Часть I. История

ПРЕДИСЛОВИЕ

Заключение

Глава IX. Основы дифференциации наук

Глава VIII. Научная рациональность и истина

Глава VII. Понятие истины в философии науки XX века

Глава VI. О понимании человеческой деятельности

Глава V. Семантическая концепция понимания

Глава IV. Виды научного объяснения

Глава III. Понятие научного факта

Глава II. Эмпирические методы научного познания

Часть II. Некоторые проблемы философии науки.

Глава IV. Эпистемологический анархизм Пола Фейерабенда

Глава III. Разрыв с кумулятивизмом: Томас Кун

Анализу развития знания

Глава II. Фальсификационизм: От анализа структуры к

Логический позитивизм

Введение: Предмет философии науки

Чисть I. История.

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Глава I. Философия науки как прикладная логика:

Логико-философские предпосылки концепции

Некоторые гносеологические предпосылки

Модель науки и научного прогресса

Эмпирический базис

Критерии демаркации

Принцип верифицируемости

Эмпирическая редукция

Логический позитивизм и философия науки

Философские и логические предпосылки фальсификационизма

Критерии демаркации

Фальсифицируемость и фальсификация

Реабилитация философии

Природа научного знания

Теоретическое знание

Метод науки

Содержание и правдоподобие теорий

Условия роста знания

Модельразвития науки

. Карл Поппер и логический позитивизм

Парадигма и научное сообщество

"Нормальная" наука

Научная революция

Антикумулятивизм в понимании развития знания

В русле попперианства

На пути к анархизму

Пример из истории: Галилей

Наука или миф?

Кризис аналитической философии науки

Глава I. Идеализация и гипотеза

Абстрагирование и идеализация

Способы формирования идеализированного объекта

Идеализация на теоретическом уровне

Гипотеза. Виды гипотез

Гипотетико-дедуктивный метод

Подтверждение и опровержение гипотез

Наблюдение

Измерение

Эксперимент

"Одномерное" понимание факта. Фактуализм и теоретизм

Пример из истории науки

Структура научного факта

Взаимоотношение теории с фактами

Дедуктивно-номологическое объяснение

"Рациональное" объяснение

Интенциональное объяснение. Практический силлогизм

Традиционное истолкование

Понимание как интерпретация

Основа понимания

Взаимопонимание

Деятельность

Субъективный смысл деятельности

Объективный смысл деятельности

Социальный смысл деятельности

Современный отказ от понятия истины

Истинностные оценки знания и истории познания

Понятие истины для общественных наук

Рациональность как соответствие "законам разума"

Рациональность как "целесообразность"

Научная рациональность и цель науки

Понятие научной рациональности

Следствие нашего определения рациональности

Заключение

Онтологическое основание: Разнообразие форм движения и видов материи

Гносеологическое основание: Неизбежность абстракций

Методологическое основание: Специфичность методов

Социальное основание: Общественное разделение труда

Смысл и судьбы единства науки

Когда начался XX век? — Ответ кажется очевидным: 1 января 1901 года. Но это —хронологически. А если "век" понимать культурно— исто­рически — как определенную эпоху в жизни общества, в том смысле, в котором мы говорим о "викторианском веке" или "веке Просвещения", то в гаком понимании век никогда не совпадает с хронологическими рамками столетия. Он то больше, то меньше ста лет, начинается то раньше, то поз­же хронологического рубежа между столетиями.

По-видимому, XIX век закончился лишь с началом 1-й мировой вой­ны, в 1914 году. В августе этого года на полях сражений в Бельгии, Фран­ции, Восточной Пруссии догорала целая эпоха в общем—то довольно мирного развития, обращались в дым идеалы европейского единства и прогресса на основе технического развития. Под грохот пушек рождался новый, гораздо более динамичный и жестокий XX век с его мировыми бойнями, концентрационными лагерями, угрозами глобальных катастроф. И люди, бессмысленно просидевшие четыре года в окопах, испытавшие газовые атаки, стали другими. Их уже не могли взволновать стихи о "Прек­расной даме". Образовался разрыв в ткани общественной жизни. Она ста­на делиться на две части — на "до" и "после" войны.

