Некоторые эпизоды из жизни дореволюционного аула

Существует много документальных источников и воспо­минаний старожилов аула, описывающих различные эпизо­ды из жизни аульчан в то далекое по историческим меркам прошлое.

«Бабушка Абидова Осаба, показывая свой искалечен­ный палец, рассказывала, что в возрасте 7 лет в голодный год родители ее продали княгине Нартыжевой за одну мерку кукурузы. Она пасла гусей своих владельцев, и вот однажды грозная хозяйка недосчиталась одного гусенка. Схватив руку девочки, она сунула ее в кипящий бульон в наказание за потерю. С тех пор палец остался искалеченным. Прошли годы, девочка выросла, и ее выдали замуж за такого же под­невольного, как она. Через некоторое время они узнали, что они очень близкие родственники, и расстались. Чтобы иску­пить свой невольный грех, Осаба дала обет одарить рубаха­ми 100 человек и выполнила его. Она же рассказывала, что до поселения на нынешнем месте, они проживали в горах в верховьях р. Ходзь. Они не были очень ревностными му­сульманами и разводили даже свиней, но с прибытием в Адыгею Магомед-Амина — наиба Шамиля, отношение к ре­лигии стало более строгим. И вот, однажды, в ауле подня­лась суматоха из-за того, что показался отряд наиба. Одна женщина металась по двору с поросенком в руках, не зная куда его спрятать. Наконец, она нашла выход: забежала в дом и запеленала поросенка в люльке...»14.

«Возле Жанокъо хьаблэ в ветхом домике жила одна бед­ная старушка. Точно никто не помнит, когда она попала в наш аул. Известно, что в молодости ее продали одному князю, но состарившись, она стала не нужна и ее выбросили на улицу, как ненужную вещь. По рассказам, она была негритянка, но, во всяком случае, даже смуглым адыгам ее лицо казалось очень черным. Дети называли ее бабушкой, которая никогда не умы­вается. Старушка доживала свой век с дюжиной кошек за счет подаяний аульчан. В одно время она перестала появляться на улице. Обеспокоенные соседи зашли узнать, в чем дело, и ког­да открыли дверь, из развалюшки ринулась стая кошек, оста­вив на глиняном полу полуобглоданный труп»15.

«Къэсей и къуэ Къарэкъэсей Хьэбэз къик1ри ди къуажьэ Тыкъуэхэ я деж къэк1уашъ, дызэблагъэшъ, жери: Анзорхэ япхъу горэ Къэсэим я 1ыхьылу Тыкъохэ я нысэт. Тыкъохэ хьэш1э я1э, жари ек1ол1ахэшъ хьэблэм шъышъ л1ыжъхэр, Дэмэкъо Хьэж ц1ык1у сымэ Къэсей икъор жъант1эм дэсу щай ефэт. Дэмэкъор 1энэм ягъэт1ысакъым, ао щаибжъэ къыхурак1а. Щаибжъэр ирифу утыкум иту Дэмэкъор Къэрэхъукъо Хьэжумар къыш1эхьа. Л1ыжъым пш1э хуамыш1у шъилъагъум къэгубжъа: — хьэш1э жыт1у дыкъызык1элъык1уар сытым шъышъ, уелэхи, бжэгъук1э уук1урэ бжэгъур тебзу узэбгырык1ыжьын хуемэ,— жи1а. Ар шъызэхихым Къэрэкъэсей, уэлэхи, мы сэ хьэш1ап1э схомыхъун, жери къыдэк1ыжьа»16.

«В марте 1878 г. в Екатеринодарском окружном суде разбиралось дело по обвинению целого общества горцев в сжигании на кострах и других пытках нескольких человек, заподозренных в колдовстве. В качестве главных соучастни­ков привлечено было 19 обвиняемых, в том числе три лица магометанского духовенства. Обстоятельства, послужившие поводом к возбуждению этого оригинального процесса, зак­лючаются в следующем: летом 1874 г. у жены старшины Натырбова, Хаджигалы, была в гостях одна женщина — Чось Меретукова. Во время беседы хозяйка сообщила гостье, что муж охладел к ней, и просила сходить к некой Хакопо Хаучевой, у которой, по слухам, есть такое снадобье, которое может приворожить всякого мужчину. Чось Меретукова ис­полнила ее просьбу, но Хаджигала раздумала им воспользо­ваться и в минуту откровения сообщила обо всем мужу. Старшина Натырбов вызвал Меретукову в аульное правле­ние и стал допытываться от нее признания в колдовстве. Не получив признания, приказал отвести ее в арестантское по­мещение и приковать там к стене цепью. На следующий день утром заключенную раздели догола, накинули ей цепь на шею, притащили во двор правления, где заблаговременно были приготовлены костры, и стали поджаривать, требуя со­знания. Ночь подозреваемая провела снова в арестантской, а на другой день пытка была возобновлена. Одновременно с этим по распоряжению старшины были привлечены еще другие лица по обвинению в колдовстве и также подвергну­ты пыткам на кострах, а потом, смотря по степени вины пос­ледних, им были положены наказания в виде разнообразных мучений. Хаучева оговорила в колдовстве еще несколько лиц, которых постигла та же участь»17.

