Левитан И. И. Золотая осень

Картина Вечерний звон Левитан написал это произведение в 1892 году. Истоком к созданию картины было его состояние души на данный период его жизни, желание сотворить произведение с поэтическим осмыслением, картину в которой каждый должен услышать свой величественный звон. Находясь в Подмосковье и на Волге под Звенигородом он восторгается красотой природы, любуясь красивыми монастырями во время заката, Левитан слышит церковные перезвоны колоколов, вечерний звон его умиляет, это время позволяет художнику задуматься и размышлять о высоком. Все эту благодать в последствии побуждает его, отразить в картине Вечерний звон. Картина созвучна по восприятию с другой его работой Тихая обитель. Величественная река извиваясь уходит в даль, на берегу, которой расположился красивый белокаменный монастырь освещенный ласковым вечерним солнцем и окруженный густой рощей. По вечернему небу плывут оранжево-фиолетовые облака. Тихое вечернее время, смирение и покой благодатно дополняет вечерний звон колоколов монастыря. Картина передает зрителю величественный русский образ одухотворенной благодати. Сам художник не являлся православно верующим человеком, но глубоко воспринимал красоту и обычаи православия. Сегодня картину Левитана Вечерний звон в оригинале можно увидеть В Третьяковской галерее

Меньшиков в Березове Суриков В. написал в 1883 году. Произведение известного живописца насыщено глубоким трагизмом и проницательностью. Главным действующим лицом картины является всемогущий соратник Петра Великого, властный генералиссимус и полководец Князь Александр Меньшиков. Известные события развернувшиеся в то время В Санкт Петербурге после смерти Петра Первого а в последствии и Екатерины Первой, оказались для Меньшикова очень плачевными. Временно став главным властителем России он перевез юного Петра Второго в свое имение, решив заочно обручить юного царя со своей дочерью. Все это соответственно не могло нравиться боярскому окружению, которое быстро состряпало ряд интриг положительно повлиявших на молодого царя. В результате Князя Меньшикова арестовали, лишив всяческих заслуженных им наград и сослали с семьей в ссылку в город Березов. Сюжет картины Меньшиков в Березове находится в небогатой с невысокими потолками избе во время ссылки, Князь окружен детьми в глазах, которых нет света радости а только печаль. Великий Меньшиков под властью, которого были десятки тысяч людей, обескуражен своей незаслуженной судьбой, он угрюм, его мысли заполнены яркими воспоминаниями великого прошлого. Властный человек большую часть жизни привык к совершенно другим условиям и масштабам бытия и вот он полный упадок сил, уже не будет, так как, прежде. Все это наводит глубокую печаль на Меньшикова, теперь, как никогда более он вспоминает своего любимого всей душой Великого Петра и Екатерину и сожалеет о их кончине. Прообразом Меньшикова к картине Суриков занимался длительное время, изучал для убедительности бюст Меньшикова работы Растрелли Б.К. Натурщиком выбрал некоего учителя математики, при небритом состоянии, который, здорово походил на главного героя картины. Мастерски передано художником позы, жесты и переживания героев исторического произведения. Сегодня картина Сурикова Меньшиков в Березове находится в Государственной Третьяковской галерее.

Картина Василия Сурикова «Меншиков в Березове». Холст, масло. Замысел картины «Меншиков в Березове» появился в деревне Перерве под Москвой, куда семья живописца выехала на лето. Они сняли крохотную избушку без печки, с низким потолком и маленькими окошками. Погода была дождливой и холодной, все семейство постоянно сидело дома, кутаясь в платки и шубы. Однажды, оглядев домочадцев, собравшихся у стола, Суриков вдруг понял, что вот так же когда-то сидел любимец и ближайший сподвижник Петра I — светлейший князь Александр Данилович Меншиков, после смерти своего государя сосланный с семьей умирать в холодный сибирский городок Березов.

«Меншиков» из всех суриковских драм — наиболее «шекспировская» по вечным, неизъяснимым судьбам человеческим», — писал художник Михаил Васильевич Нестеров. Это единственная интерьерная картина из всех классических работ живописца. Его упрекали за несоблюдение правил перспективы, указывая на диспропорцию между огромным ростом Меншикова и низким потолком избушки. Но, вероятно, это было сделано сознательно, чтобы показать всю трагичность состояния сильной и властной личности, привыкшей мыслить масштабами всей России, а ныне обреченной на медленную смерть в убогой лачуге. Меншикову тесно не помещение, ему тесна сама ситуация, в которой он оказался. Но думает светлейший князь не о себе, а о детях, которые должны были стать продолжателями его честолюбивых замыслов и вот теперь вынуждены разделить его печальную участь. Старшая дочь, бывшая «царева невеста», сидящая у ног отца, смертельно больна. Обреченность видна во всей ее фигуре, в болезненной бледности лица. Ни она, ни сам Александр Данилович не доживут до той поры, когда младшие дети будут возвращены из ссылки.

