Хроника Быховца 2 страница

В тексте встречаются такие обороты: «И господствуя великому князю Миндовгу в Новогрудке» (стб. 481), «И затем вышереченное княже Пилемон» (стб. 475) и т. д. Перевод таких предложений сделан применительно к современному строю русского языка либо деепричастным оборотом, либо сложноподчиненным предложением. Например, «И князь великий Миндовг, господствуя в Новогрудке», «И затем вышеупомянутый князь Палемон» и т. д.

При подготовке рукописи к печати, и в частности при установлении местонахождения упоминаемых в Хронике географических пунктов, большую помощь оказали М. А. Ючас, В. Е. Абрамавичус, Г. Т. Рябков, М. Р. Судник, И. И. Барановский и Р. Батура, за что приношу им искреннюю благодарность.

Н.Н.Улащик.

Комментарии к предисловию:

1 Noworocznik Litewski nа rok 1831. Wilno, 1830, str. 93—102.

2 Эти сведения о Климашевском сообщил заведующий Рукописным отделом Библиотеки Академии наук Литовской ССР В. Е. Абрамавичюс.

3 R. Sаluga. Bychovco kronika. Lieluvos TSR Mokslu Akademijos Darbai, serija A, 1959, N 1 (6), р. 149—154. Рукописный отдел Библиотеки Академии наук Литовской ССР (РОБАН), ф. 18, д. 185. Письмо Быховца Нарбуту от 28.Х 1834 г.

4 Т. Narbutt. Dzieje starozytne narodu litewskiego, t. I—IX. Wilno, 1835-1841.

5 Pomniki do dziejow litewskich. Wilno, 1846.

6 М. Strуjkоwski. Kronika polska, litowska, zmodzka i wszyskiej Rusi. Warszawa, 1846.

7 И. Данилович. О литовских летописях. ЖМНП, 1840, № 11, стр. 92, 93.

8 K.Chodynicki. Ze studjow nad dziejopisarstwem rusko-litewskim. «Ateneum Wilenskie», zesz. 10—11. Wilno, 1926, str. 388—401.

9 К. Chodynicki. Geneza i rozwoj podania о zabojstwie Zygmunta Kiejstcutowicza. «Ateneum Wilenskie», zesz. 15. Wilno, 1928, str. 79—103

10 R. Saluga. Bychovco kronika, p. 149, 150.

11 РОБАН, ф. 18, д. 185. Под № 17 описи значится: "R. Kronika litewska z ktorej drukowane wydanie 1846 г., rеkopism z wieku XVII".

12 Там же, ф. F-22. Сыновья Теодора Нарбута участвовали в восстании 1863 г., в связи с чем в Шаврах, очевидно, не раз происходили обыски и изымались разные бумаги.

13 Центральный Государственный Исторический Архив БССР в Гродно, ф. 1664.

14 ПСРЛ. Том семнадцатый. Западнорусски? летописи. СПб., 1907.

15 Т. Nаrbutt. Dzieje starozytne narodu litewskiego, t. III, s r. 578, 579.

16 Pomniki do dziejow litewskich, str. I—II.

17 Ссылки везде даны на столбцы XVII тома ПСРЛ.

18 М. Stryjkowski. Указ. соч., t. II, str. 357, 361, 362.

19 Родословие приведено в конце нашего издания в виде приложения.

20 M, Stryjkowski.. Указ..соч., t. I, str. 55.

21 Редакция тома XVII ПСРЛ считала, что хронист использовал не Ипатьевскую летопись, а сходную с ней (стр. IX). Подобное заключение могло явиться в результате того, что тексты хроники и летописи при передаче одного и того же места иногда разнятся. Однако такое различие всего вероятнее было следствием замены хронистом устарелых слов и оборотов более современными.

22 Noworocznik Litewski na rok 1831, str. 92, 93.

23 Т. Nаrbutt. Dzieje starozytne narodu litewskiego, t. Ill, str. 581.

