Византийская церковь при императорах Никифоре Фоке, Иоанне Цимисхии и Василии II. Их взаимоотношения со славянским миром

В царствование Константина VII Багрянородного произошло очень важное для нас с вами собы­тие. В Константинополь прибыла русская кня­гиня Ольга. Осенью 957 года она долго гостила при дворе.Историки спорят о деталях этого визита, в частности о том, когда именно про­изошло крещение святой Ольги – или во вре­мя ее пребывания в Константинополе, или еще до прибытия в Константинополь, но так или иначе крещение ее и ее визит в Констан­тинополь – это события связанные. Об этом говорит и то, какое имя приняла святая Ольга в крещении. Как вы помните, ее имя в кре­щении Елена, а это имя не только созвучно имени святой Ольги, византийские источники его передают как Ольга, с густым придыхани­ем. Дело не только в этом созвучии, а прежде всего в том, что Елена – это имя супруги им­ператора Константина Багрянородного, кото­рая, как это было принято, в этом случае вы­ступала как восприемница, даже если это бы­ло заочное восприемничество.

Вообще в Византии не было такого едино­державия, как в других странах. Там могло быть одновременно два и больше императоров. У нас в России, как мы знаем, под влиянием византийских обычаев временами так устраи­валось. Например, Петр I одно время правил при формальном соправлении своего брата им­ператора Иоанна V. Роман Лакопин не только сам достиг положения первого императора, он венчал на царство двух своих сыновей, т. е. получилось одновременное правление четырех императоров: Роман Лакопин, два его сына и его тесть, представитель легитимной македон­ской династии Константин Багрянородный.

У Лакопина был еще один сын, которого он с самых юных лет предназначил для цер­ковной карьеры. Ребенком он был назначен синкеллом патриарха Николая Мистика (синкелл патриарха – один из самых высоких чинов Константинопольской патриархии), а затем, в возрасте примерно 16 лет (вспомним пример патриарха св. Стефана, недалеко от­стоящий по времени), Феофилакт, сын Рома­на Лакопина, сам стал патриархом.

Вообще говоря, император Роман Лако­пин имел с церковной иерархией самые хоро­шие отношения. У него были хорошие отно­шения уже с патриархом Николаем Мистиком, занимавшим достаточно независимую позицию в отношении церковной иерархии и император­ской власти. Схизма сторонников патриарха Евфимия уже не играла какой-то заметной ро­ли, сходила на нет. Римская Церковь в этот момент переживала один из самых трудных периодов своей истории и заняла позицию без­оговорочного подчинения воле византийского императора.

Церковные действия императора Романа Лакопина имели безусловно политическое зна­чение. В частности, он пытался укрепить свое положение тем, что бросал определенно мо­ральную тень на Македонскую династию. В 920 году в Константинополе состоялся церков­ный собор, в котором участвовали и легаты римского папы. На этом соборе было принято решение в связи с четырьмя браками импера­тора Льва VI. По этому решению, которое вы­разилось в документе под названием «Томос соединения» впредь безусловно возбранялся четвертый брак. А браки третий и даже второй допускались только в порядке снисхождения к человеческой немощи и с определенными и весьма существенными ограничениями.

Это решение было принято более или менее всеми и хотя оно, означало победу патриарха Николая Мистика, но в то же время несколько унижало Македонскую династию, таким образом политически было на пользу Роману Лакопину.

Вообще говоря, отношения патриарха Николая Мистика и императора Романа Лакопина были идеальными отношениями царя и патриарха, описанными в «Эпанагоге» (при Василии I). Но, как я уже сказал в связи с «Эпанагогой», в целом отношения между царской властью и церковной иерархией в Византии не соответ­ствовали этим идеальным отношениям равно­правного сотрудничества. Такой патриарх, как Николай Мистик, который был сильной лич­ностью, мог сделать достаточно независимым положение церковной иерархии, но очень многое зависело не от порядков как таковых, но именно от личности, а выбор патриарха полностью зависел от императора. И вот, как я уже сказал, преемником этого сильного пат­риарха, Николая Мистика, стал шестнадца­тилетний царевич Феофилакт, который, ко­нечно, был абсолютно послушным исполните­лем воли своих царственных родственников.

Роман Лакопин был сильным императо­ром, который успешно боролся с мусульманскими противниками империи. В его царство­вание произошли, между прочим, и новые контакты с русскими. В июне 941 года флот Киевского князя Игоря напал на Византию. Подобное нападение было и раньше, в 907 го­ду, но теперь Византия показала гораздо большую силу. Русские потерпели поражение и были изгнаны, причем русские корабли бы­ли уничтожены с помощью знаменитого греческого огня. Однако в 943 году Игорь вновь появился на Дунае с большим русско-печенежским войском. Византия согласилась на заключение нового договора. Первый дого­вор был заключен в 911 году, после предыдущего нападения; теперь, в 944 году, был заключен новый договор. Они более или менее одинаковы, но второй договор в силу больших военных успехов Византии при по­следнем столкновении более благоприятен для Византии.

Настоящим триумфом Византии было взя­тие города Едессы в 944 году. В Едессе находилась великая святыня – нерукотворный образ Спасителя. Этот образ был из Едессы доставлен в Константинополь. Торжественная встреча образа произошла в день Успения 15 августа 944 года, и в память этого события установлен ежегодный праздник, который по нашему ка­лендарю отмечается на второй день Успения – 16 августа. Но это великое событие было по­следним триумфом императора Романа Лакопина. Он стал жертвой властолюбия своих сы­новей, которые старого государя отстранили от власти. Но если Роман Лакопин имел боль­шой авторитет, то сыновья его никакого авто­ритета не имели, и поэтому законному импе­ратору Константину Багрянородному было нетрудно совершить переворот в свою пользу.

Вот так в 945 году Константин Багряно­родный на 40-м году жизни наконец взял ре­альную власть в свои руки, будучи венчан на царство еще в раннем детстве. Константин Багрянородный так долго находился вдалеке от власти не только потому, что так складывались обстоятельства, но и потому, что он по своему характеру не очень-то стремился к власти. Это был вовсе не уникальный в Византии тип ученого и писателя на троне, который гораздо больше интересовался науками, чем делами правления. Дела правления, правда, его тоже интересовали, но прежде всего как предмет научного изучения. Он оставил нам совершенно драгоценные сведения о различных сторонах государственной жизни своего госу­дарства. Кроме того, государь, который так любил науки, выступал как вдохновитель и организатор научной работы. Под его непосредственным руководством трудились истори­ки и другие ученые.

Это еще не было моментом крещения Ру­си, но это предвозвестило крещение Руси, ко­торое произошло в исторически довольно ско­рый срок после визита святой Ольги в Кон­стантинополь. После смерти Константина Баг­рянородного, который умер 9 ноября 959 года, править стал его сын Роман II, названный, естественно, в честь деда Романа Лакопина.