палаты князя В. В. Голицына в Охотном ряду (не сохранились) и палаты Волковых (Юсупова).

Жилища духовных феодалов имели устройство, во многом аналогичное усадьбам светских феодалов, с той лишь разницей, что здание церкви обычно за­нимало место в середине участка, было доминирующим центром композиции. Жилые усадьбы разбогатевшей купе­ческой верхушки, членов гостинной и су­конной сотен, располагались преимуще­ственно в Китай-городе или Белом городе и подчас конкурировали с усадь­бами крупнейших феодалов. Однако в Москве вплоть до конца XVII в. пре­обладало мелкое дворовладение. Не­большие дворы ремесленников состояли обычно из избы с сенями и клети, причем изба ставилась непосредственно на пере­дней границе участка, поскольку всякий мелкий производитель тяготел к торго­вой стихии улицы. Таким образом, в рай­онах ремесленных слобод складывались протяженные по очертаниям кварталы с выраженной периметральной застрой­кой, хорошо различимые на планах Олеария и Мериана. Небольшие раз­меры участков (в среднем около 60 ква­дратных саженей - 280 м²) обусловлива­ли высокую плотность застройки улиц, нараставшую по мере приближения к центральным районам города.

В результате стихийных процессов расселения постепенно складывалась пе­страя и довольно хаотичная картина слободской застройки, где среди изб ре­месленной массы вкрапливались гнезда­ми дворы средних и мелких купцов, свя­занные с рынками и торговыми улица­ми, дома церковного причта, распола­гавшиеся близ приходских церквей, и небольшие местные общественные центры с их съезжей избой, тюрьмой и кружалом (питейным двором).

На всей территории Москвы свобод­но чередовались городские усадьбы бояр, духовенства и купцов, занимавшие лучшие строительные участки, слобод­ская застройка мелких ремесленников и торговцев, сады, огороды и пустыри. Отдельные фрагменты регулярно спла­нированных кварталов не изменяли об­щего живописного характера планиро­вочной ткани города, тесно увязанной с особенностями природного ландшаф­та.

Уличная система Москвы, образо­вавшаяся в результате обстройки подъ­ездных дорог и стихийной прокладки переулков и проездов, отличалась в це­лом неупорядоченностью. Само улич­ное пространство еще не сделалось пред­метом градостроительного осмысления. Благоустройство улиц оставалось на крайне низком уровне, за редким исклю­чением они не имели никакого замоще­ния и были, по словам Олеария, «...в дождливую погоду ужасно грязны».

Периодически возникавшее, особен­но после больших пожаров, стремление расширить улицы наталкивалось на не­обходимость сохранения каменных и кирпичных зданий. Если с одной сто­роны улицы стояло каменное здание, а напротив находился погоревший двор, то улица расширялась за счет двора. Ес­ли же на улице противостояли два ка­менных здания, уцелевшие при пожаре, то их обыкновенно не трогали. В резуль­тате улицы после подобного «регулиро­вания» становились еще более изло­манными и разнообразными по ширине.

В XVII в. большие изменения претер­пели многие ансамбли Москвы и прежде всего Кремль. Именно в это время завер­шилось формирование ансамбля Собор­ной и Ивановской площадей Кремля - средоточия общественной жизни тог­дашней Москвы. Глубокое понимание и преемственное развитие заложенных предшественниками в XV-XVI вв. гра­достроительных идей позволило масте­рам, работавшим в следующем столе­тии, создать целый ряд сооружений, включившихся в общую композицию в качестве ее необходимых звеньев, отте­няющих монументальное величие доми­нирующих зданий, в первую очередь ко­локольни Ивана Великого и Успенского собора.

Так, возведение в 1624 г. Филаретовой пристройки с северной стороны звонницы Петрока Малого добавило не­обходимое начальное звено динамичной трехчастной композиции стремительно нарастающих по высоте объемов, два из которых как бы подготавливают взлет форм главного столпа-колокольни. Кроме того, Филаретова пристройка играла важную роль в отделении про­странства Соборной площади Именно Филаретова пристройка закрывала Успенский собор, и зритель, только обойдя колокольню, мог воспри­нять ансамбль Соборной площади с одной из выгоднейших точек зрения.

Важной составной частью ансамбля царской резиденции стал надстроенный тремя новыми этажами Теремной дво­рец (1635-1636 гг.). Его высотная компо­зиция, завершаемая теремом с крутой, выразительной по силуэту кровлей, обо­гащенное декоративное убранство верх­них этажей соответствовали градо­строительному значению здания в об­щей панораме Кремля.

Важнейшим этапом в развитии ан­самбля Кремля стала надстройка его ба­шен декоративными шатровыми завер­шениями. Само по себе появление над крепостными во­ротами стройной многоярусной выш­ки-«смотрильни», увенчанной ша­тровым верхом с государственным гер­бом на шпиле и большими городскими часами, служило показателем постепен­ной утраты Кремлем его оборонитель­ного значения и начавшегося процесса

градостроительного переосмысления форм крепостных сооружений в качестве монументальной оправы кремлевского ансамбля.

После постройки в конце XVII в. Воскресенских ворот Ки­тай-города, оформивших высокой двух­шатровой надстройкой выход к мосту через р. Неглинную, а также располо­женного рядом здания Земского прика­за, завершенного ярусной башней, со­здалось известное подобие групп вы­сотных сооружений на противопо­ложных концах Красной площади: с одной стороны Покровский собор со Спасской башней, с другой - Казанский собор с Воскресенскими воротами и Зем­ским приказом. Именно с этого времени за площадью, середина которой по указу 1679 г. была расчищена от хаотических торговых строений, закрепилось назва­ние «Красной», т.е. красивой.

Возведенные в 1670-1680-х годах ша­тровые надстройки над некогда грозны­ми кремлевскими башнями стали завер­шающим этапом в развитии централь­ного ансамбля древней Москвы. Формы шатровых завершений, свойственные русским мемориальным сооружениям, оказались созвучны новому идейному содержанию Кремля.

Углы треугольного контура стен Кремля были закреплены стройными восьмигранными шатрами с дозорны­ми вышками.

Важную роль в процессе восприятия го­родской среды играли высотные соору­жения, которые выступали в качестве зрительных ориентиров при движении по дорогам и улицам. По направлениям основных подъездных дорог к Москве к исходу XVII в. сложились развитые си­стемы ансамблей и отдельных зданий, которые в совокупности образовывали монументальное оформление парадных въездов в столичный город.

На всем пути следования от внешнего пояса слобод до центра города путник постоянно ощущал в нарастаю­щем богатстве и сложности ансам­блей - динамический центростреми­тельный характер композиции целого города.

Эпоха образования и укрепления единого Российского государства, охва­тывавшая конец XV-XVII вв., внесла су­щественные перемены в русское градо­строительное искусство. В этот период сложилась новая сеть городов и тор­говых путей, выросли многие новые центры, тогда как некоторые старые, не­когда крупные города отошли на второй план. В городах повысилась плотность застройки, увеличилась роль архитек­турного контраста как средства орга­низации ансамбля. Возникла тенденция к концентрации архитектурных до­минант в городских центрах и к слиянию обособленных слобод, приходов и дво­ров в относительно однородное архи­тектурно-пространственное целое. По­явились попытки архитектурного осмы­сления городского пространства. Все большую роль в создании композицион­ной целостности города или отдельного ансамбля стали играть симметрия и ре­гулярность, которые начали осмысли­ваться как неотъемлемые признаки гар­монии и красоты.