24 И. Данилович. О литовских летописях. ЖМНП, 1840, № 11, стр. 86—93.

25 Pomniki do Jziejow litewskich, str. II. 26 T. Narbutt. Dzieje starozytne narodu litewskiego t III str 579; Pomniki do dziejow litewskich, str. III.

27 И. Данилович. О литовских летописях. ЖМНП, 1840, № 11, стр. 89, 90.

28 И. Костомаров. Лекции по русской истории. СПб., 1861, стр. 577

29. Jakubowski. Kroniki «Rocznik Towarzystcwa Przyjaciol Nauk w Wilne 1909. Wilno 1910 str. 70; А. И. Рогов: "Хроника" как исторический источник по истории России, Украины, Белоруссии и Литвы. Диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1964, стр 12.

30 И. Данилович. О литовских летописях. ЖМНП, 1840, № 11, стр. 94, 95. Если принять эту версию И. Даниловича, то окажется, что автор хроники делал свои записи по крайней мере в течение 60 лег — с середины XV в. до 1506 г., что совершенно нереально.

31 J. Danilowicz. Wiadoinosci о wtasciwych litewskich latopis- И each, «Atheneum», 1841, N 6, str. 13—29.

32 M. Stryjkowski. Kronika polska, litewska, zinodzka i wszystkiej Rusi, t. I, str. 31—63.

33 Б. В. Антонович. Монографии по истории Западной и Юго-Западной России. Киев, 1885, стр. 14.

34 Там же, стр. 55, 56.

35 Там же, стр. 15.

36 Н. Дашкевич. Заметки по истории Литовско-Русского государства. Киев, 1885, стр. 13, 14, 42, 43, 46, 49.

37 М. К. Любавский. Очерки истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно. М., 1910, стр. 23.

38 И. Тихомиров. О составе западнорусских, так называемых литовских летописей. ЖМНП, 1901, № 3, стр. 1—36; № 5, стр. 70—119.

39 Там же, № 5, стр. 76, 77.

40 J. Jakubowski. Kroniki litewskie, str. 70, 74, 75.

41 Т. Сушицький. Захiдньо-руськи лiтописи як памятки лiтератури, ч. I. Киiв, 1921; ч. II, 1929.

42 Т. Сушицький. Захiдньо-руськи лiтописи, ч. I, стр. 83.

43 Там же.

44 Там же.

45 Т. Nаrbutt. Dzieje starozytne narodu litewskiego, t. III, str. 579.

46 Е. Ф. Карский. Труды по белорусскому и другим славянским языкам. М., 1962, стр. 211.

47 J. Danilоwiсz. Wiadomosci о wlasciwych litewskich lalopiscach, str. 23, 24.

48 Там же, стр. 14—16.

49 И. Тихомиров. О составе западнорусских, так называемых литовских летописей. ЖМНП, 1901, № 5, стр. 74.

50 В. Т. Пашуто. Очерки из истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950, стр. 120; он же. Образование Литовского государства. М., 1959, стр. 42 и др.

51 И. Тихомиров. О составе западнорусских, так называемых литовских летописей. ЖМНП, 1901, Я» 3, стр. 27.

52 В. Б. Антонович. Монографии по истории Западной и Юго-Западной России, стр. 14.

53 М. Д. Приселков. Летописание Западной Белоруссии и Западной Украины. «Уч. зап. Ленингр. гос. ун-та, серия истор., вып. 7, Л., 1941, стр. 20.

54 В. Т. Пашуто. Образование Литовского государства, стр. 70.

55 А. Рrосhaska. Z powodu wydawnictwa latopisow litewskich, «Przeglad historyczny», t. XII, zesz. I. Warszawa, 1911, str. 116.

56 К. Тромонин. Изъяснение знаков, видимых на писчей бумаге. М., 1844, № 1584.