Вот другая интерпретация этой же истории: «У князя Бахты-Гирея Натырбова была любимая собачка, которой он во время еды отдавал первый кусок со стола. Однажды его жена пожаловалась знахарке, что муж охладел к ней, и та дала ей приворотное зелье. Перед тем, как подать мужу еду, она вложила туда зелье и поставила перед ним на анэ. Он, как обычно, бросил кусок собачке, и она вмиг околела. На­тырбов заподозрил неладное и стал допытываться у жены об этой странной смерти, и она все ему рассказала. Он прика­зал арестовать знахарку. На второй день по его приказу на площади села собрали большое количество сухого терновни­ка, затолкали в ее середину знахарку и подожгли. За это со­жжение старшина аула Натырбов был лишен всех званий, чинов, имущества и осужден на ссылку в Сибирь. Спустя много лет, после освобождения, он поселился в а. Ходзь. Жил в северной оконечности аула в маленькой сакле в боль­шой нужде. После смерти он был похоронен в нынешнем огороде Киржинова Аскарбия (Некоторые ходзинцы счита­ют, что здесь было старое кладбище»)18. О Натырбове ход­зинцы помнят и такую историю: «Он был жестоким, жест­ким мужчиной. Во время какой-то пирушки его застольники захмелели и среди них возник спор: чей род знатнее... Спор этот разрешился тем, что Натырбов приказал своим слугам поставить свое тавро на лбу крикуна»19. Потомки Натырбова живут сейчас в США. В 1986 г. его внук Мурат Натирбофф - работник посольства, приезжал на свою историческую ро­дину. В газете «Нарты», 1995 г. 28 августа появилась замет­ка о том, что один из потомков Натырбова — Мала-Гирей написал книгу о своем роде на английском языке: Натырбов здесь преподносится как жертва произвола царизма20.

«Тлостнаков Исмель был мужчиною большого муже­ства. Он был решительным противником хищнического во­ровства некоторых ходзинцев. Бывали случаи, когда он от­бирал награбленное и отдавал хозяевам. Воровская шайка, как я впоследствии узнал, хотела расправиться с ним жесто­ко: они хотели заставить Исмеля собственноручно вырыть себе могилу на кладбище, врыть его по шею и оставить его умирать медленной смертью. Но напасть на него в открытую они не решались и подстерегли его ночью в его собственном дворе. Нападавших было трое, но тем не менее они выстре­лили в него из ружья. После выстрелов он упал с коня. Убийцы попытались снять с него богатый и очень искусно сделанный кавказский пояс, но умирающий последним уси­лием зажал в руках пояс и не дал снять с себя. Выстрелы всполошили людей, поднялись крики, и убийцы скры­лись»21.

«В ауле рассказывают, что однажды мужчины одного ходзинского хьаблэ зимой на санях отправились в Охъсокъо мэз за дровами. После обеда поднялся большой борэнышхо, а мужчин все нет. Обеспокоенные жены собрались вместе и стали ждать своих мужей, строя догадки по поводу их задер­жки. Одна из женщин, чей муж тоже вместе со всеми отсут­ствовал, продолжала спокойно заниматься своими домашними делами. Женщины удивились ее отсутствию среди них и поинтересовались, отчего она так спокойна, на что та отве­тила, что она спокойна потому, что быков она всегда кормит отдельно от телят, мужа вместе с детьми не кормит. А на до­рогу мужу, кроме гъомылэ, она дала про запас две пары во­щеных чувяков... Так что, если он настоящий мужчина, то должен нормально вернуться домой...»22.

