Описание «системы Вселенной» в церковных рукописных сочинениях

История развития астрономии

Работу выполнил ученик группы № 3

Савельев Юрий
Первое тысячелетие: путь к познанию

Средние века, с начала IV и до XV вв. включительно, были периодом значительного упадка в развитии естественнонаучных знаний на европейском континенте. Причинами тому были гибель к началу этого периода вместе с разрушением государства Византии первого в Европе греко-римского центра культуры и науки. Завоеватели — северные «варвары» с одной стороны, и арабские племена с Аравийского полуострова с другой, стояли на чрезвычайно низком уровне развития. Лишь спустя века более высокая античная культура стала вновь пробиваться уже в среде завоевателей, сначала в арабском мире, где раньше были переведены сохранившиеся древнегреческие научные трактаты. Религия христианства (утвердившаяся к IV в.), как и возникшая в VII в, религия ислама на Востоке, с укреплением их как государственных религий, все более подавляли стремление к самостоятельному познанию и осмыслению мира, требуя согласования выводов о природе с первоначальными учениями основателей религии, Библии и Корана, соответственно. Разумеется, и в этих условиях человек не мог перестать размышлять об окружающем мире. Но при полном подавлении светского образования, особенно в феодальной Европе, центры «учености» переместились в монастыри. В результате, как невежественное население, так и образованные (т. е. грамотные, читающие) монахи и богословы стали воспринимать окружающий мир как бы сквозь фильтр все предопределяющей религиозной интерпретации явлений. Контрасты при таком истолковании природы были огромны. Под влиянием наиболее ревностных пропагандистов веры в массах укреплялось убеждение в ненужности, невозможности и даже греховности попыток узнать о мире больше, чем сказано в Библии. О том, до какого низкого уровня было доведено интеллектуальное состояние народа, ярче всего свидетельствует широкое распространение в VI в. «учения» бывшего купца, а затем византийского монаха Космы Индикоплова. Он изложил плоды своей «учености» в книге «Христианская топография Вселенной, основанная на свидетельствах Священного Писания, в коем христианам нельзя сомневаться». Четырехугольная Земля, соединенная с небом в виде твердого свода прямыми стенами, смена дня и ночи, «объясняемая» заходом светила (Солнца) за гору на севере — вся эта «астрономическая картина мира» стоит на уровне едва ли не более низком, нежели в сказаниях иных «диких» племен Африки или Полинезии. О том же крайнем упадке знаний говорило высмеивание известными европейскими богословами III—V вв. идеи существования антиподов, а, следовательно, и теории шарообразности Земли. Подобные примитивные представления имели широкое распространение вплоть до XVII в., например в России.

В церковных рукописных сочинениях можно было встретить подробное описание «системы Вселенной», с указанием, какой архангел движет какое небо: «1-е небо от Земли, на котором планета Луна, движет Гавриил..., 2-е небо движет Уриил, планета Ермия [Меркурий]..., 3-е небо движет Нафанаил, планета Афродит [Венера]» и т. д. Удивительное нагромождение фрагментов из правильных и неправильных представлений встречаем мы в описании звездного мира у известного русского церковного деятеля и одного из самых образованных людей допетровской России XVII в. Симеона Полоцкого. Он писал, что звезды «веществом чисты, образом круглы, числом огромны, размером малы, качеством светлы». Вместе с тем он добавлял к этому описанию чрезвычайно прогрессивную мысль о том, что они «земным вещам родственны», что полностью противоречило освященным церковью аристотелевым физическим принципам. Но в сочинениях наиболее глубоко мыслящих людей эпохи, которые тоже, как правило, были богословами или монахами, с самого начала утверждения христианства (позднее то же имело место и на Востоке) проявилась другая тенденция, в отличие от первой оказывающая немалое влияние на развитие знаний даже в наши дни. Эта тенденция проявилась впервые в стремлении ученых раннего средневековья совместить познания, отчасти дошедшие до них от древнегреческой культуры, отчасти получаемые путем собственных наблюдений и размышлений о мире, с глубокой, нередко искренней верой в существование сверхразума, управляющего миром, т. е. бога. Так, первые христианские богословы в Александрии III в. Клемент Александрийский и Ориген, понимая противоречивость между библейским описанием «творения» мира и действительностью (по Библии, бог «работал» днем и ночью,, еще до... создания самих Солнца и Луны, т. е. «дня» и «ночи»), пытались усмотреть в тексте Библии не буквальный, а символический смысл. Это было первой попыткой приспособить религиозное учение к действительности. Еще более четко проявилась эта тенденция в одной из наиболее ранних космолого-космогонических концепций, созданной Оригеном (185—254гг) на основе христианства. Он отстаивал, как это видно из его текста, идею множественности населенных миров, и даже множественности вселенных, в бесконечном процессе зарождающихся и умирающих, конечных во времени и пространстве. Вот как он это описывал: «Если Вселенная имеет начало, то чем проявлялась деятельность Бога до сотворения Вселенной? Грешно и вместе с тем безумно было бы думать, что божественная сущность пребывала в покое и бездеятельности, и было время, когда благость ее не изливалась ни на одно существо, а всемогущество ее ничем не проявлялось. Полагаю, что еретику нелегко ответить на это. Что касается меня, то скажу, что Бог приступил к своей деятельности не в то время, когда был создан наш видимый мир, и подобно тому, как после окончания последнего возникает другой мир, точно так же до начала Вселенной существовала другая Вселенная... Итак, следует полагать, что не только существуют одновременно многие миры, но и до начала нашей Вселенной существовали многие вселенные, а по окончании ее будут другие миры». Если только... убрать слово «Бог» и заменить механизм осуществления процессов в природе: вместо волевого «творения» предположить саморазвитие материи, то перед нами будет концепция, близкая к некоторым современным космолого-космогоническим представлениям. Однако именно идея волевого вмешательства, творения, вела к утрате самостоятельности мышления, глушила попытки самостоятельного анализа действительности. Между тем после периода полнейшей утраты связей с древнегреческой культурой и наукой эти связи постепенно восстановились к IX в. благодаря арабским переводам некоторых сохранившихся древнегреческих сочинений, в первую очередь «Альмагеста» Птолемея и сочинений Аристотеля.