57 M. К. Любавский. Очерки истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно, стр. 269.

[Хроника Быховца]

[В году господнем 401 (Начало хроники Быховца утеряно. Вместо отсутствующей части в нашем издании (так же как и в ПСРЛ, т. XVII) приведено то место из хроники Стрыйковского (т. I, стр. 56, 67), которое, видимо, соответствует утерянному месту хроники Быховца, потому что последующий текст обеих хроник совпадает) появился Аттила, прозванный Бичом Божим, вышел он от реки Югры, а Юра и сейчас находится в земле царя Ивака; отца его звали Мандазиг. Вышел он с тремя своими братьями, Ачаром, Рохасом и Бледоном, вышел морем океаном и пришел в море Земское, которое находится между Францией и Испанией. А когда вошел в то море, в то время из Британии повезли королевну по имени Урсула, которую выдавали за сына английского короля, и было при той королевне одиннадцать тысяч девушек. Аттила убил и королевну и всех тех одиннадцать тысяч девушек, которые находились при ней, и они во имя Христа стали мученицами. Это первое преступление, которое совершил Аттила над христианским народом. Затем [он] обошел земли Французскую и Итальянскую и пошел морем до земли Хорватской, там высадился из моря и силой взял Хорватскую землю. Завоевал также землю Венгерскую и построил замок Будзынь и назвался королем венгерским; а братья его Ачар и Рохас умерли. И когда строил Будзынь и сооружал стену около города, в то время убил третьего своего брата Бледона, и стал править всей землей Венгерской один; и подчинил себе еще несколько государств и овладел ими. И как начал он, придя в то царство, преследовать христиан, так и в дальнейшем не только не изменил своего поведения, но преследовал христиан еще более жестоко.

И собрав пятьсот своих человек, направился в землю Итальянскую и пришел к городу, называемому Аквилея, принадлежавшему в то время императору Маркиану, и осадил Аквилею. А тот город был очень крепкий, и в нем находилось много римских рыцарей, и поэтому [он] не мог его быстро взять, и, не желая больше терять время, пошел дальше в землю Итальянскую к Риму. А князья и сенаторы, [которые] (Здесь заканчивается текст, заимствованный у Стрыйковского) /1/ находились в том городе, видя, что у него так много людей, были сильно напуганы и разбежались из города, а некоторые убежали в те места, где у них были рыбные ловы и там на острове начали строить жилища, и это место назвалось Венеция.

А князь по имени Аполлон, который тоже забрался в то место со всем... (У Стрыйковского далее: «домом и своими родными» (т. I, стр. 67)) И было с ним пятьсот человек римских дворян, и между ними на острове оказалось четыре рода римских дворян: из герба Китовраса Довспрунк, из герба Колюмнов Прешпор Цезарин, а из герба Урсеинов Юлиан, а из герба Розы Торого. И пошел морем между землей (У Стрыйковского и в других летописях морем Средиземным), и взял с собой одного астронома, который астроном понимал по звездам, и пошли на кораблях морем на север, и обойдя Францию и Англию, и вошли в королевство Датское, а в королевстве Датском вошли в море океан, и морем океаном дошли до устья, где река Неман впадает в море океан. Затем пошли вверх по реке Неману, до самого моря, называемого Малое, которое называется Неманское море, и по той причине то море называется Неманским, что в то море впадает Неман двенадцатью устьями и каждое [из них] называется особым именем и из тех двенадцати устий одно устье назвали по имени Гилия. И пошли тем устьем вверх и дошли до целого Немана, где он уже весь течет в одном русле. И, идя вверх по Неману, дошли до реки Дубиссы, и, войдя в ту реку Дубиссу, нашли над ней горы высокие /2/ и на тех горах равнины большие и дубравы роскошные, изобилующие всяческого рода зверями, то есть прежде всего турами, зубрами, лосями, оленями, сернами, рысями, куницами, лисицами, белками, горностаями и прочими различными породами, и здесь же в реках масса необычных рыб. И это только такие рыбы, которые в тех реках водились, но еще множество различных удивительных рыб приходило из моря, потому что недалеко находилось устье Немана, где Неман впадает в море. Над этими реками, над Дубиссою и над Неманом и над Юрою, там поселились и начали размножаться. Это место над теми большими реками очень понравилось им и назвали ту землю Жемайтской землей.