Этот разрыв проявился во многих сферах человеческой деятельности. В том числе и в той области, которая будет предметом нашего рассмотре­ния — в философии науки. Конечно, и Эрнст Мах, и Поль Дюгем, и Анри Пуанкаре, тем более, Бертран Рассел и Альфред Норберт Уайтхед хроно­логически успели пожить и поработать и в XX столетии, но, мне кажется, все они в значительной мере остались в XIX веке. Удивительно, но моло­дые философы науки 20-х годов, члены Венского кружка, их уже почти не тают. Они слышали о Махе или Пуанкаре, но в своих построениях никак не опираются на идеи этих людей, хотя порой почти бессознательно вос­производят их. Наступила новая эпоха, и все, что было сделано до войны, казалось далекой древностью, хотя этой древности и было-то всего 15—20

лет, а то и того меньше.

Это длинное рассуждение понадобилось мне вот для чего. Когда пы­таешься представить очерк истории какого-то духовного развития, всегда очень трудно выбрать начальный пункт. Мне хотелось бы дать набросок истории философии науки. Но с чего начать? — с Эрнста Маха? Но поче­му не с Уильяма Уэвелла с его "Историей индуктивных наук" или Джона Стюарта Милля? А может быть, тогда уж принять за отправной пункт Oгюста Конта — ведь именно он превозносил науку как высшую ступень человеческого познания? Но Кант многое взял у Сен-Симона и француз­ских энциклопедистов, а от тех уже не так далеко до Рене Декарта и Фрэнсиса Бэкона с их учением о методе. Увы, я не историк и не могу забираться так далеко в глубь веков. Поэтому-то я и решил начать свое рассмотрение с довольно очевидного разрыва и с тех идеи и концепции, к которым и доныне не утрачен интерес.

Книга разделена на две части. В первой я пытаюсь дать набросок ис­тории развития философии науки, начиная с Людвига Витгенштейна и Венского кружка, и до конца 80-х годов. Строго говоря, это вовсе не исто­рия, для многих из нас это сама наша жизнь. Именно мы, работавшие в данной области, поочередно увлекались то логическим позитивизмом, то становились попперианцами, то — сторонниками Томаса Куна или Имре Лакатоша. В силу некоторых внешних обстоятельств нам было трудно от­крыто претендовать на создание оригинального образа науки, ибо все мы работали над созданием одного — марксистского — представления о нау­ке; тем не менее, в рамках критики модных идей многие советские фило­софы создавали собственные, достаточно общие концепции. Поэтому сле­довало бы, может быть, посвятить отдельную главу результатам советских ученых и философов в этой сфере, но я не решился на это: одно дело — смотреть издалека на Поппера, живущего в Англии, или на Куна, рабо­тающего в США, и совсем другое — говорить о людях, живущих и рабо­тающих рядом с тобой. Взгляд невольно останавливается на тех, кто тебе наиболее близок, и общая картина искажается.

Во второй части я рассматриваю важнейшие проблемы философии науки — главным образом, те, в обсуждении которых я сам принимал не­которое участие. Поэтому данная книга — не совсем учебник, хотя она и дает достаточно полное представление о философии науки и может ис­пользоваться для преподавания соответствующих курсов. В большей мере мне хотелось бы сохранить то, что было сделано в данной области на про­тяжении 70 лет, в качестве трамплина для следующего поколения филосо­фов науки в нашей стране.

Сейчас в нашей стране период безвременья. Разрушаются общест­венные связи, разрушается и умирает наука. В советский период мы ощу­щали себя членами единого научного сообщества, независимо от того, кто где жил и работал — в Новосибирске или в Киеве, в Ленинграде или в Минске, в Тарту или в Ростове. Сейчас это сообщество распалось или близко к распаду. Оснований для надежд что-то не видно, однако я уверен в том, что духовное единство людей, работающих в дайной области, рано или поздно восстановится, когда уйдут политические страсти и наладится нормальная экономическая жизнь. Вот тогда-то данная книга может при­годиться.

И последнее замечание. Книга чрезвычайно субъективна: в ней вы­ражены мои вкусы и предпочтения, отражены мои интересы. Я вовсе не претендую на адекватное изображение тех или иных концепций или взгля­дов. Неинтересно писать о том, что представляется тебе скучным. А если ты сам чем-то увлекался и рассматриваешь взгляды других людей на этот предмет, ты невольно исказишь их. Вместе с тем, я глубоко убежден, что вполне понять какую-то идею, какой-то результат способен только тот, кто сам думал над данной проблемой и пытался предложить свое решение.