В а. Ходзь жили и живут люди, наделенные большим чувством юмора. Даже к трагической ситуации — нищете -они умели относится с юмором. «Молодой ходзинец Афашагов Нэчу, большой любитель танцев, вынужден был во вре­мя большого джэгу остаться дома из-за того, что постирали его единственные штаны. Когда к нему пришли его прияте­ли с приглашением пойти вместе с ними на свадьбу, он не долго думая надел сапоги, длинную черкеску и отправился на танцы. Вначале он старался танцевать только спокойные плавные танцы, но вскоре он забыл, что он без штанов и зак­ружился в веселом вихре танца...»23.

«Абдурахманов (Къэрэхъукъо) Хьэжумар в молодости жил в Кабарде, и ему понравилась одна девушка из состоя­тельной семьи. На все его ухаживания она давала уклончи­вый ответ и в конце концов сказала, что выйдет за него за­муж, если он сумеет ее похитить. Надо сказать, что Хаджумар отличался большой физической силой и ловкостью. И вот однажды, среди бела дня он со своими друзьями совер­шил дерзкое нападение на ее дом: он вынес ее на руках из дома и передал товарищам, которые тут же умчались с ней в горы. Сам же он остался во дворе и задерживал преследова­телей. Во дворе был большой бассейн с водой, и он, не при­меняя никакого оружия, побросал туда ее братьев и слуг. После того он сел на коня и поскакал в другую сторону, ув­лекая за собой преследователей. Друзья увезли невесту на высокогорные пастбища. Хаджумар почти неделю вынужден был скрываться в другом месте, а в это время родные девуш­ки распустили слух, что он убит. Друзья, услышав это извес­тие, вернули девушку родным. Через день он появился на коше, но было поздно... Прошли десятилетия и вот однажды у ворот Абдурахмановых в Ходзе постучались две нищенки и попросились на ночевку. Их впустили в дом, накормили. После разговора о том, о сем, Хаджумар спросил одну из них, не узнает ли она его? После отрицательного ответа он напомнил ей о событиях их далекой молодости. Как оказалось, одна из нищенок была той самой девушкой, которую он похитил и нелепо лишился. Она рассказала, что после ее выдали за богатого кабардинца, но в 30-х годах раскулачили ее родителей и ее новую семью. Все имущество пошло пра­хом и жизнь тоже»24.

«До поселения в Ходзе Атласкировы жили в лесу в рай­оне реки Ходзбгунж. Шла Кавказская война. Время было трудное, жестокое. Приходилось часто менять место жи­тельства и в это время в 1841 г. родился Мастафа. Отец его, Копэшъэр, отличался крутым характером и ему побоялись сообщить о рождении сына. Лишь только после поселения в Бэнэкъо он узнал о рождении сына»25.

«Предки Афашаговых жили в Кабарде. Фамилия их произошла из-за рода занятия: вначале они изготовляли ко­жаные защитные доспехи — «1эфэ» — выделанная кожа, «ш1агъо» — хороший, отличный. Позже их потомки стали мастерами железных доспехов, но прозвище, ставшее впос­ледствии фамилией — «1эфэш1агъо» — Афашагов закрепи­лось за родом. Афашаговы имеют родовую кличку «Къорагъ»: однажды во время очередного дележа земли, который производился ежегодно с помощью длинной хворостины оп­ределенной длины — «чы къорагъ», Афашагов Хьэжыжъ (который?), деливший землю, удлинил свой надел на длину хворостины... Обман раскрылся, а род весь получил кличку. В роду есть и еще одна кличка: когда пришло время женить­бы Афашагова Митуа утром родственники ему сказали, что­бы он ехал в лес за дровами, а к вечеру ему привезут невесту. Он очень добросовестно нагрузил в Ахъсокъо мэз подводу сухими дровами и к вечеру въехал к себе во двор. Не слезая с подводы, он спросил: «привезли ли невесту?» Ответили, что пока нет — из-за того, что не сошлись в размере калыма. Тогда он сказал «цоб» быкам и повез дрова со двора своим родственникам Наурузовым. Спустя несколько дней его все же женили на Шуковой Даус, но кличка «Цоб» за ним, а впоследствии и его детьми, осталась»26.

«Предками рода Беданоковых являются армавирские армяне, которые женились на адыгейках. Каспот был удач­ливым купцом, а Умар — эфенди. О Лу рассказывали, что он был атлетически сложен и необычайно силен. В молодости занимался конокрадством и у него был великолепный конь - под стать ему. О нем рассказывали различные истории, характеризующие его необычайную силу: во время одной свадьбы в ауле он приподнял всадника вместе с конем и на своих плечах внес в круг танцующих, а однажды, когда нуж­но было срочно переправиться через Лабу, он ухватил коня Хананова Хажумара за подпругу и с помощью своего коня перетащил их через реку. Он участник 1-й мировой войны, а в 1918 г. оказался в войсках ген. Востикова. Рассказывали даже, что он был его адъютантом и имел звание штабс-капи­тана. Во время отступления войск белых в 1919 г. Лу видели последний раз в Хатукайском лесу» 27.