И затем вышеназванный князь Палемон породил трех сыновей: старший Борк, второй Кунос, третий Спера. Старший же сын Борк создал на реке Юре замок и объединилось имя того князя с рекой, которая называется Юра, и князя Борк, и назвали тот замок Юрборк. А средний сын Кунос пришел на устье реки Невяжи, где она впадает в Неман, и тот создал замок и назвал его своим именем, Куносов замок. А третий сын Спера пошел дальше в пущу на восход солнца и перешел реку Невяжу, и реку Святую, и третью реку Ширвинту, и нашел озеро, украшенное лугами и различными деревьями, и полюбил то место, и над тем озером поселился, и назвал то озеро своим именем, Спера. А Довспрунк из [герба] Китовраса, /3/ пошел рекою Святою и нашел место очень красивое, подобное городищу, и оно очень понравилось ему, и он там поселился, и создал себе замок, и назвал тот замок Вилькомир, а сам назвался князем Девялтовским, и там начал размножаться. Мы же возвратимся на предыдущее.

И господствовал Спера много лет, и был очень ласков со своими подданными, а затем умер не оставив потомства, и подданные его, любя его, создали, согласно римскому обычаю в память его идола и назвали Спера. А потом те люди, живя около него, начали приносить ему жертвы и считать его богом, а затем, когда тот идол истлел, они почитали то озеро и место и считали богом. А затем не имели у себя господина и жили без государя.

И возвратимся на предыдущее. Спустя немного времени, умер брат его Борк, который жил в Юрборке, не имея детей, и брат его Кунос взял и ту часть брата своего Борка, и замок Юрборк, и начал господствовать в той его части.

А у того князя Куноса было два сына, один Кернус, а второй Гимбут. И, господствуя в земле Жемайтской, начал размножаться и расширяться и переходить за реку Вилию, в землю Завилейскую, и перейдя выше реку Святую, нашел место очень красивое и понравилось ему очень то место, и он /4/ там поселил своего сына Кернуса, и назвали тот город по имени Кернуса Кернов. А затем Кунос умер, и после него на всей земле Завилейской, по границу латвийскую и по Завилейский Браслав и до самой реки Двины правил сын его Кернус. А брат его Гимбут [правил] в Юрборке и в Кунове и во всей земле Жемайтской. А в то время, когда Кернус господствовал в Завилейской стороне, люди те его осели за Вилией и играли на трубах дубасных, и назвал тот Кернус берег на своем итальянском языке по-латински, Литус, где люди размножаются, а трубы, на которых играли,— туба, и назвал тех людей по-своему, по-латински, соединив берег с трубою,— Листубаня. А простые люди не умели говорить по-латински и начали называться просто Литвою, и с того времени начало называться государство Литовским и увеличиваться со стороны Жемайтии. А потом князь великий Кернус и Гимбут, желая расширить свое отечество, собрали силы свои литовские и жемайтские и пошли на Русь к Браславу и к Полоцку, и много вреда русским сделали и землю их разорили, и множество людей увели в плен. А в то время, когда он находился на Руси, некоторые люди, называвшиеся латышами и сидевшие над морским берегом, услышав, что князя Кернуса в Литве, а князя великого Гимбута в Жемайтии нет, собравшись, все пошли в землю Жемайтскую и много зла причинили земле Жемайтской. А потом князь Гимбут /5/ приехал из Руси в Жемайтию и увидя разорение земли Жемайтской, тогда же пошел к латышам и всех искоренил, истребил, а иных увел в плен в Жемайтию, и, сделав землю их пустой, возвратился в Жемайтию.