Суриков писал своего героя со случайно встреченного на улице старого учителя математики, поразившись его портретному сходству с исторической личностью. Старшую дочь Меншикова — со своей супруги, когда она тяжело и долго болела.
Применив метод многократных прописок и лессировок на корпусной основе, придав особую насыщенность, красоту и сложность краскам, заставив их переливаться, как драгоценные камни, Василий Иванович проявил себя в этой картине замечательным колористом. Работа поразительно гармонична. Павел Третьяков первым увидел ее «шекспировскую трагичность» и необычайное колористическое совершенство. Мастер получил за свое полотно пять тысяч рублей, что дало ему возможность совершить вместе с семьей долгожданную поездку в Европу.

Боярыня Морозова

1887 год. Третьяковская галерея, Москва.

Картина Василия Сурикова «Боярыня Морозова». Холст, масло, размер полотна 304 × 587 см. Картина посвящена церковному расколу XVII века. Раскол возник в результате реформ патриарха Никона по унификации обрядов и установлению единообразия церковной службы. Феодосия (в иночестве Феодора) Прокопиевна Морозова, в девичестве Соковнина (21 мая 1632 — 2 ноября 1675) — верховная дворцовая боярыня, деятельница русского старообрядчества, сподвижница духовного вождя сторонников старой веры протопопа Аввакума. За приверженность к «старой вере» в результате конфликта с царем Алексеем Михайловичем была арестована, лишена имения, а затем сослана в Пафнутьево-Боровский монастырь и заточена в монастырскую тюрьму, в которой погибла от голода.

Дочь окольничего Прокопия Федоровича Соковнина, Феодосия Морозова входила в число придворных, сопровождающих царицу. В 17 лет вышла замуж за Глеба Ивановича Морозова, представителя рода Морозовых, родственников правящей семьи Романовых, царского спальника и дядьку царевича, владельца усадьбы Зюзино под Москвой. Брат Глеба Ивановича, Борис Иванович Морозов, владелец огромного состояния, умер бездетным в 1662 году, оставив наследство Глебу Морозову. Вскоре умирает и Глеб Иванович и совокупное состояние обоих братьев номинально достаётся малолетнему сыну Глеба и Феодосии Морозовых — Ивану Глебовичу.
Фактически же наследством своего малолетнего сына распоряжалась боярыня Морозова. В одном из многочисленных имений Морозовых — подмосковном селе Зюзино, была обустроена по западному образцу одной из первых в России роскошная усадьба. При царском дворце Феодосия занимала чин верховой боярыни, была приближённой царя Алексея Михайловича. По воспоминаниям современников «Дома прислуживало ей человек с триста. Крестьян было 8000; другов и сродников множество много; ездила она в дорогой карете, устроенной мозаикою и серебром, в шесть или двенадцать лошадей с гремячими цепями; за нею шло слуг, рабов и рабынь человек сто, оберегая ее».

Боярыня Морозова была противницей реформ патриарха Никона, тесно общалась с апологетом старообрядчества — протопопом Аввакумом. Феодосия Морозова занималась благотворительностью, принимала у себя в доме странников, нищих и юродивых. Оставшись в тридцать лет вдовой, она «усмиряла плоть», нося власяницу. Однако Аввакум попрекал молодую вдову, что она недостаточно «смиряет» свою плоть и писал ей «Глупая, безумная, безобразная выколи глазища те свои челноком, что и Мастридия» (призывая по примеру преподобной Мастридии, чтобы избавиться от любовных соблазнов, выколоть себе глаза). Домашние молитвы Морозова совершала «по древним обрядам», а её московский дом служил пристанищем для гонимых властью староверов. Но поддержка ею старообрядчества, судя по письмам Аввакума, была недостаточной: «Милостыня от тебя истекает, яко от пучины морския малая капля, и то с оговором».

