Статус Короны

Развитие государственно-политического строя Великобритании в XVIII-XIX вв.

В продолжение XVIII-XIX вв. английское государство в целом сохраняло неизменным конституционный строй парламентской мо­нархии, установившийся в конце XVII — начале XVIII в. Взаимоот­ношения короны и парламента, парламента и других правительст­венных институтов оставались в рамках достигнутого тогда юриди­ческого равновесия на основе принципа законодательного верховен­ства парламента. Однако в сфере практической политики такое рав­новесие зависело от очень многих конкретных обстоятельств и не­редко менялось в ту или другую сторону. На протяжении XVIII в. благодаря расслоению аристократической базы парламентских пар­тий, сохранению архаичной избирательной системы, не допускав­шей в парламент представителей промышленных и финансовых кругов, доминированию Англии на внешнеполитической арене зна­чение короны в системе власти возросло. Это вызвало даже специ­альное постановление Палаты общин (1780), где отмечалось, что «влияние короны увеличилось, увеличивается и должно быть умень­шено». На протяжении XIX в. благодаря расширению политической системы, демократизации избирательного права, возрастанию влия­ния новых общественных сил на политическую жизнь страны в це­лом парламентаризм стал определяющей чертой государственно-политического уклада. Были выработаны качественно новые поли­тические формы влияния парламента на исполнительную власть и другие элементы государственной организации.

В течение XVIII в. сложилось законченное государственное единство Великобритании. В 1707 г. был заключен политический и государственный союз с Шотландией. Шотландия признавала под­чиненность единой британской короне, парламент считался общим. Для двух королевств (в Палату общин принимались 44 шотландских депутата, в Палату лордов — только 16 из более чем 150 шотланд­ских лордов). Устанавливались, единство мер и весов и общность фи­нансово-монетной системы. Шотландия сохраняла собственную пре­свитерианскую церковь, свои законы в сфере гражданского права и имущественных отношений, традиционные суды и систему самоуп­равления. После разгрома в 1734 г. мятежа сторонников династии изгнанного короля Якова II (якобитов) сепаратизм Шотландии остался только в идейно-политических настроениях населения. В 1800 г. аналогичный по политическому смыслу государственный союз был заключен с Ирландией, до того сохранявшей государствен­ную автономию. В парламент включались 100 ирландских депутатов в Палату общин и 32 — в Палату лордов. Устанавливалось полное единство ирландской и англиканской церкви, просуществовавшее, однако, недолго — только до 1857 г. Значительный экономический отрыв Ирландии от Британии, обособленность ирландской католиче­ской церкви подтолкнули позднее (во второй половине XIX в.) страну к борьбе за государственно-политическое самоопределение под лозунгом восстановления автономии и самоуправления (гомруля).

53.1. Монархия и правительство

Политическое и юридическое положение британской короны определялось, во-первых, законодательным верховенством парламента и принци­пом суверенитета нации, во-вторых — традициями историческое конституции, сохранявшей за королями исключительные, иногда, главенствующие прерогативы, которые, сохраняясь юридически, не могли получить реализации в практической политике. С XVIII в., в особенности для статуса короны, большую роль стал играть кон­ституционный обычай, которым права и полномочия ко­ролевской власти существенно видоизменялись, но соблюдение, которого оставалось в большей степени делом текущей политики, а усе становление часто зависело от совершенно случайных причин.

С 1702 г. на британском престоле находилась Ганноверская династия (после кончины бездетной королевы Анны корона перешла по двоюродной линии к правнукам Якова I)*. Порядок престолонаследия был определен Актом 1701 г. Наследник короны, если не был, родившимся в Англии, обязан принадлежать к англиканской церкви. Кроме того, английский король обязан был отказаться от приверженности узко династическим интересам: без согласия парламента не могла вестись война за возможные его владения вне Объединенного королевства.

Исторический титул британских королей — «Божией милостью, король Британцев, защитник веры» — сложился в XVIII в. До 1801 г. за британским монархом сохранялся также восходящий средневековью титул французских королей. Королевская семья так же имела особый статус.

Конституционными обычаями предусматривалось, что положение и права короны могут меняться в зависимости от законодательной воли парламента. Вступление на престол сопровождалось коронацией, однако юридического значения эта процедура более не имела.

Полномочия и прерогативы короны формально - юридически были весьма значительны. Король считался главой государства, его особа была священна и неприкосновенна. В начале XVIII в. окончательно были восприняты принципы: «Король не может ошибаться» и «Король не может делать зла», — которые устанавливали поли­тическую и юридическую безответственность короны. Королю при­надлежала в полном объеме правительственная, или исполнительная, власть. Он обладал верховенством над церковью, в т. ч. правом назначения на церковные должности. Короне принадлежали внешнеполитические прерогативы: посылка послов, объявление вой­ны, заключение мира. Король предоставлял права гражданства, да­ровал почетные титулы и звания, в том числе дворянские и статус лорда (если таковой не был наследственным). Чеканка монеты так­же относилась к прерогативам короны. От имени короля вершился суд. Король возглавлял армию и флот.

Корона считалась находящейся в сфере действия закона. Вне закона король был вправе делать всё, что пожелает. Его особа считалась всегда в гражданском состоянии совершенноле­тия (существовал также и институт регентства). Корона номинально сохраняла права верховной собственности на английскую почву, порты и гавани.

Корона формально оставалась неотъемлемой частью парламента и в качестве таковой обладала законодательными прерогативами. Ей принадлежало право законодательной инициативы и, что важ­нее, право вето на парламентские билли. Однако последний раз та­кое право было применено в 1707 г.

Со времени реставрации Стюартов установилось правило ежегод­ного утверждения финансовых расходов короны. Они представляли т. н. цивильный лист, в рамках которого корона могла от­носительно свободно распоряжаться поступлениями. Цивильным ли­стом предусматривались расходы не только на личные дела короля и содержание двора, но и на государственно-представительские функ­ции, на жалованье судьям, на пенсии и т. п. Только с 1758 г. ци­вильный лист стал предусматривать преимущественно собственные расходы короны. С 1809-1810 гг. было признано, что корона может иметь и частные доходы за счет собственных имуществ.

Королевский двор сохранял общегосударственное значение и был как бы неотъемлемой, но особой частью центральной админист­рации. Его составляли департаменты четырех важнейших лиц двора: 1) лорда-сенешала, или главноуправляющего двором и имения­ми; 2) лорда-камергера; 3) лорда-конюшего; 4) лорда-хранителя гардероба. В ведении лорда-камергера помимо дворцовых дел было управление театрами, медицинским делом. Некоторые из админист­ративных должностей считались наследственными и составляли пре­рогативу знатных фамилий. Большое значение при дворе сохранял лондонский архиепископ (Кентерберийский), который исполнял обязанности настоятеля королевской часовни и, соответственно, ду­ховника.