А после ухода его из Латвии к тому берегу пришли из-за моря немцы и осели на том берегу, где жили латыши, и стали господами, и назвались ливонцами.

А князь великий Кернус господствовал в Литве, а князь Гимбут в Жемайтии, и правили немалое время, и жили между собой в мире. Потом князь Кернус жил много лет в Литве и умер в глубокой старости своею смертью, а после себя оставил на великом княжении литовском сына своего Живибуда. А Гимбут был князем Жемайтии также много лет, и умер, и оставил на княжестве Жемайтском сына своего Монтвила. И во время правления Монтвила поднялся царь Батый, и пошел на Русскую землю, и всю землю Русскую повоевал, и многих князей русских убил, а иных в плен увел, а столицу всей земли Русской, город Киев, сжег и сделал пустым. А князь великий киевский Дмитрий, испугавшись большой силы и могущества его, убежал из Киева в город Чернигов, и потом узнал, что город Киевский сожжен и вся земля Русская опустошена. И услышал, что мужики живут без государя, и зовутся дручане, и он собрал людей и пошел к Друцку, и осел в земле Друцкой, и срубил город Друцк и назвался великим князем Друцким. /6/ А в то время узнал князь великий Жемайтский Монтвил, что Русская сторона опустела, и князья русские разогнаны, и он, дав войско сыну своему Ердивилу, послал с ним панов своих радных, прежде всего из [герба] Колюмнов по имени Грумпя, а второго из Урсеинов по имени Ейкшис, а третьего из Розы по имени Гровжис. И зашли [они] за реку Вилию, и потом перешли реку Неман и нашли в четырех милях от реки Немана гору красивую, и понравилось им, и создали на ней город и назвали его Новогрудок. И устроил себе князь великий Ердивил столицу и назвался великим князем Новогрудским.

И пошел из Новогрудка, и срубил город Городень, и потом пошел к Бресту, и нашел Берестец и Дорогичин и Мельник опустошенными и разоренными Батыем; и он те города срубил и начал в них княжить. И потом великий князь жемайтский Монтвил умер и после него сел на великом княжении жемайтском сын его Викинт. А другой вышеназванный сын его Ердивил должен был княжить в Новогрудке и во всех тех вышеназванных городах, и раздал панам своим, которые с ним пришли, острова пущи. Грумпю дал остров около реки Ошмяны, который сейчас называется Ошмянами, и все, что прилегает к Ошмянам, что сейчас князья и паны держат в Ошмянском повете. А Ейкшису дал остров, который назван по его имени Ейшишками, и все прилегающее к Ейшишскому повету. А Гровжису дал остров, который /7/ тоже назван по его имени Гровжишками, и весь повет, прилежащий к Гровжишкам. А от Грумпя родился Гаштольд, а от Ейкшиса родился Довоин, а от Гровжиса родился Монвид. Возвратимся на прежнее.

И господствовали великий князь Викинт в Жемайтской земле, а Ердивил в Новогрудке и в тех вышеназванных городах. А затем умер князь великий Викинт, и после него начал княжить Живибуд, великий князь литовский, в обоих тех княжествах, Литве и Жемайтии, а Ердивил в Новогрудке и во всех тех вышеназванных русских городах; и много лет [правил] князь Ердивил, живя в тех городах, и умер. А после него начал княжить сын его Мингайло. И после смерти своего отца князь великий Мингайло собрал войска свои и пошел на город Полоцк и на мужей полоцких, которые управлялись вечем, как Великий Новгород и Псков. И прежде всего пришли к их городу называемому Городень. И мужи полоцкие, собрав свои полки, встретили их под Городцом, и был между ними великий бой и сеча, и помог бог великому князю Мингайлу, который разбил всех мужей полочан наголову и сжег город их Городень, и город Полоцк взял и сделался великим князем Полоцким. И был он великим князем Полоцким и Новогрудским, и княжил много лет и умер. /8/ И оставил после себя двоих сыновей своих, одного Скирмунта.а второго Гинвила, и Скирмунт начал княжить в Новогрудке, а Гинвил в Полоцке, и взял Гинвил у великого князя Тверского у Борка в жены дочь по имени Марию, из-за которой окрестился в русскую веру, и дали ему имя Юрий; и тот Юрий правил немного времени, и умер. А после себя оставил в Полоцке сына своего Бориса, и тот князь Борис создал город по своему имени на реке Березине, и назвал его Борисов. И будучи русским [по вере], был очень набожным, и создал в Полоцке церковь каменную святую Софию, а другую — святого Спаса и девичий монастырь вверх по реке Полоте за полмили от города, третью церковь святых Бориса и Глеба — в монастыре в Бельчицах.