В ночь на 16 ноября 1671 года в дом Морозовой по приказу царя пришёл архимандрит Чудова монастыря Иоаким (впоследствии Патриарх Московский) и думный дьяк Иларион Иванов. Они провели допрос Феодосии и её сестры (чтобы выказать своё презрение к пришедшим они легли в постели и лежа отвечали на вопросы). После допроса сестёр заковали в кандалы, но оставили под домашним арестом. 17 ноября 1671 года Феодосия была перевезена в Чудов монастырь, откуда после допросов её перевезли на подворье Псково-Печерского монастыря. Однако, несмотря на строгую стражу, Морозова продолжала поддерживать общение с внешним миром, ей передавали еду и одежду. В заключении она получала письма от протопопа Аввакума и смогла даже причаститься у одного из верных старой вере священников. Вскоре после ареста Феодосии скончался её сын Иван. Имущество Морозовой было конфисковано в царскую казну, а двое её братьев сосланы.

В конце 1674 года боярыня Морозова, ее сестра Евдокия Урусова и их сподвижница жена стрелецкого полковника Мария Данилова были приведены на Ямской двор, где пытками на дыбе их пытались переубедить в верности старообрядчеству. Согласно житию Морозовой, в это время уже был готов костёр для её сожжения, но Феодосию спасло заступничество бояр, возмущённых возможностью казни представительницы одного из шестнадцати высших аристократических семейств Московского государства. Также за Феодосию заступилась сестра царя Алексея Михайловича царевна Ирина Михайловна.

По распоряжению Алексея Михайловича она сама и ее сестра, княгиня Урусова, высланы в Боровск, где были заточены в земляную тюрьму в Пафнутьево-Боровском монастыре, а 14 их слуг за принадлежность к старой вере в конце июня 1675 года сожгли в срубе. Евдокия Урусова скончалась 11 сентября 1675 года от полного истощения. Феодосия Морозова также была уморена голодом и, попросив перед смертью своего тюремщика вымыть в реке свою рубаху, чтобы умереть в чистой сорочке, скончалась 2 ноября 1675 года.

Василием Суриковым изображен эпизод, когда боярыню Морозову провозят по Москве к месту заточения. В центре сама Морозова, вскинувшая руку, благословляя старообрядческим двуперстием толпу. Черное пятно ее одежды звучит трагической доминантой картины. Толпа разделилась: слева — глумящиеся над боярыней, справа — сочувствующие. Рядом с Морозовой — ее сестра Евдокия Урусова, разделившая судьбу раскольницы; в глубине — странник, в лице которого читаются автопортретные черты художника. Фигура странника написана под иконой Богоматери «Умиление». О Сурикове говорили, что в картине он воссоздавал «подлинную старину, словно был ее современником, ее очевидцем».

Левитан «Вечерний звон»

Исаак Ильич Левитан
Над вечным покоем [1894]

Холст, масло. 150x206 см.
Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Работа над картиной проходила летом 1893 на озере Удомля, близ Вышнего Волочка. По поводу приобретения картины И.И.Левитан писал П.М.Третьякову 18 мая 1894: "Я так несказанно счастлив, что моя работа снова попадет к Вам, что со вчерашнего дня нахожусь в каком-то экстазе. И это, собственно, удивительно, так как моих вещей у Вас достаточноно что эта последняя попала к Вам, трогает меня потому так сильно, что в ней я весь, со всей моей психикой, со всем моим содержанием...".

В частном собрании в Москве находится этюд "Деревянная церковь в Плёсе при последних лучах солнца", с которого написана церковь в картине. По свидетельству А.П.Лангового, ранее он принадлежал П.М.Третьякову. При работе Левитана над картиной художник взял этюд из галереи, после чего "...Павел Михайлович сказал Левитану, что этюд ему больше не нужен, и предложил взять его обратно, заменив другим по его выбору".

Эскиз картины под названием "Перед грозой" (бумага, графитный карандаш) находится в ГТГ.

Глубокой философией, размышлениями о человеческой судьбе проникнута картина Исаака Левитана "Над вечным покоем".

Эта картина занимает особое место в творчестве художника. Это не только философский пейзаж-картина. Здесь Левитан стремился выразить свое внутреннее состояние. "...В ней я весь со всей своей психикой, со всем моим содержанием...", – писал он.

Левитана всегда волновала ширь водного простора. Он писал, что чувствует "себя одиноким с глаза на глаз с громадным водным пространством, которое просто убить может..." На Волге художник преодолел это чувство. В картине же "Над вечным покоем" огромная водная гладь и тяжелое небо давят на человека, будят мысль о ничтожности и быстротечности жизни. Это один из самых трагических пейзажей в мировом искусстве. Где-то внизу у края разлившегося озера на юру приютилась деревянная церквушка, рядом кладбище с покосившимися крестами. Безлюдье, свистит ветер над вздыбленным озером. Возникают определенные ассоциации: озеро, небо со сложной игрой света и облаков воспринимаются как огромный, суровый, вечно существующий мир. Человеческая жизнь подобна маленькому острову, виднеющемуся вдали, который в любой момент может затопить вода. Бессилен человек перед всевластной и могущественной природой, он один в этом мире, как слабый огонек в окне церквушки.