«Род Кешоковых происходил из династии искусных крепостных кузнецов. Отец Асхада умер молодым, оставив красивую жену и четырех сыновей, которые уже могли само­стоятельно работать в кузне. Прошло время и однажды к владельцу приехал знатный гость. Хозяин решил на ночь от­править к гостю красивую крепостную... Братья от такой обиды решили вместе с матерью бежать. Преследователям удалось вернуть назад 2-х старших братьев, 3-й поселился в Черкесии, а Асхад поселился в Бэнэкъо»28.

«Первый двухэтажный дом в а. Ходзь был построен Тлостнаковым Птохом Убжуковичем (1842—1912). Строил он его почти 10 лет и закончил в 1903 г. Он был искусным кузнецом и столяром и нажив неплохое состояние, на склоне лет решил совершить паломничество в Мекку. Во время это­го длинного и трудного пути паломники попали на один ост­ров в Средиземном море. Здесь он увидел дом, в котором проживала такая же семья, как и у него, из двух сыновей -один искусный ремесленник, а другой имеет светское и ду­ховное образование и, отрешенный от всего мира, он сидел в комнате на втором этаже, которая со всех сторон была окру­жена застекленной верандой. Это запало в душу Птоха и стало смыслом всей его дальнейшей жизни. Все свои сред­ства и силы он вложил в строительство этого дома, воспита­ние и обучение своих детей: Магомет стал одним из самых образованных людей в ауле — 1923 г. он был назначен 1-ым директором Ходзинской нач. школы. Юсуф стал искусным ремесленником, земледельцем. Дочери тоже получили до­машнее духовное образование. При строительстве своего дома Птох придерживался всех размеров увиденного дома, но не учел одного: что климат Кавказа отличается от клима­та Средиземноморья, и пришлось ему втиснуть в дом еще две печи. В результате получилось, что внешне дом выглядел большим, а полезной площади для жилья очень мало — осо­бенно зимой. Дом этот впоследствии доставил Юсуфу нема­ло хлопот; на его попечении остались осиротевшие племян­ники, которым негде было жить, а в 30-е годы он попал под категорию зажиточных, как владелец двухэтажного дома»29.

«Предками Шовгеновых являлись христианские свя­щенники: «шъоджэн» — священник. Вот, что рассказывали об одном из представителей этого рода. Зэхэк1 Шовгенов был удачливым охотником. Представители не раз его ис­пользовали в качестве егеря. Во время одной охоты он поте­рял глаз. На склоне лет он завел пасеку и каждое лето выво­зил пасеку в горы, где находился до поздней осени. В одно время, по рассказам, к нему на пасеку стала являться алмэстыр — нечистая сила в виде красивой обнаженной женщины с длинными распущенными волосами. Бывалые люди пре­дупреждали его, чтобы он не предпринимал никаких дей­ствий во время ее посещений, иначе его ожидают неприят­ности... А она каждый вечер заходила в шалаш, ела пищу, что была, и молча уходила. Осенью, когда уже пора было вывозить пасеку домой, шалаш загорелся, и у Захеча сильно обгорела спина. Он сумел самостоятельно добраться до аула и через несколько дней умер. Что с ним произошло в ту ночь, почему загорелся шалаш — никто так и не услышал от него»30.

Преодолевая невзгоды, умея выходить из безвыходных положений, аул Ходзь жил и развивался. Ходзинцы жени­лись на русских и на девушках почти всех народов Северно­го Кавказа, но несмотря на это, ходзинцы сохранили почти в неизменном виде свой язык и обычаи. Наряду с господством патриархально-феодальных отношений развивались и капи­талистические. Огромные площади плодородной земли на­ходились в потомственном владении царских чиновников и местных феодалов. Эпидемии, инфекционные заболевания вели к физическому вырождению народа. Смертность пре­вышала рождаемость. Под влиянием революционных собы­тий в России борьба адыгейской бедноты претерпевала зна­чительные изменения. Только в результате победы Октябрь­ской революции наступил поворот в жизни адыгейского народа и в его числе жителей а. Ходзь.

Г л а в а 2