И, правя в Полоцке, был ласков со своими подданными и дал им, своим подданным, вольности и право собирать вече и звонить в колокол и обсуждать дела, как в Великом Новгороде и Пскове, а потом князь Борис Полоцкий умер.

А после себя оставил в Полоцке сына своего Рогволода, называемого Василием, и тот князь Василий Полоцкий жил немало в Полоцке и умер. А после себя оставил сына Глеба и дочь Прасковию, и та дочь обещала сохранить свою девственность до смерти и постриглась в монахини у святого Спаса в монастыре над Полотой, /9/ и жила там семь лет служа богу, переписывая книги на церковь. А потом собралась в Рим, и, находясь в Риме, служила богу усердно, и жила там несколько лет, и стала святой, которую зовут святой Пракседой, а по-русски Прасковией, которой в Риме и церковь построили в честь ее святой, и там же ее похоронили. А брат ее, князь Глеб Полоцкий, умер молодым и похоронен в святой Софии в Полоцке в одном гробу со своим отцом. А полочане начали управляться вечем как в Великом Новгороде и Пскове, а государя над собой не имели. И обратимся на предыдущее.

Скирмунт же княжил в Новогрудке. И Мстислав (В тексте Мстиславль), князь Луцкий и Пинский, начал войну с князем Скирмунтом, намереваясь выгнать его со своей отчины из Бреста, из Мельника, из Гродно и из Новогрудка. И Скирмунт отправил своих послов к Живибуду, великому князю литовскому, прося его, чтобы дал ему помощь против Руси. И Живибуд великий князь литовский и жемайтский послал ему на помощь своего старшего сына Куковойта со всеми силами своими литовскими и жемайтскими. И пошел князь великий Скирмунт с Куковойтом и со всеми силами против Мстислава (В тексте Мстиславля) князя Луцкого и Пинского /10/ и на сей стороне реки Ясельды разбил князь Скирмунт князя Луцкого и Пинского наголову и всю силу и рать их русскую. Только князь Мстислав с небольшой дружиной едва смог убежать в город Луцк. А князь великий Скирмунт забрал город Пинск и город Туров и огласилась Русь плачем великим, что так все побиты безбожной Литвой.

А князь великий Скирмунт чествовал Куковойта, сына великого князя литовского Живибуда, и одарив безчисленным множеством золота и серебра и резвыми конями, и отпустил с честью к отцу его великому князю литовскому и жемайтскому. И когда он приехал к своему отцу и немного пожил при нем, и отец, князь великий литовский и жемайтский Живибуд, умер, а сын его Куковойт сел на великом княжении Литовском и Жемайтском.

И в то время царем Заволжским был царь по имени Балаклай, и прислал послов своих к великому князю Скирмунту, [требуя] чтобы тот давал ему дань и баскаков его содержал в тех городах, так же как с тех городов шла дань при его [предшественниках], князьях русских. И князь великий Скирмунт исполнить этого не захотел, и тем послам его приказал обрезать носы, губы, уши и отпустил обратно. И тот царь на следующий год собрался с многими силами и ордами татарскими, и пошел на Русскую землю, и много зла причинил Русской земле. /11/ И князь великий Скирмунт, собрав все войска свои, встретил его на своей границе, в Койданове, и разгромил того царя и всю силу его татарскую побил, и самего царя убил и после такой великой победы пошел на Русскую землю и взял города Мозырь, Чернигов, Стародуб, Карачев, и одержав победу вернулся назад, сохранив всех в целости.