Я так несказанно счастлив сознанием, что последняя моя работа снова попадет к Вам, что со вчерашнего дня нахожусь в каком-то экстазе. И это, собственно, удивительно, так как моих вещей у Вас достаточно, – но что эта последняя попала к Вам, трогает меня потому так сильно, что в ней я весь, со всей своей психикой, со всем моим содержанием, и мне до слез больно бы было, если бы она миновала Ваше колоссальное …
Из письма Левитана П.М.Третьякову от 18 мая 1894
https://www.art-catalog.ru/picture.php?id_picture=3

Над вечным покоем – одна из самых мрачных, и, вместе с тем, значительных работ Левитана, о которой сам он писал в письме к Павлу Третьякову: "В ней – я весь. Со всей своей психикой, со всем своим содержанием..." Эту картину Левитан писал под звуки Траурного марша из "Героической симфонии" Бетховена. Именно под такую торжественную и печальную музыку рождалось произведение, которое один из друзей художника назвал "реквиемом самому себе".

"Никто из художников до Левитана не передавал с такой печальной силой неизмеримые дали русского ненастья. Оно так спокойно и торжественно, что ощущается как величие. Осень снимала с лесов, с полей, со всей природы густые цвета, смывала дождями зелень. Рощи делались сквозными. Темные краски лета сменялись робким золотом, пурпуром и серебром. Левитан, так же как Пушкин и Тютчев и многие другие, ждал осени, как самого дорогого и мимолетного времени года." (К.Паустовский)

«Владимирка» — картина русского художника Исаака Левитана (1860—1900), написанная в 1892

Учитель Левитана пейзажист Саврасов говорил: "Исаак любит тайную печаль..." В Московском училище живописи, ваяния и зодчества Левитан выделялся своей бедностью. Он был очень плохо одет. И то, что было на нем - поношенный клетчатый пиджачок, коротенькие брючки, стоптанные ботинки,- было последнее. За городом, на этюдах, он погубил свои ботинки и долго не мог возвратиться в Москву - новые купить было не на что. Ему негде было ночевать. Часто он коротал ночь в классах и мастерских. Если сторож по прозвищу Нечистая Сила находил Левитана, он выставлял бездомного ученика на улицу.

Когда к Левитану пришла слава, он был смертельно болен. Умер он рано - сорока лет.

Но тайную печаль в сердце Левитана рождали не только невзгоды собственной жизни. Он переживал печальную судьбу страны, в которой жил, беды и страдания ее народа. И это он тоже сумел передать в пейзаже.

Художница, знакомая Левитана, рассказывала: "Однажды мы с Левитаном вышли на старое Владимирское шоссе. Картина была полна удивительной тихой прелести. Длинное полотно дороги белеющею полосою убегало среди перелесков в синюю даль. Вдали на ней виднелись две фигурки богомолок, а старый покосившийся придорожный крест - "голубец" - со стертою дождями иконкой говорил о давно забытой старине. Все выглядело таким ласковым, уютным. И вдруг Левитан вспомнил, что это за дорога...

- Постойте. Да ведь это Владимирка, та самая Владимирка, по которой когда-то, звеня кандалами, прошло в Сибирь столько несчастного люда". До того как в Сибирь провели железную дорогу, по Владимирскому тракту - Владимирке,- туда отправляли приговоренных на каторгу, в тюрьму, в ссылку. И на память Левитану пришли строчки известного тогда стихотворения:

Спускается солнце за степи,
Вдали золотится ковыль,
Колодников звонкие цени
Взметают дорожную пыль...

"И в тишине поэтичной картины стала чудиться нам глубокая затаенная грусть, - продолжала художница. - Грустными стали казаться дремлющие перелески, грустным казалось и серое небо. Присев у подножия голубца, мы заговорили о том, какие тяжелые картины развертывались на этой дороге, как много скорбного передумано здесь..."

А вскоре Левитан написал эту исхоженную дорогу. Никто не идет по ней. Лишь вдали у придорожного креста остановилась странница-богомолка. Но печальная судьба тех, кто в звонких цепях прошел по этой дороге, их скорбные думы будто оживают на картине Левитана. В этой бесконечной серой полосе, прорезавшей унылое, голое поле. В ненастных облаках, которые ветер гонит над Владимиркой по серому небу.