И было у князя великого Скирмунта трое сыновей: старший Тройнат, второй Любарт, третий Писимонт. А затем великий князь Скирмунт умер. И Любарт сел в Карачеве и назвался князем Карачевским, а Писимонт сел в Турове, а Тройнат в Новогрудке и княжили в тех городах много лет. И Куковойт великий князь литовский и жемайтский, находясь на великом (На великом — два раза. Далее перерыв. В т. XVII ПСРЛ примечание: «Отсюда текст испорчен и сравнительно с другими списками большой пропуск» (стб. 481)) новогрудском княжении. Рынгольт немалое время [княжил] в Новогрудке и во многих городах русских. И сговорились между собой князья русские начать борьбу против великого князя Рынгольта, намереваясь согнать его со своих отчин, русских городов, прежде всего Святослав Киевский и Лев Владимирский, и Дмитрий Друцкий. И собравшись все трое со своими полками, пошли против великого князя Рынгольта. И взяли те князья русские на помощь себе от царя Заволжского несколько тысяч татар. И князь великий Рынгольт встретил их на реке Немане /12/ у Могильно и был с ними бой лютый, и бились между собой очень крепко, начав рано утром и до самого вечера. И помог бог великому князю Рынгольту, который разгромил князей русских и всю силу их и орду татарскую наголову, и сам, одержав победу, с большим веселием, добыв золото и серебро и много сокровищ, возвратился восвояси и жил много лет в Новогрудке и умер, а после себя оставил на Новогрудском княжении своего сына Миндовга.

И князь великий Миндовг, господствуя в Новогрудке и в русских городах, начал избивать своих родичей и в том же году изгнал Миндовг племянника своего Товтивила и Ердивила, послав их с Викингом на войну против Руси воевать к Смоленску И сказал: «Кто что захватит, оставит у себя. Вражда за вражду» А с ними [послал] и литву и бесчисленное множество литовцев с ними. И было у них много (Т. Нарбут отмечает (стр. 7), что здесь заканчивается сильно испорченный текст и начинается более исправный. В т. XVII ПСРЛ к этому месту дано следующее примечание: «Отсюда далее в др[угих] зап[адно]-русск[их] сп[исках] нет всего рассказа о Миндовге; Стр[ыйковский] знал этот рассказ: «потом, будучи великим князем Литовским, Жемайтским и Русским Новогрудским, находясь в зрелом возрасте, умер, оставив после себя в тех государствах сына Миндовга» (стб. 481, 482) богатств и послал на них [Миндовг] своих воинов, намереваясь их убить. Они же, узнав, бежали к князю Даниилу и Васильку и приехали во Владимир. Миндовг же прислал своих послов, говоря: «Не делай им милости». И не послушали его Даниил и Василько, потому что его (По смыслу должно быть их сестра, т. е. Товтивила и Ердивила.) сестра была за Даниилом замужем. Потом же Даниил, обсудив с братом своим, послал [послов] в Польшу к /13/ польским князьям, говоря: «Время уже христианам идти на поганых, потому что у них сейчас идет междоусобная война». Поляки пообещали, но не выполнили [обещания]. Даниил же и Василько послали Викинта к ятвягам и в Жемайтию и к немцам в Ригу, и Викинт одарил (В тексте ударил.) их серебром и дарами многими, ятвягов и половину Жемайтии. А немцы отвечали Даниилу: «Как можем ради тебя заключить мир с Викинтом, который погубил много нашей братии?» Сказали так потому, что обещали помочь Товтивилу. Даниил же и Василько пошли к Новогрудку. Даниил же с братом Васильком, раздумав, послал на Волковыск, а сына — на Слоним, а сам пошел к Здитову; и взяли много городов и возвратились домой. Потом же прислал Викинт, говоря, что немцы хотят оказать помощь Товтивилу. И послал Даниил Ердивила и в помощь ему русских и половцев, и много воевали они между собой. Оттуда же Товтивил пошел с пленными Даниила в Ригу, и приняли его рижане с великою честию, и был он крещен. Миндовг же, узнав, что ему [Товтивилу] хотят помогать рыцари и епископ и все воины рижские, испугался, и послал втайне к рижскому магистру Андрею, и дал ему многие дары, и тем ему угодил. Послал ему много золота и серебра, и красивые серебряные, и золотые сосуды, и коней много и сказал: «Если убьешь или прогонишь /14/ Товтивила, то получишь и еще больше». И сказал ему рижский магистр: «Не спасешься и не одолеешь врага, если не пошлешь к папе и не примешь христианство. А дружбу (В тексте службу; исправлено по Ипатьевской летописи.) к тебе чувствую, и хотя ослепил очи свои золотом, которое получил от тебя, все же я тебе благоприятствую» (У Стрыйковского это место изложено несколько иначе: «Но ливонский магистр сказал: «Пока живу, с нами мира не будет, и не будет тебе спасения, потому что ты язычник. И если ты не крестишься во всеобщую христианскую веру (видимо, в католическую.— Н. У.) и не пошлешь к папе с обещанием послушания, тогда я, хотя бы тем золотом, которое мне даешь, засыпал свои глаза, никогда тебе способствовать не буду» (т. 1, стр. 288).) И Миндовг послал к папе и принял крещение, но крещение его было лукавым потому, что он постоянно приносил своим богам втайне жертвы, первому Нонадаеву, Телявели и Диверкизу, заячьему богу и Медину, и когда [Миндовг] выезжал в поле и перед ним заяц пробегал по полю в лес, и он в тот лес не входил и людям запрещал, чтобы там даже и прута не ломали, и богам своим приносил жертвы, и тела мертвых сжигал и язычество свое явно соблюдал. Товтивила же исповедал епископ, и священник Виржанский, видя его больным, разжалобился. Товтивил, изгнанный из Литовской земли, был в их руках и принял крещение неволею. Все это не сделало Литву христианской. Андрей был лишен сана своей братиею. Товтивил же примчался в Жемайтию к своему дяде Викинту, взял ятвягов и жемайтов и помощь Даниила, которую дал ему Даниил ранее, и пошел на Миндовга. Миндовг же изготовился, но решил не биться с ними и ушел в город по имени Борута и выслал своего /15/ шурина. (Далее перерыв, отмеченный у Нарбута многоточием.) И разогнал и русь (В тексте Руша) и ятвягов, наутро же выехали [войска Миндовга] на немцев с самострелами. И ехала русь и половцы со стрелами, а ятвяги с сулицами, и гонялись по полю, как будто играя, и оттуда возвратились в Жемайтию восвояси. (Т. Нарбут отмечает, что далее, очевидно, утеряна часть текста.)

После того сейма прошло немало времени, и осенью был убит великий князь литовский Миндовг, самодержец всей земли Литовской. О убийстве же его скажем. Было так. Княжил он в земле Литовской и начал избивать своих братьев и племянников своих, а других изгнал из земли и начал княжить во всей земле Литовской один, и очень возгордился, вознесясь славою и гордостью великою, не терпя против себя никого. Был же у него сын Войшелк и дочь; дочь он отдал за Шварна Даниловича в Холм;

Войшелк же начал княжить в Новогрудке, будучи язычником. И начал проливать кровь: иногда убивал всякий день по три и по четыре [человека], а в который день если не убивал, тогда был печален, если же убивал, то был весел.